И он не мог сказать почему. Сердце иногда сжимала непонятная тоска, и он ловил себя на желании завыть или убежать куда-нибудь без оглядки. И вот однажды Хозяйка леса сказала.
— Вам пора уезжать. Вы слишком привязаны к внешнему миру, чтобы Странный лес признал вас. Но когда рядом никого не окажется и солнце станет черным — приходите. Здесь вам всегда будут рады. С чем бы вы ни пришли — с печалью или радостью, — она улыбнулась им мягко и немного печально. — Так и передай отцу, Эфрин.
Высокий красивый человек с белыми, как снег волосами принес им седло и сбрую для Барса, юная девушка с пегой коричнево-белой гривой привела их коня. Они же вместе с Сероглазкой проводили их до опушки леса, после чего удалились. Прощание было коротким. Сероглазка обняла их с Эфрин, расцеловала. Тут откуда ни возьмись появился черноволосый, тот, что встретил их по приезде. Он хлопнул Хога по плечу и обратился к Эфрин:
— Если что понадобится, не стесняйся, принцесса, зови. Имя же мое, — и он, склонившись к уху девушки, что-то ей шепнул.
Брат с сестрой устроились в седле, и еще раз простившись, отправились в путь. Оглянувшись, Хог вздрогнул, на опушке стояла маленькая гнедая лошадка, у ее ног лежал огромный черный волк.
— И куда же мы теперь? — спросила Эфрин у Хога, опираясь на его руку и вопросительно заглядывая северянину в лицо.
— Я отправляюсь в Марк, потому что уже наступила весна, а у меня там назначена встреча, как раз весной. А по пути я закину тебя домой.
— Ну уж нет! — Эфрин фыркнула как десять кошек разом. — Только я вырвалась из дома, теперь никому не удастся отправить меня домой, пока я не повидаю мир.
Хог тяжело вздохнул, подозревая, что его спокойная одинокая жизнь кончилась.
Солнышко вовсю пыталось растопить серебряные залежи снега, небо было необыкновенно ярким, будто весенний ветер смел с него серую пыль. Они расположились на ночлег довольно поздно, когда солнце окончательно уползло за горизонт и, о его присутствии не напоминал ни единый лучик. Барс, хотя ему пришлось нести двойную ношу, ничуточки не утомился. Хог оставил Эфрин заботиться о коне, а сам отправился за дровами. Наломав сушняка и прихватив из овражка сухую коряжину, северянин вернулся к месту стоянки и развел костер. Принцесса тут же засуетилась с ужином. Девушке еще не прискучили прелести походной жизни, и все повседневные мелочи, почитаемые бывалыми путешественника рутиной, казались ей небывалыми приключениями. Хог приволок лапник и с помощью своего волшебного плаща соорудил довольно просторный шалаш.
Незаменимый кельдиркский плащ напомнил ему о Яррэ. Наступила весна, а значит, он скоро увидит ее, и Эльфа, и ...
— Ужин готов! — довольная Эфрин сняла котелок с огня.
В эту минуту ночь вспыхнула, будто северным сиянием, и из света к костру, встряхнув золотой гривой, шагнул могучий соловый жеребец, при виде которого Хог радостно вскрикнул, а, разглядев всадника на его спине, завопил и бросился к спешившемуся Эльфу.
— Вот не поверишь! Только что тебя вспоминал!
Эльф таинственно улыбнулся. Друзья обнялись. Гривастый толкнул северянина головой в бок, требуя внимания и к себе.
— И ты здравствуй, мой хороший! — Хог бережно обнял любимца за шею, погладил по пушистой гриве и только тут вдруг заметил в неверных отблесках костра еще одного коня. Он был не оседлан и робко стоял в стороне.
— А это кто еще?
Гривастый гордо задрал нос и скосил хитрый глаз на Хога.
— А это сын Гривастого и Серебринки, — ответил Эльф.
— Так быстро! — удивился северянин.
— Ну, это все-таки волшебный конь, да к тому же сестрица твоя руку приложила, так что вот тебе взрослый конь. Имени у него, правда, еще нет, Крапива сказала, что ты сам лучше всех с этим справишься.
Северянин заметил, что сам Эльф во все глаза изумленно таращится на принцессу, которая стояла у костра, с любопытством рассматривая Эльфа, Гривастого и безымянного пока коня.
— Эльф, — это моя двоюродная сестра Эфрин. Эфрин, это мой друг — Эльф.
Новоявленные знакомцы раскланялись, а Хог подкрался к коню. В душе северянина все ликовало. Это его конь! Не просто временный попутчик, а верный соратник. Гривастый контролировал процесс знакомства. Он что-то фыркнул в ухо сыну, и тот, потупив взгляд, как робкая девица, потянулся бархатными ноздрями к Хогу.
Чудесный зверь пошел мастью и небывалой силой в отца, только грива у него была не золотая, а серебристая, как у матери, от нее же он унаследовал великолепную стать — стройный, с широкой грудью и литыми мускулами, лебединой шеей, крупной точеной головой.
Северянин гладил и похлопывал его, пока Гривастый ревниво не отвернулся, а Эфрин не позвала Хога к костру, говоря, что ужин стынет.
— Перестань! — Хог ткнул кулаком в бок обидевшегося Гривастого. — Ты все равно лучше всех! — и пошел ужинать.
Беседа протекала бурно, они делились новостями друг с другом, так что улеглись все далеко за полночь. Хогу же не спалось, хотя дежурств они не назначили, решив, что умница Гривастый все равно их разбудит, если что-нибудь случится. Однако северянина тревожили вовсе не опасности — он придумывал имя коню. Когда сотни разных имен смешались и закружились, Барс тихонько зафыркал, а Гривастый беспокойно вскинул голову, всматриваясь в темноту. Нахлынувший сон тут же покинул северянина, он нащупал рукоять Э-Лир, но тут соловый приветственно заржал, а из темноты донесся изумленный возглас.
— Это же Гривастый!
Хог встал, чтобы поприветствовать двух всадников.
— Здорово, Лаэн!
Альв спрыгнул со своего серого жеребца и помог слезть с лошади своей спутнице.
— Эсти!
Бенши с улыбкой повисла у ошеломленного Хога на шее, потом чмокнула его куда-то рядом с носом.
Из-под одеяла появилась заспанная физиономия Эльфа. Андер протер глаза, потом хмыкнул.
— И этот здесь!
Лаэн засмеялся.
— Как же ты рад видеть родственников!
Хог огляделся.
— А где же Волчонок, была бы вся семья в сборе.
— А Волчонок остался со своим драгоценным алди.
Из шалашика показалась заспанная мордашка Эфрин, принцесса зевнула и спросила:
— Что, ужин заново готовить?
Хог весело рассмеялся и хлопнул Нетопыря по плечу.
— Готовь, Эфрин, готовь.
Девушка просияла и, мгновенно одевшись, достала припасы, Эсти присоединилась к ней. Подружки что-то радостно принялись обсуждать, шепчась и хихикая.
Северянин обернулся к охотнику.
— Что-то вы припозднились.
— Почему припозднились? — улыбнулся Лаэн, расседлывая вороную кобылку Лэстриль, которая, видимо, перешла к ней по наследству от Яли. — Мы с Бенши ночные пташки. Да к тому же Эсти, как только свечерело, отправилась на разведку и заметила ваш костер.
— А как дела в Сельгене?
— Да ничего нового. Только Яли надоело носить маску принцессы, девочка очень изменилась после этого происшествия с Мастером теней. Я уж и не знаю, как себя с ней вести, ведь не просто так девчонка-ученица, а королева алди...
Хог улыбнулся.
— А веди как раньше, лучше этого ничего и придумать нельзя.
Лаэн вздохнул и принялся за седло своего жеребца.
— Котик тоже на себя не похож, не узнает никого, улыбается все время, а лицо глупое-глупое.
— Ну еще бы, он наконец получил то, о чем мечтал всю жизнь. Мне кажется, он это заслужил.
Лаэн кивнул, надевая на морду коню торбу с овсом.
— Они уехали из Чарограда, куда не знаю. И Волчонок с ними утянулся. А у вас как? — альв долгим взглядом посмотрел на смеющуюся Эфрин.
— Не знаю, что нам принесла встреча с Хозяйкой Странных лесов, но что-то принесла. Разобраться бы только, что...
— Ужин, то есть полночник готов, — Эфрин гордо оглядела творение рук своих.
— А я-то думал, зачем Сероглазка так нагрузила нас припасами? Оказывается, она просто предвидела целую ораву попутчиков!
Лаэн рассмеялся, откусывая волшебного, не черствеющего пирога с орехами и засахаренными ягодами.
— А тебе жалко?! — насупился Эльф.
Хог задохнулся хохотом.
— Нет, просто если бы не она, чем бы мы вас угощали?
— А может, тогда мы бы вас угощали! — улыбнулась Эсти, протягивая северянину горсть спелой ежевики.
Утром они двинулись в путь довольно-таки поздно, ведь никто никуда не торопился, а ведь так приятно никуда не торопиться в хорошей компании. Эсти и Эфрин с помощью магии соорудили северянину из нескольких лоскутков и шнурочков приличное седло и упряжь, но сказали, что долго они не продержатся и лучше купить в первом попавшемся городе настоящие.
Хог погладил коня.
— Я совсем и забыл про твое имя, как же все-таки тебя назвать? — он уткнулся лицом в песочную с зеленью шею скакуна.
— Давай быстрей, потом наобнимаешься! — все уже сидели в седлах.
Северянин взлетел в седло.
— Вперед, дух дорог!
Конь тряхнул серебристой гривой, в которой при свете солнца были отчетливо видны голубые искры.
Весь день человек и конь вели игру, кто кого быстрее укатает. Каждый проверял другого на прочность. Соловый то срывался с места и улетал вперед, оставляя остальных далеко позади, то пробовал на седоке различные аллюры, начиная с тряской рысцы и заканчивая иноходью. Хог тоже: то сам понукал своего нового друга, то направлял через различные препятствия.
Вечером, когда довольный Хог расседлывал не менее довольного коня, к нему подошел Эльф.
— Ну что, придумал ему имя?
— Придумал, — кивнул северянин. — Он сын Серебринки и Гривастого, значит — Среброгривый. Но я буду называть его просто Серебро.
Серебро радостно заржал и ткнулся другу в плечо головой, ведь он-то давно знал, что его так зовут.
Странники быстро и без препятствий продвигались на северо-запад, к городу оружейников. Снег быстро таял, грозя весенней распутицей, но пока еще дороги держались.
— Еще дней пять — и будем на месте, — сказал Хог друзьям утром, когда они собирали лагерь.
— Только что-то у нас как-то тихо, ни тебе нечисти какой, ни тебе драки, даже разбойники все попрятались, — ухмыльнулся Эльф.
— Накаркаешь, — мрачно бросил Нетопырь и оказался прав.
Город назывался Леоро, он лежал вдалеке от всех торговых путей и рек и был обычным захолустьем. Странники чудом набрели на него, следуя раскисающим дорогам. Задерживаться в городе надолго они не хотели, дороги окончательно развезет, а вот переночевать в постели, в свое удовольствие, можно было, тем более что Бенши умудрилась где-то сильно простыть.
Гостиницы в городе как таковой не было, но хозяин харчевни вспомнил, что у него есть две хорошие комнаты внаем, стоило Нетопырю позвенеть монетами в кошельке.
В меньшей и более уютной комнате устроились девушки, а вот Хогу, Эльфу и Лаэну досталось приличных размеров помещение почти под самой крышей. Сквозняк там гулял как дома.
Перед тем как отправиться спать, все собрались в девичьей комнате. Бенши сидела на кровати, закутанная сразу в три одеяла, из которых торчал только покрасневший распухший нос и поблескивали глаза. Эфрин замачивала в кипятке какие-то травы, по комнате плыл одуряющий запах лета.
— Может, стоит задержаться здесь денька на три-четыре, — Лаэн озабоченно смотрел на Эсти.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Завтра я уже буду на ногах!
Эфрин, сосредоточенно колдуя над лекарством, утверждающе кивнула.
— Завтра она уже будет на ногах, да и не нравится мне чем-то этот городок, пока ехали по улице, у меня просто мурашки по телу бежали, да и люди здесь...
Хогу вспомнилась маленькая девочка с угрюмым лицом, кинувшая в Серебро камень. Теперь, когда Эфрин обратила то, что мучило его, в слова, северянин и сам понял, что весь день, пока они находились в городе, его снедало какое-то беспокойство, будто взгляд в спину, так было, когда они охотились на Мастера теней. Только здесь присутствием алди даже и не пахло, и Хогу, как глотка свежего воздуха, захотелось обнадеживающе постоянного присутствия Дорна. Может, он просто скучал по другу, а может быть что-то еще.
Нетопырь лениво вытянул ноги и оперся локтями о стену.
— Я тоже что-то почувствовал, но, по-моему, ничего серьезного, может неупокоенное кладбище рядом. Но нам в таком случае ничего не грозит, а горожане... Они видели серую куртку Бенши, так что, я думаю, в случае чего, прибегут за помощью. Заодно и заработаем. Городок маленький, нестарый, здесь не может быть большого кладбища, так что мы с Хогом и Эльфом управимся.
— А меня ты, значит, в расчет не берешь? — ухмыльнулась Эфрин.
В этот миг окно распахнулось и влетевший ветер ледяными лапами подхватил покрывало, лежавшее на стуле, и завернул его Лаэну на голову. Пока Нетопырь выпутывался, приводил в порядок взлохмаченные волосы, закрывшие обзор не хуже покрывала, Хог подхватил рассерженного друга под руку и, пожелав всем спокойной ночи, вывел его из комнаты под веселый смех девчонок.
Рыжая склонилась над ним, резко толкнула в бок.
— Проснись!
Хог сел. В комнате было темно и тихо. Крохотное оконце под самым потолком совсем заледенело, к нему с внешней стороны примерз невесть откуда взявшийся осенний резной кленовый лист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77