Нет. Я боюсь, что это не тот случай. Как я уже
говорила, это работа; чертовски трудная работа, надо сказать. Если надо
будет чему-то научиться, мы научимся этому вместе. Но в основном все
исследуется посредством экстенсивных проверок и исследований. Мы не имеем
дела с шарлатанами, а я их на своем веку повидала великое множество.
Некоторые из них сидели там, где сейчас сидите вы. Но рано или поздно их
обман раскрывался.
Я не знаю о вас ничего, кроме того, что написано в письмах. Насколько
я знаю, вы не имеете ни малейшего понятия о исследованиях жизни после
смерти. Вы, можете быть, имеете пси-способности - я ни в коем случае не
убеждена, что это так, - но это с такой же вероятностью может быть и
плодом вашего воображения. Вас могут публично преследовать. Вы можете даже
попытаться уничтожить ту работу, которую мы проводим, хотя у нас и без
того хватает взрывов. Юноша, вы сами верите, что вы можете общаться с
мертвыми?
- Да.
- Остается это доказать. Я родилась скептиком, мистер Крикмор. Если
вы говорите, что огонь светофора красный, я скажу, что он пурпурный просто
ради интересного спора. - Ее глаза заблестели. - Если я решу, что вы нам
подходите, вы, может быть, проклянете тот день, когда ступили за порог
этого дома. Я применю к вам любой тест, который только смогу придумать. Я
разберу ваш мозг на части, а затем соберу его снова, чтобы получилось
более-менее похоже. В течение двух или трех дней вы возненавидите меня, но
я привыкла к этому. Ваша спальня будет размером с клозет, и вы должны
будете делать по дому то же, что и остальные. Бездельников у нас нет. Ну
что, похоже на развлечение?
- Нет.
- Тогда так! - Она осторожно улыбнулась. - Завтра утром, в восемь
часов, вы должны сидеть здесь, рассказывая мне о своей жизни. Я хочу
услышать о вашей матери, о черных аурах, о сущностях, о... как там его?
Меняющий Облик? Ну да. Обед через пятнадцать минут, и я надеюсь, что вам
понравятся польские колбаски. Почему бы вам не сходить за вашим чемоданом?
Билли поднялся со стула, смущенный происшедшим. В глубине души он все
еще хотел уехать отсюда. Денег на обратный билет у него хватало. Но он
проделал такой огромный путь, что теперь ему стоило потратить хотя бы три
дня, чтобы выяснить, что здесь для него припасено. Он не знал, благодарить
ли ему женщину или ругать ее. Поэтому он встал и молча вышел.
Доктор Хиллберн взглянула на часы. Она уже опаздывала домой, муж,
должно быть, ее заждался. Однако она решила пожертвовать еще несколькими
минутами, чтобы перечитать письма Меркля. Внутри нее нарастало
возбуждение. Неужели этот мальчик из Алабамы тот, кто нам нужен? -
задавала она себе тот самый вопрос, который вставал перед ней при
появлении каждого нового испытуемого.
Является ли Билли Крикмор тем самым, кто даст нам доказательства
жизни после смерти? Она не могла этого знать, но она надеялась. После
секундного размышления она встала и сняла с вешалки плащ.
48
Крик Уэйна Фальконера расколол тишину, окутывавшую владения Крипсина.
Было два часа ночи. Когда Джордж Ходжес подошел к комнате Уэйна -
одной из немногих в этом доме, имевшей окна, - он обнаружил, что Найлз уже
там. Он прикладывал ко лбу Уэйна холодное полотенце. Уэйн свернулся на
постели с полными ужаса глазами. Найлз был одет так, будто только вернулся
с деловой встречи.
- Кошмар, - объяснил Найлз. - Я шел по коридору, когда услышал его.
Он собирался рассказать мне, что это было, да, Уэйн?
Протирая глаза, вошел Генри Брэгг.
- Кто кричал? Какого черта...
- С Уэйном все в порядке, - сказал Найлз. - Расскажи мне твой сон, а
потом я принесу что-нибудь от головной боли.
Ходжесу не понравилось это заявление. Неужели Уэйн снова сядет на
свой "Перкодан" и кодеиновые капсулы?
Прерывающимся голосом Уэйн рассказал о том, что ему приснилось. Это
был ужасный призрак Джимми Джеда, скелета в желтом костюме, позеленевшем и
измазанным могильной землей, кричавший о том, что ведьма из Готорна
послала его в Ад, где ему предстоит вечно гореть, если Уэйн не спасет его.
Когда Уэйн закончил, из его горла раздался ужасный стон, а в глазах
показались слезы.
- Она знает, где я! - прошептал он. - По ночам она бродит снаружи и
не дает моему папе прийти ко мне!
Брэгг посерел. Ходжес понял, что навязчивая идея о мертвом отце
завладела Уэйном еще сильнее. Последние четыре ночи Уэйн просыпался из-за
кошмаров о Джимми Джеде и Крикморах. Прошлой ночью он даже клялся, что
видел за окном смеющееся над ним бледное лицо сына Крикмора. Уэйн
рассыпается на куски, думал Ходжес, прямо здесь, на солнечном побережье.
- Я не могу спать, - Уэйн схватил гладкую белую руку Найлза. -
Пожалуйста... мой папа сгнил, и я... не могу теперь восстановить его...
- Все будет хорошо, - мягко успокоил его Найлз. - Нет нужды бояться,
пока ты находишься в доме мистера Крипсина. Это самое безопасное место на
земле. Одень халат и тапочки. Я отведу тебя к мистеру Крипсину. Он даст
тебе что-нибудь успокоительное...
- Одну секундочку! - раздраженно вмешался Ходжес. - Мне не нравятся
все эти ночные "визиты" Уэйна к Крипсину! Что происходит? Мы прибыли сюда
по делу, а все, чем мы занимаемся, это слоняемся по этому сумасшедшему
дому! У Уэйна есть и другие обязанности. И я не хочу, чтобы он принимал
пилюли!
- Гомеопатия. - Найлз подал Уэйну халат. - Мистер Крипсин верит в
оздоровительную силу Природы. И я думаю, что Уэйн подтвердит, что вы
можете уехать, когда захотите.
- Что? И оставить его с вами? Уэйн, послушайте меня! Мы должны
вернуться обратно в Файет! Все это дело темно, как обратная сторона Луны!
Уэйн завязал халат и посмотрел на Ходжеса.
- Мой папа сказал, что я должен доверять мистеру Крипсину. Я хочу
остаться здесь еще ненадолго. Если вы хотите уехать, то вы свободны.
Ходжес увидел, что глаза юноши затуманены. Он понял, что мальчику
отказывает чувство реальности... и что за пилюли дадут Уэйну?
- Я умоляю тебя, - попросил Джордж. - Поехали домой.
- Джим Кумбс возьмет меня завтра с собой на "Челленджер", - ответил
Уэйн. - Он говорит, что я могу научиться летать на нем, это совершенно
безопасно.
- Но как же Поход?
Уэйн покачал головой.
- Я устал, Джордж. У меня боль внутри. Я сам Поход, и куда еду я,
туда едет и Поход. Разве это не так? - Он взглянул на Генри Брэгга.
Улыбка адвоката была вымученной и натянутой.
- Конечно. Как скажешь, Уэйн. Я за тебя на все сто.
- Вам не стоило беспокоиться, джентльмены, - сказал Найлз, беря Уэйна
за локоть и направляясь в сторону двери. - Я послежу за сном Уэйна.
Неожиданно лицо Джорджа Ходжеса покраснело от ярости, он пересек
комнату и положил руку на плечо мужчине.
- Послушайте, вы...
Найлз молниеносно развернулся, и в горло Ходжеса уперлись два жестких
пальца. Ходжес почувствовал короткую ослепляющую боль, от которой
подогнулись его колени. Через сотую долю секунды рука Найлза снова
спокойно висела вдоль его тела. В его бледно-серых глазах мелькнул тусклый
огонек. Ходжес закашлялся и отошел в сторону.
- Извините, - сказал Найлз, - но вы никогда не должны касаться меня
таким образом.
- Вы... вы пытались меня убить! - прохрипел Ходжес. - У меня есть
свидетели! Клянусь Богом, я привлеку вас за все, что вы натворили! Я
уезжаю отсюда сейчас же! - Он, шатаясь, прошел мимо них к выходу из
комнаты, прижимая руку к горлу.
Найлз оглянулся на Брэгга.
- Урезоньте вашего друга, мистер Брэгг. Ему не выйти из дома до утра,
потому что двери и окна заперты гидравлически. Я поступил грубо, и я
извиняюсь.
- О... конечно. Все в порядке. Я имею в виду, что... Джордж немного
расстроен...
- Точно. Я уверен, что вам удастся его успокоить. Поговорим утром.
- Хорошо, - согласился Брэгг и соорудил слабую улыбку.
Август Крипсин ждал в своей спальне этажом выше в другом конце дома.
Когда Уэйн впервые увидел ее, она напомнила ему больничную палату: стены
были белыми, а потолок был разрисован под голубое небо с белыми облаками.
Жилая часть состояла из софы, кофейного столика и нескольких кожаных
кресел. Пол покрывали персидские ковры мягких тонов, а торшеры излучали
золотистый свет. Большая кровать, укомплектованная пультом управления
освещением, влажностью и температурой и содержащая несколько маленьких
телевизионных экранов, была со всех сторон окружена пластиковой
занавеской, наподобие кислородной камеры. Рядом с кроватью был установлен
кислородный баллон с маской.
Шахматная доска все еще стояла на длинном кофейном столике тикового
дерева, где была оставлена прошлой ночью. Крипсин, одетый в длинный белый
халат, сидел рядом с ней. Когда Найлз привел Уэйна, его глаза оценивали
варианты продолжения партии. На Крипсине были надеты тапочки и
хирургические перчатки. Его тело покоилось в специальном управляемом
кресле.
- Опять кошмар? - спросил он у Уэйна, когда Найлз вышел.
- Да, сэр.
- Присаживайся. Давай продолжим игру с того места, на котором
прервались.
Уэйн пододвинул себе кресло. Крипсин учил его основам игры; Уэйн
безнадежно проигрывал, однако кони, пешки, ладьи и все прочее отвлекало
его от плохих снов.
- Они были настолько реальны, да? - спросил Крипсин. - Я думаю, что
кошмары более... реальны, чем обычные сны. - Он указал на две пилюли,
белую и красную, и на чашку травяного чая, которая стояла напротив Уэйна.
Уэйн без колебаний проглотил пилюли и запил их чаем. Они помогали ему
расслабиться, помогали уменьшить мучительную головную боль, и после того,
как он к утру засыпал, он знал, что ему будут сниться только прекрасные
сны о том, как он был маленьким и играл с Тоби. В этих навеянных
лекарствами снах все было безмятежным и счастливым, и Зло не могло найти
дорогу к нему.
- Маленький человек боится малопонятных вещей, и только человек с
большим характером чувствует настоящий ужас. Я наслаждаюсь нашими
беседами, Уэйн. А ты?
Уэйн кивнул. Он уже начал чувствовать себя лучше. Сознание
прояснилось, затхлые сети страха растаяли, и он почувствовал себя как на
свежем летнем ветерке. Еще немного, и он засмеется как маленький мальчик,
все страхи и ответственность исчезнут как плохие сны.
- Всегда можно судить о человеке, - сказал Крипсин, - по тому, чего
он боится. И страх может быть также орудием; большой рукояткой, с помощью
которой можно заставить вращаться мир в любом направлении. Ты лучше всех
людей должен знать силу страха.
- Я? - Уэйн оторвал взгляд от шахматной доски. - Почему?
- Потому что в этом мире есть два величайших ужаса: Болезнь и Смерть.
Ты знаешь, сколько миллионов бактерий населяет человеческий организм?
Сколько из них может внезапно стать смертельно опасными и начать сосать
соки из человеческих тканей? Ты знаешь, как хрупок человеческий организм,
Уэйн.
- Да, сэр.
- Твой ход.
Уэйн начал изучать лежащую перед ним доску из слоновой кости. Он
пошел слоном, не имея в голове других идей, кроме как съесть одну из
черных ладей Крипсина.
- Ты уже забыл то, что я говорил тебе, - заметил Крипсин. - Ты должен
научиться смотреть через плечо.
Он протянул руку на другую сторону доски и съел второй своей ладьей
последнего слона Уэйна. Лицо его при этом напоминало раздутую белую луну.
- Почему вы живете так? - спросил Уэйн. - Почему не выходите наружу?
- Почему же, иногда выхожу. Когда у меня намечена какая-то поездка.
Сорок девять секунд от двери до лимузина. Сорок шесть от лимузина до
самолета. Неужели ты не понимаешь, что плавает в воздухе? Каждая эпидемия
чумы, которая свирепствовала в городах и странах, кося сотни и тысячи,
начиналась с маленького микроорганизма. Паразита, который выделился при
чихании или прицепился к мухе, когда та залезала в крысиную нору. - Он
наклонился к Уэйну, его глаза расширились. - Желтая лихорадка. Тиф.
Холера. Малярия. Черная чума. Сифилис. Кровяные нематоды и черви могут
инфицировать вас и убить вашу силу, оставив в результате пустую оболочку.
Бациллы бубонной чумы могут быть дремлющими и безвредными на протяжении
поколений, а затем неожиданно истребить полмира. - На черепе Крипсина
засверкали маленькие капли пота. - Болезнь, - прошептал он. - Она повсюду
вокруг нас. Она прямо за этими стенами, Уэйн, прижалась к ним и пытается
проникнуть внутрь.
- Но... люди теперь иммунны ко всем этим вещам, - возразил Уэйн.
- Никакого иммунитета не существует! - Крипсин почти кричал. Его губы
несколько секунд беззвучно шевелились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
говорила, это работа; чертовски трудная работа, надо сказать. Если надо
будет чему-то научиться, мы научимся этому вместе. Но в основном все
исследуется посредством экстенсивных проверок и исследований. Мы не имеем
дела с шарлатанами, а я их на своем веку повидала великое множество.
Некоторые из них сидели там, где сейчас сидите вы. Но рано или поздно их
обман раскрывался.
Я не знаю о вас ничего, кроме того, что написано в письмах. Насколько
я знаю, вы не имеете ни малейшего понятия о исследованиях жизни после
смерти. Вы, можете быть, имеете пси-способности - я ни в коем случае не
убеждена, что это так, - но это с такой же вероятностью может быть и
плодом вашего воображения. Вас могут публично преследовать. Вы можете даже
попытаться уничтожить ту работу, которую мы проводим, хотя у нас и без
того хватает взрывов. Юноша, вы сами верите, что вы можете общаться с
мертвыми?
- Да.
- Остается это доказать. Я родилась скептиком, мистер Крикмор. Если
вы говорите, что огонь светофора красный, я скажу, что он пурпурный просто
ради интересного спора. - Ее глаза заблестели. - Если я решу, что вы нам
подходите, вы, может быть, проклянете тот день, когда ступили за порог
этого дома. Я применю к вам любой тест, который только смогу придумать. Я
разберу ваш мозг на части, а затем соберу его снова, чтобы получилось
более-менее похоже. В течение двух или трех дней вы возненавидите меня, но
я привыкла к этому. Ваша спальня будет размером с клозет, и вы должны
будете делать по дому то же, что и остальные. Бездельников у нас нет. Ну
что, похоже на развлечение?
- Нет.
- Тогда так! - Она осторожно улыбнулась. - Завтра утром, в восемь
часов, вы должны сидеть здесь, рассказывая мне о своей жизни. Я хочу
услышать о вашей матери, о черных аурах, о сущностях, о... как там его?
Меняющий Облик? Ну да. Обед через пятнадцать минут, и я надеюсь, что вам
понравятся польские колбаски. Почему бы вам не сходить за вашим чемоданом?
Билли поднялся со стула, смущенный происшедшим. В глубине души он все
еще хотел уехать отсюда. Денег на обратный билет у него хватало. Но он
проделал такой огромный путь, что теперь ему стоило потратить хотя бы три
дня, чтобы выяснить, что здесь для него припасено. Он не знал, благодарить
ли ему женщину или ругать ее. Поэтому он встал и молча вышел.
Доктор Хиллберн взглянула на часы. Она уже опаздывала домой, муж,
должно быть, ее заждался. Однако она решила пожертвовать еще несколькими
минутами, чтобы перечитать письма Меркля. Внутри нее нарастало
возбуждение. Неужели этот мальчик из Алабамы тот, кто нам нужен? -
задавала она себе тот самый вопрос, который вставал перед ней при
появлении каждого нового испытуемого.
Является ли Билли Крикмор тем самым, кто даст нам доказательства
жизни после смерти? Она не могла этого знать, но она надеялась. После
секундного размышления она встала и сняла с вешалки плащ.
48
Крик Уэйна Фальконера расколол тишину, окутывавшую владения Крипсина.
Было два часа ночи. Когда Джордж Ходжес подошел к комнате Уэйна -
одной из немногих в этом доме, имевшей окна, - он обнаружил, что Найлз уже
там. Он прикладывал ко лбу Уэйна холодное полотенце. Уэйн свернулся на
постели с полными ужаса глазами. Найлз был одет так, будто только вернулся
с деловой встречи.
- Кошмар, - объяснил Найлз. - Я шел по коридору, когда услышал его.
Он собирался рассказать мне, что это было, да, Уэйн?
Протирая глаза, вошел Генри Брэгг.
- Кто кричал? Какого черта...
- С Уэйном все в порядке, - сказал Найлз. - Расскажи мне твой сон, а
потом я принесу что-нибудь от головной боли.
Ходжесу не понравилось это заявление. Неужели Уэйн снова сядет на
свой "Перкодан" и кодеиновые капсулы?
Прерывающимся голосом Уэйн рассказал о том, что ему приснилось. Это
был ужасный призрак Джимми Джеда, скелета в желтом костюме, позеленевшем и
измазанным могильной землей, кричавший о том, что ведьма из Готорна
послала его в Ад, где ему предстоит вечно гореть, если Уэйн не спасет его.
Когда Уэйн закончил, из его горла раздался ужасный стон, а в глазах
показались слезы.
- Она знает, где я! - прошептал он. - По ночам она бродит снаружи и
не дает моему папе прийти ко мне!
Брэгг посерел. Ходжес понял, что навязчивая идея о мертвом отце
завладела Уэйном еще сильнее. Последние четыре ночи Уэйн просыпался из-за
кошмаров о Джимми Джеде и Крикморах. Прошлой ночью он даже клялся, что
видел за окном смеющееся над ним бледное лицо сына Крикмора. Уэйн
рассыпается на куски, думал Ходжес, прямо здесь, на солнечном побережье.
- Я не могу спать, - Уэйн схватил гладкую белую руку Найлза. -
Пожалуйста... мой папа сгнил, и я... не могу теперь восстановить его...
- Все будет хорошо, - мягко успокоил его Найлз. - Нет нужды бояться,
пока ты находишься в доме мистера Крипсина. Это самое безопасное место на
земле. Одень халат и тапочки. Я отведу тебя к мистеру Крипсину. Он даст
тебе что-нибудь успокоительное...
- Одну секундочку! - раздраженно вмешался Ходжес. - Мне не нравятся
все эти ночные "визиты" Уэйна к Крипсину! Что происходит? Мы прибыли сюда
по делу, а все, чем мы занимаемся, это слоняемся по этому сумасшедшему
дому! У Уэйна есть и другие обязанности. И я не хочу, чтобы он принимал
пилюли!
- Гомеопатия. - Найлз подал Уэйну халат. - Мистер Крипсин верит в
оздоровительную силу Природы. И я думаю, что Уэйн подтвердит, что вы
можете уехать, когда захотите.
- Что? И оставить его с вами? Уэйн, послушайте меня! Мы должны
вернуться обратно в Файет! Все это дело темно, как обратная сторона Луны!
Уэйн завязал халат и посмотрел на Ходжеса.
- Мой папа сказал, что я должен доверять мистеру Крипсину. Я хочу
остаться здесь еще ненадолго. Если вы хотите уехать, то вы свободны.
Ходжес увидел, что глаза юноши затуманены. Он понял, что мальчику
отказывает чувство реальности... и что за пилюли дадут Уэйну?
- Я умоляю тебя, - попросил Джордж. - Поехали домой.
- Джим Кумбс возьмет меня завтра с собой на "Челленджер", - ответил
Уэйн. - Он говорит, что я могу научиться летать на нем, это совершенно
безопасно.
- Но как же Поход?
Уэйн покачал головой.
- Я устал, Джордж. У меня боль внутри. Я сам Поход, и куда еду я,
туда едет и Поход. Разве это не так? - Он взглянул на Генри Брэгга.
Улыбка адвоката была вымученной и натянутой.
- Конечно. Как скажешь, Уэйн. Я за тебя на все сто.
- Вам не стоило беспокоиться, джентльмены, - сказал Найлз, беря Уэйна
за локоть и направляясь в сторону двери. - Я послежу за сном Уэйна.
Неожиданно лицо Джорджа Ходжеса покраснело от ярости, он пересек
комнату и положил руку на плечо мужчине.
- Послушайте, вы...
Найлз молниеносно развернулся, и в горло Ходжеса уперлись два жестких
пальца. Ходжес почувствовал короткую ослепляющую боль, от которой
подогнулись его колени. Через сотую долю секунды рука Найлза снова
спокойно висела вдоль его тела. В его бледно-серых глазах мелькнул тусклый
огонек. Ходжес закашлялся и отошел в сторону.
- Извините, - сказал Найлз, - но вы никогда не должны касаться меня
таким образом.
- Вы... вы пытались меня убить! - прохрипел Ходжес. - У меня есть
свидетели! Клянусь Богом, я привлеку вас за все, что вы натворили! Я
уезжаю отсюда сейчас же! - Он, шатаясь, прошел мимо них к выходу из
комнаты, прижимая руку к горлу.
Найлз оглянулся на Брэгга.
- Урезоньте вашего друга, мистер Брэгг. Ему не выйти из дома до утра,
потому что двери и окна заперты гидравлически. Я поступил грубо, и я
извиняюсь.
- О... конечно. Все в порядке. Я имею в виду, что... Джордж немного
расстроен...
- Точно. Я уверен, что вам удастся его успокоить. Поговорим утром.
- Хорошо, - согласился Брэгг и соорудил слабую улыбку.
Август Крипсин ждал в своей спальне этажом выше в другом конце дома.
Когда Уэйн впервые увидел ее, она напомнила ему больничную палату: стены
были белыми, а потолок был разрисован под голубое небо с белыми облаками.
Жилая часть состояла из софы, кофейного столика и нескольких кожаных
кресел. Пол покрывали персидские ковры мягких тонов, а торшеры излучали
золотистый свет. Большая кровать, укомплектованная пультом управления
освещением, влажностью и температурой и содержащая несколько маленьких
телевизионных экранов, была со всех сторон окружена пластиковой
занавеской, наподобие кислородной камеры. Рядом с кроватью был установлен
кислородный баллон с маской.
Шахматная доска все еще стояла на длинном кофейном столике тикового
дерева, где была оставлена прошлой ночью. Крипсин, одетый в длинный белый
халат, сидел рядом с ней. Когда Найлз привел Уэйна, его глаза оценивали
варианты продолжения партии. На Крипсине были надеты тапочки и
хирургические перчатки. Его тело покоилось в специальном управляемом
кресле.
- Опять кошмар? - спросил он у Уэйна, когда Найлз вышел.
- Да, сэр.
- Присаживайся. Давай продолжим игру с того места, на котором
прервались.
Уэйн пододвинул себе кресло. Крипсин учил его основам игры; Уэйн
безнадежно проигрывал, однако кони, пешки, ладьи и все прочее отвлекало
его от плохих снов.
- Они были настолько реальны, да? - спросил Крипсин. - Я думаю, что
кошмары более... реальны, чем обычные сны. - Он указал на две пилюли,
белую и красную, и на чашку травяного чая, которая стояла напротив Уэйна.
Уэйн без колебаний проглотил пилюли и запил их чаем. Они помогали ему
расслабиться, помогали уменьшить мучительную головную боль, и после того,
как он к утру засыпал, он знал, что ему будут сниться только прекрасные
сны о том, как он был маленьким и играл с Тоби. В этих навеянных
лекарствами снах все было безмятежным и счастливым, и Зло не могло найти
дорогу к нему.
- Маленький человек боится малопонятных вещей, и только человек с
большим характером чувствует настоящий ужас. Я наслаждаюсь нашими
беседами, Уэйн. А ты?
Уэйн кивнул. Он уже начал чувствовать себя лучше. Сознание
прояснилось, затхлые сети страха растаяли, и он почувствовал себя как на
свежем летнем ветерке. Еще немного, и он засмеется как маленький мальчик,
все страхи и ответственность исчезнут как плохие сны.
- Всегда можно судить о человеке, - сказал Крипсин, - по тому, чего
он боится. И страх может быть также орудием; большой рукояткой, с помощью
которой можно заставить вращаться мир в любом направлении. Ты лучше всех
людей должен знать силу страха.
- Я? - Уэйн оторвал взгляд от шахматной доски. - Почему?
- Потому что в этом мире есть два величайших ужаса: Болезнь и Смерть.
Ты знаешь, сколько миллионов бактерий населяет человеческий организм?
Сколько из них может внезапно стать смертельно опасными и начать сосать
соки из человеческих тканей? Ты знаешь, как хрупок человеческий организм,
Уэйн.
- Да, сэр.
- Твой ход.
Уэйн начал изучать лежащую перед ним доску из слоновой кости. Он
пошел слоном, не имея в голове других идей, кроме как съесть одну из
черных ладей Крипсина.
- Ты уже забыл то, что я говорил тебе, - заметил Крипсин. - Ты должен
научиться смотреть через плечо.
Он протянул руку на другую сторону доски и съел второй своей ладьей
последнего слона Уэйна. Лицо его при этом напоминало раздутую белую луну.
- Почему вы живете так? - спросил Уэйн. - Почему не выходите наружу?
- Почему же, иногда выхожу. Когда у меня намечена какая-то поездка.
Сорок девять секунд от двери до лимузина. Сорок шесть от лимузина до
самолета. Неужели ты не понимаешь, что плавает в воздухе? Каждая эпидемия
чумы, которая свирепствовала в городах и странах, кося сотни и тысячи,
начиналась с маленького микроорганизма. Паразита, который выделился при
чихании или прицепился к мухе, когда та залезала в крысиную нору. - Он
наклонился к Уэйну, его глаза расширились. - Желтая лихорадка. Тиф.
Холера. Малярия. Черная чума. Сифилис. Кровяные нематоды и черви могут
инфицировать вас и убить вашу силу, оставив в результате пустую оболочку.
Бациллы бубонной чумы могут быть дремлющими и безвредными на протяжении
поколений, а затем неожиданно истребить полмира. - На черепе Крипсина
засверкали маленькие капли пота. - Болезнь, - прошептал он. - Она повсюду
вокруг нас. Она прямо за этими стенами, Уэйн, прижалась к ним и пытается
проникнуть внутрь.
- Но... люди теперь иммунны ко всем этим вещам, - возразил Уэйн.
- Никакого иммунитета не существует! - Крипсин почти кричал. Его губы
несколько секунд беззвучно шевелились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67