- Смягчающих обстоятельств, когда речь идет о взрыве бомбы?
Впрочем, и мне самому ничего в голову не приходило.
- А если это ошибка? - спросил я. - Каким образом ей удалось проникнуть в здание, принадлежащее «Мелгард Индастриз», позвольте поинтересоваться?
- Она входила в число сотрудников, - пояснил Шокк, снова обратившись к дисплею. - Она работала в течение двух месяцев, предшествовавших преступлению, в отделе приема посетителей.
- Как нельзя лучше подходит для Смотрителя, - ухмыльнулся Рэндон. Подумав с минуту, он спросил: - А что известно из протокола самого судебного процесса?
- Сейчас... - Шокк просмотрел на экране еще несколько страниц. - Из того, чем мы располагаем, всё выглядит донельзя тривиально.
- Неужели ничего экстраординарного? Ничего такого, что могло бы указать на какие-либо психические нарушения или что-нибудь в этом роде?
- Нет, сэр. Обычный процесс, каких десятки, с правом повторного обжалования.
Рэндон снова взглянул на меня и покачал головой.
- Простите, Бенедар, но если «Мелгард индастриз» не пожелал вложить в этот процесс свои деньги или попытаться каким-то образом повлиять на его исход, они наверняка уверены в ее виновности.
- Или же, в крайнем случае, убеждены в том, что она из тех, от кого они желают избавиться, - не без сарказма добавил я.
Рэндон посмотрел на меня жёстким взглядом.
- Я не могу допустить возможность предвзятого подхода к подсудимым на Патри и в колониях, - ровным голосом произнес он, - и не склонен прислушиваться к обвинениям, не проверив все как следует.
Что же, в большинстве случаев это довольно обоснованная осторожность. Но здесь, на его собственном корабле, в капитанской рубке, это было явно слабым аргументом, и он прекрасно понимал.
- Хорошо, - сказал я. - Тогда рассмотрим эту проблему чисто теоретически. Предположим на минуту, что Каландра была обвинена ложно и что рассматриваемый нами инцидент не является частной изолированной проблемой.
- Великий заговор? - судя по широкой улыбке, это предположение его позабавило. - Ладно, ладно, продолжайте. А чего можно добиться, один за другим убирая с пути всяких там Смотрителей?
- А кто говорит, что речь идет именно о Смотрителях? - возразил я. - Там полно всяких меньшинств, религиозных и других, чтобы сделать их козлами отпущения.
- И к чему все это? - спросил Шокк. Я кивнул на его компьютер.
- Взгляните, располагает ли «Мелгард Индастриз» транспортной лицензией для перевозок на Солитэр, если вас не затруднит.
Шокк стал искать информацию, но Рэндон опередил его.
- Нет у них такой лицензии, - сказал он. - Они пытались добиться её вместе с «Карильоном».
Рэндон пристально смотрел на меня, и я понимал, что весь этот разговор и мои рассуждения его больше не забавляют.
- А вы что думаете?
- Полагаю, что компания поспешила отделаться от Каландры не по причине её так называемой вины.
- Кто-то оказывает на нее давление? - попытался пошутить Шокк. - Руководство «Мелгард индастриз» надеется войти в дело вместе с Патри и даёт понять, что не станет поднимать шум по поводу создания зомби, вы это имеете в виду?
Создание зомби. Что-то в глубине моего сознания восхитилось тем, насколько мягкими могут быть всякого рода эвфемизмы для обозначения смерти.
- Да, за исключением того, что это давление не обязательно может быть внутренним. Оно может исходить и не из самого «Мелгарда».
Шокк непонимающе поднял брови.
- От кого-нибудь из самих Патри?
- А почему бы и нет? До тех пор, пока шахты кольца будут оставаться такими же прибыльными, как и сейчас, они изо всех сил будут стараться найти способ продолжить эти легальные убийства.
- Не забывайтесь, - проворчал Рэндон. - Если вы считаете, что Патри оказывают давление на органы правосудия и что органы правосудия неспособны противостоять этому давлению, то, в таком случае, вы и сами не заметите, как в один прекрасный момент окажетесь клеветником, а там недалеко и до государственной измены.
Шокк обменялся со мной взглядом.
- Никакого отношения к клевете это не имеет, мистер Келси-Рамос, - возразил я. - Любому здравомыслящему человеку ясно, что такое давление существует. Патри вынуждены мириться с ним и с зомби, и они будут с этим мириться, несмотря на долгую историю хотя и инертного общественного сознания, направленного против злоупотребления смертной казнью.
- Мало того, ситуация эта постоянно ухудшается, - пробормотал Шокк. - Когда они выведут свою «Рокхаунд 606» на проектную мощность, возможности лицензионного транспорта снова расширятся. Либо Патри будут и дальше повышать эти цифры - что в свою очередь предполагает увеличение числа зомби - либо будут вынуждены искать такой способ использования траектории Мьолнира, чтобы по ней отправлялись корабли большей грузоподъемности.
Я кивком подтвердил согласие с его точкой зрения.
- Как я уже говорил, давление существует. Вопрос лишь в том, поддаются ли ему органы правосудия и само Патри.
Некоторое время в рубке стояла тишина. Короткое и почти незаметное изменение псевдогравитации свидетельствовало о том, что «Вожак» снова меняет курс. В глубине сознания я снова подивился тому, что могло бы произойти, если бы трупное окоченение лишило тело, сидящее за пультом, подвижности рук до того, как десятичасовой полет через Облако завершился.
Впрочем, через семьдесят лет и доктор Де Монт, да и другие апологеты этого жертвоприношения сумели бы найти какой-нибудь хитроумный способ решить эту проблему.
- Значит, так, - прервал молчание Рэндон. - Думаю, неплохо было бы все это проверить. - Мне показалось, что ему было непросто взглянуть мне в глаза. - К сожалению, если дело касается этого случая с Пакуин... - Рэндон как-то смущенно пожал плечами.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
- Мистер Келси-Рамос, она невиновна.
- Возможно. А возможно, и виновна. Впрочем, что бы то ни было, каких шагов вы ждете от меня?
- Предоставить ей отсрочку от исполнения приговора до полного повторного расследования. Это единственное, что вы в состоянии сделать.
Еще не закончив свою фразу, я уже понял, что совершил ошибку. Внезапно заинтересованность Рэндона делом куда-то исчезла, как только он ощутил, что его подчиненные пытаются вить из него веревки. Окажись на его месте лорд Келси-Рамос, он сумел бы правильно истолковать мою настойчивость как следствие эмоциональности моей натуры. Рэндон был слишком молод для того, чтобы рискнуть и высказать даже хоть какое-то подобие слабости и тем более в присутствии третьего лица.
- Позвольте напомнить вам о том, - процедил он, - что, если я решусь на это, «Вожаку» суждено застрять в системе Солитэра.
- Мы могли бы послать сообщение на один из кораблей, - упрямо гнул свое я. Отступи я сейчас, Рэндону ничего не стоит передумать. У меня не оставалось иного выбора, кроме как продолжать давить на него, не позволять ему оставаться наедине со своими мыслями, пока я не сумею найти такое решение, которое обеспечило бы ему и возможность сохранить свое лицо, и в то же время не дать Каландре погибнуть.
- Курьерский корабль мог бы долететь до Внешнего предела и вернуться сюда дней за двенадцать.
- Даже за десять, - уточнил Шокк.
- Даже за десять, - подхватил я. - Мы могли бы затребовать к себе на борт полную запись протокола судебного заседания и ещё раз проверить всё до запланированного отлета из Солитэра.
- Вы забываете о том, что сейчас может не оказаться под рукой курьерского корабля, который отправлялся бы на Внешний предел именно тогда, когда это потребуется, - возразил Рэндон. - К тому же судебные инстанции Внешнего предела не обязаны представлять нам свои протоколы.
- Но...
- И, - обрезал он, - хорошо, предположим, что вы правы. Предположим, нам удастся выяснить нечто такое, что могло бы послужить основанием для повторного судебного разбирательства...
- Ну, значит... - я замолчал на середине фразы.
Рэндон мрачно кивнул, увидев мое замешательство.
- Вот-вот, правильно. Если мы решим взять ее опять на Внешний предел, то каким образом мы сможем пересечь Облако по пути назад?
Я взглянул на Шокка. Мне все это не пришло в голову, не мог я заглянуть настолько далеко.
- Ну... мы могли бы отправить и еще одно сообщение на Уайтклифф, разве не так? Попросить их прислать нам еще одного приговоренного к смертной казни вместо Каландры?
- Они на это не пойдут. - В тоне, каким говорил Рэндон, чувствовалась убеждённость, чувствовалось, что говорит он это не в угоду пустой аргументации и чистой теории спора. - Власти не позволяют брать на борт одного корабля более двух зомби, за исключением разве что особых, весьма специфических ситуаций. Вы можете хоть сто раз убедиться в том, что Пакуин невиновна, но они и не подумают присылать кого-нибудь ей на замену.
- Как же мы можем это доказать, пока не получим в руки протоколы суда? - ворчливо заметил я. - Это никуда не годная аргументация.
- Никуда не годная, согласен, - не стал возражать Рэндон. В его голосе не было ни страсти, ни раздражения, лишь готовность согласиться. - Сожалею, но система эта не предусматривает, что приговоренные к смертной казни могут иметь возможность избежать ее на такой стадии.
Или, другими словами, жизнь Каландры не представляла для него никакой ценности, чтобы воспользоваться ради её сохранения официальными каналами. Вот у лорда Келси-Рамоса достало бы мужества пойти на это...
Но лорд Келси-Рамос здесь не распоряжался. Распоряжался Рэндон. Я вздохнул. Редко доходило до того, чтобы что-то так сильно взволновало меня, и я был вынужден действовать и думать как бы через какую-то пелену, стоявшую у меня перед глазами.
- Хорошо, - сказал я. - Если я сумею раздобыть замену для Каландры перед тем, как нам нужно будет вылетать, сможете ли вы, как главное лицо на этом корабле, предоставить ей временную отсрочку от приведения приговора в исполнение?
Рэндон пристально посмотрел на меня.
- Разве одна жизнь может быть важнее другой? Меньше всего ожидал от вас такого.
Меньше всего я ожидал этого от себя. Я никак не прокомментировал эту фразу, и через секунду он кивнул.
- Хорошо, Бенедар. Нелегкая же у вас задача. Надеюсь, нет нужды повторять, что вы не должны выходить за рамки закона для того, чтобы снабдить нас зомби, или как?
Это напоминание я воспринял на удивление болезненно, почти как оскорбление. А может быть, боль внутри меня происходила из-за того, что моя собственная совесть была нечиста. Если я был способен на то, чтобы в этой торговле за жизнь Каландры заплатить еще одной жизнью, то чем я был лучше тех, кто жертвовал жизнями сотен ради извлечения прибыли?
- Я понимаю, сэр, - сказал я. От волнения у меня пересохло во рту. - Благодарю вас, сэр.
Я повернулся, чтобы уйти.
- Бенедар! - позвал он меня.
Как можно хладнокровнее я повернулся.
- Да?
Его взгляд обрел почти физическую весомость.
- Вы уж, пожалуйста, не ошибитесь.
Я судорожно глотнул.
Правда? - вопросил Пилат. А что это такое?
- Да, сэр, - тихо ответил я и удалился.
ГЛАВА 5
Прошло ещё очень много времени, прежде чем я смог заснуть в эту ночь. Действительно, так много, что я не спал даже в половине второго, когда выключилась траектория Мьолнира и «Вожак» снова пребывал в обычном пространстве.
В этом лежании без сна в ночной тиши было что-то необычно зловещее, нечто такое, что было мне знакомо уже очень давно, что-то, наделяющее звуки, обычные в дневное время, чертами предвестников беды. И отдаленные щелчки прерывателей цепи Мьолнира не могли восприниматься как обычный рабочий шум. Я провел целую необычайно долгую минуту, внезапно оказавшись в невесомости, сердце мое билось где-то у глотки, и невозможно было ничего расслышать, кроме его тяжёлых ударов. Может быть, что-то уже произошло, неужели мы сбились с нашего пути сквозь Облако, и нам суждено было выскочить из него слишком рано...
Откуда-то с кормы корабля до меня донесся слабый гул, который постепенно менялся по частоте и интенсивности, и мое ложе послушно отвечало на него едва ощутимым дрожанием, когда биокерамический потолок моей каюты сложился углом, чтобы оказаться в перпендикулярном положении к вектору ускорения. Вернулась обычная сила тяжести, которая, увеличиваясь, свидетельствовала о том, что «Вожак» совершал свой вояж без каких-либо отклонений от нормы.
Если, конечно, такое слово, как «норма», могло подойти для обозначения полета, управляемого мертвецом.
Скрипя зубами, я выбрался из койки и опустил ноги на пол. Я слишком хорошо знал себя, чтобы позволить роскошь безответственного отношения к произошедшему. В разуме по-прежнему господствовал темный безответный ужас: «Вожак», беспомощный, закинутый неведомо куда в пространство, в сотнях световых лет от Солитэра.
Ты придешь к знанию правды, и правда освободит тебя...
К счастью, в этом случае узнать правду было нетрудно. Пройдя два шага до столика, я взял с него жезл и снова уселся в анатомическое кресло.
- Стена: фронтальный вид, - скомандовал я компьютеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57