И тем не менее, в данном случае он воспользовался всё-таки моей человеческой сущностью, чтобы записать на свой счет несколько победных очков в той психологической игре, в которую он вовлек Айкмана.
А его особенно провоцировать и не требовалось.
- У нас большое число эмигрантов из Бриджуэя, - бросился он в яростную контратаку. -Они еще не забыли, чего почти удалось добиться Дар Мопину. И те из нас, кто остался, тоже не забыли.
- Это случилось более двадцати лет назад, - холодно возразил Рэндон. - Мистеру Бенедару шел всего лишь одиннадцатый год, когда осуществлялся пресловутый эксперимент Дар Мопина с теократией.
- Я не ставлю в вину его возраст, - осторожность брала верх над его злостью: он будто прозрел, представив, кем был тот молодой человек, с которым он спорил во все тяжкие. - Я не отвечаю и за концепцию вины и совиновности, а лишь констатирую имеющие место факты.
- В таком случае, мне кажется, не нужно забывать наиболее существенные из этих фактов, мистер Айкман, - отпарировал Рэндон. - Я в ответе за этого человека... А «Группа Карильон» - соответственно за «Эйч-ти-ай». И это значит, что я принимаю решения во время этого рейса.
Плотно сжатые губы Айкмана плохо скрывали его стиснутые в ярости зубы, и на долю секунды мне показалось, что его ненависть переключилась на Рэндона...
- Простите, мистер Келси-Рамос, - опередил я Айкмана и, не давая ему высказаться сгоряча, о чем бы пришлось впоследствии сожалеть, произнес:
- Если вы не возражаете, я проведу сегодняшний вечер здесь и, по возможности, высплюсь в условиях настоящей гравитации.
Рэндон искоса взглянул на меня, я уловил одобрение. Он сумел бы настоять на своем, демонстрируя свою власть остальным. А теперь ему было проще всего принять мой отказ и свести конфликт на нет.
- Да, знаю... Вы никогда не высыпаетесь на корабле, - медленно произнес он. Его внимание снова переключилось на Айкмана и Де Монта, сидевших с таким видом, будто неведомая сила выдернула у них ковер из-под ног. Выдернула... Ничего не скажешь. Мне эта мысль пришлась по душе, хотя я не привык радоваться любым незавидным положениям, в котором оказывались люди.
- Джентльмены, - оживился Рэндон, - таким образом, мы остались втроём. Дайте мне несколько минут, чтобы переодеться, и я вернусь. Кстати, я заберу с собой эти записи. Моему эксперту по финансовым вопросам не мешало бы ими заняться.
Айкман, все еще со сжатыми губами, потянулся к компьютеру и вынул бумажный цилиндрик. Его руки заметно дрожали.
- Будем ждать вас, мистер Келси-Рамос, - сказал он, стараясь заглушить мучившие его эмоции, и подал ему цилиндр.
Рэндон кивнул, и мы удалились. В лифте, через несколько уровней от вестибюля, он, наконец, повернулся ко мне.
- Спектакль, да и только! Бенедар, что вы на это скажете? - с улыбкой спросил он.
Я судорожно глотнул.
- Действительно, сэр. Вообще-то, не надо было вам так их заводить.
Он презрительно махнул рукой.
- Самый быстрый способ продраться через дебри корпоративности, так это дать хорошего пинка тому, кто её придерживается, - без обиняков заявил он. - Извините, если оказалось задетым ваше самолюбие, но, признаюсь, лучший рычаг, чем вы, трудно найти.
Рычаг. Орудие. Многоцелевой инструмент.
- В общем-то, я и без пинков в состоянии понять, о чем идет речь, - напомнил я ему. - Ведь цель моего пребывания здесь...
- В том, чтобы направить свой чудесный дар для наблюдения и выискивания того, чего я не в силах заметить, - вежливо перебил меня он, сопроводив слова вздохом, означавшим его бесконечную терпеливость. - Да, понимаю. Мой отец всякий раз говорит о вашем даре Смотрителя - читать мысли.
- Это называется не так...
- Ну давайте назовем это так, что ли? Что вы разглядели, что ускользнуло от меня?
Я помолчал.
- Не любят они вас, - сказал я. - Никак не могут разобраться, кто в вас преобладает: умелый манипулятор людьми или надутый дурак, но и в том, и в другом случае они невзлюбили вас в любой из этих ипостасей.
- Это и я заметил, - фыркнул Рэндон. - Кроме того, нетрудно заметить, что Айкман и вас терпеть не может, даже больше, чем меня. Я имел в виду нечто более глубинное, неуловимое. Например, эти полные записи относительно всех маршрутов на Уайтклиффе? - Он поднял руку с цилиндром.
Я восстановил в памяти разговор и то, как менялись чувства этих двух людей.
- Ни тот, ни другой не лгали, - сказал я Рэндону. - Чем бы ни оказалось то, что вы сейчас держите в руке, вам это вручено без каких-либо задних мыслей.
- Не сомневаюсь, чтобы было по-другому, - пожал он плечами.
- Очевидный факт. Среднеуровневикам не поручают таких серьезных дел, как фальсификация записей. Во всяком случае, умные люди так не поступают.
- А вы считаете, что «Эйч-ти-ай» пошлет людей высокого уровня в качестве эскорта для этого зомби? - сморщился он. - Ладно, Бенедар, чего уж там - простая логика.
Мой живот напрягся. Зомби. Лжегуманизация с клеймом.
- Да, сэр. Он очень неприязненным взглядом посмотрел на меня.
- Надеюсь, вы перестанете быть таким щепетильным, когда мы доберемся до Облака?
- Тогда не буду, - заверил я. Я не ответил на вопрос так, как следовало, он заметил, но молчал.
- Надеюсь, - лишь сказал он. - Если «Эйч-ти-ай» будет устраивать нам обструкцию, следовательно, за этим должны стоять люди из отделения Солитэра. Нужно, чтобы вы были во всеоружии, когда мы окажемся с ними лицом к лицу.
Я коротко и достаточно нейтрально кивнул, услышав в его голосе расположение.
Он превратился в молодого льва, научился разрывать свою жертву на части, он - людоед. О нем прослышал народ, они вырыли для него яму, он попался в нее, они крючьями приволокли его в Египет...
- Да, сэр, - пробормотал я. - К тому времени я буду во всеоружии.
По припухлым глазам на следующее утро я узнал, что обмен костями Рэндона, Айкмана и Де Монта с моим уходом не закончился, скорее, изменил свою форму. Мне удалось выяснить, что они вернулись в отель за полночь по местному времени. А из того, что Айкман и Де Монт дотащились до «Вожака» лишь спустя час после нашего прибытия туда утром, я предположил, что Рэндон воспользовался одним из старых трюков своего папеньки. В молодости за лордом Келси-Рамосом прочно укрепилась слава спаивателя своих противников до бесчувствия, и было ясно, что Рэндон унаследовал от отца могучий организм, способный противостоять любому количеству водки, без чего подобные игры были бы немыслимы. Опасные, в общем-то, ребяческие игры, по моему разумению... И сейчас, уже в ретроспективе, я все еще не устаю удивляться. Может быть, за этой мрачной решимостью Рэндона взять все под контроль скрывалось что-то более значительное. Потому что, если бы Айкман и Де Монт не припозднились, если бы я не отправился в свою каюту, чтобы заняться подготовкой к отлету, когда они появились, то совершенно очевидно, что я был бы там у шлюза, когда прибыли они и руководство космопорта.
Они, представители руководства... И две жертвы в людском облике, доставленные к кораблю. Двое наших зомби.
ГЛАВА 3
Спустя два дня, по бортовому времени в полдень, я сидел в уголке командного отсека, с головой окунувшись в игру в шахматы с самим собой, когда мы достигли Облака.
Это произошло неожиданно, без предупреждения, хотя влияние края сферы отмечалось как стабильное. Но мы достигли его внезапно. С кормы «Вожака» доносился едва слышимый, но характерный звук мощного цепного прерывателя, за которым последовала, спустя мгновение, невесомость, целая череда проклятий от тех, кто находился в отсеке, когда сверхвысокочастотный ток в палубе утратил свою идентичность Мьолнирского генератора псевдогравитации, и вся компания и вместе с ней весь находившийся хлам разлетелись в беспорядке.
А потом наступила тишина. Тяжёлая, тёмная, будто все разом замолчали, вспомнив, что должно было произойти дальше.
Шахматная ладья медленно проплывала у меня перед глазами, неспешно вращаясь вокруг продольной оси. Я осторожно протянул руку и поймал ее в воздухе, почувствовав холодок там, где должно было находиться сердце. Мы зависли у края Облака, в десяти световых годах от Солитэра... А через несколько минут в капитанской рубке кого-то поджидала смерть.
Потому что в честь своих богов они делали все мерзкое, что Бога отвращает, да, в честь богов своих они даже сжигали своих родных дочерей и сыновей в жертву им...
Мои размышления прервал зуммер интеркома.
- Прошу извинить: инцидент, - произнес капитан Хосе Бартоломи.
Ему хотелось, чтобы его голос с подчеркнуто старлитским акцентом звучал, как всегда ровно... Не думаю, что на борту «Вожака» находились настолько глупые, чтобы в это поверить.
- Обычный космический режим. Примерно через пятнадцать минут будем на Мьолнире. Приготовиться...
Он сделал паузу, и я расслышал глубокий вздох.
- Мистер Бенедар, пожалуйста, в рубку.
Мне не надо было оглядываться и убеждаться - взгляды всех в отсеке устремились на меня. Не спеша выбрался я из кресла, держась за подлокотник до тех пор, пока не приспособился к невесомости, оттолкнулся и поплыл в направлении двери.
Мои движения, похоже, вывели остальных из ступора: двое из команды направились к шкафчикам за ручными пылесосами, в то время, как остальные вроде бы разглядели, что вокруг плавало множество стаканчиков и сэндвичей, которые неплохо бы собрать, и принялись их вылавливать. В поднявшейся суете я приблизился к дверям и выбрался из отсека.
Рэндон уже ждал меня перед дверью в рубку.
- Бенедар, - кивнул он, но в его лице и в голосе слышалось нечто такое, что не мешало бы скрыть.
- Зачем я вам понадобился? - негромко спросил я, полагаясь на его догадливость.
Он догадался, но проигнорировал мой вопрос.
- Давайте-ка сюда, - вместо ответа сказал он, взмахнув рукой на дверь и нажав рычаг, отчего она бесшумно скользнула в сторону.
- Не очень-то хочется, - ответил я.
- Входите сюда, - повторил он настойчиво. Я слегка оттолкнулся, повинуясь приказу.
Явственно ощущался запах, который всегда напоминает о смерти: имеется в виду не тот совершенно определенный физический запах, который сопутствует разложению мышечной ткани, а более широкий аспект запахов, воздействующий не только на собственно обоняние, но и каким-то непостижимым образом на все остальные чувства. Мне приходилось его ощущать дважды: в первый раз у смертного одра моего отца, когда никакие дезинфекции и ладаны так и не смогли перебить его; и еще раз став свидетелем несчастного случая, причем обреченный пребывал в полном сознании до самого конца. Оба раза после случившегося в течение нескольких часов я пытался разобраться в ощущениях, чтобы докопаться до сути этого феномена... И оба раза терпел неудачу. Конечно, все заключалось в страхе, порождаемом неизвестностью в сочетании с ожиданием какого-то всеобъемлющего небытия, каким является удаление человеческой души из этого мира. В этом было нечто большее, и ни мой собственный интеллект, ни опыт тех Смотрителей со стажем, к которым я обращался, не смогли до конца разгадать эту тайну природы. Рэндон и я вошли в рубку, и в третий раз в своей жизни я услышал этот запах.
Капитан Бартоломи и Первый офицер Галински находились там по разным причинам: офицер был дежурным смены, капитан не обучился передоверять свои обязанности подчиненным. Рядом стояли Айкман и Де Монт, у первого с руки свисал небольшой рекордер, второй сжимал в руках ящичек, похожий на аптечку. По правую сторону от места первого пилота располагались двое из охранников Рэндона - Дейв и Дьюг Иверсены, они как раз отходили от кресла, в котором сидел незнакомый мне человек.
Жертва «Вожака». Я не мог разглядеть его, была видна лишь рука на поручне и затылок на подголовнике. Больше не хотелось видеть: ни его самого, ни того, что должно было здесь произойти. Но Рэндон повернулся ко мне...
Дней жизни моей было немного: отведи глаза свои, оставь мне чуть-чуть радости, прежде чем я отправлюсь туда, откуда не возвращаются, - в страну тьмы и призраков, как сама смерть мрачных...
Глубоко вздохнув, я встал на адгезивный ковер. Дейв Иверсен, когда мы вошли, был на полпути к Айкману, но, изменив направление, подошел к нам.
- Заключенный доставлен, как приказано, - доложил он Рэндону. Его голос не оставлял сомнений: он не очень-то пёкся о выполнении приказа.
- Какие будут распоряжения?
Рэндон отрицательно покачал головой.
- Оба свободны.
- Есть, сэр.
Дейв, сделав глазами знак брату следовать за ним, направился к дверям.
Все было готово. Подойдя к сидящему в кресле, Айкман установил рекордер на приборную панель, откуда мог обозревать всё помещение рубки.
- Роберн Роксбери Тремблей, - объявил он холодным, как сама атмосфера этой комнаты, голосом, - вам предъявлено обвинение в умышленном убийстве и государственной измене. Вышеупомянутые преступления совершены вами в Майланде, находящемся под юрисдикцией законов Четырех Миров Патри.
Стоя рядом с Рэндоном и капитаном Бартоломи, я теперь мог видеть этого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57