- Почему ты меня прогоняешь? Разве теперь не ты наш вожак? - Брун
почесал в белобрысом затылке - и с недоумением уставился на свою
окровавленную пятерню. - И голова у меня болит.
Форин хихикнул.
- Скажи-ка, - обратился он к юнцу, - в вашей деревне много случаев
кровосмешения? Ты, я погляжу, не слишком-то сообразителен.
- Это правда, - честно признал Брун. - Потому-то я и делаю то, что
мне велят.
- Возвращайся в мир, братец! - воззвал Дейс к Тарантио. - Этот
обалдуй до того туп, что его и убивать неохота, но если я пробуду здесь
еще минуту - я ему точно горло перережу.
Тарантио, вновь обретший власть над телом, едва сумел сдержать
улыбку.
- Дай-ка посмотреть твою голову, - сказал он Бруну. - Подойди ближе к
огню.
Брун повиновался, и Тарантио быстро ощупал его белобрысую макушку.
- У тебя шишка величиной с куриное яйцо, но это пройдет. Поди-ка
лучше поспи.
- Так ты меня не прогонишь?
- Нет. Скажи мне вот что - хорошо ты стреляешь излука?
- Не очень. Но с мечом я управляюсь еще хуже. Форин гулко
расхохотался.
- Хоть что-то ты умеешь делать? - спросил сквозь смех рыжебородый
воин.
- Ты мне не нравишься, - буркнул Брун. - А умею я... ну так, кое-что.
За скотом ухаживать. За коровами и свиньями.
- Самый подходящий талант для солдата! - ухмыльнулся Форин. - Если на
нас, не приведи боги, нападет шайка диких свиней, мы будем знать, кого
поставить командиром.
- Иди спать, - велел юнцу Тарантио. Брун покорно встал, но тут же
пошатнулся и едва не упал. Форин подхватил его и почти донес к
расстеленным на земле одеялам. Парнишка неловко шлепнулся на одеяла и
тут же уснул. Форин вернулся к огню.
- Ты не против, если я отправлюсь с тобой и твоим ручным песиком в
Кордуин?
- С чего бы тебе этого захотелось? - вопросом на вопрос ответил
Тарантио.
Форин хохотнул.
- Никто ни разу в жизни не давал мне золотой. Этого достаточно?
***
Тарантио проснулся на рассвете. Он зевнул и потянулся, наслаждаясь
внутренним одиночеством - Дейс еще спал. Форин, завернувшись в одеяла,
тихо похрапывал, но Бруна нигде не было видно. И тело Латайса исчезло.
Тарантио поднялся и, пойдя по следам Бруна, нашел его шагах в пятидесяти
от лагеря. Тело убитого вожака было завернуто в его же плащ, а Брун,
монотонно напевая, копал в мягкой земле неглубокую могилу. Тарантио
присел на поваленное дерево и молча наблюдал за его работой. Когда
глубина могилы достигла четырех футов, Брун, грязный по пояс, выбрался
наружу. Осторожно придвинув мертвеца к самому краю могилы, он снова
спрыгнул в нее и опустил Латайса в его последнее пристанище. При этом
Брун действовал так бережно, словно боялся, что мертвец набьет себе
синяк. Потом он медленно и почтительно засыпал могилу.
- Ты, должно быть, очень любил его, - негромко заметил Тарантио.
- Он заботился обо мне, - просто сказал Брун. - А мой отец всегда
говорил, что мертвых надо закапывать в землю. Мол, все поветрия
начинаются оттого, что мертвецов оставляют гнить без погребения.
- Наверное, во всех людях есть что-то хорошее, - задумчиво проговорил
Тарантио.
- Он заботился обо мне, - повторил Брун. - Мне некуда было идти. Он
разрешил мне остаться с ним.
Он насыпал над могилой небольшой холмик и руками утрамбовал рыхлую
землю. Закончив работу, он выпрямился и похлопал ладонью о ладонь,
пытаясь стряхнуть налипшую на пальцы землю.
- Ты должен бы ненавидеть меня за то, что я убил Латайса, -
предположил Тарантио.
- Я никого не ненавижу, - возразил Брун. - И никогда не ненавидел. И
никогда не возненавижу... наверно. - С минуту он молчал, глядя на
могилу. - Когда в деревне умирали люди, кто-нибудь всегда говорил о них.
Много-много красивых слов. Я не могу их вспомнить. Как ты думаешь, это
важно?
- Для кого? - озадаченно спросил Тарантио. - Думаешь, Латайс услышит
твои слова?
- Не знаю, - вздохнул Брун. - Жаль только, что я не помню никаких
красивых слов. А ты?
- Нет - во всяком случае, таких, какие подошли бы сейчас. Просто
скажи то, что тебе подсказывает сердце.
Брун кивнул и, молитвенно сложив руки, закрыл глаза.
- Спасибо, Лат, за все, что ты для меня сделал, - сказал он. -
Извини, что я не выполнил твой приказ, но меня ударили по голове
дубинкой.
- Как трогательно и поэтично! - фыркнул Дейс. - Сейчас вот возьму и
заплачу.
Несмотря на этот ернический тон, Тарантио ощутил, что Дейс не на
шутку взволнован. С чего бы это? Помолчав, Дейс заговорил снова.
- Так что, возьмем дурачка с собой? - как-то чересчур уж небрежно
осведомился он.
- Силы небесные, Дейс! Неужели наконец тебе хоть кто-то пришелся по
душе?
- Он меня забавляет. А когда перестанет забавлять - я его убью.
Тарантио почувствовал, что он лжет - но промолчал.
Внезапно все птицы, щебетавшие на деревьях, взмыли в воздух, да так
дружно, что листва затрепетала, словно от сильного ветра. Тарантио
ощутил, как под ногами едва заметно задрожала земля. На прогалинку
вывалился Форин.
- Давайте-ка поскорее сядем на коней да смоемся отсюда, - предложил
он. - Что-то у меня нехорошее предчувствие. Может, надвигается буря?
Кони отчего-то заартачились, и Тарантио пришлось призвать на помощь
Бруна, чтобы оседлать гнедого мерина - тот неистово лягался всякий раз,
когда ощущал на спине седло.
- Да что же это такое творится? - воскликнул Форин. - Все точно с ума
посходили.
Землетрясение началось, когда Форин, Тарантио и Брун уже выехали на
равнину. Земля под ними задрожала так отчетливо, что кони от ужаса
взвились на дыбы. Брун, который вел в поводу трех запасных лошадей,
вылетел из седла и со всей силы грянулся оземь, а его конь с тремя
своими сотоварищами в панике ускакал вперед. Склон холма, мимо которого
ехали путники, внезапно треснул, точно пересохшая глина, и впереди в
земле разверзлась гигантская расселина шагов в двести длиной. Эта
разверстая пасть без труда поглотила всех четверых коней - и так же
внезапно сомкнулась, подняв в воздух клубы пыли. Тарантио спрыгнул на
землю, не выпуская из рук уздечки.
- Спокойно, малыш, спокойно, - приговаривал он ласково, похлопывая
мерина по плечу. Конь Форина, когда всколыхнулась земля, упал, но
великан успел откатиться в сторону, потом вскочил и поймал поводья.
Толчки продолжались еще несколько минут, затем стихли. В воздухе
висели тучи едкой пыли. Тарантио стреножил гнедого и бросился к упавшему
Бруну. Юноша уже сел и часто моргал.
- Ты расшибся? - спросил Тарантио.
- Опять голову разбил, - пожаловался Брун. - Гляди, вон кровь идет.
- Да что с твоей башкой-то станется? - хмыкнул Форин. - Из-за тебя мы
потеряли коней, болван!
- Брун никак не мог их спасти, - вступился Тарантио. - А если б мы
проехали еще несколько ярдов, то и сами сгинули бы в этой пропасти.
- Слыхал ты, чтобы такое случалось в землях Кордуина? - спросил
Форин. - Я - ни разу. Вот в окрестностях Лоретели землетрясения не
редкость, но чтобы здесь...
Тарантио глянул на свои руки - они все еще дрожали.
- Думаю, всем нам не помешает отдохнуть, - объявил он. - Да и кони
еще не совсем успокоились.
Распутав ноги гнедого, он повел мерина к расколовшемуся холму. У
подножия была небольшая рощица. Привязав коней, Тарантио и Форин уселись
отдыхать, а Брун побрел в сторонку, чтобы облегчиться.
- Вроде бы сердце у меня колотится уже не так сильно, - заметил
Форин. - Я не пугался так с того дня, как моя жена - упокой боги ее душу
- застала меня со своей сестрой.
- Я никогда так не пугался, - сознался Тарантио. - Мне казалось, что
весь мир вот-вот расколется надвое. Что вызывает землетрясения?
Форин пожал плечами.
- Мой отец рассказывал о великане по имени Премитон. Боги приковали
его в самом центре земли, и время от времени он просыпается и пытается
разорвать цепи. Тогда горы содрогаются, а земля трясется.
- Вполне разумное объяснение, - заметил Тарантио, принужденно
усмехаясь.
На стоянку во весь дух прибежал Брун.
- Поглядите только, что я нашел! - выкрикнул он набегу. - Идемте!
И, развернувшись, помчался назад. Следуя за ним, Тарантио и Форин
вышли к тому месту, где склон холма раскололся, обнажив две мраморные
колонны и потрескавшуюся плиту.
- Это древняя могила, - объявил Форин, отгребая землю, которой был
наполовину засыпан вход. - Может, там найдется золото.
Вслед за ним Тарантио и Брун протиснулись в зияющее отверстие - и все
трое замерли перед гигантской статуей, которая словно охраняла
расколотую каменную дверь.
Солнечный свет ярко осветил древний мрамор, и Тарантио долго
разглядывал статую, силясь понять, кого же она изображает. Изваяние было
почти семи футов высотой. В левой руке мраморная фигура сжимала
треугольный щит, в правой - зазубренный меч. Внимание Тарантио
привлекло, однако, не оружие, а лицо статуи. Нечеловеческое лицо.
Костистая переносица тянулась, точно гребень, поперек гладкого черепа,
исчезая за краем мраморной кольчуги. У существа был массивный
крючковатый нос, больше похожий на клюв, огромные выпуклые глаза скошены
к вискам. Безгубый рот статуи был приоткрыт, обнажая ряд острых зубов,
посаженных на костяные пластины, как у хищных птиц.
- Это демон! - со страхом пробормотал Брун.
- Нет, - отозвался Форин, - это дарот. Мой отец подробно описывал их.
Шестипалые руки и выпуклые глаза, которые видели сбоку так же хорошо,
как впереди. Видите, какая у него мощная окостеневшая шея? Дароты не
могли вертеть головой, как люди, поэтому им нужен был хороший обзор.
- Тогда, в пещере, ты поминал даротов, - сказал Тарантио. - Я слыхал
о них, но думал, что это только легенда.
- Нет, дароты существовали на самом деле. Они жили здесь задолго до
того, как в этих краях появились люди. И были самыми страшными врагами
эльдеров, которые их и уничтожили. Дароты явились из Северной пустыни.
Ты когда-нибудь там бывал?
- Не приходилось.
- На двадцать тысяч квадратных миль едва ли найдется горсть
плодородной земли. Легенда гласит, что эльдеры применили могучие чары,
чтобы снести с лица земли семь даротских городов. Огонь с неба и все
такое прочее. Та же самая магия потом уничтожила самих эльдеров, выжгла
в их стране всю землю.
- Вид у него жуткий, - заметил Брун, опасливо косясь на статую.
- Все дароты слыли могучими воинами, - продолжал Форин. - У них было
два сердца и две пары легких. Костина груди и спине были у них вдвое
толще человеческих, и проткнуть их не могли ни меч, ни стрела. Разве что
тяжелое копье, да и то лишь очень сильный человек сумел бы выдернуть его
обратно.
Он помолчал, разглядывая злобное клювастое лицо статуи.
- Адом клянусь, Тарантио, хотел бы ты сразиться с таким уродом?
- Я бы не прочь, - тотчас отозвался Дейс.
- Мне и подумать страшно, как выглядели их женщины, - заметил
Тарантио.
- Судя по тому, что рассказывал мой отец, это вполне может быть
женщина. Они мало чем отличались от мужчин. Дароты размножались, как
насекомые и змеи - откладывали яйца, а вернее, коконы.
- С чего бы это кому-то захотелось, чтобы его могилу охраняла статуя
дарота? - задумчиво спросил Тарантио.
Обогнув статую, они один за другим протиснулись в погребальную
комнату. Солнечный свет почти не проникал сюда, но все равно можно было
разглядеть стоящий у дальней стены открытый гроб. В нем и лежал
овеществленный ответ на вопрос Тарантио - массивный скелет ростом еще
больше, чем статуя, охранявшая могилу. Потрясенный, Тарантио не мог
оторвать глаз от могучих ребер и спины. Скелет лежал на боку, и оттого
хорошо был виден мощный костяной позвоночник, тянувшийся гребнем по шее
и черепу. Запустив руку в гроб, Тарантио извлек наружу гигантский череп.
Костяные пластины, сохранившиеся во рту, еще больше напоминали клюв
хищной птицы.
- Невероятно! - прошептал Тарантио. - Каким же он, наверное, был
чудищем при жизни!
- Ну, он и после смерти не красавец, - пробормотал Форин, взяв у него
череп. - А находка, между прочим, редкая. Дароты были в сущности
бессмертны - они раз за разом возрождались в своих коконах. Ко времени
возрождения прежнее тело дарота ссыхалось и рассыпалось в пыль, а потом
из кокона вылезал новехонький дарот.
- Ну, этот явно не рассыпался в пыль, - заметил Тарантио.
- Это верно. Интересно, почему? Должно быть, он не стал искать себе
пару, и у него не было кокона, чтобы возродиться к новой жизни.
- Я чую здесь зло, - проговорил Дейс. - Словно ледяное пламя,
подстерегающее теплую живую кровь.
На стенах погребальной комнаты было высечено множество знаков, но
Тарантио не сумел распознать ни одного из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55