Взяв в руки
последнюю бутылку, Сарино невольно увидел в стекле отражение его
уродства - безволосая, покрытая шрамами голова, пустая глазница,
оплывшая, словно воск, левая половина лица.
- Воплощенное зло, - пробормотал он вслух.
Зло. Это слово хлестнуло Сарино, точно плеть.
Неужели он, Сарино, - зло? А дароты - зло? Интересная мысль. Были
люди - по большей части священники, - которые верили, что зло абсолютно.
В их понимании зло разливалось в воздухе, касаясь каждого человека,
порождая в сердцах и умах зерна похоти, ненависти, алчности. Иные - как
и сам Сарино - полагали, что зло относительно. То, что может быть злом с
точки зрения одного человека, другой может счесть добром. Многое зависит
от нравственных правил и законов, которые управляют тем или иным
сообществом людей. Какие нравственные правила нарушили дароты? С их
точки зрения, пожалуй, что никакие. Так можно ли сказать, что дароты -
зло?
Сарино хихикнул. Ничего не скажешь - нашел время философствовать!
Одно он знал наверняка - что сам нарушил нравственные законы своего
сообщества. Он убил женщину, которая любила его, допустил гибель своих
подданных, предал свои земли во власть немыслимого ужаса. На миг сердце
Сарино сжалось от безмерной грусти, ощущения потери, которую возместить
невозможно. Дуводас говорил об искуплении... но есть проступки, которых
искупить нельзя.
Устало поднявшись, Сарино обыскал кладовую и наконец нашел небольшую
стопку пустых мешков. От мотка тонкой веревки он отрезал ножом кусок
фута в четыре длиной. Сделав два разреза в горловине мешка, Сарино
привязал к нему веревку. Потом положил в мешок все шесть бутылок,
повесил его на плечо и стал ждать. Бутылки в мешке едва слышно
позвякивали.
Тарантио спросил, хочет ли он умереть. Да, безмолвно ответил ему
сейчас Сарино. Безусловно - да. Он не знал сейчас высшего блаженства,
чем кануть в небытие.
Едва переставляя ноги, Сарино вышел из кладовой и побрел по длинному
коридору. Миновав череду комнат, он наконец вышел к узкой лестнице. В
последний раз Сарино был здесь десять лет назад, когда самолично
доставил в монастырь свои богатые дары. Тогда он долго бродил по
монастырскому дому, дивясь тому, как искусно выстроен этот гигантский
лабиринт. Главный зал, где скорее всего пируют сейчас дароты,
располагается на нижнем этаже, но над ним идет галерея. Сарино
напряженно вспоминал свой визит десятилетней давности. Куда же ему идти
сейчас? Спустившись по лестнице, он свернул налево, прошел через
просторную библиотеку и по пути выглянул из окна - уточнить, на верном
ли он пути. Да, теперь он точно знает, что не ошибся. Преодолев еще два
лестничных пролета и пройдя по другому коридору, он остановился у
последней двери. Сделав глубокий вдох, Сарино осторожно открыл дверь и
выскользнул на галерею. Вокруг потолочных балок вился удушливый дым, в
ноздри Сарино ударил тошнотворно-сладкий запах жарящейся плоти. Заглянув
через перила, он увидел внизу даротов. Они выломали из каменного пола
плиты и огородили ими аккуратно обустроенное кострище. Над раскаленными
углями вращался вертел, на который было нанизано человеческое тело. По
всему полу были разбросаны окровавленные кости. Большинство даротов,
усевшись подальше от огня, молча насыщались - лишь двое часовых, стоя у
открытой двери, не сводили глаз с монастырских ворот.
Сарино запустил руку в мешок и вынул одну из бутылок. Затем он шагнул
к самым перилам, чтобы его могли увидеть снизу.
- Я все спрашиваю себя, - проговорил он громко, - можно ли считать
даротов - злом? Как по-вашему, вы - зло?
Жар и боль обрушились на его разум, и Сарино пошатнулся. Он полагал,
что готов к телепатическому удару, но все произошло так быстро, что
Сарино не успел отбить этот удар. Спохватившись, он сотворил защитное
заклятие, и по его сознанию словно заструилась прохладная вода.
- Неужели ни у кого из вас не хватит ума мне ответить? - с вызовом
крикнул он.
- Мы пришли за тобой, Сарино, - отозвался низкий гортанный голос.
Сарино не сразу сумел разобрать, кто именно с ним говорит.
- И нашли меня. Теперь ответьте на вопрос: вы - зло? Два дарота,
сторожившие у двери, вошли в зал. Сарино окинул даротов внимательным
взглядом - недостает еще двоих. Рослый даротский воин приблизился к
галерее, старательно огибая кострище.
- Это слово, человек, для нас ничего не значит. Мы - дароты. Мы -
одно. Только это и важно под звездами. Выживание - высшая цель. Все, что
помогает нам выжить и продолжаться, - добро. Все, что угрожает этому, -
зло.
- Чем же угрожали вам олторы? Я-то думал, что они спасли вас.
- Они не желали дать нам землю. Они закрыли врата в наш родной мир.
- А эльдеры?
- Мы и они не могли существовать вместе, - ответил дарот. - У
эльдеров слишком сильная магия. Они могли...помешать вам.
- Ах вот как! - выкрикнул Сарино. - Значит, вами движет страх?
- Мы никого не боимся! - взревел дарот.
Дверь на галерею распахнулась, и в проеме возник рослый даротский
воин. Круто развернувшись, Сарино метнул в него бутылку, которую держал
в руке. Бутылка ударилась о могучую грудь дарота - и взорвалась.
Полыхнул огонь, тотчас охватив голову дарота, и тот пронзительно
завизжал. Пламя жадно пожирало его, вокруг заклубился черный дым. Дарот
пошатнулся, ударился спиной о дверь, затем рухнул на колени, весь пылая,
точно живой факел. Пламя обрело голубоватый оттенок, жар стал
нестерпимым. Выхватив из мешка вторую бутылку, Сарино метнулся к другой
двери. Едва она распахнулась, он швырнул бутылку в дарота - но
промахнулся. Бутылка разбилась о стену, никому не причинив вреда. Тогда
Сарино проворно перебрался через перила галереи и перескочил на уступ
деревянной колонны - десять таких колонн подпирали свод зала.
- Вы боитесь смерти! - кричал он. - Вашей жизнью правит страх! Вот
почему вы ни с кем не можете ужиться! Высчитаете, что все другие народы
такие же злобные себялюбцы, как вы сами. И на сей раз вы не ошиблись! Мы
уничтожим вас! Мы загоним вас в западню и сотрем ваше чудовищное племя с
лица земли!
На галерею выбежали еще три дарота. Сарино метнул в них бутылку, но
они проворно пригнулись, и эта бутылка тоже разбилась, никому не
причинив вреда. С высоты колонны Сарино видел, как Тарантио и Дуводас
что есть силы мчатся по двору к воротам.
В этот миг копье ударило Сарино в живот, пригвоздив его к колонне.
Сарино обмяк, навалившись на древко. Боль терзала его с немыслимой
силой, изо рта струйкой текла кровь.
- Вы для нас ничуть не опасны! - со скрипучим смехом крикнул вожак
даротов. - Ваша жалкая раса слаба и бесхребетна. Ваше оружие против нас
бессильно. Мы изничтожили ваши армии, разрушили два ваших великих
города! Ничто живое не может устоять против нас!
Кое-как стянув мешок с плеча, Сарино из последних сил швырнул его
прямо в кострище. Прогремел оглушительный взрыв - и несколько даротов
покатились по полу, объятые пламенем.
Второе копье ударило Сарино в грудь. И с ним пришло то, чего герцог
Ромарк желал страстнее всех желанных благ мира.
Небытие.
***
Когда Дуводас вошел в таверну, Шира бросилась ему навстречу и обвила
руками его шею.
- Я так боялась! - дрожащим голосом проговорила она. - Я уж думала,
что больше тебя не увижу...
Дуводас притянул ее к себе и поцеловал в щеку.
- Я с тобой, - ласково сказал он. - И никогда больше тебя не покину.
Он погладил ее по длинным черным волосам. Шира подняла к нему сияющее
лицо. Дуводас нежно поцеловал ее в губы, затем осторожно отстранился и
присел у огня. Кефрин, отец Ширы, косолапя, подошел к ним и похлопал
Дуво по плечу.
- Похоже, парень, ты совсем выбился из сил. Сейчас принесу тебе
что-нибудь поесть.
Он ушел в кухню и вернулся с большой миской овсянки и кувшинчиком
меда. Дуводас, однако, не притронулся к еде.
- Что с тобой было? Ты нашел ее? - жадно спросила Шира. Вместо ответа
Дуводас развязал холщовый мешочек и вынул Жемчужину, ослепительно
засиявшую в свете очага. С минуту никто из них не произнес ни слова.
Теплая, точно живая Жемчужина покоилась в ладонях Дуво, и он всем
существом ощущал тяжкий груз легшей на него ответственности. Шира
смотрела то на Жемчужину, то на Дуво, и сердце ее разрывалось от любви к
нему. Кефрин стоял поодаль. Он не мог постичь всей мощи Жемчужины,
однако помнил, что ради нее семь лет сражались и гибли целые армии - и
вот она здесь, в его таверне.
- О, - вздохнула наконец Шира, - как же она прекрасна! Словно луна,
невзначай упавшая с неба.
- В ней сокрыты эльдеры, их города и земли. Все.
Подробно, не торопясь, Дуводас рассказал им о путешествии в горный
монастырь и о гибели Сарино, герцога Ромарка.
- То, что произошло в монастыре, было поистине ужасно, - прибавил он.
- Дароты перебили всех монахов постарше, а молодых пожрали.
Кефрин с неослабным вниманием слушал рассказ Дуво.
- Могу только представить, какой гнев тебя сейчас терзает, -
проговорил он.
Дуво покачал головой.
- Эльдеры научили меня, как обуздать волну гнева - нужно лишь
расслабиться и подождать, покуда она прокатится через тебя и схлынет.
Это был нелегкий урок, но, думаю, я с ним справился. Гнев неизбежно
приводит к ненависти, а ненависть порождает зло. Дароты таковы, каковы
они есть. Они словно буря - жестокая и разрушительная. Я не стану
ненавидеть их. Я никого не стану ненавидеть.
- Если хочешь знать мое мнение, - сказал Кефрин, - ты, сынок, избрал
себе нелегкий путь. Человек рожден для любви и ненависти. Я не верю,
чтобы нашлось учение, которое в силах это изменить.
- Ты ошибаешься, - мягко сказал Дуводас. - Я повидал в жизни немало
зла во всех его проявлениях. И однако же это не переменило моих
взглядов.
Кефрин улыбнулся.
- Хороший ты человек, Дуво. Можно мне потрогать Жемчужину?
Дуво не колеблясь протянул ему драгоценный шар. Кефрин обхватил
Жемчужину своими могучими ладонями и загляделся в ее перламутровые
глубины.
- Я не вижу там городов, - заметил он.
- И тем не менее, - сказал Дуводас, - они там есть. Я должен отнести
Жемчужину на самую высокую гору Эльдера. Тогда эльдеры вернутся.
- И помогут нам уничтожить даротов? - спросил Кефрин.
- Нет, не думаю, что они на это согласятся.
- Тогда зачем их возвращать?
- Отец! - ахнула Шира. - Как ты можешь говорить такое? Разве эльдеры
не заслужили того, чтобы просто вернуться к жизни?
- Да я не это имел в виду, - краснея, пробормотал Кефрин. - Я только
хотел сказать вот что: если эльдеры предпочли укрыться от людских армий
в Жемчужину, потому что не хотели сражаться, зачем же возвращать их
только для того, чтобы они снова столкнулись с армией даротов?
- Хороший вопрос, - признал Дуводас. - На это я могу сказать одно:
эльдеры мудрый народ и наверняка сумеют предложить иной выход, чем
война. Одно их возвращение заставит даротов присмиреть.
- Надеюсь, что ты прав, - вздохнул Кефрин, возвращая ему Жемчужину. -
Что же, мне пора идти на кухню. Нужно заняться стряпней, принести из
погреба пиво и все такое... - Он снова глянул на Жемчужину и покачал
головой. - Даже странно думать о всяких обыденных делишках в такой-то
день!
- Жизнь продолжается, друг мой, - сказал Дуводас и не без усилия
встал.
Шира взяла его за руку.
- Тебе нужно поспать, - сказала она. - Пойдем. В спальне тепло, и на
кровати постелены чистые простыни.
Рука об руку они поднялись в спальню. Дуводас положил арфу на стол и
стянул с себя заляпанную дорожной грязью одежду.
- Полежи со мной немного, - попросил он, нырнув под одеяло.
- У меня есть дела, - ответила Шира. - И если я лягу с тобой, ты
вовсе не заснешь!
Приподнявшись на локте, Дуводас посмотрел на жену. Живот ее за
последнее время изрядно вырос и округлился.
- Тебя все еще тошнит по утрам? - спросил он.
- Нет, зато появились самые невероятные причуды в еде. Медовые
коржики с паштетом! Представляешь?
- По счастью, нет, - хмыкнул Дуводас. Потом опустил голову на подушку
и закрыл глаза. Тотчас же его, словно лодку, подхватила и мягко убаюкала
теплая дремотная волна. Он еще ощутил, что Шира поцеловала его в щеку, и
погрузился в крепкий сон.
Когда он проснулся, время уже близилось к полуночи. Рядом с ним спала
Шира. Дуводас бережно обнял ее, привлек к себе. Через десять дней они
присоединятся к первому каравану беженцев, который отправится в
Лоретели. Как только Шира окажется в безопасности, он, Дуводас, двинется
прямиком на юго-запад, в земли эльдеров.
Шира проснулась и, шевельнувшись в его объятиях, теснее приникла к
нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55