Ты не тот человек, которого я знал. Ты
не тот, кто грозился живьем меня проглотить, голову отвинтить, а уши -
отрезать. Боги, да из тебя точно душу вынули!
- Так оно и есть, - сказал Тарантио. - Из меня вынули душу.
Форин с отвращением отвернулся от него и направился к двери. Пояс с
мечом висел на крюке у порога, и великан одним движением сдернул его.
- Извини! - крикнул вслед Тарантио.
- Чтоб ты сдох! - огрызнулся Форин.
Когда за Форином закрылась дверь, Мириак вышла из спальни. На ней был
только просторный белый халат, полы которого расходились при каждом
движении. С минуту она молчала, пристально глядя на Тарантио. Он
улыбнулся.
- Хочешь вина?
- Это был твой друг, - сказала Мириак.
- Да. Хочешь вина?
- Нет. Я не понимаю, зачем ты ему все это наговорил.
- Что ж тут понимать? Я больше не хочу драться. Я хочу увезти тебя в
безопасное место.
Тарантио протянул руки к Мириак, но она попятилась.
- В чем дело? - спросил он.
- Не знаю, Чио... но он был прав. Из тебя словно вынули что-то. Я
чувствую это уже не первый день.
- Неужели это так заметно?
- Для меня - да. Я люблю тебя, но ты изменился. Неужели это из-за
меня? Неужели моя любовь лишила тебя мужества?
- Вовсе я не лишился мужества! - почти крикнул Тарантио, но сам
ощутил в своих словах неуверенность и страх. - Не лишился, - тише
повторил он. - Он не был моим мужеством.
- Он?
- Я не хочу говорить об этом.
- Даже со мной?
Тарантио отвернулся, обвел взглядом комнату. Мириак молчала, не спеша
нарушать тишину. Он подошел к очагу, подбросил в огонь угля и, сев на
коврик, уставился на весело пляшущее пламя. А потом тихим голосом
рассказал Мириак о своей жизни и о возникновении Дейса, о том, как с тех
пор они всегда были вместе.
- Я не безумен, - заверил он. - Дейс был для меня таким же настоящим,
как ты. Ты спрашивала меня, почему той ночью я бежал. Дейс хотел убить
тебя; он почуял мою любовь к тебе и увидел в ней угрозу своему
существованию. Когда два дня назад ты пришла в этот дом, тебя встретил
не я, а Дейс.
Тарантио смолк, стараясь не глядеть на нее. Мириак подошла к нему и
села у огня.
- Не понимаю, - тихо проговорила она. - Никогда в жизни я не слышала
о чем-то подобном. Зато я точно знаю, что человек, встретивший меня в
этом доме, был не ты. И когда я поцеловала его, он сжимал в руке кинжал.
- Мириак обхватила ладонями лицо Тарантио, заглянула в его синие глаза.
- У того, - сказала она, - глаза были серые. И бешеные. - Она уронила
руки и, подавшись вперед, поцеловала его в щеку.
- Я не безумен, - повторил Тарантио, - но на следующее утро Дейс
простился со мной - и с тех пор я не могу его отыскать. Я зову, зову -
но его нет.
- И тебя это пугает?
Он кивнул.
- Дейс мог сразиться с кем угодно - и победить. Он ничего не
боялся... а я - боюсь. И я не хочу умирать - теперь, когда снова
встретил тебя.
- Мы все умрем, - сказала Мириак. - Пускай не сегодня, не завтра - но
это случится. И сколько ни беги, от смерти не убежишь. Я люблю тебя всем
сердцем, Чио, но пока еще плохо тебя знаю. Поэтому я могу и ошибаться,
но все же скажу: если ты сейчас уедешь, то потом всю жизнь будешь
ненавидеть себя. Я уверена, что это так.
- Ты хочешь остаться? И увидеть, как дароты возьмут город?
- Нет, я тоже хочу уехать. Однако же останусь. Я встречу свой страх
лицом к лицу, как поступала всегда - а не стану трусливо на него
озираться.
- Я не знаю, что делать, - горестно сознался Тарантио.
- Загляни в свое сердце, Чио. Каково это - видеть в глазах друга
презрение? Кем ты себя после этого чувствуешь?
- Ничтожеством, - просто ответил он.
- Тогда иди на собрание. Забери назад свой меч. Никто не может отнять
у человека гордость, если сам он того не захочет. Стоит раз отступить -
и больше уже никогда не будешь собой.
- Не знаю, будет ли от меня толк без Дейса.
- Может быть, ты и есть Дейс. Может быть, он всего лишь часть тебя.
Так это или нет, но ты храбрый человек. Я это точно знаю, потому что я
никогда не полюбила бы труса.
Тарантио улыбнулся, и Мириак увидела, что лицо его просветлело.
- Ты просто чудо, - сказал он.
- Конечно, - согласилась Мириак. - А если Дейс вернется, скажи ему,
что я люблю вас обоих.
***
Зал Совета был наполнен офицерами и штатскими. Герцог, одетый в
тунику и облегающие штаны из черного шелка, сидел во главе стола, Карис
- по правую руку от него. С побеленной стены у них за спиной сняли все
картины, и Озобар прямо на побелке начертил план катакомб.
Герцог поднялся.
- Это будет наш последний бой, - сказал он, обводя взглядом суровые
лица своих слушателей. - Глубоко под землей, в катакомбах, вы сойдетесь
в бою со страшным врагом. Карис объяснит вам, как надлежит действовать.
Исполнить приказ будет нелегко - вот почему так тщательно отбирали
каждого из вас. Вы - самые отважные наши бойцы, и я горд, что сейчас
нахожусь в этом зале, вместе с вами.
После этих слов герцог сел. Карис отодвинула кресло и, поднявшись,
подошла к стене. Острием длинной рапиры она указала на карту.
- Вот место, в котором, как мы полагаем, пробьются в катакомбы
дароты. Там уже слышно, как они копают. В катакомбах расставлены фонари,
дабы вы могли лучше видеть свою цель. Ваша задача - нанести врагу первый
удар, а затем отступать ко второй линии обороны, вот сюда, - она указала
рапирой место на карте, где туннели разветвлялись и сужались.
- Прошу прощения, генерал, - сказал пожилой офицер с завитыми,
любовно ухоженными усами, - но я хорошо знаю катакомбы. Не лучше ли было
бы укрепить главный туннель? Вы хотите, чтобы мы отступали по боковым
ответвлениям.
- Хорошее замечание, - признала Карис, - но главный туннель дальше
тоже разветвляется, а потом превращается в самый настоящий лабиринт. Мы
можем потерять там много людей. - Офицер хотел сказать что-то еще, но
она предостерегающе подняла руку. - Больше никаких вопросов, сударь, вы
забываете о том, что дароты умеют читать мысли. Я не знаю, сумеют ли они
это делать, когда начнется бой, но не хочу, чтобы мы сейчас обсуждали
все возможности обороны или контратак. Самое важное сейчас - чтобы вы
выслушали то, что я скажу, и по мере своих сил выполнили приказ. Сегодня
от вас зависит судьба всего города.
Воцарилась тишина, и Карис показала по карте пути отхода, назвала
количество арбалетчиков и места их расположения.
- Каждый отступающий отряд должен держаться стен туннеля, чтобы
арбалетчики могли без помех стрелять по врагу. Когда пройдете линию
обороны, занимайте позицию в арьергарде, чтобы, в свою очередь, прикрыть
ваших отступающих товарищей.
Она еще раз медленно и подробно изложила весь план, потом принялась
задавать вопросы офицерам, дабы убедиться, что они все поняли.
- Генерал, - опять подал голос офицер с завитыми усами, - а что, если
враг прорвет нашу оборону? Что нам тогда делать?
- Отходить и постараться уцелеть, - ответила Карис и, видя, что он
снова открыл рот, жестом остановила его. - Довольно вопросов. Ступайте,
соберите своих солдат и ведите их в парк, к выходу из катакомб. Там вас
будут ждать Форин и Вент.
- И я, - прозвучал из дальнего угла зала голос Тарантио. Форин
развернулся в кресле и расплылся в широкой ухмылке. Когда офицеры один
за другим покинули зал, Тарантио подошел к Форину.
- У тебя, кажется, завалялась одна моя вещь, - сказал он.
- Точно, приятель. До чего же я рад тебя видеть! Форин расстегнул
пояс с мечом и вручил его Тарантио.
- Что заставило тебя передумать? - спросила Карис.
- Любовь одной хорошей женщины, - ответил Тарантио.
- Вы двое и Вент будете прикрывать отступление. Можете действовать,
как сочтете нужным, используя любое естественное прикрытие - в
катакомбах таковых бессчетно. Сталактиты и сталагмиты, к примеру.
- Я вот никогда не мог запомнить, какая между ними разница, -
проворчал Форин.
- Я тоже, - отозвался герцог. - Сталактиты растут с потолка вниз,
сталагмиты - от пола вверх.
- Спасибо, государь, - сказал Форин. Герцог коротко поклонился ему.
- Когда я говорю "действовать на свое усмотрение", - продолжала
Карис, - я имею в виду именно это. Только не позволяйте себе слишком
отвлекаться. В катакомбах множество тупиковых ходов, а в иных туннелях
можно и наткнуться на провалы, порой весьма глубокие. Туннели, которые
мы будем оборонять, помечены белой краской; их и держитесь.
Впервые за все время собрания подал голос Вент.
- Карис, я знаю, что лишних вопросов задавать не следует, но ведь
все, кто был здесь сегодня, слышали, как ты говорила об отступлении с
боем. Одним отступлением, пускай даже притворным, битву не выиграть.
Все, кто тебя слышал, знают, что у тебя есть и другой план. Узнают об
этом и дароты. Они поймут, что твой тайный план связан с выходами из
катакомб, что ты хочешь устроить им засаду. А потому скорее всего
попросту не станут преследовать нас.
- Прости меня, генерал, - сказал герцог, - но у меня была та же
мысль. Когда начнется бой, дароты могут двинуться к любому выходу.
- Это верно, - согласилась Карис, - но, во-первых, дароты, возможно,
пока еще даже не знают о существовании катакомб. А если и знают - им
наверняка незнакомо расположение выходов.
- Все, кто был здесь сегодня, видели карту, - возразил Форин.
- Это так, - сказала Карис, - но мы просто не в состоянии
предусмотреть все возможности. Взгляните на карту: если даротов удастся
заманить хотя бы в первые туннели, число выходов, которые будут им
доступны, сократится до восьми. Чем дальше мы заманим даротов, тем
меньше у них останется выбора.
- Я, конечно, повторяюсь, - сказал Вент, - но ведь все, что ты сейчас
говоришь нам, тоже может стать известно врагу.
- Потому-то я и не говорю вам всего. Поверь мне на слово, Вент, - нам
удастся перехитрить даротов. Видишь ли, им тоже придется нелегко. Они
уже знают, что я однажды обвела их вокруг пальца, вложив неверные
сведения в голову одного из наших разведчиков. И потому в катакомбах, в
сумятице боя дароты не смогут полностью полагаться на то, что подслушают
в мыслях наших людей. А это, поверь, вызовет у них немалое
замешательство.
- Я верю тебе, Карис, - сказал Вент. - Я только не хочу, чтобы ты
использовала меня, как того бедолагу-разведчика.
- Именно так я тебя и использую, - холодно ответила Карис.
***
Запах лампового масла расплывался в затхлом воздухе катакомб. В
напряженной тишине затаившиеся в туннеле солдаты прислушивались к
неугомонному грохоту, который становился все ближе - это молоты и кирки
даротов пробивали дорогу в туннель. Форин отер с лица влажный пот и
мельком глянул на Вента. Тот стоял, привалившись плечом к гигантскому
сталагмиту, и в желтом мерцании фонарей лицо его казалось окаменевшим от
напряжения. Чуть левее сидел на каменном уступе Тарантио, опустив голову
и обхватив руками колени. Форин сделал глубокий вдох, чтобы хоть немного
успокоиться, и прошелся мимо припавших на колени стрелков. Все они
молчали, и лица их в свете фонарей влажно блестели от пота.
Форин снова - уже в который раз за этот час - подошел к дальней стене
туннеля. Снова с бьющимся сердцем положил он ладонь на влажный шершавый
камень. И ощутил, как едва заметно дрожит под его рукой стена туннеля.
Рыжебородый великан вернулся на свое место. Свет фонаря мерцал
бликами на его блестящей полированной кирасе. Тарантио поднял голову,
вопросительно взглянул на него.
- Скоро, - прошептал Форин. - Уже скоро.
Где же ты, Дейс?
Ответа не было. Тарантио била дрожь, в груди его тяжелел ледяной ком
страха. Грохот даротских орудий раздался снова, на сей раз уже гораздо
громче, и Тарантио дернулся, точно ужаленный. Поднявшись, он обнаружил,
что у него подгибаются ноги, и вдруг ему отчаянно захотелось броситься
наутек, прочь из этой жуткой, сотрясаемой грохотом темноты. Едва эта
мысль мелькнула у него в голове, как совсем юный арбалетчик в арьергарде
отшвырнул оружие и побежал, спотыкаясь, по размеченному белой краской
туннелю. Прочие стрелки беспокойно зашевелились, и Форин прошелся между
ними, кого-то похлопал по плечу, кому-то шепнул пару ободряющих слов.
Казалось, один лишь вид его богатырской фигуры возвращает солдатам
присутствие духа. Наконец он подал сигнал зарядить арбалеты.
Во рту у Тарантио пересохло, и он подумал о Мириак, которая ждет его
дома, о ярком солнце, струящемся в открытые окна. Если дароты прорвутся
в город... Эта мысль так ужаснула Тарантио, что он поспешил отогнать ее.
Каменная стена треснула, и в расселине блеснуло острое лезвие кирки.
Стрелки положили массивные арбалеты на треножники, нацелили их на стену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
не тот, кто грозился живьем меня проглотить, голову отвинтить, а уши -
отрезать. Боги, да из тебя точно душу вынули!
- Так оно и есть, - сказал Тарантио. - Из меня вынули душу.
Форин с отвращением отвернулся от него и направился к двери. Пояс с
мечом висел на крюке у порога, и великан одним движением сдернул его.
- Извини! - крикнул вслед Тарантио.
- Чтоб ты сдох! - огрызнулся Форин.
Когда за Форином закрылась дверь, Мириак вышла из спальни. На ней был
только просторный белый халат, полы которого расходились при каждом
движении. С минуту она молчала, пристально глядя на Тарантио. Он
улыбнулся.
- Хочешь вина?
- Это был твой друг, - сказала Мириак.
- Да. Хочешь вина?
- Нет. Я не понимаю, зачем ты ему все это наговорил.
- Что ж тут понимать? Я больше не хочу драться. Я хочу увезти тебя в
безопасное место.
Тарантио протянул руки к Мириак, но она попятилась.
- В чем дело? - спросил он.
- Не знаю, Чио... но он был прав. Из тебя словно вынули что-то. Я
чувствую это уже не первый день.
- Неужели это так заметно?
- Для меня - да. Я люблю тебя, но ты изменился. Неужели это из-за
меня? Неужели моя любовь лишила тебя мужества?
- Вовсе я не лишился мужества! - почти крикнул Тарантио, но сам
ощутил в своих словах неуверенность и страх. - Не лишился, - тише
повторил он. - Он не был моим мужеством.
- Он?
- Я не хочу говорить об этом.
- Даже со мной?
Тарантио отвернулся, обвел взглядом комнату. Мириак молчала, не спеша
нарушать тишину. Он подошел к очагу, подбросил в огонь угля и, сев на
коврик, уставился на весело пляшущее пламя. А потом тихим голосом
рассказал Мириак о своей жизни и о возникновении Дейса, о том, как с тех
пор они всегда были вместе.
- Я не безумен, - заверил он. - Дейс был для меня таким же настоящим,
как ты. Ты спрашивала меня, почему той ночью я бежал. Дейс хотел убить
тебя; он почуял мою любовь к тебе и увидел в ней угрозу своему
существованию. Когда два дня назад ты пришла в этот дом, тебя встретил
не я, а Дейс.
Тарантио смолк, стараясь не глядеть на нее. Мириак подошла к нему и
села у огня.
- Не понимаю, - тихо проговорила она. - Никогда в жизни я не слышала
о чем-то подобном. Зато я точно знаю, что человек, встретивший меня в
этом доме, был не ты. И когда я поцеловала его, он сжимал в руке кинжал.
- Мириак обхватила ладонями лицо Тарантио, заглянула в его синие глаза.
- У того, - сказала она, - глаза были серые. И бешеные. - Она уронила
руки и, подавшись вперед, поцеловала его в щеку.
- Я не безумен, - повторил Тарантио, - но на следующее утро Дейс
простился со мной - и с тех пор я не могу его отыскать. Я зову, зову -
но его нет.
- И тебя это пугает?
Он кивнул.
- Дейс мог сразиться с кем угодно - и победить. Он ничего не
боялся... а я - боюсь. И я не хочу умирать - теперь, когда снова
встретил тебя.
- Мы все умрем, - сказала Мириак. - Пускай не сегодня, не завтра - но
это случится. И сколько ни беги, от смерти не убежишь. Я люблю тебя всем
сердцем, Чио, но пока еще плохо тебя знаю. Поэтому я могу и ошибаться,
но все же скажу: если ты сейчас уедешь, то потом всю жизнь будешь
ненавидеть себя. Я уверена, что это так.
- Ты хочешь остаться? И увидеть, как дароты возьмут город?
- Нет, я тоже хочу уехать. Однако же останусь. Я встречу свой страх
лицом к лицу, как поступала всегда - а не стану трусливо на него
озираться.
- Я не знаю, что делать, - горестно сознался Тарантио.
- Загляни в свое сердце, Чио. Каково это - видеть в глазах друга
презрение? Кем ты себя после этого чувствуешь?
- Ничтожеством, - просто ответил он.
- Тогда иди на собрание. Забери назад свой меч. Никто не может отнять
у человека гордость, если сам он того не захочет. Стоит раз отступить -
и больше уже никогда не будешь собой.
- Не знаю, будет ли от меня толк без Дейса.
- Может быть, ты и есть Дейс. Может быть, он всего лишь часть тебя.
Так это или нет, но ты храбрый человек. Я это точно знаю, потому что я
никогда не полюбила бы труса.
Тарантио улыбнулся, и Мириак увидела, что лицо его просветлело.
- Ты просто чудо, - сказал он.
- Конечно, - согласилась Мириак. - А если Дейс вернется, скажи ему,
что я люблю вас обоих.
***
Зал Совета был наполнен офицерами и штатскими. Герцог, одетый в
тунику и облегающие штаны из черного шелка, сидел во главе стола, Карис
- по правую руку от него. С побеленной стены у них за спиной сняли все
картины, и Озобар прямо на побелке начертил план катакомб.
Герцог поднялся.
- Это будет наш последний бой, - сказал он, обводя взглядом суровые
лица своих слушателей. - Глубоко под землей, в катакомбах, вы сойдетесь
в бою со страшным врагом. Карис объяснит вам, как надлежит действовать.
Исполнить приказ будет нелегко - вот почему так тщательно отбирали
каждого из вас. Вы - самые отважные наши бойцы, и я горд, что сейчас
нахожусь в этом зале, вместе с вами.
После этих слов герцог сел. Карис отодвинула кресло и, поднявшись,
подошла к стене. Острием длинной рапиры она указала на карту.
- Вот место, в котором, как мы полагаем, пробьются в катакомбы
дароты. Там уже слышно, как они копают. В катакомбах расставлены фонари,
дабы вы могли лучше видеть свою цель. Ваша задача - нанести врагу первый
удар, а затем отступать ко второй линии обороны, вот сюда, - она указала
рапирой место на карте, где туннели разветвлялись и сужались.
- Прошу прощения, генерал, - сказал пожилой офицер с завитыми,
любовно ухоженными усами, - но я хорошо знаю катакомбы. Не лучше ли было
бы укрепить главный туннель? Вы хотите, чтобы мы отступали по боковым
ответвлениям.
- Хорошее замечание, - признала Карис, - но главный туннель дальше
тоже разветвляется, а потом превращается в самый настоящий лабиринт. Мы
можем потерять там много людей. - Офицер хотел сказать что-то еще, но
она предостерегающе подняла руку. - Больше никаких вопросов, сударь, вы
забываете о том, что дароты умеют читать мысли. Я не знаю, сумеют ли они
это делать, когда начнется бой, но не хочу, чтобы мы сейчас обсуждали
все возможности обороны или контратак. Самое важное сейчас - чтобы вы
выслушали то, что я скажу, и по мере своих сил выполнили приказ. Сегодня
от вас зависит судьба всего города.
Воцарилась тишина, и Карис показала по карте пути отхода, назвала
количество арбалетчиков и места их расположения.
- Каждый отступающий отряд должен держаться стен туннеля, чтобы
арбалетчики могли без помех стрелять по врагу. Когда пройдете линию
обороны, занимайте позицию в арьергарде, чтобы, в свою очередь, прикрыть
ваших отступающих товарищей.
Она еще раз медленно и подробно изложила весь план, потом принялась
задавать вопросы офицерам, дабы убедиться, что они все поняли.
- Генерал, - опять подал голос офицер с завитыми усами, - а что, если
враг прорвет нашу оборону? Что нам тогда делать?
- Отходить и постараться уцелеть, - ответила Карис и, видя, что он
снова открыл рот, жестом остановила его. - Довольно вопросов. Ступайте,
соберите своих солдат и ведите их в парк, к выходу из катакомб. Там вас
будут ждать Форин и Вент.
- И я, - прозвучал из дальнего угла зала голос Тарантио. Форин
развернулся в кресле и расплылся в широкой ухмылке. Когда офицеры один
за другим покинули зал, Тарантио подошел к Форину.
- У тебя, кажется, завалялась одна моя вещь, - сказал он.
- Точно, приятель. До чего же я рад тебя видеть! Форин расстегнул
пояс с мечом и вручил его Тарантио.
- Что заставило тебя передумать? - спросила Карис.
- Любовь одной хорошей женщины, - ответил Тарантио.
- Вы двое и Вент будете прикрывать отступление. Можете действовать,
как сочтете нужным, используя любое естественное прикрытие - в
катакомбах таковых бессчетно. Сталактиты и сталагмиты, к примеру.
- Я вот никогда не мог запомнить, какая между ними разница, -
проворчал Форин.
- Я тоже, - отозвался герцог. - Сталактиты растут с потолка вниз,
сталагмиты - от пола вверх.
- Спасибо, государь, - сказал Форин. Герцог коротко поклонился ему.
- Когда я говорю "действовать на свое усмотрение", - продолжала
Карис, - я имею в виду именно это. Только не позволяйте себе слишком
отвлекаться. В катакомбах множество тупиковых ходов, а в иных туннелях
можно и наткнуться на провалы, порой весьма глубокие. Туннели, которые
мы будем оборонять, помечены белой краской; их и держитесь.
Впервые за все время собрания подал голос Вент.
- Карис, я знаю, что лишних вопросов задавать не следует, но ведь
все, кто был здесь сегодня, слышали, как ты говорила об отступлении с
боем. Одним отступлением, пускай даже притворным, битву не выиграть.
Все, кто тебя слышал, знают, что у тебя есть и другой план. Узнают об
этом и дароты. Они поймут, что твой тайный план связан с выходами из
катакомб, что ты хочешь устроить им засаду. А потому скорее всего
попросту не станут преследовать нас.
- Прости меня, генерал, - сказал герцог, - но у меня была та же
мысль. Когда начнется бой, дароты могут двинуться к любому выходу.
- Это верно, - согласилась Карис, - но, во-первых, дароты, возможно,
пока еще даже не знают о существовании катакомб. А если и знают - им
наверняка незнакомо расположение выходов.
- Все, кто был здесь сегодня, видели карту, - возразил Форин.
- Это так, - сказала Карис, - но мы просто не в состоянии
предусмотреть все возможности. Взгляните на карту: если даротов удастся
заманить хотя бы в первые туннели, число выходов, которые будут им
доступны, сократится до восьми. Чем дальше мы заманим даротов, тем
меньше у них останется выбора.
- Я, конечно, повторяюсь, - сказал Вент, - но ведь все, что ты сейчас
говоришь нам, тоже может стать известно врагу.
- Потому-то я и не говорю вам всего. Поверь мне на слово, Вент, - нам
удастся перехитрить даротов. Видишь ли, им тоже придется нелегко. Они
уже знают, что я однажды обвела их вокруг пальца, вложив неверные
сведения в голову одного из наших разведчиков. И потому в катакомбах, в
сумятице боя дароты не смогут полностью полагаться на то, что подслушают
в мыслях наших людей. А это, поверь, вызовет у них немалое
замешательство.
- Я верю тебе, Карис, - сказал Вент. - Я только не хочу, чтобы ты
использовала меня, как того бедолагу-разведчика.
- Именно так я тебя и использую, - холодно ответила Карис.
***
Запах лампового масла расплывался в затхлом воздухе катакомб. В
напряженной тишине затаившиеся в туннеле солдаты прислушивались к
неугомонному грохоту, который становился все ближе - это молоты и кирки
даротов пробивали дорогу в туннель. Форин отер с лица влажный пот и
мельком глянул на Вента. Тот стоял, привалившись плечом к гигантскому
сталагмиту, и в желтом мерцании фонарей лицо его казалось окаменевшим от
напряжения. Чуть левее сидел на каменном уступе Тарантио, опустив голову
и обхватив руками колени. Форин сделал глубокий вдох, чтобы хоть немного
успокоиться, и прошелся мимо припавших на колени стрелков. Все они
молчали, и лица их в свете фонарей влажно блестели от пота.
Форин снова - уже в который раз за этот час - подошел к дальней стене
туннеля. Снова с бьющимся сердцем положил он ладонь на влажный шершавый
камень. И ощутил, как едва заметно дрожит под его рукой стена туннеля.
Рыжебородый великан вернулся на свое место. Свет фонаря мерцал
бликами на его блестящей полированной кирасе. Тарантио поднял голову,
вопросительно взглянул на него.
- Скоро, - прошептал Форин. - Уже скоро.
Где же ты, Дейс?
Ответа не было. Тарантио била дрожь, в груди его тяжелел ледяной ком
страха. Грохот даротских орудий раздался снова, на сей раз уже гораздо
громче, и Тарантио дернулся, точно ужаленный. Поднявшись, он обнаружил,
что у него подгибаются ноги, и вдруг ему отчаянно захотелось броситься
наутек, прочь из этой жуткой, сотрясаемой грохотом темноты. Едва эта
мысль мелькнула у него в голове, как совсем юный арбалетчик в арьергарде
отшвырнул оружие и побежал, спотыкаясь, по размеченному белой краской
туннелю. Прочие стрелки беспокойно зашевелились, и Форин прошелся между
ними, кого-то похлопал по плечу, кому-то шепнул пару ободряющих слов.
Казалось, один лишь вид его богатырской фигуры возвращает солдатам
присутствие духа. Наконец он подал сигнал зарядить арбалеты.
Во рту у Тарантио пересохло, и он подумал о Мириак, которая ждет его
дома, о ярком солнце, струящемся в открытые окна. Если дароты прорвутся
в город... Эта мысль так ужаснула Тарантио, что он поспешил отогнать ее.
Каменная стена треснула, и в расселине блеснуло острое лезвие кирки.
Стрелки положили массивные арбалеты на треножники, нацелили их на стену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55