этот звук
успокаивал его, унося далеко от Похода, неся по усыпанному звездами небу.
Эту студию звукозаписи подсказал ему купить его папа. Он должен
слушаться этого мистера Крипсина и доверять всему, что тот скажет, говорил
ему папа. Это все для блага дела.
- Уэйн? - рядом с ним улыбаясь стоял мистер Найлз. - Хочешь пойти со
мной в кабину пилотов?
Найлз пошел вперед и отодвинул зеленую портьеру. При виде кокпита с
его великолепной панелью управления, с мерцающими рычагами, циферблатами и
шкалами у Уэйна перехватило дыхание. Пилот, рослый мужчина с широким
загорелым лицом, усмехнулся из-под своих дымчатых солнцезащитных очков и
сказал:
- Привет, Уэйн. Садись в кресло второго пилота.
Уэйн скользнул в мягкую перчаточную кожу. Отсюда шум двигателей был
едва слышен, и единственным более-менее громким звуком здесь было шипение
воздуха вокруг носа "Челленджера". Лобовое стекло давало широкий, не
урезанный вид ярко-голубого неба с крапинками перистых облаков. Уэйн
заметил движение расположенного напротив него штурвала и понял, что
самолет летит под управлением автопилота. Инструменты на панели -
альтиметр, измеритель скорости ветра, горизонт, указатель крена и другие,
ему не известные - были расположены буквой "Т", точно так же, как и на
панели "Бичкрафта", но, конечно, их было гораздо больше. Между пилотом и
вторым пилотом была расположена консоль с дросселями двигателей, пультом
управления радаром, ручкой экстренного снижения скорости и другими, не
известными Уэйну приспособлениями. Он с восхищением уставился на панель.
- Здесь все просто, - заметил пилот, - если знаешь, куда смотреть.
Меня зовут Джим Кумбс. Рад видеть тебя на борту. - Он пожал Уэйну руку
коротким, твердым рукопожатием. - Мистер Найлз говорил мне, что ты летчик.
Это правда?
- Да, сэр.
- Отлично. - Кумбс протянул руку к расположенной у него над головой
приборной панели и выключил автопилот. Штурвал прекратил свои небольшие
корректирующие движения, оживлявшие элероны и рули высоты. "Челленджер"
начал медленно поднимать нос вверх. - Хватай руль, и посмотрим, как он
будет тебя слушаться.
У Уэйна вспотели ладони, когда он вцепился в штурвал и поставил ноги
на покрытые жесткой резиной педали управления.
- Следи за приборами, - подсказал Кумбс. - Скорость все еще на авто,
так что не беспокойся о ней. Опусти нос на несколько градусов. Давай
уведем его недалеко от курса.
Уэйн двинул штурвал вперед, - и "Челленджер" немедленно повиновался:
его серебряный нос опустился на полетный уровень. Он слегка перестарался,
и нос в результате спустился вниз градусов на шесть. Самолет начало слегка
разворачивать вправо, и Кумбс позволил Уэйну поработать штурвалом и
педалями до тех пор, пока самолет снова не уравновесился. Управление
"Челленджером" осуществлялось несильными, но уверенными движениями, по
сравнению с которыми полет Уэйна на "Бичкрафте" казался борьбой с
самолетом. Он усмехнулся и спросил слегка дрожащим голосом:
- Ну как?
Кумбс рассмеялся.
- Прекрасно. Конечно, мы миль на сто отклонились от курса, но для
новичка ты справляешься вполне сносно. Хочешь быть моим вторым пилотом до
Пальм-Спрингса?
Уэйн просиял.
Менее чем через два часа "Челленджер" приземлился в Муниципальном
аэропорту Пальм-Спрингса. С места второго пилота Уэйн внимательно наблюдал
за действиями Кумбса при посадке.
"Челленджер" поджидали два лимузина "Линкольн Континенталь". Найлз
посадил Уэйна в первый, а Ходжес и Брэгг сели во второй. Однако через
десять минут после того, как оба лимузина отъехали от аэропорта,
водитель-мексиканец второго сказал, что "что-то не так" и съехал на
обочину. Он вышел из машины, осмотрел ее и сообщил, что спустило левое
заднее колесо. Ходжес посмотрел, как лимузин Найлза и Уэйна скрылся из
глаз и коротко сказал шоферу:
- Чините!
Водитель уже достал похожее на альпеншток приспособление и открыл
багажник, чтобы достать запаску.
Уэйн ехал по краю большого поля для гольфа. Вдали змеились розовые
очертания гор. По всему полю зеленая трава увлажнялась водой из
разбрызгивателей и яркими зелеными веерами росли пальмы. Лимузин свернул в
фешенебельные кварталы, где из-за высоких ограждающих стен виднелись
только крыши домов да верхушки пальм. Привратник в ливрее помахал им и
открыл двухстворчатые широкие железные ворота. Лимузин поехал теперь по
длинному проезду, обсаженному по обочинам яркими цветами, аккуратно
постриженными кустами и несколькими видами крупных кактусов. Везде
работали садовники, что-то подрезая и опыляя. Уэйн заметил красную
шиферную крышу с башенками, и в следующий момент перед ним оказалось
огромное строение, которое было, вероятно, самым странным из виденных им
домов.
Оно было построено из светло-коричневого камня и представлял собой
нагромождение углов и выступов, высоких башен, мансард, крыш, фронтонов,
готических арок и скульптур, геометрических фигур и чего-то, похожего на
статуи. Дом походил на работу десятка ненормальных архитекторов, которые
решили воздвигнуть свои творения на одном и том же месте и соединить их
арками, парапетами и закрытыми переходами. Как заметил Уэйн, строительство
все еще продолжалось: на строительных лесах строители поднимали наверх
камни. Нельзя было сказать, сколько этажей имел этот дом из-за того, что в
одном месте строение вроде как заканчивалось, в то время как в другом
возвышалось еще выше. Но удивительнее всего было то, что окна имелись
только на первом этаже.
Лимузин въехал под навес, и мистер Найлз подвел Уэйна к массивной
входной двери. Дворецкий - мексиканец с коричневым морщинистым лицом,
одетый в белый костюм, - открыл ее и сказал:
- Мистер Крипсин ждет вас, мистер Фальконер. Вы можете подняться
сейчас же.
- Сюда, - показал Найлз. Он провел Уэйна по блестящему паркетному
полу к лифту. Когда двери лифта открылись, то на них обрушился поток
холодного сырого воздуха. Пока они поднимались, Уэйн услышал тихий звук
работающего оборудования, который усиливался по мере подъема.
- Может, нам стоило подождать остальных? - спросил он.
- Они скоро будут. - Двери лифта распахнулись.
Они стояли в пустой белой комнате, напротив них были стеклянные
двери, за которыми виднелся тускло освещенный коридор. За стенами стучало
и шумело какое-то оборудование, и Уэйн почувствовал в воздухе отчетливый
запах дезинфицирующего средства.
- Не будешь ли ты так любезен, - обратился к нему Найлз, - снять
туфли? Ты можешь одеть вот это. - Он подошел к столу с хромированной
столешницей и вынул из него несколько пар хлопчатобумажных тапочек. На
столе также стояла коробка с хирургическими перчатками. - Также, если у
тебя в карманах есть деньги, то будь добр, сложи их в этот пластиковый
пакет. Мелочь тоже.
Уэйн снял ботинки и скользнул в тряпочные тапочки.
- К чему все это?
Найлз сделал то же самое, вынув из кармана деньги и положив их в
пластиковый пакет.
- Ботинки и деньги переносят бактерии. Пожалуйста, одень эти
перчатки. Готов? Тогда следуй за мной.
Он нажал кнопку на стене, и двери быстро раздвинулись, словно в
супермаркете. Когда Уэйн последовал за Найлзом в атмосферу, которая была
холоднее и суше, чем в остальном доме, двери за ним резко захлопнулись
словно медвежий капкан. Коридор, освещаемый скрытыми лампами, был
совершенно голым и неотделанным; толстые каменные стены излучали холод, и
где-то за ними тихо свистела воздухоочистная система.
Уэйн дошел почти до конца коридора, до больших дубовых дверей. Найлз
нажал на вделанный в стену звонок, и через несколько секунд Уэйн услышал
звук автоматически открывающейся двери.
- Иди вперед, - пригласил его Найлз. Уэйн, у которого нервно сжался
живот и опять началась головная боль, шагнул в двери.
В комнате были скелеты. Скелеты рыб, птиц и даже один человеческий, с
костями, соединенными проволочками, стоящий в углу. Мелкие скелеты ящериц
и грызунов находились в застекленных стеллажах. Двери за Уэйном
автоматически закрылись, тихо щелкнул замок.
- Добро пожаловать.
Уэйн оглянулся на голос. Перед закрытыми книжными шкафами стоял стол
из тикового дерева, с зеленым пресс-папье на столешнице. В черном кожаном
кресле с высокой спинкой сидел мужчина. От его белой лысой головы
отражался свет ламп. Комната была отделана деревом, а на полу лежал
темно-синий персидский ковер с золотыми фигурами. Уэйн подошел поближе и
увидел, что голова венчает гору одетой в кафтан плоти; его лицо
представляло собой складку, лежащую на складке с маленькими блестящими
глазами. Он улыбнулся, показав маленькие белые зубы.
- Я так рад, что ты приехал, - сказал мужчина. - Можно я буду
называть тебя Уэйн?
Уэйн опасливо глянул на громоздящиеся вокруг скелеты. Одним из них
был целый скелет лошади, застывшей в прыжке.
Август Крипсин подождал, пока Уэйн дошел до самого стола, а затем
протянул руку. Только после того, как Уэйн пожал ее, он понял, что Крипсин
тоже носил свежие хирургические перчатки.
- Садись, пожалуйста, - Крипсин указал на стул. - Могу я тебе
что-нибудь предложить? Фруктовый сок? Витамины, чтобы взбодриться?
- Нет, спасибо, - Уэйн сел. - Я съел сэндвич в самолете.
- А, в "Челленджере"! Как он тебе понравился?
- Он... Чудесен. Мистер Кумбс хороший пилот. Я... не знаю, что
произошло с остальными. Они ехали за нами...
- Они скоро приедут, я уверен. Я вижу, ты заинтригован моей
коллекцией, да?
- Ну я... я никогда не видел ничего подобного.
Крипсин усмехнулся.
- Кости. Сам каркас тела. Жесткий, прочный, стойкий к болезням и,
вместе с тем... к сожалению, очень часто самая первая вещь, которая
ослабевает в организме. Я восхищаюсь тайнами человеческого тела, Уэйн; его
трещинами и ошибками, также, как и сильными сторонами. - Он указал на
человеческий скелет. - Что за величественная конструкция, не так ли?
Однако... обреченная на рассыпание в пыль. Если, конечно, вы не
обработаете его, не отлакируете, не скрепите проволокой так, чтобы он не
смог развалиться за сотни лет.
Уэйн кивнул, сцепив руки на коленях.
- Ты симпатичный молодой человек, - сказал Крипсин. - Двадцать один в
следующем месяце, я прав? Жил в Файете всю свою жизнь? Ты знаешь, в южном
акценте есть что-то очень земное, что ли. Ты мне начинаешь здорово
нравиться, Уэйн. Я попросил мистера Найлза достать несколько видеозаписей
твоих шоу, когда он ездил в Нэшвилл, и просмотрел их все по несколько раз.
В тебе достаточно властности для такого молодого человека.
- Спасибо.
Голова Крипсина наклонилась в знак принятия благодарности.
- Как я понимаю, ты проделал большой путь. Теперь у тебя есть
влиятельное телевизионное шоу, радиостанция, приносящая по меньшей мере
сто тысяч годового дохода, и издательская компания, которая начнет
приносить доход лишь лет через пять. Ты ежегодно выступаешь примерно перед
полумиллионом слушателей, а твой фонд планирует строительство
Христианского университета с четырехлетним обучением.
- Вы проверяли мои дела, - заметил Уэйн.
- Точно так же, как мистер Ходжес наводил справки о "Тен-Хай
Корпорейшн". Это нормально для любого бизнеса. - Он пожал массивными
плечами. - Я уверен, что ты знаешь все, что тебе необходимо: я владею
"Тен-Хай". "Тен-Хай" владеет контрольным пакетом "Эссекс Рекордс",
оцененном в полтора миллиона, и поэтому ты сидишь в моем кабинете.
Уэйн кивнул и спокойно спросил:
- "Эссекс" стоит так дорого?
Крипсин ответил тихим смехом.
- Ха! Мой мальчик, это твое предложение. Она стоит для тебе так
дорого?
- "Эссекс" только за последний год потерял двести тысяч, - ответил
Уэйн. - Интерес к кантри-музыке пропал, а "Эссекс" был не в состоянии
соблазнить хитовых артистов. Я собираюсь закачать в нее новые деньги и
начать все с начала под евангелистским ярлыком.
- Я так и понял, - тихо сказал Крипсин. - Ты очень умный юноша, Уэйн.
У тебя... дар провидения наряду с очень особыми способностями. Ответь мне,
пожалуйста, на один вопрос, и я обещаю, что твой ответ не выйдет за
пределы этой комнаты; я раз за разом пересматривал твои телевизионные шоу.
Я видел выражения лиц тех, кто прошел - как вы это называете - процедуру
Исцеления. - Его сердце застучало, челюсти и грудь напряглись. - Ты на
самом деле целитель? Или... это просто трюк?
Уэйн молчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
успокаивал его, унося далеко от Похода, неся по усыпанному звездами небу.
Эту студию звукозаписи подсказал ему купить его папа. Он должен
слушаться этого мистера Крипсина и доверять всему, что тот скажет, говорил
ему папа. Это все для блага дела.
- Уэйн? - рядом с ним улыбаясь стоял мистер Найлз. - Хочешь пойти со
мной в кабину пилотов?
Найлз пошел вперед и отодвинул зеленую портьеру. При виде кокпита с
его великолепной панелью управления, с мерцающими рычагами, циферблатами и
шкалами у Уэйна перехватило дыхание. Пилот, рослый мужчина с широким
загорелым лицом, усмехнулся из-под своих дымчатых солнцезащитных очков и
сказал:
- Привет, Уэйн. Садись в кресло второго пилота.
Уэйн скользнул в мягкую перчаточную кожу. Отсюда шум двигателей был
едва слышен, и единственным более-менее громким звуком здесь было шипение
воздуха вокруг носа "Челленджера". Лобовое стекло давало широкий, не
урезанный вид ярко-голубого неба с крапинками перистых облаков. Уэйн
заметил движение расположенного напротив него штурвала и понял, что
самолет летит под управлением автопилота. Инструменты на панели -
альтиметр, измеритель скорости ветра, горизонт, указатель крена и другие,
ему не известные - были расположены буквой "Т", точно так же, как и на
панели "Бичкрафта", но, конечно, их было гораздо больше. Между пилотом и
вторым пилотом была расположена консоль с дросселями двигателей, пультом
управления радаром, ручкой экстренного снижения скорости и другими, не
известными Уэйну приспособлениями. Он с восхищением уставился на панель.
- Здесь все просто, - заметил пилот, - если знаешь, куда смотреть.
Меня зовут Джим Кумбс. Рад видеть тебя на борту. - Он пожал Уэйну руку
коротким, твердым рукопожатием. - Мистер Найлз говорил мне, что ты летчик.
Это правда?
- Да, сэр.
- Отлично. - Кумбс протянул руку к расположенной у него над головой
приборной панели и выключил автопилот. Штурвал прекратил свои небольшие
корректирующие движения, оживлявшие элероны и рули высоты. "Челленджер"
начал медленно поднимать нос вверх. - Хватай руль, и посмотрим, как он
будет тебя слушаться.
У Уэйна вспотели ладони, когда он вцепился в штурвал и поставил ноги
на покрытые жесткой резиной педали управления.
- Следи за приборами, - подсказал Кумбс. - Скорость все еще на авто,
так что не беспокойся о ней. Опусти нос на несколько градусов. Давай
уведем его недалеко от курса.
Уэйн двинул штурвал вперед, - и "Челленджер" немедленно повиновался:
его серебряный нос опустился на полетный уровень. Он слегка перестарался,
и нос в результате спустился вниз градусов на шесть. Самолет начало слегка
разворачивать вправо, и Кумбс позволил Уэйну поработать штурвалом и
педалями до тех пор, пока самолет снова не уравновесился. Управление
"Челленджером" осуществлялось несильными, но уверенными движениями, по
сравнению с которыми полет Уэйна на "Бичкрафте" казался борьбой с
самолетом. Он усмехнулся и спросил слегка дрожащим голосом:
- Ну как?
Кумбс рассмеялся.
- Прекрасно. Конечно, мы миль на сто отклонились от курса, но для
новичка ты справляешься вполне сносно. Хочешь быть моим вторым пилотом до
Пальм-Спрингса?
Уэйн просиял.
Менее чем через два часа "Челленджер" приземлился в Муниципальном
аэропорту Пальм-Спрингса. С места второго пилота Уэйн внимательно наблюдал
за действиями Кумбса при посадке.
"Челленджер" поджидали два лимузина "Линкольн Континенталь". Найлз
посадил Уэйна в первый, а Ходжес и Брэгг сели во второй. Однако через
десять минут после того, как оба лимузина отъехали от аэропорта,
водитель-мексиканец второго сказал, что "что-то не так" и съехал на
обочину. Он вышел из машины, осмотрел ее и сообщил, что спустило левое
заднее колесо. Ходжес посмотрел, как лимузин Найлза и Уэйна скрылся из
глаз и коротко сказал шоферу:
- Чините!
Водитель уже достал похожее на альпеншток приспособление и открыл
багажник, чтобы достать запаску.
Уэйн ехал по краю большого поля для гольфа. Вдали змеились розовые
очертания гор. По всему полю зеленая трава увлажнялась водой из
разбрызгивателей и яркими зелеными веерами росли пальмы. Лимузин свернул в
фешенебельные кварталы, где из-за высоких ограждающих стен виднелись
только крыши домов да верхушки пальм. Привратник в ливрее помахал им и
открыл двухстворчатые широкие железные ворота. Лимузин поехал теперь по
длинному проезду, обсаженному по обочинам яркими цветами, аккуратно
постриженными кустами и несколькими видами крупных кактусов. Везде
работали садовники, что-то подрезая и опыляя. Уэйн заметил красную
шиферную крышу с башенками, и в следующий момент перед ним оказалось
огромное строение, которое было, вероятно, самым странным из виденных им
домов.
Оно было построено из светло-коричневого камня и представлял собой
нагромождение углов и выступов, высоких башен, мансард, крыш, фронтонов,
готических арок и скульптур, геометрических фигур и чего-то, похожего на
статуи. Дом походил на работу десятка ненормальных архитекторов, которые
решили воздвигнуть свои творения на одном и том же месте и соединить их
арками, парапетами и закрытыми переходами. Как заметил Уэйн, строительство
все еще продолжалось: на строительных лесах строители поднимали наверх
камни. Нельзя было сказать, сколько этажей имел этот дом из-за того, что в
одном месте строение вроде как заканчивалось, в то время как в другом
возвышалось еще выше. Но удивительнее всего было то, что окна имелись
только на первом этаже.
Лимузин въехал под навес, и мистер Найлз подвел Уэйна к массивной
входной двери. Дворецкий - мексиканец с коричневым морщинистым лицом,
одетый в белый костюм, - открыл ее и сказал:
- Мистер Крипсин ждет вас, мистер Фальконер. Вы можете подняться
сейчас же.
- Сюда, - показал Найлз. Он провел Уэйна по блестящему паркетному
полу к лифту. Когда двери лифта открылись, то на них обрушился поток
холодного сырого воздуха. Пока они поднимались, Уэйн услышал тихий звук
работающего оборудования, который усиливался по мере подъема.
- Может, нам стоило подождать остальных? - спросил он.
- Они скоро будут. - Двери лифта распахнулись.
Они стояли в пустой белой комнате, напротив них были стеклянные
двери, за которыми виднелся тускло освещенный коридор. За стенами стучало
и шумело какое-то оборудование, и Уэйн почувствовал в воздухе отчетливый
запах дезинфицирующего средства.
- Не будешь ли ты так любезен, - обратился к нему Найлз, - снять
туфли? Ты можешь одеть вот это. - Он подошел к столу с хромированной
столешницей и вынул из него несколько пар хлопчатобумажных тапочек. На
столе также стояла коробка с хирургическими перчатками. - Также, если у
тебя в карманах есть деньги, то будь добр, сложи их в этот пластиковый
пакет. Мелочь тоже.
Уэйн снял ботинки и скользнул в тряпочные тапочки.
- К чему все это?
Найлз сделал то же самое, вынув из кармана деньги и положив их в
пластиковый пакет.
- Ботинки и деньги переносят бактерии. Пожалуйста, одень эти
перчатки. Готов? Тогда следуй за мной.
Он нажал кнопку на стене, и двери быстро раздвинулись, словно в
супермаркете. Когда Уэйн последовал за Найлзом в атмосферу, которая была
холоднее и суше, чем в остальном доме, двери за ним резко захлопнулись
словно медвежий капкан. Коридор, освещаемый скрытыми лампами, был
совершенно голым и неотделанным; толстые каменные стены излучали холод, и
где-то за ними тихо свистела воздухоочистная система.
Уэйн дошел почти до конца коридора, до больших дубовых дверей. Найлз
нажал на вделанный в стену звонок, и через несколько секунд Уэйн услышал
звук автоматически открывающейся двери.
- Иди вперед, - пригласил его Найлз. Уэйн, у которого нервно сжался
живот и опять началась головная боль, шагнул в двери.
В комнате были скелеты. Скелеты рыб, птиц и даже один человеческий, с
костями, соединенными проволочками, стоящий в углу. Мелкие скелеты ящериц
и грызунов находились в застекленных стеллажах. Двери за Уэйном
автоматически закрылись, тихо щелкнул замок.
- Добро пожаловать.
Уэйн оглянулся на голос. Перед закрытыми книжными шкафами стоял стол
из тикового дерева, с зеленым пресс-папье на столешнице. В черном кожаном
кресле с высокой спинкой сидел мужчина. От его белой лысой головы
отражался свет ламп. Комната была отделана деревом, а на полу лежал
темно-синий персидский ковер с золотыми фигурами. Уэйн подошел поближе и
увидел, что голова венчает гору одетой в кафтан плоти; его лицо
представляло собой складку, лежащую на складке с маленькими блестящими
глазами. Он улыбнулся, показав маленькие белые зубы.
- Я так рад, что ты приехал, - сказал мужчина. - Можно я буду
называть тебя Уэйн?
Уэйн опасливо глянул на громоздящиеся вокруг скелеты. Одним из них
был целый скелет лошади, застывшей в прыжке.
Август Крипсин подождал, пока Уэйн дошел до самого стола, а затем
протянул руку. Только после того, как Уэйн пожал ее, он понял, что Крипсин
тоже носил свежие хирургические перчатки.
- Садись, пожалуйста, - Крипсин указал на стул. - Могу я тебе
что-нибудь предложить? Фруктовый сок? Витамины, чтобы взбодриться?
- Нет, спасибо, - Уэйн сел. - Я съел сэндвич в самолете.
- А, в "Челленджере"! Как он тебе понравился?
- Он... Чудесен. Мистер Кумбс хороший пилот. Я... не знаю, что
произошло с остальными. Они ехали за нами...
- Они скоро приедут, я уверен. Я вижу, ты заинтригован моей
коллекцией, да?
- Ну я... я никогда не видел ничего подобного.
Крипсин усмехнулся.
- Кости. Сам каркас тела. Жесткий, прочный, стойкий к болезням и,
вместе с тем... к сожалению, очень часто самая первая вещь, которая
ослабевает в организме. Я восхищаюсь тайнами человеческого тела, Уэйн; его
трещинами и ошибками, также, как и сильными сторонами. - Он указал на
человеческий скелет. - Что за величественная конструкция, не так ли?
Однако... обреченная на рассыпание в пыль. Если, конечно, вы не
обработаете его, не отлакируете, не скрепите проволокой так, чтобы он не
смог развалиться за сотни лет.
Уэйн кивнул, сцепив руки на коленях.
- Ты симпатичный молодой человек, - сказал Крипсин. - Двадцать один в
следующем месяце, я прав? Жил в Файете всю свою жизнь? Ты знаешь, в южном
акценте есть что-то очень земное, что ли. Ты мне начинаешь здорово
нравиться, Уэйн. Я попросил мистера Найлза достать несколько видеозаписей
твоих шоу, когда он ездил в Нэшвилл, и просмотрел их все по несколько раз.
В тебе достаточно властности для такого молодого человека.
- Спасибо.
Голова Крипсина наклонилась в знак принятия благодарности.
- Как я понимаю, ты проделал большой путь. Теперь у тебя есть
влиятельное телевизионное шоу, радиостанция, приносящая по меньшей мере
сто тысяч годового дохода, и издательская компания, которая начнет
приносить доход лишь лет через пять. Ты ежегодно выступаешь примерно перед
полумиллионом слушателей, а твой фонд планирует строительство
Христианского университета с четырехлетним обучением.
- Вы проверяли мои дела, - заметил Уэйн.
- Точно так же, как мистер Ходжес наводил справки о "Тен-Хай
Корпорейшн". Это нормально для любого бизнеса. - Он пожал массивными
плечами. - Я уверен, что ты знаешь все, что тебе необходимо: я владею
"Тен-Хай". "Тен-Хай" владеет контрольным пакетом "Эссекс Рекордс",
оцененном в полтора миллиона, и поэтому ты сидишь в моем кабинете.
Уэйн кивнул и спокойно спросил:
- "Эссекс" стоит так дорого?
Крипсин ответил тихим смехом.
- Ха! Мой мальчик, это твое предложение. Она стоит для тебе так
дорого?
- "Эссекс" только за последний год потерял двести тысяч, - ответил
Уэйн. - Интерес к кантри-музыке пропал, а "Эссекс" был не в состоянии
соблазнить хитовых артистов. Я собираюсь закачать в нее новые деньги и
начать все с начала под евангелистским ярлыком.
- Я так и понял, - тихо сказал Крипсин. - Ты очень умный юноша, Уэйн.
У тебя... дар провидения наряду с очень особыми способностями. Ответь мне,
пожалуйста, на один вопрос, и я обещаю, что твой ответ не выйдет за
пределы этой комнаты; я раз за разом пересматривал твои телевизионные шоу.
Я видел выражения лиц тех, кто прошел - как вы это называете - процедуру
Исцеления. - Его сердце застучало, челюсти и грудь напряглись. - Ты на
самом деле целитель? Или... это просто трюк?
Уэйн молчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67