— Я причиню ей слишком много боли, если явлюсь ей.
— Почему же?
— Это напомнит ей о тех годах, когда она была маленькой девочкой, выросшей без присмотра матери. И всякий раз, когда она меня видит, все это вновь оживает.
— Значит, ты никогда ей не рассказывала? О той жертве, которую тебе пришлось принести?
Она испытующе поглядела на него.
— Откуда тебе известно то, о чем не знают даже мой муж и Полгара?
— Я точно не могу сказать, — ответил он. — Но мне это известно, так же, как и то, что ты не умерла.
— А Полгаре ты об этом расскажешь?
— Нет, если ты этого не хочешь.
Она вздохнула.
— Может, когда-нибудь, но не сейчас. Я думаю, будет лучше, если она и ее отец останутся в неведении. Мне еще предстоит выполнить мою миссию, и пускай лучше меня ничто от этого не отвлекает.
— Как ты пожелаешь, — вежливо ответил Эрранд.
— Мы еще с тобой встретимся, — сказала она. — Предупреди их о Сардионе. Скажи им, чтобы не забывали о нем, увлекшись поисками Зандрамас. Все зло исходит от Сардиона. И в следующий раз, когда встретишь Цирадис, будь поосторожнее. Она тебе зла не желает, но у нее своя задача, и она сделает все, чтобы ее выполнить.
— Я буду осторожен, Поледра, — пообещал он.
— Ах, — произнесла она, будто вдруг что-то вспомнив, — тебя вон там еще кое-кто поджидает. — Она протянула руку в сторону длинной и узкой каменистой гряды, нависающей над Долиной. — Он еще не видит тебя, но он ждет. — Тут она улыбнулась и, снова засияв голубым светом, приняла образ волчицы, которая, не оглядываясь, убежала прочь.
Эрранд, сгорая от любопытства, снова взобрался на спину коня, выбрался из лощины и поскакал на юг по направлению к каменной гряде, оставив справа высокие холмы, поднимавшиеся к сверкающим белым горным вершинам земли улгов. Затем, оглядевшись вокруг в поисках подъема, он краешком глаза уловил отблеск солнца, которое на мгновение сверкнуло, отразившись от чего-то блестящего в центре небольшого уступа на полпути вверх по каменистой тропке. Он без колебаний поскакал туда.
На человеке, который сидел в густых зарослях кустарника, была надета своеобразная кольчуга, составленная из множества металлических чешуек. Он был невысок, но широк в плечах, а на глаза ему свешивался кусок полупрозрачной ткани, служившей защитой от яркого солнечного света.
— Это ты, Эрранд? — хриплым голосом спросил человек с прикрытым лицом.
— Да, — ответил Эрранд. — Давно мы с тобой не виделись, Релг.
— Мне надо с тобой поговорить, — хрипло произнес улг. — Только спрячемся куда-нибудь от света.
— Конечно. — Эрранд соскользнул с коня и последовал за улгом в пещеру, уходящую в глубину склона.
Релг слегка наклонился под нависающей над входом скалой и вошел внутрь.
— Я так и подумал, что это ты, — сказал он Эрранду, вошедшему вслед за ним в прохладный полумрак пещеры, — но при ярком свете не мог тебя как следует разглядеть. — Он убрал с лица занавес и вгляделся в мальчика. — Ты вырос.
Эрранд улыбнулся.
— Да уже несколько лет прошло. Как Таиба?
— Она подарила мне сына, — произнес Релг, как будто сам удивляясь этому. — Очень особенного сына.
— Рад это слышать.
— Когда я был молод и переполнен сознанием своей собственной святости, со мной говорил Ул. Он сказал мне, что ребенок, которому суждено стать новым Горимом, появится среди улгов через меня. В гордыне своей я решил, что мне нужно найти и обнаружить этого ребенка. Откуда я знал, что все гораздо проще. Он говорил о моем сыне. Мой сын отмечен им — мой сын! — В голосе улга слышалась благоговейная гордость.
— Пути Ула не похожи на пути человеческие.
— Как это верно.
— И ты счастлив?
— Моя жизнь опять стала полной, — просто ответил Релг. — Но теперь у меня новая миссия. Наш старый Горим послал меня разыскать Белгарата. Он должен срочно поехать со мной в Пролгу.
— Он не очень далеко отсюда, — сказал Эрранд. Он поглядел на Релга и заметил, что даже в полутемной пещере глаза улга были крепко сощурены, почти закрыты, чтобы в них не проник свет. — У меня есть конь, — сказал он. — Если хочешь, могу съездить за ним и через несколько часов доставить его сюда. Тогда тебе не придется выходить на свет.
Релг с благодарностью взглянул на него и кивнул.
— Скажи ему, чтобы он непременно приехал. Гориму нужно с ним поговорить.
— Скажу, — пообещал Эрранд и, повернувшись, вышел из пещеры.
— Что ему нужно? — раздраженно спросил Белгарат, когда Эрранд сообщил ему, что его хочет видеть Релг.
— Он хочет, чтобы ты поехал с ним в Пролгу, — ответил Эрранд. — Тебя желает видеть Горим, старый Горим.
— Старый Горим? А что, есть новый?
Эрранд кивнул.
— Сын Релга, — ответил он.
Белгарат на мгновение уставился на Эрранда, а потом вдруг расхохотался.
— Что здесь смешного?
— Видимо, у Ула есть чувство юмора, — фыркнул старик. — Никогда бы не подумал.
— Я что-то тебя не понимаю.
— Это долгая история, — смеясь, произнес Белгарат. — Ну что ж, раз Горим желает меня видеть, поехали.
— Мне тоже ехать с тобой?
— Полгара с меня спустит живьем шкуру, если я тебя одного здесь оставлю. Так что поехали.
Эрранд показал старику дорогу через Долину к каменистой гряде у подножия гор. Скоро они подъехали к пещере, где ждал Релг. Несколько минут ушло на то, чтобы объяснить жеребцу, что он должен один вернуться в башню Белгарата. Эрранд с ним немного побеседовал, и умное животное в конце концов поняло, чего от него хотят.
Несколько дней им пришлось пробираться по темным лабиринтам Пролгу. На протяжении всего пути Эрранду казалось, что они тыркаются, как слепые, но Релг, от глаз которого при дневном свете не было никакого толку, в кромешной тьме подземных переходов чувствовал себя как дома и безошибочно угадывал направление. И вот наконец они вышли к блестевшему под сводами просторной пещеры неглубокому прозрачному, как стекло, озеру, посреди которого возвышался остров, где их ждал старый Горим.
— Ад хо, Белгарат, — крикнул отшельник в белой робе, когда они подошли к берегу подземного озера. — Гройа Ул.
— Горим, — с почтительным поклоном отвечал Белгарат. — Ад хо, гройа Ул. — По мраморному переходу они вышли на остров. Белгарат и старый улг тепло обняли друг друга за плечи. — Давненько мы не виделись, — сказал волшебник. — Как ты здесь, в своей берлоге?
— Чувствую себя помолодевшим, — улыбнулся Горим. — Теперь, когда Релг нашел моего преемника, я наконец вижу, что моя миссия скоро завершится.
— Нашел? — удивился Белгарат.
— Это в конце концов одно и то же. — Горим с любовью посмотрел на Релга. — У нас бывали разногласия, правда, сынок? — сказал он. — Но, как выяснилось, все мы шли к одному и тому же результату.
— Но мне потребовалось больше времени, чтобы это понять, Горим, — с сожалением произнес Релг. — Я упрямее многих других. Иногда я удивляюсь, как еще Ул не потерял со мной терпения. Прошу меня простить, но мне нужно к жене и сыну. Я их уж много дней не видел. — И он, повернувшись, быстро зашагал прочь.
Белгарат усмехнулся.
— Он поразительно изменился.
— Женитьба часто преображает мужчин, а у нашего Релга жена — просто чудо, — согласился Горим.
— Ты уверен, что их ребенок — избранный? Горим кивнул:
— Ул это подтвердил. Нашлись такие, кто против этого возражал, поскольку Таиба — марагийка, а не дочь улгов, но Ул заставил их замолчать.
— Не сомневаюсь в этом. Ул своим голосом кого угодно усмирит. Ты хотел меня видеть?
Лицо Горима сразу посерьезнело. Он указал в сторону домика в форме пирамиды.
— Давай зайдем. Нам нужно обсудить одно неотложное дело.
Эрранд вошел в дом вслед за стариками. Комната была тускло освещена свисающим с потолка на цепочке мерцающим хрустальным шаром, посередине стоял стол с низкими каменными скамьями. Они сели за стол, и старый Горим торжественно посмотрел на Белгарата.
— Мы не похожи на людей, что живут наверху при свете солнца, друг мой, — сказал он. — Для них шумит ветер в деревьях, бурлят потоки, птицы пением наполняют воздух. А мы здесь, в наших пещерах, слышим лишь звуки самой земли.
Белгарат кивнул.
— Земля и скалы говорят с улгами на своем особенном языке, — продолжал Горим. — Звук может дойти до нас, пройдя полмира. И вот один такой звук несколько лет отдавался эхом по скалам, с каждым месяцем становясь все громче и отчетливее.
— Может быть, это разлом? — предположил Белгарат. — Может, где-то смещается каменная кора материка?
— Не думаю, друг мой, — покачал головой Горим. — Звук, который мы слышим, — это не движение всей беспокойной земли. Это звук, вызванный пробуждением одного-единственного камня.
— Я, наверное, тебя не совсем правильно понял, — нахмурился Белгарат.
— Камень, который мы слышим, живой, Белгарат. Волшебник пристально поглядел на своего друга.
— Есть только один живой камень, Горим.
— Я и сам всегда так думал. Я слышал, какой звук издает Шар Алдура, двигаясь вокруг земли, и знаю, что этот новый звук — тоже голос живого камня. Он пробуждается, Белгарат, и ощущает свою силу. И он несет зло, друг мой, — такое зло, что сама земля стонет под его тяжестью.
— Как давно ты начал слышать этот звук?
— Это началось вскоре после смерти проклятого Торака.
Белгарат поджал губы.
— Нам известно, что в Маллорее началось какое-то шевеление, — сказал он. — Однако мы не знали, насколько это серьезно. Что ты еще можешь рассказать об этом камне?
— Только как его зовут, — ответил Горим. — Этот шепот донесся до нас через пещеры и подземелья, прошел сквозь толщу земли. Его имя Сардиус.
Белгарат вскинул голову.
— Ктраг-Сардиус? Тот самый Сардион?
— Ты о нем слышал?
— Белдину это имя встретилось в Маллорее. Оно также связано с чем-то по имени Зандрамас.
Горим судорожно глотнул воздух, и лицо его мертвенно побледнело.
— Белгарат! — испуганно вскрикнул он.
— В чем дело?
— Это самое ужасное проклятие в нашем языке.
Белгарат в недоумении уставился на него.
— Я думал, что хорошо знаю язык улгов. Почему же я раньше никогда не слышал этого слова?
— Потому что никто его при тебе не произносил.
— Не думал, что улги вообще умеют ругаться. А что оно означает, если попытаться объяснить?
— Оно значит сумятицу — хаос — полное отрицание. Это ужасное слово.
Белгарат нахмурился.
— С какой стати бранное слово улгов появилось в Маллорее в качестве какого-то имени или названия? И какая тут связь с Сардионом?
— Может, эти два слова используются для обозначения одного и того же?
— Я об этом не подумал, — признался Белгарат. — Очень может быть. Смысл, во всяком случае, очень похож.
Полгара очень обстоятельно внушила Эрранду, что нельзя прерывать старших, когда они разговаривают, но речь шла о деле такой важности, что он решился нарушить это правило.
— Это не одно и то же, — вмешался он. Оба старика с удивлением повернулись к нему.
— Сардион — это камень, так?
— Да, — отвечал Горим.
— Зандрамас — это не камень. Это существо.
— А как же ты это можешь знать, мой мальчик?
— Мы встречались, — тихо ответил Эрранд. — Не совсем лицом к лицу, но… — Трудно это было объяснить. — Это было как тень, только человек, который отбрасывал тень, находился в другом месте.
— Проекция, — объяснил Гориму Белгарат. — Нехитрая уловка, к которой часто прибегают гролимы. — Он снова повернулся к мальчику. — Эта тень тебе что-нибудь говорила?
Эрранд кивнул:
— Она сказала, что собирается меня убить.
У Белгарата перехватило дыхание.
— Ты сказал об этом Полгаре? — спросил он.
— Нет. А надо было?
— Тебе это не показалось довольно серьезным?
— Я думал, что она мне просто угрожает, чтобы напугать меня.
— Ей это удалось?
— Напугать меня? Нет, вряд ли.
— Не слишком ли ты самоуверен, Эрранд? — спросил Белгарат. — Или тебя так часто угрожают убить, что тебе это уже надоело, или как?
— Нет. Это было впервые. Но ведь это была лишь тень, а тень не может причинить вреда, правда?
— И часто тебе попадаются такие тени?
— Еще только Цирадис.
— А кто такая Цирадис?
— Точно не знаю. Она говорила на маллорейском наречии — немного устаревшем, и на глазах у нее повязка.
— Пророчица, — хмыкнул Белгарат. — А она тебе что сказала?
— Сказала, что мы еще встретимся и что я ей понравился.
— Тебе это, конечно, польстило, — сухо заметил Белгарат. — Нельзя так скрытничать, Эрранд. Если происходит что-то необычное, обязательно надо рассказать кому-нибудь из старших.
— Простите, — извинился Эрранд. — Я просто думал, что, ну, что у тебя, и Полгары, и Дарника других забот хватает.
— Мы ничего не имеем против того, если ты нас от них отвлечешь. В другой раз не забывай рассказывать нам о подобных вещах.
— Если тебе угодно.
Белгарат обратился к Гориму.
— Мне кажется, что мы начали куда-то продвигаться, — сказал он, — благодаря нашему молчаливому юному другу. Мы знаем, что Зандрамас, извини меня за это слово, существо — существо, каким-то образом связанное с живым камнем, который ангараканцы называют Ктраг-Сардиус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Почему же?
— Это напомнит ей о тех годах, когда она была маленькой девочкой, выросшей без присмотра матери. И всякий раз, когда она меня видит, все это вновь оживает.
— Значит, ты никогда ей не рассказывала? О той жертве, которую тебе пришлось принести?
Она испытующе поглядела на него.
— Откуда тебе известно то, о чем не знают даже мой муж и Полгара?
— Я точно не могу сказать, — ответил он. — Но мне это известно, так же, как и то, что ты не умерла.
— А Полгаре ты об этом расскажешь?
— Нет, если ты этого не хочешь.
Она вздохнула.
— Может, когда-нибудь, но не сейчас. Я думаю, будет лучше, если она и ее отец останутся в неведении. Мне еще предстоит выполнить мою миссию, и пускай лучше меня ничто от этого не отвлекает.
— Как ты пожелаешь, — вежливо ответил Эрранд.
— Мы еще с тобой встретимся, — сказала она. — Предупреди их о Сардионе. Скажи им, чтобы не забывали о нем, увлекшись поисками Зандрамас. Все зло исходит от Сардиона. И в следующий раз, когда встретишь Цирадис, будь поосторожнее. Она тебе зла не желает, но у нее своя задача, и она сделает все, чтобы ее выполнить.
— Я буду осторожен, Поледра, — пообещал он.
— Ах, — произнесла она, будто вдруг что-то вспомнив, — тебя вон там еще кое-кто поджидает. — Она протянула руку в сторону длинной и узкой каменистой гряды, нависающей над Долиной. — Он еще не видит тебя, но он ждет. — Тут она улыбнулась и, снова засияв голубым светом, приняла образ волчицы, которая, не оглядываясь, убежала прочь.
Эрранд, сгорая от любопытства, снова взобрался на спину коня, выбрался из лощины и поскакал на юг по направлению к каменной гряде, оставив справа высокие холмы, поднимавшиеся к сверкающим белым горным вершинам земли улгов. Затем, оглядевшись вокруг в поисках подъема, он краешком глаза уловил отблеск солнца, которое на мгновение сверкнуло, отразившись от чего-то блестящего в центре небольшого уступа на полпути вверх по каменистой тропке. Он без колебаний поскакал туда.
На человеке, который сидел в густых зарослях кустарника, была надета своеобразная кольчуга, составленная из множества металлических чешуек. Он был невысок, но широк в плечах, а на глаза ему свешивался кусок полупрозрачной ткани, служившей защитой от яркого солнечного света.
— Это ты, Эрранд? — хриплым голосом спросил человек с прикрытым лицом.
— Да, — ответил Эрранд. — Давно мы с тобой не виделись, Релг.
— Мне надо с тобой поговорить, — хрипло произнес улг. — Только спрячемся куда-нибудь от света.
— Конечно. — Эрранд соскользнул с коня и последовал за улгом в пещеру, уходящую в глубину склона.
Релг слегка наклонился под нависающей над входом скалой и вошел внутрь.
— Я так и подумал, что это ты, — сказал он Эрранду, вошедшему вслед за ним в прохладный полумрак пещеры, — но при ярком свете не мог тебя как следует разглядеть. — Он убрал с лица занавес и вгляделся в мальчика. — Ты вырос.
Эрранд улыбнулся.
— Да уже несколько лет прошло. Как Таиба?
— Она подарила мне сына, — произнес Релг, как будто сам удивляясь этому. — Очень особенного сына.
— Рад это слышать.
— Когда я был молод и переполнен сознанием своей собственной святости, со мной говорил Ул. Он сказал мне, что ребенок, которому суждено стать новым Горимом, появится среди улгов через меня. В гордыне своей я решил, что мне нужно найти и обнаружить этого ребенка. Откуда я знал, что все гораздо проще. Он говорил о моем сыне. Мой сын отмечен им — мой сын! — В голосе улга слышалась благоговейная гордость.
— Пути Ула не похожи на пути человеческие.
— Как это верно.
— И ты счастлив?
— Моя жизнь опять стала полной, — просто ответил Релг. — Но теперь у меня новая миссия. Наш старый Горим послал меня разыскать Белгарата. Он должен срочно поехать со мной в Пролгу.
— Он не очень далеко отсюда, — сказал Эрранд. Он поглядел на Релга и заметил, что даже в полутемной пещере глаза улга были крепко сощурены, почти закрыты, чтобы в них не проник свет. — У меня есть конь, — сказал он. — Если хочешь, могу съездить за ним и через несколько часов доставить его сюда. Тогда тебе не придется выходить на свет.
Релг с благодарностью взглянул на него и кивнул.
— Скажи ему, чтобы он непременно приехал. Гориму нужно с ним поговорить.
— Скажу, — пообещал Эрранд и, повернувшись, вышел из пещеры.
— Что ему нужно? — раздраженно спросил Белгарат, когда Эрранд сообщил ему, что его хочет видеть Релг.
— Он хочет, чтобы ты поехал с ним в Пролгу, — ответил Эрранд. — Тебя желает видеть Горим, старый Горим.
— Старый Горим? А что, есть новый?
Эрранд кивнул.
— Сын Релга, — ответил он.
Белгарат на мгновение уставился на Эрранда, а потом вдруг расхохотался.
— Что здесь смешного?
— Видимо, у Ула есть чувство юмора, — фыркнул старик. — Никогда бы не подумал.
— Я что-то тебя не понимаю.
— Это долгая история, — смеясь, произнес Белгарат. — Ну что ж, раз Горим желает меня видеть, поехали.
— Мне тоже ехать с тобой?
— Полгара с меня спустит живьем шкуру, если я тебя одного здесь оставлю. Так что поехали.
Эрранд показал старику дорогу через Долину к каменистой гряде у подножия гор. Скоро они подъехали к пещере, где ждал Релг. Несколько минут ушло на то, чтобы объяснить жеребцу, что он должен один вернуться в башню Белгарата. Эрранд с ним немного побеседовал, и умное животное в конце концов поняло, чего от него хотят.
Несколько дней им пришлось пробираться по темным лабиринтам Пролгу. На протяжении всего пути Эрранду казалось, что они тыркаются, как слепые, но Релг, от глаз которого при дневном свете не было никакого толку, в кромешной тьме подземных переходов чувствовал себя как дома и безошибочно угадывал направление. И вот наконец они вышли к блестевшему под сводами просторной пещеры неглубокому прозрачному, как стекло, озеру, посреди которого возвышался остров, где их ждал старый Горим.
— Ад хо, Белгарат, — крикнул отшельник в белой робе, когда они подошли к берегу подземного озера. — Гройа Ул.
— Горим, — с почтительным поклоном отвечал Белгарат. — Ад хо, гройа Ул. — По мраморному переходу они вышли на остров. Белгарат и старый улг тепло обняли друг друга за плечи. — Давненько мы не виделись, — сказал волшебник. — Как ты здесь, в своей берлоге?
— Чувствую себя помолодевшим, — улыбнулся Горим. — Теперь, когда Релг нашел моего преемника, я наконец вижу, что моя миссия скоро завершится.
— Нашел? — удивился Белгарат.
— Это в конце концов одно и то же. — Горим с любовью посмотрел на Релга. — У нас бывали разногласия, правда, сынок? — сказал он. — Но, как выяснилось, все мы шли к одному и тому же результату.
— Но мне потребовалось больше времени, чтобы это понять, Горим, — с сожалением произнес Релг. — Я упрямее многих других. Иногда я удивляюсь, как еще Ул не потерял со мной терпения. Прошу меня простить, но мне нужно к жене и сыну. Я их уж много дней не видел. — И он, повернувшись, быстро зашагал прочь.
Белгарат усмехнулся.
— Он поразительно изменился.
— Женитьба часто преображает мужчин, а у нашего Релга жена — просто чудо, — согласился Горим.
— Ты уверен, что их ребенок — избранный? Горим кивнул:
— Ул это подтвердил. Нашлись такие, кто против этого возражал, поскольку Таиба — марагийка, а не дочь улгов, но Ул заставил их замолчать.
— Не сомневаюсь в этом. Ул своим голосом кого угодно усмирит. Ты хотел меня видеть?
Лицо Горима сразу посерьезнело. Он указал в сторону домика в форме пирамиды.
— Давай зайдем. Нам нужно обсудить одно неотложное дело.
Эрранд вошел в дом вслед за стариками. Комната была тускло освещена свисающим с потолка на цепочке мерцающим хрустальным шаром, посередине стоял стол с низкими каменными скамьями. Они сели за стол, и старый Горим торжественно посмотрел на Белгарата.
— Мы не похожи на людей, что живут наверху при свете солнца, друг мой, — сказал он. — Для них шумит ветер в деревьях, бурлят потоки, птицы пением наполняют воздух. А мы здесь, в наших пещерах, слышим лишь звуки самой земли.
Белгарат кивнул.
— Земля и скалы говорят с улгами на своем особенном языке, — продолжал Горим. — Звук может дойти до нас, пройдя полмира. И вот один такой звук несколько лет отдавался эхом по скалам, с каждым месяцем становясь все громче и отчетливее.
— Может быть, это разлом? — предположил Белгарат. — Может, где-то смещается каменная кора материка?
— Не думаю, друг мой, — покачал головой Горим. — Звук, который мы слышим, — это не движение всей беспокойной земли. Это звук, вызванный пробуждением одного-единственного камня.
— Я, наверное, тебя не совсем правильно понял, — нахмурился Белгарат.
— Камень, который мы слышим, живой, Белгарат. Волшебник пристально поглядел на своего друга.
— Есть только один живой камень, Горим.
— Я и сам всегда так думал. Я слышал, какой звук издает Шар Алдура, двигаясь вокруг земли, и знаю, что этот новый звук — тоже голос живого камня. Он пробуждается, Белгарат, и ощущает свою силу. И он несет зло, друг мой, — такое зло, что сама земля стонет под его тяжестью.
— Как давно ты начал слышать этот звук?
— Это началось вскоре после смерти проклятого Торака.
Белгарат поджал губы.
— Нам известно, что в Маллорее началось какое-то шевеление, — сказал он. — Однако мы не знали, насколько это серьезно. Что ты еще можешь рассказать об этом камне?
— Только как его зовут, — ответил Горим. — Этот шепот донесся до нас через пещеры и подземелья, прошел сквозь толщу земли. Его имя Сардиус.
Белгарат вскинул голову.
— Ктраг-Сардиус? Тот самый Сардион?
— Ты о нем слышал?
— Белдину это имя встретилось в Маллорее. Оно также связано с чем-то по имени Зандрамас.
Горим судорожно глотнул воздух, и лицо его мертвенно побледнело.
— Белгарат! — испуганно вскрикнул он.
— В чем дело?
— Это самое ужасное проклятие в нашем языке.
Белгарат в недоумении уставился на него.
— Я думал, что хорошо знаю язык улгов. Почему же я раньше никогда не слышал этого слова?
— Потому что никто его при тебе не произносил.
— Не думал, что улги вообще умеют ругаться. А что оно означает, если попытаться объяснить?
— Оно значит сумятицу — хаос — полное отрицание. Это ужасное слово.
Белгарат нахмурился.
— С какой стати бранное слово улгов появилось в Маллорее в качестве какого-то имени или названия? И какая тут связь с Сардионом?
— Может, эти два слова используются для обозначения одного и того же?
— Я об этом не подумал, — признался Белгарат. — Очень может быть. Смысл, во всяком случае, очень похож.
Полгара очень обстоятельно внушила Эрранду, что нельзя прерывать старших, когда они разговаривают, но речь шла о деле такой важности, что он решился нарушить это правило.
— Это не одно и то же, — вмешался он. Оба старика с удивлением повернулись к нему.
— Сардион — это камень, так?
— Да, — отвечал Горим.
— Зандрамас — это не камень. Это существо.
— А как же ты это можешь знать, мой мальчик?
— Мы встречались, — тихо ответил Эрранд. — Не совсем лицом к лицу, но… — Трудно это было объяснить. — Это было как тень, только человек, который отбрасывал тень, находился в другом месте.
— Проекция, — объяснил Гориму Белгарат. — Нехитрая уловка, к которой часто прибегают гролимы. — Он снова повернулся к мальчику. — Эта тень тебе что-нибудь говорила?
Эрранд кивнул:
— Она сказала, что собирается меня убить.
У Белгарата перехватило дыхание.
— Ты сказал об этом Полгаре? — спросил он.
— Нет. А надо было?
— Тебе это не показалось довольно серьезным?
— Я думал, что она мне просто угрожает, чтобы напугать меня.
— Ей это удалось?
— Напугать меня? Нет, вряд ли.
— Не слишком ли ты самоуверен, Эрранд? — спросил Белгарат. — Или тебя так часто угрожают убить, что тебе это уже надоело, или как?
— Нет. Это было впервые. Но ведь это была лишь тень, а тень не может причинить вреда, правда?
— И часто тебе попадаются такие тени?
— Еще только Цирадис.
— А кто такая Цирадис?
— Точно не знаю. Она говорила на маллорейском наречии — немного устаревшем, и на глазах у нее повязка.
— Пророчица, — хмыкнул Белгарат. — А она тебе что сказала?
— Сказала, что мы еще встретимся и что я ей понравился.
— Тебе это, конечно, польстило, — сухо заметил Белгарат. — Нельзя так скрытничать, Эрранд. Если происходит что-то необычное, обязательно надо рассказать кому-нибудь из старших.
— Простите, — извинился Эрранд. — Я просто думал, что, ну, что у тебя, и Полгары, и Дарника других забот хватает.
— Мы ничего не имеем против того, если ты нас от них отвлечешь. В другой раз не забывай рассказывать нам о подобных вещах.
— Если тебе угодно.
Белгарат обратился к Гориму.
— Мне кажется, что мы начали куда-то продвигаться, — сказал он, — благодаря нашему молчаливому юному другу. Мы знаем, что Зандрамас, извини меня за это слово, существо — существо, каким-то образом связанное с живым камнем, который ангараканцы называют Ктраг-Сардиус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57