- спросил он.
- Заболел, сударь. Я его временно замещаю. Мое имя Ниро.
- Заболел? А вчера только выглядел бодрым и здоровым.
- Ужасно, правда, как быстро может болезнь свалить человека с ног? -
отозвался Ниро. - Чем могу служить, сударь?
- Сегодня должен прибыть мой караван. Боюсь, как бы он не задержался
до темноты.
- Понимаю, сударь. Вам, стало быть, нужно письменное разрешение для
стражников, чтобы открыли ворота?
- Можно сделать и так, - согласился незнакомец и, пододвинув стул,
уселся напротив Ниро. На нем была рубашка из плотного голубого шелка,
расшитого золотой нитью, и отделанный мехом жилет из мягкой серой кожи.
Даже если б Ниро полгода целиком откладывал свое скудное жалованье, он и
тогда не смог бы купить себе такой наряд.
- Однако, - продолжал ранний гость, - было бы куда проще найти другое
решение.
- Другое, сударь? Уж и не знаю, возможно ли это. Приказ герцога
недвусмыслен. После заката солнца ворота запирают, и никто не может ни
выехать из города, ни въехать без особого письменного разрешения.
- Вот в том-то и дело! - подхватил незнакомец. - Я по опыту знаю, что
на получение такого разрешения придется истратить немало времени и сил,
и... - он усмехнулся, - исписать гору бумаги. Уверен, что у герцога была
весомая причина издать такой приказ, однако бедные купцы, такие как я,
тоже должны зарабатывать себе на кусок хлеба. Зачастую это значит, что
дела надо вести быстро, не мешкая - особенно если речь идет о
скоропортящихся продуктах.
- Не сомневаюсь, сударь, что это правда, - ответил Ниро и встал,
чтобы подбросить в печурку пару поленьев. - Однако же, насколько мне
известно, частной торговли продовольствием сейчас не существует. Герцог
через таких купцов, как вы, скупает все съестные припасы, дабы
прокормить город. Из чего следует, что какие бы продукты ни везли в
ваших фургонах, все это и так уже принадлежит герцогу. Верно ведь?
- Теоретически, вот в чем дело... Как, ты сказал, тебя зовут? Ниро? -
Писец кивнул. - Что ж, Ниро, я вижу, что ты честный человек. Знаешь, из
чего я сделал такой вывод?
- Понятия не имею, сударь.
- Твоя туника стоит около восьми медных грошей. Плащ, висящий на
крюке, - не больше трех. - Незнакомец глянул на ноги писца. - Сапоги у
тебя худые, и притом из дешевой кожи. Такие сапоги может носить только
честный человек.
- Теперь понимаю, сударь. Однако, следуя вашей же логике, я должен
был бы сказать, что вы человек бесчестный - ведь ваша шелковая рубашка
стоит, должно быть, десять серебряков?
- Тридцать. - Широко улыбнувшись, незнакомец развязал кошель,
висевший у него на поясе. Вынул две золотые монеты и положил их на стол.
- Если я не ошибаюсь, - продолжал он, - твое годовое жалованье не
составит и этих двух монет.
- Вы правы, сударь.
- Возьми монеты, Ниро. Подержи их в руке. Почувствуй их тепло и вес.
У золота, Ниро, совершенно особый вес.
Тощие пальцы Ниро проворно сгребли со стола золотые.
- Истинно так, сударь. Истинно так.
- Мой караван прибудет к полуночи. Не нужно заносить в книгу его
прибытие.
Незнакомец встал и накинул на широкие плечи плащ.
- Сударь, могу я узнать ваше имя? - спросил Ниро.
- Меня зовут Ландер. Служи мне верно, Ниро, и станешь богачом.
- Благодарю, сударь. И, кстати, вы избавили меня от лишних хлопот.
С этими словами Ниро выдвинул ящик стола и извлек свиток,
запечатанный герцогской печатью. - Сегодня утром меня просили передать
это вам.
- Что там? - спросил купец.
- Не знаю, сударь. Герцог не делится со мной своими секретами.
Ландер взял свиток и сломал печать. Закончив чтение, он улыбнулся.
- Меня пригласили сегодня поужинать во дворце, - сказал он.
- Мои поздравления, сударь. Я слыхал, у герцога отменный повар.
***
Карета герцога - шедевр из красного дерева, с восхитительно мягкими,
обитыми кожей сиденьями - была запряжена шестеркой мышастых коней.
Удобно устроившись на сиденье, Ландер наслаждался поездкой. Бархатные
занавеси не пропускали холод, а от двух медных жаровен, полных
раскаленного угля, веяло приятным теплом.
Ландер был счастлив - как был бы счастлив всякий сын бедного
арендатора, случись ему проехаться в подобной карете. Что подумал бы
отец, если б мог увидеть, каким большим человеком стал его сын! Особняк
с двадцатью шестью слугами, красивая любовница и состояние, с которым не
сравнится и герцогская казна. И к этому еще поместье на островах - если
дароты и впрямь окажутся так опасны, как о них рассказывают. Ландер
слышал, как молотят по булыжникам обитые железом колеса кареты, но
здесь, внутри, не ощущалось ни малейшей тряски. С восхищением
разглядывал он искусную резьбу, покрывавшую стенки кареты. Надо бы и
мне, подумал Ландер, обзавестись такой каретой. И обзаведусь. Непременно
обзаведусь!
Запустив короткие толстые пальцы в карман бархатного камзола, он
извлек золотое ожерелье вкупе с крупным, в виде слезы, аметистом,
оправленным в золотую филигрань. Ожерелье было старинной работы и
обошлось Ландеру в две сотни серебряков. Аметист был подарком для
Мириак, которая обожала подобные безделушки. Вернувшись из дворца,
Ландер разбудит ее, покажет аметист - и увидит, как широко раскроются от
восторга ее ярко-синие глаза. Ландера нисколько не задевало то, что
любовный пыл в Мириак могли пробудить только драгоценности - его и
самого процесс обогащения распалял не хуже любовного напитка. К тому же
все подарки, которые он делал Мириак, были на самом деле
зарегистрированы в казначействе на его имя. Если куртизанка ему
когда-нибудь надоест, все эти драгоценности вернутся к нему.
Ландер услышал, как кучер окликнул коней, и карета, замедлив ход,
остановилась. Поездка оказалась короче, чем он рассчитывал. Не могли же
они так скоро доехать до дворца? Ландер постучал в небольшое окошко в
передней стенке кареты.
- Почему мы остановились? - крикнул он. Ответа не было. Раздернув
занавески, Ландер выглянул в окно - и отшатнулся, увидев зловещую
картину. Карета остановилась на Площади Виселиц. Вокруг пылали факелы, и
в их зыбком свете он различил, что на виселице болтается с десяток
повешенных.
- Трогай! - рявкнул Ландер на кучера. Подобное зрелище не для
человека, который собрался поужинать.
Кто-то шагнул к дверце кареты, рывком распахнул ее. Солдат в шлеме с
плюмажем опустил лесенку.
- Выходи, сударь, - отрывисто бросил он.
- Что ты себе позволяешь? Я - гость герцога, он ждет меня.
- Так точно, ждет. А теперь выходи.
Мысли Ландера заметались, но он никак не мог придумать, как бы еще
возразить этому наглецу. Держась за дверцу, Ландер встал и спустился по
ступенькам. Перед каретой и вправду стоял герцог Альбрек, а с ним -
советник Пурис и Ниро, тот самый писец из складской конторы.
- Добрый вечер, государь, - промямлил Ландер. - Я, право, теряюсь в
догадках...
- Узнаешь этого человека? - перебил герцог, указав на одного из
повешенных. Это был писец Келлис. Остальные - стражники с южных ворот. В
глазах у Ландера помутилось.
- Узнаешь? - повторил герцог.
- Да, государь, но я уверяю вас...
- Твои уверения, Ландер, для меня пустой звук. Ты обманул меня и едва
не вызвал в Кордуине голод. Твои товары, земли и состояние конфискованы.
Теперь уже Ландер дрожал всем телом.
- Государь, я признаю, что был... небрежен в делах. Но у меня и в
мыслях не было прибегать к обману! Все доставленные товары хранятся на
моих складах. Я... я дарю их вам.
- Они уже мои, - холодно ответил герцог. - Повесить его!
Ландер слышал эти слова - но не мог поверить собственным ушам.
- Государь, умоляю... - начал он, но два солдата схватили его за
плечи и поволокли к эшафоту. У эшафота Ландер принялся брыкаться и
извиваться, но третий солдат со всей силы ударил его кулаком в лицо. На
эшафот Ландера втащили, словно куль с мукой. Ему связали руки за спиной,
накинули на шею петлю и туго затянули. Он захныкал, умоляя о милосердии.
Затем пол под ним канул в пустоту - и наступила тьма.
***
- Не понимаю, для чего он это делал, - сказал герцог. - Он ведь уже
был несказанно богат. Заломил мне такие цены, что наверняка получил
огромную прибыль.
- Некоторым людям, государь, - сказал Пурис, - любая прибыль кажется
слишком скромной. Ландер знал, что когда казенные закрома опустеют, за
его товары заплатят любую цену. Доставляя продовольствие тайком, он
всегда мог сказать, что купил его раньше, чем был издан ваш указ.
- Такая алчность для меня непостижима, - промолвил герцог. - Зато,
мой добрый Пурис, я хорошо знаю цену подлинной преданности. Ты сослужил
мне неоценимую службу. Теперь дом Ландера и все его земли - твои.
- Благодарю, государь, - низко поклонившись, ответил Пурис.
- А теперь мне пора отправляться на ужин, - сказал герцог, садясь в
свою карету. Ниро подошел к Пурису.
- Поздравляю, сударь, - сказал он с поклоном. Маленький советник тихо
засмеялся.
- Семнадцать складов, битком набитых продовольствием, - довольно,
чтобы пережить самую суровую зиму, да и казна теперь полна, как никогда.
Прекрасный выдался денек, Ниро!
- Воистину так, сударь.
- Что я вижу? У тебя новые сапоги?
- Да, сударь. Я купил их нынче днем.
- Похоже, они дорогие.
- Это так, сударь. Мне помог приобрести их купец Ландер.
- Надо же, каким он оказался благотворителем, - хмыкнул Пурис.
Назавтра, ранним утром, маленький советник постучал в дверь дома,
принадлежавшего Ландеру.
Сопровождаемый отрядом стражников, он вошел в дом и послал за Мириак.
Куртизанка, одетая в простое белое платье, спустилась в зал. Пурис глаз
не мог оторвать от ее красоты - ослепительное золото волос, нежная
белизна кожи. Он провел женщину в парадную гостиную и со всей возможной
деликатностью сообщил о цели своего визита. Мириак слушала молча,
опустив глаза и ничем не выдавая своих чувств.
- Итак, - сказала она, когда Пурис смолк, - Ландер мертв и дом теперь
принадлежит вам. Когда мне следует съехать?
- Госпожа моя, - ответил Пурис, - тебе нет нужды уезжать. На самом
деле я страстно желал бы, чтобы ты осталась. Я принес для тебя небольшой
подарок.
Сунув руку в карман, он вынул ожерелье, купленное Ландером, и
аметист, похожий на слезу. И с радостью увидел, как прекрасные глаза
Мириак заблестели, и она не колеблясь протянула руку.
***
Стены покоев Карис были увешаны набросками. На северной стене
красовались тонко прорисованные ландшафты - холмы и долины к северу от
Кордуина, равнинные места, расположенные достаточно близко от стен
города, чтобы дароты могли поставить там катапульты. На западной стене
висели чертежи городских укреплений, размеченные цифрами - где и сколько
поставить на стенах солдат, по каким маршрутам снабжать их провизией. На
южной стене была большая карта самого Кордуина - на ней Карис отметила
здания, в которых можно разместить лазареты и оружейные склады.
Карис сидела на кушетке, просматривая отчеты, присланные Пурисом - о
производстве арбалетов и арбалетных болтов. Если повезет, к началу весны
у них будет около восьмисот арбалетов и свыше десяти тысяч болтов. В
дверь постучали, и, кланяясь, вошел слуга.
- Госпожа, - сказал он, - там пришел человек, который хочет
поговорить с тобой. Утверждает, что он твой друг.
- А у этого друга есть имя?
- Неклен, госпожа.
- Впусти его.
Карис поднялась с кушетки навстречу гостю - и при виде его, как
могла, постаралась скрыть свое потрясение. Неклен всегда был худощав и
жилист, но теперь походил на живой скелет. Изможденный, с запавшими
глазами, он, казалось, с последней их встречи постарел на десять лет.
Вместо левой руки была культя, обмотанная почерневшей от крови повязкой.
- Входи, друг мой, и присядь, - сказала Карис и велела слуге принести
еды и вина.
Неклен устало осел в кресло и закрыл глаза.
- Ох, до чего же я устал... - невнятно пробормотал он. Затем уронил
голову на грудь, и дыхание его стало глубоким, сонным. Когда слуга
принес хлеб, масло, сыр и копченое мясо, Карис велела ему прислать
врача. Потом подошла к седобородому ветерану и приложила пальцы к его
шее, нащупывая пульс. Тогда Неклен открыл блекло-голубые глаза и слабо
усмехнулся.
- Я пока еще жив, Карис. Хотя по всем законам должен был умереть.
Он со стоном выпрямился. Карис подала ему кубок с красным вином, и
Неклен выпил все до капли. Потянулся левой рукой к хлебу - и застыл,
озадаченно глядя на культю.
- Проклятие, я ведь до сих пор чувствую свои пальцы. Странно,
правда?
Карис отрезала ему два толстых ломтя хлеба и щедро намазала их
маслом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55