— Он изменник, а это поощрять нельзя.
— Когда он узнает, что здесь произошло, он, возможно, попытается убежать.
— Внешность бывает обманчива, генерал Брендиг, — ответила она, холодно улыбаясь. — Может быть, я выгляжу как беспомощная женщина, но у меня длинные руки. Хальдар может бежать как угодно быстро и удрать как угодно далеко — от меня он не скроется. А когда мои люди настигнут его, он будет закован в цепи и доставлен в Боктор, чтобы предстать перед судом. Думаю, приговор суда легко предсказуем.
— Извините меня, — сказал Гарион, — мне надо поговорить с дедушкой.
— Конечно, Гарион, — тепло улыбнувшись, сказала королева Поренн.
Гарион спустился по лестнице на первый этаж — там Шелк и Дротик все еще шарили по ящикам и шкафам в комнате, застеленной зеленым ковром.
— Нашли что-нибудь полезное? — спросил их Гарион.
— Да, и немало, — ответил Дротик. — Думаю, к тому времени, когда мы закончим, уже будем знать имена всех, кто поклоняется Медвежьему культу в Алории.
— Это еще раз подтверждает мою мысль, — сказал Шелк, — о том, что никогда не надо оставлять никаких записей.
— Вы не знаете, где я могу найти Белгарата?
— Посмотри в кухне в задней части дома, — ответил Шелк. — Он говорил вроде, что проголодался. Наверное, и Белдин с ним.
Кухня в доме Харакана не подверглась тщательному обыску людей Ярблека, которых интересовала добыча несколько иного рода, и два старых волшебника уютно расположились за столом у низкого полукруглого окна, доедая жареного цыпленка.
— А, Гарион, мальчик мой, — сказал Белгарат. — Входи и присоединяйся.
— Как ты думаешь, здесь найдется, что выпить? — спросил Белдин, вытирая руки о подол своей туники.
— Должно быть, — ответил Белгарат. — В конце концов, это же кухня. Загляни-ка в кладовку…
Белдин встал и подошел к кладовке.
Гарион, немного наклонившись, посмотрел в окно, на горящие в соседнем переулке дома.
— Опять снег пошел, — заметил он.
— Думаю, нам надо скорее выбираться отсюда, — проворчал Белгарат. — Я совсем не хочу здесь зимовать.
— Ага! — послышался голос Белдина из кладовки. Горбун вышел, победно улыбаясь, неся маленький деревянный бочонок.
— Сначала попробуй, — сказал ему Белгарат. — Вдруг это уксус?
Белдин поставил бочонок на пол и ударил кулаком по крышке. Потом он лизнул пальцы и облизал губы.
— Нет, — проговорил он, — это явно не уксус. — Он пошарил в ближайшем шкафу и вытащил три глиняные кружки.
— Ну, брат, — сказал Белгарат, — каковы наши планы?
Белдин погрузил в бочонок одну из кружек.
— Я думаю, мне надо попробовать выследить Харакана. Мне бы хотелось покончить с ним прежде, чем я вернусь в Маллорею. Он не тот человек, которого было бы приятно видеть за своей спиной, когда идешь по темной улице.
— Значит, ты отправляешься в Маллорею? — спросил Белгарат, отрывая крылышко у жареного цыпленка.
— Это, пожалуй, единственное место, где можно разузнать что-нибудь о Зандрамас, — ответил, рыгнув, Белдин.
— Дротик сказал, что, похоже, это даршивское имя, — сказал Гарион.
— Это мало поможет, — проворчал Белдин. — Сейчас попробую начать отсюда. В Мал-Зэте я ничего не нашел, а эти полоумные в Каранде падают в обморок, как только я упомяну это имя.
— А в Мал-Яске ты был? — спросил Белгарат.
— Там тяжело. Урвон развесил описание моей внешности на каждой стене. Он некоторым образом побаивается, что однажды я появлюсь там и вырву пару ярдов его кишок.
— С чего бы?
— Я сам ему это сказал.
— Так, значит, ты будешь в Даршиве?
— Некоторое время — когда Харакан наконец будет похоронен. Если узнаю что-нибудь о Зандрамас, пошлю вам весточку.
— Постарайся не пропустить хорошие списки Маллорейских проповедей и Ашабских пророчеств, — сказал ему Белгарат. — Согласно Мринским рукописям, я должен найти в них указания.
— А ты что собираешься делать?
— Думаю, мы все вместе поедем в Найс и посмотрим, сможет ли Шар взять след моего правнука.
— То, что какой-то ривский пастух видел найсанский корабль, — очень ненадежный след, Белгарат.
— Знаю, но сейчас у нас больше ничего нет.
Гарион не задумываясь взял несколько кусочков цыпленка и положил их в рот. И только тогда понял, насколько он проголодался.
— А Полгару с собой возьмешь? — спросил Белдин.
— Не думаю. Скорее всего связаться с Гарионом будет невозможно, а нам надо, чтобы кто-то здесь, на севере, приглядывал за событиями. Алорийцы сейчас чувствуют себя очень сильными, и поэтому нужна твердая рука, чтобы уберечь их от неприятностей.
— Для алорийцев это обычное состояние. Ты понимаешь, ведь Полгаре не понравится, когда ты скажешь, что ей надо остаться дома?
— Понимаю, — ответил Белгарат мрачно. — Наверное, я просто оставлю ей записку. В последний раз это помогло.
— Только убедись, что, когда она прочтет твою записку, поблизости от нее не окажется бьющихся предметов, — засмеялся Белдин. — Ничего похожего на большие города и горные гряды. Я слышал, что случилось, когда она в последний раз нашла такую твою записку.
Открылась дверь, и в комнату просунул голову Бэрак.
— Ага, — сказал он, — вот вы где. Там, на улице, пара людей, они хотят вас видеть. Мандореллен нашел их в предместье города; очень странная пара.
— Что значит «странная»? — спросил Гарион.
— Мужчина — большой, как дом. У него руки как стволы деревьев, но он не говорит. Девушка очень маленькая, но она не видит.
Белгарат и Белдин обменялись быстрыми взглядами.
— Как ты узнал, что она не видит? — спросил Белгарат.
— У нее на глазах повязка, — пожал плечами Бэрак. — Я поэтому так и решил.
— Наверное, лучше будет, если мы пойдем с ней поговорим, — сказал Белдин, вставая со стула. — Пророчица не стала бы появляться здесь, если бы в том не было крайней необходимости.
— Пророчица? — спросил Гарион.
— Одна из тех людей в Келле, — объяснил Белгарат, — они всегда слепые, а их проводники всегда немые. Пойдем послушаем, что она хочет нам сказать.
Когда они вошли в большую главную комнату, остальные уже с любопытством разглядывали двух пришельцев. Слепая пророчица оказалась худенькой девушкой в белом одеянии. У нее были темно-русые волосы, а на губах играла безмятежная улыбка. Она спокойно стояла в центре комнаты, терпеливо ожидая. Рядом с ней стоял такой высокий мужчина, какие редко встречались Гариону. На нем было надето нечто, напоминающее куртку без рукавов из грубой некрашеной шерсти; никакого оружия, кроме крепкой отполированной палки, у него не было. Он возвышался даже над Хеттаром, а его голые руки казались ужасающе мощными. Он как бы нависал над своей маленькой хозяйкой, пребывая в настороженной готовности, защитить ее.
— Она сказала, кто она? — тихо спросил Белгарат у Полгары, как только они вошли в комнату.
— Нет, — ответила Полгара, — она сказала только, что хочет поговорить с тобой и Гарионом.
— Ее зовут Цирадис, — сказал Эрранд, стоявший неподалеку.
— Ты знаешь ее? — спросил Гарион.
— Мы встречались один раз — в Вейле. Она хотела побольше разузнать обо мне, так что она пришла, и мы поговорили.
— Что она хочет узнать?
— Она не сказала.
— А ты не можешь ее спросить?
— Я подумал — если бы она хотела, чтобы я это знал, она бы сама сказала.
— Я буду говорить с тобой, почтенный Белрарат, — чистым звонким голосом сказала пророчица, — и с тобой, Белгарион.
Они придвинулись ближе.
— Мне дадено немного времени, чтобы открыть вам несколько истин. Первое — ваши дела не окончены. Неизбежность велит быть еще одной встрече, где сойдутся Дитя Света и Дитя Тьмы. Хорошо запоминайте слова мои — эта встреча да будет последней. Во время встречи сией будет сделан конечный выбор между Светом и Тьмою.
— А где произойдет эта встреча, Цирадис? — спросил ее Белгарат.
— В присутствии Сардиона — в Месте, коего больше нет.
— А где это?
— Путь к этому страшному месту лежит через тайны, почтеннейший. И ты должен найти их. — Она обернула свое лицо к Гариону и протянула в его направлении руку. — На сердце твоем тяжко, Белгарион, — с сочувствием в голосе сказала она. — Зандрамас, Дитя Тьмы, унесла прочь твоего сына и сейчас стремится с ним достичь Сардиона. На тебя ложится задача преградить путь Зандрамас к этому камню — так как звезды и голоса земные предвещают, что сила Тьмы пребывает в Сардионе, как сила Света — в Шаре Алдура. Если же Зандрамас достигнет Темного камня с младенцем, Тьма восторжествует, и торжество это будет вечным.
— С малышом все в порядке? — спросила Сенедра; лицо ее было совсем белым, а в глазах стоял страх.
— Ребенок в безопасности и в добром здравии, Сенедра, — сказала ей Цирадис. — Зандрамас защитит его от любой напасти — не из любви, а по Неизбежности. — Лицо пророчицы застыло. — Ты должна закалить свое сердце, однако, — продолжала она, — поелику, если не случится никакого иного способа остановить Зандрамас и не дать коснуться Сардиона посредством твоего младенца-сына, на тебя или на твоего мужа падает бремя убийства ребенка.
— Убить? — воскликнула Сенедра. — Никогда!
— Тогда Тьма восторжествует, — просто сказала Цирадис. Она снова повернулась к Гариону. — Мое время истекает, — сказала она ему. — Внемли же словам моим. Выбор сотоварищей, помогающих в трудном деле твоем, должен быть направляем Неизбежностью, а не выбором твоим. Если неправилен будет твой выбор, тогда не сможешь ты сделать свое дело и Зандрамас победит тебя. Сын твой навсегда будет утрачен для тебя, а мир, который ты знаешь, перестанет существовать.
Лицо Гариона помрачнело.
— Продолжай, — коротко сказал он ей. — Говори остальное.
Ее слова о том, что им, может быть, придется убить их собственного ребенка, наполнили его внезапным ужасом.
— Тебе надлежит покинуть место сие в компании с почтеннейшим Белгаратом и его достопочтенной дочерью. Ты должен также взять с собой Носителя Шара и жену твою.
— Чепуха! — взорвался Гарион. — Я не хочу подвергать Сенедру да и Эрранда такой опасности.
— Значит, ты проиграешь.
Он беспомощно посмотрел на нее.
— Еще ты должен взять с собой Проводника и Человека с двумя жизнями и еще одного, о коем скажу тебе. Позже к тебе примкнут и другие — Охотница, Мужчина, который Не есть мужчина, Полый и Женщина, которая не дремлет.
— Типичная пророческая чушь, — кисло пробормотал Белдин.
— Сии слова — не мои, любезный Белдин, — ответила ему пророчица. — Таковы имена, начертанные на звездах и в пророчествах. Случайные мирские имена, данные им во время рождения, ничего не значат в безвременном королевстве Двух Неизбежностей, кои противостоят друг другу в центре всего, что есть или будет. У каждого из твоих компаньонов своя задача, и все они должны быть завершены перед встречей грядущей, иначе пророчество, что направляло шаги твои с самого начала времен, станет ложным.
— А какова моя задача, Цирадис? — холодно спросила ее Полгара.
— Каковой она всегда и была, достопочтенная Полгара. Ты должна вести, воспитывать и защищать, поскольку ты есть мать, так же, как почтеннейший Белгарат — отец. — Губы слепой девушки тронула едва заметная улыбка. — Прочие станут помогать тебе на твоем пути время от времени, Белгарион, — продолжала она, — но эти, названные мною, должны быть с тобой на последней встрече.
— А мы как же? — спросил Бэрак. — Хеттар, Мандореллен, Лелдорин и я?
— Труды каждого из вас завершены, Огромный Медведь, и ответственность за них перешла на сынов ваших. Если же ты, или Лучник, или Лошадиный Повелитель, или же Рыцарь-Защитник присоединитесь к Гариону на его пути, присутствие ваше может привести его к гибели.
— Смешно! — возмутился великан. — Я не оставлю друзей.
— Не тебе делать выбор сей. — Она снова повернулась к Гариону, положив руку на массивное плечо своего защитника. — Это Тоф, — сказала она, покачнувшись, словно изможденная страшным напряжением. — Он направлял неверные шаги мои с того самого дня, как иное зрение пришло ко мне и я завязала глаза, чтобы лучше видеть. Хотя это и разрывает мне душу, мы с ним должны расстаться. Я велела ему помогать вам на вашем пути. Звезды зовут его Молчаливым, и его судьба — быть одним из твоих компаньонов. — Она стала дрожать, как от сильной усталости. — И последнее слово, Белгарион, — произнесла она дрожащим голосом. — Путь твой будет преисполнен больших опасностей, и один из твоих компаньонов потеряет жизнь свою на сем пути. Готовь поэтому сейчас твое сердце, и когда несчастье случится, ты не должен поддаваться унынию, но взяться за завершение задачи, что была возложена на тебя.
— Кто? — поспешно спросил он. — Кто из них погибнет?
— Мне не было это открыто, — ответила она и с явным усилием выпрямилась. — Запомни меня, — сказала она, — ибо наша новая встреча впереди. — С этими словами она исчезла.
— Куда она пропала? — воскликнул генерал Брендиг.
— Ее здесь и не было, — ответил Эрранд.
— Брендиг, это была проекция, — сказал Белгарат. — А вот мужчина, Тоф, — он настоящий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Когда он узнает, что здесь произошло, он, возможно, попытается убежать.
— Внешность бывает обманчива, генерал Брендиг, — ответила она, холодно улыбаясь. — Может быть, я выгляжу как беспомощная женщина, но у меня длинные руки. Хальдар может бежать как угодно быстро и удрать как угодно далеко — от меня он не скроется. А когда мои люди настигнут его, он будет закован в цепи и доставлен в Боктор, чтобы предстать перед судом. Думаю, приговор суда легко предсказуем.
— Извините меня, — сказал Гарион, — мне надо поговорить с дедушкой.
— Конечно, Гарион, — тепло улыбнувшись, сказала королева Поренн.
Гарион спустился по лестнице на первый этаж — там Шелк и Дротик все еще шарили по ящикам и шкафам в комнате, застеленной зеленым ковром.
— Нашли что-нибудь полезное? — спросил их Гарион.
— Да, и немало, — ответил Дротик. — Думаю, к тому времени, когда мы закончим, уже будем знать имена всех, кто поклоняется Медвежьему культу в Алории.
— Это еще раз подтверждает мою мысль, — сказал Шелк, — о том, что никогда не надо оставлять никаких записей.
— Вы не знаете, где я могу найти Белгарата?
— Посмотри в кухне в задней части дома, — ответил Шелк. — Он говорил вроде, что проголодался. Наверное, и Белдин с ним.
Кухня в доме Харакана не подверглась тщательному обыску людей Ярблека, которых интересовала добыча несколько иного рода, и два старых волшебника уютно расположились за столом у низкого полукруглого окна, доедая жареного цыпленка.
— А, Гарион, мальчик мой, — сказал Белгарат. — Входи и присоединяйся.
— Как ты думаешь, здесь найдется, что выпить? — спросил Белдин, вытирая руки о подол своей туники.
— Должно быть, — ответил Белгарат. — В конце концов, это же кухня. Загляни-ка в кладовку…
Белдин встал и подошел к кладовке.
Гарион, немного наклонившись, посмотрел в окно, на горящие в соседнем переулке дома.
— Опять снег пошел, — заметил он.
— Думаю, нам надо скорее выбираться отсюда, — проворчал Белгарат. — Я совсем не хочу здесь зимовать.
— Ага! — послышался голос Белдина из кладовки. Горбун вышел, победно улыбаясь, неся маленький деревянный бочонок.
— Сначала попробуй, — сказал ему Белгарат. — Вдруг это уксус?
Белдин поставил бочонок на пол и ударил кулаком по крышке. Потом он лизнул пальцы и облизал губы.
— Нет, — проговорил он, — это явно не уксус. — Он пошарил в ближайшем шкафу и вытащил три глиняные кружки.
— Ну, брат, — сказал Белгарат, — каковы наши планы?
Белдин погрузил в бочонок одну из кружек.
— Я думаю, мне надо попробовать выследить Харакана. Мне бы хотелось покончить с ним прежде, чем я вернусь в Маллорею. Он не тот человек, которого было бы приятно видеть за своей спиной, когда идешь по темной улице.
— Значит, ты отправляешься в Маллорею? — спросил Белгарат, отрывая крылышко у жареного цыпленка.
— Это, пожалуй, единственное место, где можно разузнать что-нибудь о Зандрамас, — ответил, рыгнув, Белдин.
— Дротик сказал, что, похоже, это даршивское имя, — сказал Гарион.
— Это мало поможет, — проворчал Белдин. — Сейчас попробую начать отсюда. В Мал-Зэте я ничего не нашел, а эти полоумные в Каранде падают в обморок, как только я упомяну это имя.
— А в Мал-Яске ты был? — спросил Белгарат.
— Там тяжело. Урвон развесил описание моей внешности на каждой стене. Он некоторым образом побаивается, что однажды я появлюсь там и вырву пару ярдов его кишок.
— С чего бы?
— Я сам ему это сказал.
— Так, значит, ты будешь в Даршиве?
— Некоторое время — когда Харакан наконец будет похоронен. Если узнаю что-нибудь о Зандрамас, пошлю вам весточку.
— Постарайся не пропустить хорошие списки Маллорейских проповедей и Ашабских пророчеств, — сказал ему Белгарат. — Согласно Мринским рукописям, я должен найти в них указания.
— А ты что собираешься делать?
— Думаю, мы все вместе поедем в Найс и посмотрим, сможет ли Шар взять след моего правнука.
— То, что какой-то ривский пастух видел найсанский корабль, — очень ненадежный след, Белгарат.
— Знаю, но сейчас у нас больше ничего нет.
Гарион не задумываясь взял несколько кусочков цыпленка и положил их в рот. И только тогда понял, насколько он проголодался.
— А Полгару с собой возьмешь? — спросил Белдин.
— Не думаю. Скорее всего связаться с Гарионом будет невозможно, а нам надо, чтобы кто-то здесь, на севере, приглядывал за событиями. Алорийцы сейчас чувствуют себя очень сильными, и поэтому нужна твердая рука, чтобы уберечь их от неприятностей.
— Для алорийцев это обычное состояние. Ты понимаешь, ведь Полгаре не понравится, когда ты скажешь, что ей надо остаться дома?
— Понимаю, — ответил Белгарат мрачно. — Наверное, я просто оставлю ей записку. В последний раз это помогло.
— Только убедись, что, когда она прочтет твою записку, поблизости от нее не окажется бьющихся предметов, — засмеялся Белдин. — Ничего похожего на большие города и горные гряды. Я слышал, что случилось, когда она в последний раз нашла такую твою записку.
Открылась дверь, и в комнату просунул голову Бэрак.
— Ага, — сказал он, — вот вы где. Там, на улице, пара людей, они хотят вас видеть. Мандореллен нашел их в предместье города; очень странная пара.
— Что значит «странная»? — спросил Гарион.
— Мужчина — большой, как дом. У него руки как стволы деревьев, но он не говорит. Девушка очень маленькая, но она не видит.
Белгарат и Белдин обменялись быстрыми взглядами.
— Как ты узнал, что она не видит? — спросил Белгарат.
— У нее на глазах повязка, — пожал плечами Бэрак. — Я поэтому так и решил.
— Наверное, лучше будет, если мы пойдем с ней поговорим, — сказал Белдин, вставая со стула. — Пророчица не стала бы появляться здесь, если бы в том не было крайней необходимости.
— Пророчица? — спросил Гарион.
— Одна из тех людей в Келле, — объяснил Белгарат, — они всегда слепые, а их проводники всегда немые. Пойдем послушаем, что она хочет нам сказать.
Когда они вошли в большую главную комнату, остальные уже с любопытством разглядывали двух пришельцев. Слепая пророчица оказалась худенькой девушкой в белом одеянии. У нее были темно-русые волосы, а на губах играла безмятежная улыбка. Она спокойно стояла в центре комнаты, терпеливо ожидая. Рядом с ней стоял такой высокий мужчина, какие редко встречались Гариону. На нем было надето нечто, напоминающее куртку без рукавов из грубой некрашеной шерсти; никакого оружия, кроме крепкой отполированной палки, у него не было. Он возвышался даже над Хеттаром, а его голые руки казались ужасающе мощными. Он как бы нависал над своей маленькой хозяйкой, пребывая в настороженной готовности, защитить ее.
— Она сказала, кто она? — тихо спросил Белгарат у Полгары, как только они вошли в комнату.
— Нет, — ответила Полгара, — она сказала только, что хочет поговорить с тобой и Гарионом.
— Ее зовут Цирадис, — сказал Эрранд, стоявший неподалеку.
— Ты знаешь ее? — спросил Гарион.
— Мы встречались один раз — в Вейле. Она хотела побольше разузнать обо мне, так что она пришла, и мы поговорили.
— Что она хочет узнать?
— Она не сказала.
— А ты не можешь ее спросить?
— Я подумал — если бы она хотела, чтобы я это знал, она бы сама сказала.
— Я буду говорить с тобой, почтенный Белрарат, — чистым звонким голосом сказала пророчица, — и с тобой, Белгарион.
Они придвинулись ближе.
— Мне дадено немного времени, чтобы открыть вам несколько истин. Первое — ваши дела не окончены. Неизбежность велит быть еще одной встрече, где сойдутся Дитя Света и Дитя Тьмы. Хорошо запоминайте слова мои — эта встреча да будет последней. Во время встречи сией будет сделан конечный выбор между Светом и Тьмою.
— А где произойдет эта встреча, Цирадис? — спросил ее Белгарат.
— В присутствии Сардиона — в Месте, коего больше нет.
— А где это?
— Путь к этому страшному месту лежит через тайны, почтеннейший. И ты должен найти их. — Она обернула свое лицо к Гариону и протянула в его направлении руку. — На сердце твоем тяжко, Белгарион, — с сочувствием в голосе сказала она. — Зандрамас, Дитя Тьмы, унесла прочь твоего сына и сейчас стремится с ним достичь Сардиона. На тебя ложится задача преградить путь Зандрамас к этому камню — так как звезды и голоса земные предвещают, что сила Тьмы пребывает в Сардионе, как сила Света — в Шаре Алдура. Если же Зандрамас достигнет Темного камня с младенцем, Тьма восторжествует, и торжество это будет вечным.
— С малышом все в порядке? — спросила Сенедра; лицо ее было совсем белым, а в глазах стоял страх.
— Ребенок в безопасности и в добром здравии, Сенедра, — сказала ей Цирадис. — Зандрамас защитит его от любой напасти — не из любви, а по Неизбежности. — Лицо пророчицы застыло. — Ты должна закалить свое сердце, однако, — продолжала она, — поелику, если не случится никакого иного способа остановить Зандрамас и не дать коснуться Сардиона посредством твоего младенца-сына, на тебя или на твоего мужа падает бремя убийства ребенка.
— Убить? — воскликнула Сенедра. — Никогда!
— Тогда Тьма восторжествует, — просто сказала Цирадис. Она снова повернулась к Гариону. — Мое время истекает, — сказала она ему. — Внемли же словам моим. Выбор сотоварищей, помогающих в трудном деле твоем, должен быть направляем Неизбежностью, а не выбором твоим. Если неправилен будет твой выбор, тогда не сможешь ты сделать свое дело и Зандрамас победит тебя. Сын твой навсегда будет утрачен для тебя, а мир, который ты знаешь, перестанет существовать.
Лицо Гариона помрачнело.
— Продолжай, — коротко сказал он ей. — Говори остальное.
Ее слова о том, что им, может быть, придется убить их собственного ребенка, наполнили его внезапным ужасом.
— Тебе надлежит покинуть место сие в компании с почтеннейшим Белгаратом и его достопочтенной дочерью. Ты должен также взять с собой Носителя Шара и жену твою.
— Чепуха! — взорвался Гарион. — Я не хочу подвергать Сенедру да и Эрранда такой опасности.
— Значит, ты проиграешь.
Он беспомощно посмотрел на нее.
— Еще ты должен взять с собой Проводника и Человека с двумя жизнями и еще одного, о коем скажу тебе. Позже к тебе примкнут и другие — Охотница, Мужчина, который Не есть мужчина, Полый и Женщина, которая не дремлет.
— Типичная пророческая чушь, — кисло пробормотал Белдин.
— Сии слова — не мои, любезный Белдин, — ответила ему пророчица. — Таковы имена, начертанные на звездах и в пророчествах. Случайные мирские имена, данные им во время рождения, ничего не значат в безвременном королевстве Двух Неизбежностей, кои противостоят друг другу в центре всего, что есть или будет. У каждого из твоих компаньонов своя задача, и все они должны быть завершены перед встречей грядущей, иначе пророчество, что направляло шаги твои с самого начала времен, станет ложным.
— А какова моя задача, Цирадис? — холодно спросила ее Полгара.
— Каковой она всегда и была, достопочтенная Полгара. Ты должна вести, воспитывать и защищать, поскольку ты есть мать, так же, как почтеннейший Белгарат — отец. — Губы слепой девушки тронула едва заметная улыбка. — Прочие станут помогать тебе на твоем пути время от времени, Белгарион, — продолжала она, — но эти, названные мною, должны быть с тобой на последней встрече.
— А мы как же? — спросил Бэрак. — Хеттар, Мандореллен, Лелдорин и я?
— Труды каждого из вас завершены, Огромный Медведь, и ответственность за них перешла на сынов ваших. Если же ты, или Лучник, или Лошадиный Повелитель, или же Рыцарь-Защитник присоединитесь к Гариону на его пути, присутствие ваше может привести его к гибели.
— Смешно! — возмутился великан. — Я не оставлю друзей.
— Не тебе делать выбор сей. — Она снова повернулась к Гариону, положив руку на массивное плечо своего защитника. — Это Тоф, — сказала она, покачнувшись, словно изможденная страшным напряжением. — Он направлял неверные шаги мои с того самого дня, как иное зрение пришло ко мне и я завязала глаза, чтобы лучше видеть. Хотя это и разрывает мне душу, мы с ним должны расстаться. Я велела ему помогать вам на вашем пути. Звезды зовут его Молчаливым, и его судьба — быть одним из твоих компаньонов. — Она стала дрожать, как от сильной усталости. — И последнее слово, Белгарион, — произнесла она дрожащим голосом. — Путь твой будет преисполнен больших опасностей, и один из твоих компаньонов потеряет жизнь свою на сем пути. Готовь поэтому сейчас твое сердце, и когда несчастье случится, ты не должен поддаваться унынию, но взяться за завершение задачи, что была возложена на тебя.
— Кто? — поспешно спросил он. — Кто из них погибнет?
— Мне не было это открыто, — ответила она и с явным усилием выпрямилась. — Запомни меня, — сказала она, — ибо наша новая встреча впереди. — С этими словами она исчезла.
— Куда она пропала? — воскликнул генерал Брендиг.
— Ее здесь и не было, — ответил Эрранд.
— Брендиг, это была проекция, — сказал Белгарат. — А вот мужчина, Тоф, — он настоящий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57