— Или, наоборот, приходит от него в восторг. Начинает дрыгать ногами, а я не хочу, чтобы он мне все ребра переломал.
— Ах, вот что, — промолвил Шелк. Она поставила кубки на стол.
— А теперь, господа, я с вашего позволения отправлюсь принять ванну.
— Ее новое увлечение, — сказал Гарион. — Она по два часа каждый день проводит в ванне. Боюсь, скоро смоет с себя всю кожу.
Она повела плечами.
— У меня так спина отдыхает, а то я в последнее время ношу такую тяжесть. Он с каждым днем все прибавляет в весе.
— Я рад, что детей рожают женщины, — сказал Шелк. — Уверен, что у меня бы на это сил не хватило.
— Какой ты противный, Хелдар, — резко ответила она.
— Конечно, противный, — хмыкнул он.
Она бросила на него уничтожающий взгляд и отправилась на поиски Арелл, чтобы та помогла ей подготовиться к омовению.
— Сенедра просто расцвела, — заметил Шелк, — и даже не в таком дурном расположении духа, как я предполагал.
— Тебе бы сюда несколько месяцев назад приехать.
— Плохо было?
— Представить себе трудно.
— Говорят, такое бывает.
— Чем ты теперь занимаешься? — спросил Гарион, откидываясь на спинку стула. — Про тебя совсем ничего не слыхать.
— Я был в Маллорее, — ответил Шелк, отхлебнув вина. — Торговля мехом уже не приносит большого дохода, к тому же Ярблек с этим справляется. Похоже, что в Маллорее можно сделать хорошие деньги на шелке, коврах и необработанных драгоценных камнях, так что я поехал туда прощупать обстановку.
— Не опасно ли западному купцу в Маллорее? Шелк пожал плечами.
— Не опаснее, чем в Рэк-Госку или Тол-Хонете. Если уж на то пошло, я всю свою жизнь рискую, Гарион.
— А ты не можешь закупать товар в Яр-Мараке или Тул-Зелике при разгрузке маллорейских судов?
— Выгоднее закупать прямо на месте. Каждый раз, когда товар проходит через чьи-то руки, цена удваивается.
— Да, в этом есть смысл. — Гарион поглядел на своего друга, завидуя той свободе, которая позволяла Шелку перемещаться в любую часть света. — А чем занимаются маллорейцы? — спросил он. — До нас Доходят всякие россказни, но не более.
— Сейчас там сплошная неразбериха, — серьезно ответил Шелк. — Каль Закет отправился воевать с мургами, гролимы сидят тихо и не высовываются после того, как услышали о смерти Торака. Маллорейским обществом всегда управляли либо Мал-Зэт, либо Мал-Яск — император или церковь, — а сейчас этим заняться некому. Правительственная администрация пытается поддерживать порядок, но маллорейцам ну. жен сильный лидер, которого сейчас нет. Поэтому и начинают происходить всякие нехорошие вещи — восстания, новые религии и все такое. Тут Гариона вдруг осенило.
— А не встречалось тебе имя Зандрамас? — с любопытством спросил он.
Шелк бросил на него резкий взгляд.
— Как странно, что ты меня об этом спрашиваешь, — произнес он. — Когда я был в Бокторе, как раз перед смертью Родара, я говорил с Дротиком. При этом присутствовал Эрранд, и он задал Дротику тот же самый вопрос. Тот сказал ему, что это даршивское имя, — больше он ничего не знал. Когда я вернулся в Маллорею, то попробовал кое-где об этом разузнать, но как только я упоминал это имя, люди замыкались в себе и становились очень неразговорчивыми, так что я оставил свои попытки. Я понял, что это имя как-то связано с одной из новых религий, о которых я уже говорил.
— А не слышал ли ты случайно о камне, который называется Сардион или, может быть, Ктраг-Сардиус?
Шелк, нахмурившись, постучал краешком кубка по нижней губе.
— Что-то очень знакомое, но никак не могу припомнить, где же я это слышал.
— Если вдруг припомнишь, сообщи мне, пожалуйста, я буду тебе очень благодарен.
— Это важно?
— Возможно. Белдин и дедушка пытаются это выяснить.
— У меня есть кое-какие связи в Мал-Зэте и Мельсене, — сказал Шелк. — Когда я вернусь туда, то попытаюсь что-нибудь разузнать.
— Значит, ты скоро возвращаешься. Шелк кивнул.
— Я бы остался здесь, да в Яр-Надраке возникли затруднения. Король Дроста сделался слишком жадным. Мы в последнее время платили ему значительные взятки, чтобы он закрывал глаза на некоторые наши дела в его королевстве. У него создалось впечатление, что у нас очень много денег, и он задумал захватить наше имущество в Гар-ог-Надраке. Мне пришлось вернуться и доказать ему, что впечатление это ложное.
— Как тебе это удалось? Я всегда полагал, что Дроста творит в Гар-ог-Надраке все, что хочет.
— Я его запугал, — сказал Шелк. — Я напомнил ему, что король Драснийский — мой близкий родственник, и намекнул, что я в очень хороших отношениях с Каль Закетом. Перспектива военного вторжения с Востока или с Запада его не обрадовала, и он благоразумно отказался от этой мысли.
— Ты что, и в самом деле на дружеской ноге с Каль Закетом?
— Я его ни разу в жизни не видел, но Дроста об этом не знает.
— Ты солгал? Это не опасно? Шелк рассмеялся.
— Мало ли что опасно, Гарион. Мы оба побывали в разных переделках. Рэк-Хтол — не самое безопасное место в мире, если помнишь, а уж Хтол-Мургос и подавно.
Гарион повертел в руках кубок.
— А знаешь, Шелк, — сказал он. — Мне этого как-то не хватает.
— Чего — «этого»?
— Не знаю, — опасности, приключений, испытаний. Слишком уж все устоялось. Единственное испытание, которое выпало сегодня на мою долю, — это маневры вокруг толнедрийского посла. Иногда мне нестерпимо хочется… — Он замолчал на полуслове.
— Если хочешь, поехали со мной в Маллорею, — предложил Шелк. — Человеку с твоими способностями я мог бы найти интересную работу.
— Не думаю, что Сенедра обрадуется, если я прямо сейчас уеду.
— Это одна из причин, по которой я не женился, — сказал ему Шелк. — Не приходится беспокоиться о таких вещах.
— Ты собираешься остановиться в Бокторе на обратном пути?
— Может, ненадолго. Я повидался с кем хотел по пути сюда из Яр-Надрака. У Поренн с Хевой все чудесно. Из него, наверное, получится хороший король, когда он подрастет. И я, разумеется, заглянул к Дротику. Это понятно. Его всегда интересуют наши впечатления об иностранных державах — даже если мы официально и не состоим на службе.
— Дротик ведь замечательно работает, да?
— Лучше всех.
— Я всегда думал, что ты — лучше всех.
— Не на длинных дистанциях, Гарион, — улыбнулся Шелк. — Я слишком разбрасываюсь. Я, возможно, блистателен, но непостоянен. Меня легко увлечь в сторону. Если Дротик за что-нибудь берется, то, пока не закончит, его ничто не собьет с пути. Сейчас, например, он пробует докопаться до источника этого пресловутого Медвежьего культа.
— У него что-нибудь получается?
— Пока нет. Он уже несколько лет пытается внедрить кого-нибудь в структуры управления этим культом, но пока еще ему этого не удалось. Я сказал ему, что нужно послать туда Охотника, но он ответил, что Охотник занят чем-то другим и чтобы я не лез не в свое дело.
— Охотник? Кто такой Охотник?
— Не имею понятия, — признался Шелк. — Это на самом деле не один конкретный человек. Это имя, которым называют нашего самого секретного шпиона, люди время от времени меняются. Только Дротик знает, кто такой Охотник, но никому не говорит — даже Поренн. Дротик сам какое-то время был Охотником — лет пятнадцать назад… Это не всегда обязательно драсниец и не обязательно даже человек. Это может быть кто угодно — даже тот, кого мы хорошо знаем, — Бэрак, например, или Релг, или кто-нибудь в Найсе.
— Может быть, Мандореллен? — улыбнувшись, предположил Гарион.
— Нет, Гарион, — поразмыслив, ответил Шелк. — У Мандореллена нет необходимых качеств. Тебя это удивит, но случалось, что даже мурги бывали охотниками.
— Мурги? А как же можно доверять мургу?
— Я не говорил, что Охотнику обязательно нужно доверять.
Гарион беспомощно покачал головой.
— Я никогда ничего не пойму про шпионов и шпионаж.
— Это очень увлекательная игра, — объяснил Шелк. — Стоит немного поиграть, втянуться, и сама игра становится важнее, чем то, на чьей ты стороне. Иногда нам самим трудно разобраться в своих побуждениях.
— Я это заметил, — сказал Гарион. — И раз уж мы об этом заговорили, из каких же побуждений ты на самом деле приехал в Риву?
— Никакого секрета здесь нет, — учтиво ответил Шелк, поправляя манжеты своего серого камзола. — Несколько лет назад я понял, что странствующий купец склонен отставать от жизни. Если хочешь ориентироваться в том, что происходит на местах, надо везде иметь инициативных и исполнительных агентов. У меня намечены кое-какие рынки для ривских товаров — стекла, хорошей обуви, шерстяных ковров и тому подобного, — и я решил, что неплохо было бы иметь здесь своего представителя.
— Действительно, прекрасная мысль, Шелк. Дела в городе немного застоялись. Мы могли бы оживить торговлю.
Шелк лучезарно улыбнулся ему в ответ.
— И дополнительный доход мне не помешает, — добавил Гарион.
— Что?!
— Придется платить кое-какие налоги, Шелк, тебя это не слишком обременит, я уверен, что ты меня поймешь. Управлять королевством — дело дорогостоящее.
— Гарион! — с болью в голосе воскликнул Шелк.
— Это один из тех секретов, что я постиг в первую очередь. Люди ничего не имеют против налогов, если они уверены, что все остальные их платят в том же размере и с той же регулярностью. Я сам придумал эти правила и никаких исключений сделать не могу — даже для старого друга. Я представлю тебя Кейлу, моему главному управляющему. Он все для тебя организует.
— Я в тебе ужасно разочарован, Гарион, — уныло произнес Шелк.
— Как ты сам любишь повторять: дело есть дело, в конце концов.
В дверь легонько постучали.
— Да? — ответил Гарион.
— Ривский сенешаль, ваше величество, — объявил стоявший за дверью караульный.
В комнату тихо вошел высокий, седеющий ривский сенешаль.
— Принц Хелдар, — приветствовал он Шелка быстрым кивком, затем обратился к Гариону: — Я бы не стал вас беспокоить, ваше величество, — извинился он, — но дело не терпит отлагательств.
— Разумеется, Бренд, — ответил Гарион. — Присаживайся.
— Спасибо, Белгарион, — с благодарностью произнес Бренд, опускаясь в кресло. — Мои ноги уже не те.
— Старость — не радость, — сказал Шелк. — Разум молод и здоров, но все остальное начинает разваливаться.
Бренд улыбнулся из вежливости.
— Белгарион, тут в гарнизоне цитадели произошла ссора, — перешел он прямо к делу. — Тех двоих, что ее затеяли, наказать я и сам могу, но если с ними поговоришь ты, это предотвратит кровопролитие.
— Кровопролитие?
— У них началась перебранка из-за какого-то пустяка, а потом — слово за слово, как это бывает. Они немного подрались, повыбивали друг другу зубы, помяли бока — и на том бы дело и кончилось, но они бросили друг другу официальный вызов. Я был уверен, что ты не захочешь, чтобы они обнажали мечи.
— Определенно нет.
— Я мог бы приказать им взять свои слова назад, но тогда останется опасность, что они тихонько вылезут ночью и найдут какое-нибудь укромное местечко, чтобы повоевать друг с другом. Я подумал, что если ты, король, поговоришь с ними, то, наверное, выбьешь у них эту дурь из головы. Они оба очень славные молодые люди, и вряд ли кто-нибудь обрадуется, если они раскромсают друг друга на куски мяса. Гарион кивнул в знак согласия.
— Пришли мне эту парочку, как только…
Медальон, который он всегда носил на шее, слегка пошевелился, и он оборвал себя на полуслове, пораженный этим движением. Амулет внезапно сильно разогрелся, и в ушах у Гариона раздалось странное жужжание, затем амулет качнулся и ударил его в грудь. Жужжание утихло, и он услышал, как к нему взывает голос Сенедры:
«Гарион! На помощь!»
Он вскочил на ноги под удивленными взглядами Бренда и Шелка.
— Сенедра! — крикнул он. — Где ты? «Помоги мне, Гарион! Бани!»
— Быстрее! — кинул он остальным. — Сенедра, она там — в банях! — и выбежал из комнаты, схватив по пути стоявший в углу меч.
— Что случилось? — спросил Шелк, следуя бегом за ним по коридору.
— Не знаю, — прокричал Гарион. — Она звала меня на помощь. — Он на бегу потряс мечом, пытаясь освободить его из ножен. — Там в банях что-то случилось.
Они проделали долгий путь по, казалось, бесконечным лестницам, ведущим вниз, в подвалы цитадели, к баням. Гарион перепрыгивал через три или четыре ступени, а Шелк и Бренд бежали следом за ним. Напуганные слуги и придворные прижимались к стенам при приближении троих мужчин с обнаженным оружием в руках.
Внизу последнего лестничного пролета перед ними оказалась тяжелая дверь, ведущая в женские бани, запертая изнутри. Немедленно собрав свою волю, Гарион направил ее на дверь и скомандовал: «Разлетись!» Окованная железом дверь слетела с петель. Сцена, которая предстала перед ними, была ужасна. Обмякшее тело Арелл лежало на мозаичном полу, между лопаток у нее торчала рукоятка кинжала. Над горячей ванной склонилась высокая костлявая женщина в черной накидке, с мрачной усмешкой державшая что-то под водой — что-то слабо сопротивлявшееся, — а по поверхности, над тем, что шевелилось в воде, веером рассыпались медно-рыжие волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Ах, вот что, — промолвил Шелк. Она поставила кубки на стол.
— А теперь, господа, я с вашего позволения отправлюсь принять ванну.
— Ее новое увлечение, — сказал Гарион. — Она по два часа каждый день проводит в ванне. Боюсь, скоро смоет с себя всю кожу.
Она повела плечами.
— У меня так спина отдыхает, а то я в последнее время ношу такую тяжесть. Он с каждым днем все прибавляет в весе.
— Я рад, что детей рожают женщины, — сказал Шелк. — Уверен, что у меня бы на это сил не хватило.
— Какой ты противный, Хелдар, — резко ответила она.
— Конечно, противный, — хмыкнул он.
Она бросила на него уничтожающий взгляд и отправилась на поиски Арелл, чтобы та помогла ей подготовиться к омовению.
— Сенедра просто расцвела, — заметил Шелк, — и даже не в таком дурном расположении духа, как я предполагал.
— Тебе бы сюда несколько месяцев назад приехать.
— Плохо было?
— Представить себе трудно.
— Говорят, такое бывает.
— Чем ты теперь занимаешься? — спросил Гарион, откидываясь на спинку стула. — Про тебя совсем ничего не слыхать.
— Я был в Маллорее, — ответил Шелк, отхлебнув вина. — Торговля мехом уже не приносит большого дохода, к тому же Ярблек с этим справляется. Похоже, что в Маллорее можно сделать хорошие деньги на шелке, коврах и необработанных драгоценных камнях, так что я поехал туда прощупать обстановку.
— Не опасно ли западному купцу в Маллорее? Шелк пожал плечами.
— Не опаснее, чем в Рэк-Госку или Тол-Хонете. Если уж на то пошло, я всю свою жизнь рискую, Гарион.
— А ты не можешь закупать товар в Яр-Мараке или Тул-Зелике при разгрузке маллорейских судов?
— Выгоднее закупать прямо на месте. Каждый раз, когда товар проходит через чьи-то руки, цена удваивается.
— Да, в этом есть смысл. — Гарион поглядел на своего друга, завидуя той свободе, которая позволяла Шелку перемещаться в любую часть света. — А чем занимаются маллорейцы? — спросил он. — До нас Доходят всякие россказни, но не более.
— Сейчас там сплошная неразбериха, — серьезно ответил Шелк. — Каль Закет отправился воевать с мургами, гролимы сидят тихо и не высовываются после того, как услышали о смерти Торака. Маллорейским обществом всегда управляли либо Мал-Зэт, либо Мал-Яск — император или церковь, — а сейчас этим заняться некому. Правительственная администрация пытается поддерживать порядок, но маллорейцам ну. жен сильный лидер, которого сейчас нет. Поэтому и начинают происходить всякие нехорошие вещи — восстания, новые религии и все такое. Тут Гариона вдруг осенило.
— А не встречалось тебе имя Зандрамас? — с любопытством спросил он.
Шелк бросил на него резкий взгляд.
— Как странно, что ты меня об этом спрашиваешь, — произнес он. — Когда я был в Бокторе, как раз перед смертью Родара, я говорил с Дротиком. При этом присутствовал Эрранд, и он задал Дротику тот же самый вопрос. Тот сказал ему, что это даршивское имя, — больше он ничего не знал. Когда я вернулся в Маллорею, то попробовал кое-где об этом разузнать, но как только я упоминал это имя, люди замыкались в себе и становились очень неразговорчивыми, так что я оставил свои попытки. Я понял, что это имя как-то связано с одной из новых религий, о которых я уже говорил.
— А не слышал ли ты случайно о камне, который называется Сардион или, может быть, Ктраг-Сардиус?
Шелк, нахмурившись, постучал краешком кубка по нижней губе.
— Что-то очень знакомое, но никак не могу припомнить, где же я это слышал.
— Если вдруг припомнишь, сообщи мне, пожалуйста, я буду тебе очень благодарен.
— Это важно?
— Возможно. Белдин и дедушка пытаются это выяснить.
— У меня есть кое-какие связи в Мал-Зэте и Мельсене, — сказал Шелк. — Когда я вернусь туда, то попытаюсь что-нибудь разузнать.
— Значит, ты скоро возвращаешься. Шелк кивнул.
— Я бы остался здесь, да в Яр-Надраке возникли затруднения. Король Дроста сделался слишком жадным. Мы в последнее время платили ему значительные взятки, чтобы он закрывал глаза на некоторые наши дела в его королевстве. У него создалось впечатление, что у нас очень много денег, и он задумал захватить наше имущество в Гар-ог-Надраке. Мне пришлось вернуться и доказать ему, что впечатление это ложное.
— Как тебе это удалось? Я всегда полагал, что Дроста творит в Гар-ог-Надраке все, что хочет.
— Я его запугал, — сказал Шелк. — Я напомнил ему, что король Драснийский — мой близкий родственник, и намекнул, что я в очень хороших отношениях с Каль Закетом. Перспектива военного вторжения с Востока или с Запада его не обрадовала, и он благоразумно отказался от этой мысли.
— Ты что, и в самом деле на дружеской ноге с Каль Закетом?
— Я его ни разу в жизни не видел, но Дроста об этом не знает.
— Ты солгал? Это не опасно? Шелк рассмеялся.
— Мало ли что опасно, Гарион. Мы оба побывали в разных переделках. Рэк-Хтол — не самое безопасное место в мире, если помнишь, а уж Хтол-Мургос и подавно.
Гарион повертел в руках кубок.
— А знаешь, Шелк, — сказал он. — Мне этого как-то не хватает.
— Чего — «этого»?
— Не знаю, — опасности, приключений, испытаний. Слишком уж все устоялось. Единственное испытание, которое выпало сегодня на мою долю, — это маневры вокруг толнедрийского посла. Иногда мне нестерпимо хочется… — Он замолчал на полуслове.
— Если хочешь, поехали со мной в Маллорею, — предложил Шелк. — Человеку с твоими способностями я мог бы найти интересную работу.
— Не думаю, что Сенедра обрадуется, если я прямо сейчас уеду.
— Это одна из причин, по которой я не женился, — сказал ему Шелк. — Не приходится беспокоиться о таких вещах.
— Ты собираешься остановиться в Бокторе на обратном пути?
— Может, ненадолго. Я повидался с кем хотел по пути сюда из Яр-Надрака. У Поренн с Хевой все чудесно. Из него, наверное, получится хороший король, когда он подрастет. И я, разумеется, заглянул к Дротику. Это понятно. Его всегда интересуют наши впечатления об иностранных державах — даже если мы официально и не состоим на службе.
— Дротик ведь замечательно работает, да?
— Лучше всех.
— Я всегда думал, что ты — лучше всех.
— Не на длинных дистанциях, Гарион, — улыбнулся Шелк. — Я слишком разбрасываюсь. Я, возможно, блистателен, но непостоянен. Меня легко увлечь в сторону. Если Дротик за что-нибудь берется, то, пока не закончит, его ничто не собьет с пути. Сейчас, например, он пробует докопаться до источника этого пресловутого Медвежьего культа.
— У него что-нибудь получается?
— Пока нет. Он уже несколько лет пытается внедрить кого-нибудь в структуры управления этим культом, но пока еще ему этого не удалось. Я сказал ему, что нужно послать туда Охотника, но он ответил, что Охотник занят чем-то другим и чтобы я не лез не в свое дело.
— Охотник? Кто такой Охотник?
— Не имею понятия, — признался Шелк. — Это на самом деле не один конкретный человек. Это имя, которым называют нашего самого секретного шпиона, люди время от времени меняются. Только Дротик знает, кто такой Охотник, но никому не говорит — даже Поренн. Дротик сам какое-то время был Охотником — лет пятнадцать назад… Это не всегда обязательно драсниец и не обязательно даже человек. Это может быть кто угодно — даже тот, кого мы хорошо знаем, — Бэрак, например, или Релг, или кто-нибудь в Найсе.
— Может быть, Мандореллен? — улыбнувшись, предположил Гарион.
— Нет, Гарион, — поразмыслив, ответил Шелк. — У Мандореллена нет необходимых качеств. Тебя это удивит, но случалось, что даже мурги бывали охотниками.
— Мурги? А как же можно доверять мургу?
— Я не говорил, что Охотнику обязательно нужно доверять.
Гарион беспомощно покачал головой.
— Я никогда ничего не пойму про шпионов и шпионаж.
— Это очень увлекательная игра, — объяснил Шелк. — Стоит немного поиграть, втянуться, и сама игра становится важнее, чем то, на чьей ты стороне. Иногда нам самим трудно разобраться в своих побуждениях.
— Я это заметил, — сказал Гарион. — И раз уж мы об этом заговорили, из каких же побуждений ты на самом деле приехал в Риву?
— Никакого секрета здесь нет, — учтиво ответил Шелк, поправляя манжеты своего серого камзола. — Несколько лет назад я понял, что странствующий купец склонен отставать от жизни. Если хочешь ориентироваться в том, что происходит на местах, надо везде иметь инициативных и исполнительных агентов. У меня намечены кое-какие рынки для ривских товаров — стекла, хорошей обуви, шерстяных ковров и тому подобного, — и я решил, что неплохо было бы иметь здесь своего представителя.
— Действительно, прекрасная мысль, Шелк. Дела в городе немного застоялись. Мы могли бы оживить торговлю.
Шелк лучезарно улыбнулся ему в ответ.
— И дополнительный доход мне не помешает, — добавил Гарион.
— Что?!
— Придется платить кое-какие налоги, Шелк, тебя это не слишком обременит, я уверен, что ты меня поймешь. Управлять королевством — дело дорогостоящее.
— Гарион! — с болью в голосе воскликнул Шелк.
— Это один из тех секретов, что я постиг в первую очередь. Люди ничего не имеют против налогов, если они уверены, что все остальные их платят в том же размере и с той же регулярностью. Я сам придумал эти правила и никаких исключений сделать не могу — даже для старого друга. Я представлю тебя Кейлу, моему главному управляющему. Он все для тебя организует.
— Я в тебе ужасно разочарован, Гарион, — уныло произнес Шелк.
— Как ты сам любишь повторять: дело есть дело, в конце концов.
В дверь легонько постучали.
— Да? — ответил Гарион.
— Ривский сенешаль, ваше величество, — объявил стоявший за дверью караульный.
В комнату тихо вошел высокий, седеющий ривский сенешаль.
— Принц Хелдар, — приветствовал он Шелка быстрым кивком, затем обратился к Гариону: — Я бы не стал вас беспокоить, ваше величество, — извинился он, — но дело не терпит отлагательств.
— Разумеется, Бренд, — ответил Гарион. — Присаживайся.
— Спасибо, Белгарион, — с благодарностью произнес Бренд, опускаясь в кресло. — Мои ноги уже не те.
— Старость — не радость, — сказал Шелк. — Разум молод и здоров, но все остальное начинает разваливаться.
Бренд улыбнулся из вежливости.
— Белгарион, тут в гарнизоне цитадели произошла ссора, — перешел он прямо к делу. — Тех двоих, что ее затеяли, наказать я и сам могу, но если с ними поговоришь ты, это предотвратит кровопролитие.
— Кровопролитие?
— У них началась перебранка из-за какого-то пустяка, а потом — слово за слово, как это бывает. Они немного подрались, повыбивали друг другу зубы, помяли бока — и на том бы дело и кончилось, но они бросили друг другу официальный вызов. Я был уверен, что ты не захочешь, чтобы они обнажали мечи.
— Определенно нет.
— Я мог бы приказать им взять свои слова назад, но тогда останется опасность, что они тихонько вылезут ночью и найдут какое-нибудь укромное местечко, чтобы повоевать друг с другом. Я подумал, что если ты, король, поговоришь с ними, то, наверное, выбьешь у них эту дурь из головы. Они оба очень славные молодые люди, и вряд ли кто-нибудь обрадуется, если они раскромсают друг друга на куски мяса. Гарион кивнул в знак согласия.
— Пришли мне эту парочку, как только…
Медальон, который он всегда носил на шее, слегка пошевелился, и он оборвал себя на полуслове, пораженный этим движением. Амулет внезапно сильно разогрелся, и в ушах у Гариона раздалось странное жужжание, затем амулет качнулся и ударил его в грудь. Жужжание утихло, и он услышал, как к нему взывает голос Сенедры:
«Гарион! На помощь!»
Он вскочил на ноги под удивленными взглядами Бренда и Шелка.
— Сенедра! — крикнул он. — Где ты? «Помоги мне, Гарион! Бани!»
— Быстрее! — кинул он остальным. — Сенедра, она там — в банях! — и выбежал из комнаты, схватив по пути стоявший в углу меч.
— Что случилось? — спросил Шелк, следуя бегом за ним по коридору.
— Не знаю, — прокричал Гарион. — Она звала меня на помощь. — Он на бегу потряс мечом, пытаясь освободить его из ножен. — Там в банях что-то случилось.
Они проделали долгий путь по, казалось, бесконечным лестницам, ведущим вниз, в подвалы цитадели, к баням. Гарион перепрыгивал через три или четыре ступени, а Шелк и Бренд бежали следом за ним. Напуганные слуги и придворные прижимались к стенам при приближении троих мужчин с обнаженным оружием в руках.
Внизу последнего лестничного пролета перед ними оказалась тяжелая дверь, ведущая в женские бани, запертая изнутри. Немедленно собрав свою волю, Гарион направил ее на дверь и скомандовал: «Разлетись!» Окованная железом дверь слетела с петель. Сцена, которая предстала перед ними, была ужасна. Обмякшее тело Арелл лежало на мозаичном полу, между лопаток у нее торчала рукоятка кинжала. Над горячей ванной склонилась высокая костлявая женщина в черной накидке, с мрачной усмешкой державшая что-то под водой — что-то слабо сопротивлявшееся, — а по поверхности, над тем, что шевелилось в воде, веером рассыпались медно-рыжие волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57