В течение двух недель Джон
находился в коме в больнице на благотворительной койке. То, что осталось,
когда он пришел в себя, больше походило на ребенка, чем на мужчину; в его
глазах застыло мучительное удивление, однако было похоже, что он не помнит
ничего из того, что случилось. Он признал Рамону и Билли как свою жену и
сына, но перестал что-либо требовать от них и проводил дни, сидя в тенечке
на террасе или у пруда, слушая лягушек. Он много спал и часто задавал
страннейшие вопросы, от которых создавалось впечатление, что в голове у
него все кипит и не знаешь, какая мысль следующей всплывет на поверхность
этого супа.
Иногда Билли начинало глодать чувство вины, и он сам на целый день
уходил в лес. Он считал, что то, что случилось с его отцом, не произошло
бы, если бы он не пошел тогда на Майскую Ночь; нет, он хотел показать
ребятам, что он такой же, как они... и ошибся. Он не такой, как они, не
такой, как кто-либо. И теперь за это расплачивается его отец. Полиция так
и не нашла того, кто подложил в костер фейерверк, как и шериф Бромли не
нашел того, кто нанес удар Джону Крикмору; все имели непробиваемое алиби,
сказал шериф Рамоне. Действительно, лицо Ральфа Лейтона выглядит так,
будто по нему прогулялся конь, однако его жена, сын и четыре
парня-охотника утверждают, что в тот вечер, когда было совершено нападение
на отца Билли, они все вместе сидели дома и играли в карты. Они все
поклялись, что Ральф упал со ступенек и разбил себе лицо.
Билли ощутил какое-то движение и, повернувшись лицом к шоссе, увидел
поднимающиеся клубы пыли. Старенький побитый черный "Фольксваген"-фургон
свернул на проселочную дорогу и двигался по направлению к их дому.
Вероятно, колея была слишком глубока для его подвески, потому что в
следующий момент он остановился, и из кабины водителя вылез мужчина в
соломенной шляпе.
- Мама! - крикнул Билли. - К нам кто-то приехал!
Рамона оторвалась от Библии и посмотрела на фигуру, медленно идущую
по дороге.
- Дорогой, похоже, к нам гости.
- Гости, - повторил Джон. Одна половина его лица напряглась, а другая
осталась слабой и неподвижной. Он мог говорить только одной половиной рта.
На другой, мертвой, половине глаз светился холодным голубым камнем.
Рамона встала со стула. На черном борту фургона было что-то написано,
но из-за большого расстояния она не могла сказать, что именно. Мужчина был
низеньким и круглым; на полдороги он остановился, снял полосатый пиджак и
перебросил его через плечо. Затем снова двинулся вперед, слегка
наклонившись и, по-видимому, пыхтя и чертыхаясь.
Под развесистым дубом он остановился, чтобы перевести дыхание.
- Мэм, я глубоко надеюсь, что это владения Крикморов. Если я ошибся,
то боюсь, что мне придется просить вашего разрешения посидеть здесь, в
тенечке, и немного отдохнуть.
- Вы не ошиблись. Вы кто будете?
- А! - круглое, как у херувима, лицо мужчины прояснилось. На его
щеках виднелись цветные пятна, а над его растрепанной козлиной бородкой
росли коротко постриженные серые усы. - Я остановился в населенном пункте
вниз по дороге, но когда начал узнавать дорогу, местные жители стали со
мной довольно грубы. А эти дороги, они так петляют и извиваются, да? Итак:
вы Рамона Крикмор?
- Может, да, а может, нет. Я еще не услышала вашего имени.
Маленький человечек, напоминавшей Рамоне коротенькую толстую овечку,
улыбнулся и достал бумажник. Его улыбка на секунду исчезла, когда он
увидел вышедшего из-за дома Билли, которому захотелось взглянуть на
приехавшего.
- А вы должно быть Билли, - сказал мужчина.
- Да, сэр.
Рамона молчала. Когда мужчина достал из бумажника белую визитную
карточку, она спустилась с террасы, взяла ее, кинула на нее быстрый взгляд
и передала карточку Билли. На ней была нанесена витиеватая надпись:
"Доктор Реджинальд Чудо, Демонстратор Необычайностей".
- Мы не нуждаемся ни в каких докторах; мы насмотрелись на них
надолго.
Осторожные серые глаза мужчины метнулись в сторону Джона Крикмора,
неподвижно сидящего на своем стуле с Библией на коленях.
- О, нет, мэм. Вы не поняли. Я не доктор медицины. Я... чудотворец.
- Вы имеете в виду "шарлатан"?
Он поднял свои серые и толстые, как гусеницы, брови.
- Боюсь, кое-кто называл меня так в прошлом. Но не здесь и не теперь.
Могу я?.. - он взял у Билли карточку и сунул ее обратно в бумажник. -
Миссис Крикмор, если позволите, могу я попросить у вас стакан воды? Я
выехал из Хейливилла еще утром, а в дороге было очень жарко.
Рамона несколько секунд колебалась, не доверяя мужчине. В конце
концов она произнесла:
- Хорошо. Билли, составь компанию гостю, ладно?
Она поднялась на террасу и зашла в дом.
- Здравствуйте, - сказал Джон гостю и снова погрузился в тишину.
Доктор Чудо оглядел дом, а затем перевел взгляд на кукурузное поле,
где стояло пугало и виднелись тощие побеги.
- Билли, - тихо спросил он. - Тебя кто-нибудь называл Уильямом?
- Нет, сэр.
- Сколько тебе лет?
- Семнадцать. В ноябре будет восемнадцать.
- Ну да. Восемнадцать обычно следует за семнадцатью. Затем будет
двадцать, и тридцать; и очень скоро тебе будет пятьдесят восемь. - Он
осторожно положил пиджак на пол террасы и снял шляпу. По его лысине текли
капли пота, а с двух ее сторон как два рога торчали пряди седых волос.
- Билли, - спросил Чудо, - ты когда-нибудь был на карнавале?
- Нет, сэр.
- Никогда?? - недоверчиво спросил Чудо. - Да-а, когда я был в твоем
возрасте, я чувствовал запах печеных яблок и воздушной кукурузы за два дня
до того, как карнавал входил в город! А ты никогда не был? Ну, тогда ты
потерял одну из лучших вещей, которую предлагает жизнь: фантазию.
Рамона вышла из дома со стаканом воды. Он одним глотком осушил
половину.
- А теперь, что мы можем для вас сделать? - спросила Рамона.
- Хороший у вас домик, - произнес Чудо. Он допил воду, делая вид, что
он не обращает внимания на суровый взгляд Рамоны. Затем он тихонько
проговорил: - Я искал этот дом с начала июня. Я не знал, существует ли он
на самом деле. Но вот он, и вот вы двое. Я исколесил большую часть
северной Алабамы в поисках вас.
- Зачем? - спросила Рамона.
- По роду своих занятий, - объяснил мужчина, - я много путешествую. Я
встречаюсь со многими людьми и слышу огромное количество разных историй.
Многие из них неправда или в лучшем случае полуправда, вроде рассказа о
гигантском мальчике-призраке, живущем в лесу около Моундвилла. Или о
повстанце, дух которого гуляет по его разрушенным плантациям и стреляет в
охотников, проходящих поблизости. Или о черной собаке, бегающей по дороге
между Коллинзвиллом и Сэнд-Роком. Кто знает, может быть в них есть зерно
правды? Сучковатый дуб в лунном свете вполне можно принять за гигантского
мальчика. Старый дом трещит и стонет, а кому-то слышатся в этом шаги
призрака. Дикая собака шарахается от света фар. Кто знает? - Он пожал
плечами и ладонью пригладил свои непослушные волосы. - Но... когда слышишь
разговор о ныне здравствующих людях, то это, ну, немного другое. Один
старик в Монтгомери сказал мне, что то, что я делаю прекрасно, но я слышал
ли я о индианке с севера Алабамы, которая успокаивает мертвых?
Рамона застыла.
- Поначалу я не обратил внимания на этот рассказ. Однако моя
профессия сталкивает меня с людьми, которые интересуются миром духов, и в
течение четырех месяцев я смог с их помощью перевернуть сотню маленьких
городков. Вскоре я услышал этот рассказ снова, и на этот раз я услышал
фамилию "Крикмор". В следующем городе я начал задавать тот же самый
вопрос. Прошло немного времени прежде, чем я услышал и о мальчике. Теперь
я уже хотел знать, полуправда ли вы или же существуете на самом деле. Я
начал поиски, везде задавая одни и те же вопросы. - Он снова улыбнулся, и
вокруг его глаз образовались морщинки. - Минуло несколько дней, и от
одного мужчины, проживающего в Чипене, я услышал про Готорн. В Чипене,
похоже, произошел случай, связанный с грузовиком и большим дубом...
- Да, - кивнула Рамона.
- А. Тогда, похоже, мои поиски завершены. - Он перевел взгляд на
Билли. - Рассказы про вас, молодой человек, тоже правда? Вы можете видеть
мертвых и говорить с ними?
Вопрос застал Билли врасплох. Он взглянул на мать; та кивнула, и он
утвердительно качнул головой.
- Да, сэр, могу.
- Тогда правда ли, что вы изгнали демона из дома, в котором произошло
убийство? Что вы обладаете силой, побеждающей саму Смерть? Что вы
призывали Сатану на лесопилке?
- Нет. Это все вымыслы.
- Это обычное дело для передаваемых из уст в уста рассказов. Песчинка
истины обрастает глянцем, как жемчужина в раковине. Но в этих рассказах
имеется эта самая песчинка?
- Кое-что имеется, я думаю.
- Не надо хмуриться, - сказал Чудо. - Люди боятся вас, но при этом и
уважают. Как я говорил, я исполнитель. У меня свое собственное шоу, я
путешествую вместе с карнавалами...
- Что за шоу?
- Я рад, что вы задали этот вопрос. Это наследство богатых варьете
Англии. На самом деле я учился у старого мага, который выступал в
аналогичном шоу в расцвете своих лет в Лондоне до Второй Мировой войны.
- Мистер, - прервала его Рамона, - ваш язык совершает больше
поворотов, чем змея в мокрой воде.
- То, что я представляю, миссис Крикмор, - улыбнулся Чудо, -
называется "Призрак-Шоу".
В голове у Рамоны прозвенел тревожный звонок.
- До свидания, мистер Доктор Чудо, - сказала она. - Я не думаю, что
мы интересуемся...
Но тут вмешался Билли:
- А что такое "Призрак-Шоу"?
Любопытство, звучащее в его голосе, заставило его мать заколебаться.
Она подумала о вызывающих духов проходимцах, о фальшивых предсказателях
будущего, о сеансах в темных комнатах с танцующими на проволочках
скелетами и "предсказанием", произносимым загробным голосом через
искажающие голос трубы; все эти гадкие трюки видела мать Рамоны и велела
их остерегаться.
- Хорошо, я расскажу вам. Только вот, если вы не против, я хотел бы
сесть под этим дубом и дать отдых своим ногам.
Билли пошел за ним, и Рамона спустилась с террасы, когда Чудо
расположился под сенью дерева. Он взглянул на Билли, и из его глаз
посыпались искры доброго юмора.
- "Призрак-Шоу", - благоговейно произнес он. - Представь себе, Билли,
театр в одном из самых больших городов в мире - Нью-Йорке, Лондоне или
Париже. На сцене человек - я или даже ты - в черном смокинге. Он просит
добровольцев из аудитории. Они крепко привязывают его к стулу. Затем его
оборачивают черной материей и привязывают ее концы к ножкам стула. Затем
его относят в большой черный шкаф. Двери шкафа запираются, и как только
добровольцы занимают места в зале, свет в театре гаснет. Аудитория ждет
минуту, затем другую. Зрители начинают нервно ерзать на своих местах. -
Глаза Доктора Чудо перескакивал с Билли на Рамону и обратно.
- А затем... приглушенный свист ветра. Зрители чувствуют его
дуновение на своих лицах; кажется, что он дует отовсюду и одновременно
ниоткуда. Раздался запах увядающих цветов, а затем... отдаленный звук
кладбищенского колокола, отбивающего полночь. Над зрителями загорается
россыпь ярких огней, которые постепенно принимают очертания человеческих
лиц, висящих в воздухе: прибыли духи-проводники. Музыка: аккорды труб и
удары барабанов. Затем... БАМ! - В порыве он хлопнул в ладоши испугав
обоих своих слушателей. - Клубы огня и дыма посредине сцены! БУМ! Еще раз
на левом краю сцены. БУМ! На левом краю тоже! Воздух наполнился дымом и
запахом серы, и публика понимает, что она отправилась в рискованное
путешествие во владения самой Смерти! Завывающая темная фигура стрелой
промчалась по сцене, высоко подпрыгнула и взлетела к потолку; в воздухе
затанцевали странные голубые и пурпурные огоньки; театр наполнили стоны и
звон цепей. В центре сцены появилась группа скелетов, сцепившихся руками и
стучащих костлявыми ногами, под аккомпанемент диссонирующей музыки
призрачного оркестра. В воздухе появляются завернутые в простыни духи,
выкрикивающие имена некоторых присутствующих в зале и предвещая события,
которые могут быть известны только всевидящим мертвым! И когда публика
доведена до пика возбуждения и удивления, появляется сама Костлявая в
вихре красных искр! Сжимая косу, она движется по сцене, пуская из ладоней
огненные шары. Она глядит на аудиторию и произносит ужасным могильным
голосом: "Скажите своим друзьям, чтобы они посетили "Призрак-Шоу" Доктора
Чудо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
находился в коме в больнице на благотворительной койке. То, что осталось,
когда он пришел в себя, больше походило на ребенка, чем на мужчину; в его
глазах застыло мучительное удивление, однако было похоже, что он не помнит
ничего из того, что случилось. Он признал Рамону и Билли как свою жену и
сына, но перестал что-либо требовать от них и проводил дни, сидя в тенечке
на террасе или у пруда, слушая лягушек. Он много спал и часто задавал
страннейшие вопросы, от которых создавалось впечатление, что в голове у
него все кипит и не знаешь, какая мысль следующей всплывет на поверхность
этого супа.
Иногда Билли начинало глодать чувство вины, и он сам на целый день
уходил в лес. Он считал, что то, что случилось с его отцом, не произошло
бы, если бы он не пошел тогда на Майскую Ночь; нет, он хотел показать
ребятам, что он такой же, как они... и ошибся. Он не такой, как они, не
такой, как кто-либо. И теперь за это расплачивается его отец. Полиция так
и не нашла того, кто подложил в костер фейерверк, как и шериф Бромли не
нашел того, кто нанес удар Джону Крикмору; все имели непробиваемое алиби,
сказал шериф Рамоне. Действительно, лицо Ральфа Лейтона выглядит так,
будто по нему прогулялся конь, однако его жена, сын и четыре
парня-охотника утверждают, что в тот вечер, когда было совершено нападение
на отца Билли, они все вместе сидели дома и играли в карты. Они все
поклялись, что Ральф упал со ступенек и разбил себе лицо.
Билли ощутил какое-то движение и, повернувшись лицом к шоссе, увидел
поднимающиеся клубы пыли. Старенький побитый черный "Фольксваген"-фургон
свернул на проселочную дорогу и двигался по направлению к их дому.
Вероятно, колея была слишком глубока для его подвески, потому что в
следующий момент он остановился, и из кабины водителя вылез мужчина в
соломенной шляпе.
- Мама! - крикнул Билли. - К нам кто-то приехал!
Рамона оторвалась от Библии и посмотрела на фигуру, медленно идущую
по дороге.
- Дорогой, похоже, к нам гости.
- Гости, - повторил Джон. Одна половина его лица напряглась, а другая
осталась слабой и неподвижной. Он мог говорить только одной половиной рта.
На другой, мертвой, половине глаз светился холодным голубым камнем.
Рамона встала со стула. На черном борту фургона было что-то написано,
но из-за большого расстояния она не могла сказать, что именно. Мужчина был
низеньким и круглым; на полдороги он остановился, снял полосатый пиджак и
перебросил его через плечо. Затем снова двинулся вперед, слегка
наклонившись и, по-видимому, пыхтя и чертыхаясь.
Под развесистым дубом он остановился, чтобы перевести дыхание.
- Мэм, я глубоко надеюсь, что это владения Крикморов. Если я ошибся,
то боюсь, что мне придется просить вашего разрешения посидеть здесь, в
тенечке, и немного отдохнуть.
- Вы не ошиблись. Вы кто будете?
- А! - круглое, как у херувима, лицо мужчины прояснилось. На его
щеках виднелись цветные пятна, а над его растрепанной козлиной бородкой
росли коротко постриженные серые усы. - Я остановился в населенном пункте
вниз по дороге, но когда начал узнавать дорогу, местные жители стали со
мной довольно грубы. А эти дороги, они так петляют и извиваются, да? Итак:
вы Рамона Крикмор?
- Может, да, а может, нет. Я еще не услышала вашего имени.
Маленький человечек, напоминавшей Рамоне коротенькую толстую овечку,
улыбнулся и достал бумажник. Его улыбка на секунду исчезла, когда он
увидел вышедшего из-за дома Билли, которому захотелось взглянуть на
приехавшего.
- А вы должно быть Билли, - сказал мужчина.
- Да, сэр.
Рамона молчала. Когда мужчина достал из бумажника белую визитную
карточку, она спустилась с террасы, взяла ее, кинула на нее быстрый взгляд
и передала карточку Билли. На ней была нанесена витиеватая надпись:
"Доктор Реджинальд Чудо, Демонстратор Необычайностей".
- Мы не нуждаемся ни в каких докторах; мы насмотрелись на них
надолго.
Осторожные серые глаза мужчины метнулись в сторону Джона Крикмора,
неподвижно сидящего на своем стуле с Библией на коленях.
- О, нет, мэм. Вы не поняли. Я не доктор медицины. Я... чудотворец.
- Вы имеете в виду "шарлатан"?
Он поднял свои серые и толстые, как гусеницы, брови.
- Боюсь, кое-кто называл меня так в прошлом. Но не здесь и не теперь.
Могу я?.. - он взял у Билли карточку и сунул ее обратно в бумажник. -
Миссис Крикмор, если позволите, могу я попросить у вас стакан воды? Я
выехал из Хейливилла еще утром, а в дороге было очень жарко.
Рамона несколько секунд колебалась, не доверяя мужчине. В конце
концов она произнесла:
- Хорошо. Билли, составь компанию гостю, ладно?
Она поднялась на террасу и зашла в дом.
- Здравствуйте, - сказал Джон гостю и снова погрузился в тишину.
Доктор Чудо оглядел дом, а затем перевел взгляд на кукурузное поле,
где стояло пугало и виднелись тощие побеги.
- Билли, - тихо спросил он. - Тебя кто-нибудь называл Уильямом?
- Нет, сэр.
- Сколько тебе лет?
- Семнадцать. В ноябре будет восемнадцать.
- Ну да. Восемнадцать обычно следует за семнадцатью. Затем будет
двадцать, и тридцать; и очень скоро тебе будет пятьдесят восемь. - Он
осторожно положил пиджак на пол террасы и снял шляпу. По его лысине текли
капли пота, а с двух ее сторон как два рога торчали пряди седых волос.
- Билли, - спросил Чудо, - ты когда-нибудь был на карнавале?
- Нет, сэр.
- Никогда?? - недоверчиво спросил Чудо. - Да-а, когда я был в твоем
возрасте, я чувствовал запах печеных яблок и воздушной кукурузы за два дня
до того, как карнавал входил в город! А ты никогда не был? Ну, тогда ты
потерял одну из лучших вещей, которую предлагает жизнь: фантазию.
Рамона вышла из дома со стаканом воды. Он одним глотком осушил
половину.
- А теперь, что мы можем для вас сделать? - спросила Рамона.
- Хороший у вас домик, - произнес Чудо. Он допил воду, делая вид, что
он не обращает внимания на суровый взгляд Рамоны. Затем он тихонько
проговорил: - Я искал этот дом с начала июня. Я не знал, существует ли он
на самом деле. Но вот он, и вот вы двое. Я исколесил большую часть
северной Алабамы в поисках вас.
- Зачем? - спросила Рамона.
- По роду своих занятий, - объяснил мужчина, - я много путешествую. Я
встречаюсь со многими людьми и слышу огромное количество разных историй.
Многие из них неправда или в лучшем случае полуправда, вроде рассказа о
гигантском мальчике-призраке, живущем в лесу около Моундвилла. Или о
повстанце, дух которого гуляет по его разрушенным плантациям и стреляет в
охотников, проходящих поблизости. Или о черной собаке, бегающей по дороге
между Коллинзвиллом и Сэнд-Роком. Кто знает, может быть в них есть зерно
правды? Сучковатый дуб в лунном свете вполне можно принять за гигантского
мальчика. Старый дом трещит и стонет, а кому-то слышатся в этом шаги
призрака. Дикая собака шарахается от света фар. Кто знает? - Он пожал
плечами и ладонью пригладил свои непослушные волосы. - Но... когда слышишь
разговор о ныне здравствующих людях, то это, ну, немного другое. Один
старик в Монтгомери сказал мне, что то, что я делаю прекрасно, но я слышал
ли я о индианке с севера Алабамы, которая успокаивает мертвых?
Рамона застыла.
- Поначалу я не обратил внимания на этот рассказ. Однако моя
профессия сталкивает меня с людьми, которые интересуются миром духов, и в
течение четырех месяцев я смог с их помощью перевернуть сотню маленьких
городков. Вскоре я услышал этот рассказ снова, и на этот раз я услышал
фамилию "Крикмор". В следующем городе я начал задавать тот же самый
вопрос. Прошло немного времени прежде, чем я услышал и о мальчике. Теперь
я уже хотел знать, полуправда ли вы или же существуете на самом деле. Я
начал поиски, везде задавая одни и те же вопросы. - Он снова улыбнулся, и
вокруг его глаз образовались морщинки. - Минуло несколько дней, и от
одного мужчины, проживающего в Чипене, я услышал про Готорн. В Чипене,
похоже, произошел случай, связанный с грузовиком и большим дубом...
- Да, - кивнула Рамона.
- А. Тогда, похоже, мои поиски завершены. - Он перевел взгляд на
Билли. - Рассказы про вас, молодой человек, тоже правда? Вы можете видеть
мертвых и говорить с ними?
Вопрос застал Билли врасплох. Он взглянул на мать; та кивнула, и он
утвердительно качнул головой.
- Да, сэр, могу.
- Тогда правда ли, что вы изгнали демона из дома, в котором произошло
убийство? Что вы обладаете силой, побеждающей саму Смерть? Что вы
призывали Сатану на лесопилке?
- Нет. Это все вымыслы.
- Это обычное дело для передаваемых из уст в уста рассказов. Песчинка
истины обрастает глянцем, как жемчужина в раковине. Но в этих рассказах
имеется эта самая песчинка?
- Кое-что имеется, я думаю.
- Не надо хмуриться, - сказал Чудо. - Люди боятся вас, но при этом и
уважают. Как я говорил, я исполнитель. У меня свое собственное шоу, я
путешествую вместе с карнавалами...
- Что за шоу?
- Я рад, что вы задали этот вопрос. Это наследство богатых варьете
Англии. На самом деле я учился у старого мага, который выступал в
аналогичном шоу в расцвете своих лет в Лондоне до Второй Мировой войны.
- Мистер, - прервала его Рамона, - ваш язык совершает больше
поворотов, чем змея в мокрой воде.
- То, что я представляю, миссис Крикмор, - улыбнулся Чудо, -
называется "Призрак-Шоу".
В голове у Рамоны прозвенел тревожный звонок.
- До свидания, мистер Доктор Чудо, - сказала она. - Я не думаю, что
мы интересуемся...
Но тут вмешался Билли:
- А что такое "Призрак-Шоу"?
Любопытство, звучащее в его голосе, заставило его мать заколебаться.
Она подумала о вызывающих духов проходимцах, о фальшивых предсказателях
будущего, о сеансах в темных комнатах с танцующими на проволочках
скелетами и "предсказанием", произносимым загробным голосом через
искажающие голос трубы; все эти гадкие трюки видела мать Рамоны и велела
их остерегаться.
- Хорошо, я расскажу вам. Только вот, если вы не против, я хотел бы
сесть под этим дубом и дать отдых своим ногам.
Билли пошел за ним, и Рамона спустилась с террасы, когда Чудо
расположился под сенью дерева. Он взглянул на Билли, и из его глаз
посыпались искры доброго юмора.
- "Призрак-Шоу", - благоговейно произнес он. - Представь себе, Билли,
театр в одном из самых больших городов в мире - Нью-Йорке, Лондоне или
Париже. На сцене человек - я или даже ты - в черном смокинге. Он просит
добровольцев из аудитории. Они крепко привязывают его к стулу. Затем его
оборачивают черной материей и привязывают ее концы к ножкам стула. Затем
его относят в большой черный шкаф. Двери шкафа запираются, и как только
добровольцы занимают места в зале, свет в театре гаснет. Аудитория ждет
минуту, затем другую. Зрители начинают нервно ерзать на своих местах. -
Глаза Доктора Чудо перескакивал с Билли на Рамону и обратно.
- А затем... приглушенный свист ветра. Зрители чувствуют его
дуновение на своих лицах; кажется, что он дует отовсюду и одновременно
ниоткуда. Раздался запах увядающих цветов, а затем... отдаленный звук
кладбищенского колокола, отбивающего полночь. Над зрителями загорается
россыпь ярких огней, которые постепенно принимают очертания человеческих
лиц, висящих в воздухе: прибыли духи-проводники. Музыка: аккорды труб и
удары барабанов. Затем... БАМ! - В порыве он хлопнул в ладоши испугав
обоих своих слушателей. - Клубы огня и дыма посредине сцены! БУМ! Еще раз
на левом краю сцены. БУМ! На левом краю тоже! Воздух наполнился дымом и
запахом серы, и публика понимает, что она отправилась в рискованное
путешествие во владения самой Смерти! Завывающая темная фигура стрелой
промчалась по сцене, высоко подпрыгнула и взлетела к потолку; в воздухе
затанцевали странные голубые и пурпурные огоньки; театр наполнили стоны и
звон цепей. В центре сцены появилась группа скелетов, сцепившихся руками и
стучащих костлявыми ногами, под аккомпанемент диссонирующей музыки
призрачного оркестра. В воздухе появляются завернутые в простыни духи,
выкрикивающие имена некоторых присутствующих в зале и предвещая события,
которые могут быть известны только всевидящим мертвым! И когда публика
доведена до пика возбуждения и удивления, появляется сама Костлявая в
вихре красных искр! Сжимая косу, она движется по сцене, пуская из ладоней
огненные шары. Она глядит на аудиторию и произносит ужасным могильным
голосом: "Скажите своим друзьям, чтобы они посетили "Призрак-Шоу" Доктора
Чудо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67