Лорд Келси-Рамос бросил на меня свирепый взгляд, но за ним улавливалась готовность всё же покориться нам и даже какое-то брюзгливо-ворчливое одобрение.
- Хорошо, но когда мы вернёмся, я покажу, вам обоим, в чем состоит разница между преданностью и неповиновением, - рявкнул он, с явной неохотой принимая от Куцко рекордер, который тот держал в вытянутой руке. - Оставь это не более, чем в десяти метрах от гремучников. Куцко, будь осторожен, когда откроешь клетку - они царапаются и кусаются. И тут же назад с холма.
- Так точно, сэр, - кивнул Куцко, беря перчатки.
- И повнимательнее там, - еще раз напомнил лорд Келси-Рамос. - Пойдём, Джилид.
Первые тридцать метров мы взбирались на холм вместе, затем расстались - он направил меня к нависшей скале, которую указал раньше, сам же забрался в небольшое углубление в земле, которое могло бы избавить его от возможной оборонительной реакции гремучников, если бы тем вздумалось пальнуть в нас из чего-нибудь. Я не отрывал взора от гремучника, и, хотя ясно ощущал, что он реагировал на наше присутствие, признаков злобы не обнаруживал. Я молился, чтобы он не обнаружил таковых и дальше.
Куцко дожидался, пока мы не завершим наши приготовления. Я продолжал наблюдать за нашим объектом, прикидывая, смогу ли я вовремя предупредить их, если вдруг почувствую какие-то признаки враждебности... И мне пришло в голову, смогу ли я вообще своевременно понять, как выглядит их враждебность. Оглушенный ударами сердца, я едва сумел расслышать призыв лорда Келси-Рамоса по телефону: «О'кей, Джилид, он выпустил ласок. Никаких признаков, что на него нападают, нет... ласки продвигаются вперёд... ага, вот они и добрались... наблюдай за гремучником.»
Я чуть ли не до крови закусил губу, боковым зрением наблюдая, как четыре ласки пробирались через заросли, окружавшие гремучник снизу. Они были видны не только мне, но и гремучнику, я мог ощущать его настороженность, которая распределилась между четырьмя зверьками и нами, но в какой пропорции - это оставалось для меня загадкой. Я рискнул на секунду взглянуть на ласок, но не обнаружил у них проявлений страха или настороженности.
Стало быть, гремучники еще не стреляли. Может, они желали, чтобы хищники подобрались к ним ближе? Я изо всех сил старался воспроизвести в памяти тот эпизод в Батт-сити, когда они сумели вывести из строя игломет Куцко.
- Лазеров пока нет, - в унисон моим мыслям пробормотал в телефон лорд Келси-Рамос. - Может быть, они понимают, что мы записываем их и надеются, что всё же не придется демонстрировать нам своё оружие в действии.
Мысль, которая не приходила мне в голову... но, если именно на это и рассчитывал гремучник, я уже сейчас мог видеть, что это было пустой надеждой. Ласки уже почуяли или увидели его и решительно продвигались вперёд.
Решительно, хотя и не спеша... вдруг я понял, что это, действительно, не имело смысла.
- Что-то здесь не так, - пробормотал я в телефон. - Ласкам уже пора подкрасться к гремучнику - здесь им почти негде укрыться, чтобы оставаться незаметными.
- Точно знаешь, что гремучник обнаружил их? - спросил лорд Келси-Рамос.
- Не сомневаюсь, - ответил я. - Но все, что мне удаётся почувствовать в нём... ох, ну это можно, наверное, назвать, напряженным ожиданием, я бы так выразился.
Лорд Келси-Рамос усмехнулся.
- Хорошо, продолжай наблюдение.
Ласки продолжали осторожно подкрадываться к гремучнику и вскоре оказались у самой кромки растительности, его окружавшей, и уткнулись своими острыми мордочками в неё. Потом замерли, их головы завертелись, было видно, что они прислушиваются или принюхиваются, пытаясь определить опасность. Я ждал пока зверьки не бросятся в атаку... и с той же самой терпеливостью, уже нам продемонстрированной, они стали пробираться через промежуток между двумя похожими на маленькие кустики растениями...
И без всякого предупреждения, совершенно неожиданно эти кустики буквально взорвались злобно жужжащими насекомыми.
Инстинктивно я вжался поглубже в свое убежище под нависшим надо мной обломком скалы, вспомнив, как жаловались на этих мошек те, кому пришлось по приказу Айзенштадта подбираться вплотную к гремучникам, росшим по отдельности или небольшими группами.
- Внимание! Они опасны! Могут ужалить! - прокричал я в телефон.
- Принято! - подтвердил лорд Келси-Рамос, и в его голосе я почувствовал тихое омерзение и ужас. - Теперь понимаю, для чего им эти органические лазеры - они не стреляют из них по хищникам, а предпочитают растревожить рой насекомых. Оставайся там и продолжай наблюдение.
Сжав зубы, я повиновался. Секунд десять-двенадцать не происходило ничего, но затем ветви и листва зашелестели, я даже удивился, что этот шелест донесся до меня, несмотря даже на злобное жужжание роя растревоженных насекомых, и из гущи растений выскочили все четыре ласки и понеслись вниз. Мне показалось вначале, что насекомые бросились их преследовать, но потом стало ясно, что их вполне устроило то, что непрошеные гости, испугавшись их, решили убраться подобру-поздорову. Лорд Келси-Рамос медленно поднялся на ноги.
- Вот и всё, - суховато констатировал он. - Джилид, а чем занят сейчас гремучник?
- Наблюдает за нами, - сообщил я ему, как можно более хладнокровнее. В животе у меня по-прежнему не мог растаять кусок льда, возникший несколькими минутами раньше. - Ничего ещё не кончилось, всё еще только началось... Подождите, что-то происходит... сейчас... - крикнул я в телефон. Я внезапно ощутил какую-то перемену в настроении гремучника, но не мог понять, какую... - Вот! Он уходит, - сообщил я. - Он оставил свое тело.
- Хм-м, - пробурчал лорд Келси-Рамос. - В общем-то, ничего для меня неожиданного, если я верно сумел оценить происходившее. Мне кажется, что ему сейчас самое время, хоть и без промедлений, но с достоинством удалиться.
- Оставайтесь там, где находитесь, сэр, - вмешался Куцко, в его голосе слышались характерные для него командные нотки. - Я сейчас заберу вас.
Лорд Келси-Рамос, помедлив несколько секунд, ответил:
- Не думаю, чтобы нам грозила опасность... но в то же время мы ведь знаем, насколько же плохи их дела, чтобы они всё это оставили в тайне.
- Что «это»? Что они должны оставить в тайне? - полюбопытствовал я. Мне было понятно что лорд Келси-Рамос усмотрел в этой сцене, свидетелями которой мы только что были, нечто знаменательное, кроме того, мне было ясно и то что чем бы это ни было, я не сумел этого заметить. К моему ощущению опасности, уже превратившему мои внутренности в клубок, добавилось и чувство униженности. - Не понимаю вас.
Через телефон донесся тяжкий вздох лорда Келси-Рамоса.
- И не поймёшь, - сказал он, в его голосе послышалась какая-то неясная грусть. - С вами, приверженцами религии, людьми верующими, всегда одна и та же проблема - вы страдаете от врождённых самоограничений. В этом мире есть некоторые вещи, понять которые под силу лишь тем, кто обладает склонным к обману и разным хитроумным решениям умом.
Я еще не сумел найти подходящего ответа, когда вблизи меня подъехавший Куцко резко затормозил тягач, чуть не угодив в стоящий неподалеку, находившийся в пассивном состоянии гремучник. Лорд Келси-Рамос бегом бросился к машине, я тоже, скрипя зубами от сознания своей беспомощности, поднялся на ноги и последовал за ним.
Нет, росшие вокруг другие гремучники не бросились в атаку на нас, когда Куцко маневрировал между ними, спускаясь с холма. Всё, что мне удалось зафиксировать, это было то пристальное внимание, с которым они наблюдали за нами.
- Что теперь? - спросил я.
Лорд Келси-Рамос вздохнул, как мне показалось, с облегчением и чуть устало.
- Сейчас мы направляемся назад, - устало ответил он. - Возвращаемся и сообщаем адмиралу Йошиде и остальным членам комиссии о том, как гремучники пользовались нами в течение всех этих лет.
У меня снова стало нехорошо в животе.
- Никак не могу уловить, что вы имеете в виду.
Он хитровато прищурился.
- Разве ты не заметил? То, что там происходило, - он кивнул туда, где мы только что были. - Гремучники продемонстрировали нам свой естественный защитный механизм. Механизм, который они сумели приспособить для их системы в целом.
И, наконец, мне все стало ясно. - Облако, - не произнес, а выдохнул я. - Оно просто является гигантской версией этого растительного барьера.
Лорд Келси-Рамос огорчённо кивнул.
- А мы всего лишь жалящие насекомые, живущие здесь. Насекомые, которых они сумели приманить для того, чтобы они их охраняли.
ГЛАВА 31
Прошлой ночью температура сильно упала, почти до нуля, напомнив, что в эту часть Сполла пожаловала зима. Даже сейчас, часа через четыре после восхода солнца, воздух оставался прохладным - факт, который давно не давал покоя инженерам, по горло занятым строительством новой жилой территории. Проходя мимо, я рассмотрел новые постройки - теперь лагерь мало напоминал то небольшое поселение, с которого все начиналось - с того единственного корабля, принадлежащего Службе безопасности, и горстки палаток-времянок, обитатели которых, ворча, корпели над записями допросов двух одурманенных спецнаркотиками Смотрителей. Теперь я видел настоящий город, с офисами, лабораториями и жилыми коттеджами.
И где-то в этом круговороте капитала, людей и информации затерялось, почти забылось что-то очень важное - чистая, незамутнённая, почти детская радость от удачно проведенного эксперимента. На смену пришло очень чёткое, ясное и страшное осознание того, что ты являешься частью какой-то важной, значительной проблемы, измеряемой человеческими жизнями.
Доктор Айзенштадт тоже ощущал эту потерю, хотя ни за что не признался бы в этом вслух. Большинство же остальных ничего подобного не чувствовали - для них это всегда было олицетворением технического прогресса.
Дом, на поиски которого я отправился, располагался внутри пространства, ограниченного самым первым забором, воздвигнутым Службой безопасности. Он был окружен чем-то, что походило на небольшой садик.
Пастырь Эдамс, сидя на коленях перед тремя какими-то растениями с полметра высотой, окучивал их небольшой мотыжкой. Когда я появился из-за угла, он бросил на меня полный недружелюбия и обиды взгляд, не сумев спрятать свои чувства из-за моего внезапного появления. Словом, так смотрят на непрошеных гостей.
- Мистер Бенедар, - кивнул он, его голос звучал, как обычно, хотя и чуть более напряжённо.
- Добрый день, пастырь Эдамс, - кивнул я в ответ, изо всех сил стараясь устоять перед наплывом сильных чувств, исходивших от него. - Прошу прощения, что нарушил ваше уединение...
- Теперь мне только и осталось, что уединение, - ответил он. В его голосе явственно звучала ирония - броня, которой он пытался защититься.
- Это дает вам представление о том, как должны себя чувствовать монахи, - предположил я. - Еще одна вспышка чувств. - Вы ведь когда-то хотели пойти в монахи.
Он тихонько хмыкнул, слой брони стал тонким, как бумага. Этот человек не был создан для злобы и недоверия.
- Я забыл, как трудно бывает сохранять свои мысли только для себя в присутствии Смотрителя, - вздохнул он. - Хорошее напоминание о том, что с Богом всегда нужно оставаться открытым.
Глядя на Эдамса, я чувствовал переполнявшую его боль.
- Простите меня... за всё.
Он ответил мне улыбкой, в которой были и радость, и горечь.
- Вы имеете в виду то, что участвовали в Развенчании Божественного Нимба и доказали всем, что это ложь?
Я опешил от такой прямолинейности.
- Это ошибка, пастырь Эдамс, ошибка. Не ложь.
Он поморщился.
- Ошибка? Весь последний месяц я только об этом и думаю. В конце концов, мы оба знаем, что Божественный Нимб не был бы тем, чем стал, без того мистического очарования, которое мы ему придали.
- В этом вас никто не обвиняет. Хотя... в тот раз, в самый первый раз, когда мы встретились и потом беседовали, мне не раз хотелось отыскать в вас хоть что-то, доказывающее, что вы делаете это лишь из эгоизма. Ни я, ни Каландра так ничего и не обнаружили.
Он криво улыбнулся.
- Каландра никогда по-настоящему не доверяла нам, не так ли?
Я вспомнил наш разговор с Каландрой, когда она призналась мне, что потеряла веру, и попыталась объяснить, по каким причинам это произошло.
- Сейчас ей особенно тяжело довериться кому бы то ни было, - сказал я.
Он кивнул.
- Полагаю, для того, чтобы ее понять, необходимо представить себя на месте Смотрителя после смерти Дар Мопина. - Он опустил глаза и ткнул своей мотыжкой в одно из растений. - Вам что-нибудь известно об этих растениях, Джилид? - спросил он. - Это толстолисты.
Мне ни о чем не говорило это название.
- Вы не из них делаете свои замечательные приправы?
Он кивнул.
- Я нашел их неподалёку от ограды, когда доктор Айзенштадт и его команда решили, что я им больше не нужен, и меня поселили здесь. Трудно рассчитывать на хороший урожай, когда разводишь их, никак не угадаешь. Они открылись нам сразу, стоило лишь отведать их вкус. - Он показал на пять толстых, скорее походивших на блины, чем на листья, образований сине-зеленого цвета, увенчивающих каждое из растений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57