- Благодарю вас, - кивнул Айзенштадт.
Мы вышли из этого помещения. Каландра, как обычно, в сопровождении двух лиц из службы безопасности ожидала нас в холле. Даже не удостоив её взглядом, Айзенштадт взял её за руку и повел нас обоих куда-то вниз, как оказалось вскоре, в пустой зал для совещаний.
- Ждите снаружи, - коротко приказал он двум сопровождавшим Каландру. Пропустив нас вперед, он запер двери.
С минуту он просто глядел на нас, и на его лице сменилась целая палитра эмоций, зачастую взаимоисключающих.
- Ну, что скажете? - наконец, мрачновато спросил он. - Давайте послушаем ваши мнения.
Не «ваши рапорты», а «ваши мнения», - отметил я. Мнения, воплощающие всю сомнительную субъективность наших талантов. И все же он спросил, и даже этот его раздраженный, замешанный на недоверии и скептицизме интерес был уже шагом вперёд.
- И Эдамс, и Загора находились в контакте с сотней или больше гремучников, - заговорил я. - Так что практически ни о каких совпадениях и ошибках говорить не приходится.
Он хмыкнул.
- Как бы страстно я ни желал, чтобы все выглядело по-другому, я, тем не менее, вынужден согласиться. Предполагая, разумеется, что ваша группа исследователей всё же сумеет отыскать мертвый гремучник, тем более, что направление поисков они нам указали. Так. Гремучники - живые и разумные существа, и они, действительно, могут отделяться от своих тел. Что вы можете сказать по этому поводу?
Я сделал Каландре знак заговорить первой.
- Прежде всего, мне хотелось бы обратить ваше внимание на то, что они обладают высокой степенью интеллекта, - медленно начала она, сосредоточенно вспоминая ход событий, её лоб покрыли морщины. - Мне кажется, они довольно долго изучали нас. Это началось, по меньшей мере, с тех пор, как здесь оказались приверженцы Божественного Нимба, а, может быть, когда здесь появились первые колонисты, прибывшие на Солитэр.
- Почему вы пришли к такому выводу? - помрачнел Айзенштадт.
- Взять, к примеру, хотя бы то, как они пользуются человеческим речевым аппаратом, - отвечала Каландра. - Кроме того... - она заколебалась, глядя на меня.
И я понял, что в общую картину добавился еще один кусочек.
- Паранойя, характерная для Солитэра, - пояснил я. - Подсознательное сопротивление присутствию гремучников, не так ли?
- Да, думаю, именно так, - согласилась Каландра. Я мог заметить, что Айзенштадт мучается вопросом, рассуждать ли в таком ключе или оставить эту тему, но он решил на время ее оставить.
- Хорошо, вы думаете, что гремучники обладают интеллектом и что они нас изучают. Что еще вы можете о них сказать?
Каландра вздохнула.
- Очевидным фактом является и то, что именно они управляют нашими кораблями, идущими на Солитэр в течение последних семидесяти лет.
Челюсть и скулы Айзенштадта словно окаменели, но было видно, что эта мысль уже приходила в голову ему самому. Он напряженно молчал.
- Они для этого, несомненно, самые подходящие кандидаты, - наконец, произнес он. - У вас есть конкретные факты?
- Если посмотреть, как двигались руки у обоих, - медленно начал я, читая в глазах Каландры поддержку, - вся последовательность движений, последовательность, с которой сокращались мышцы, в точности копирует движения зомби, тянущегося к «Пульту мертвеца». - Я пристально смотрел на Айзенштадта, а он так же пристально на меня. - Эти движения были совершенно идентичны тем, которые мне уже приходилось видеть на борту «Вожака», когда мы входили в систему Солитэр.
Его глаза буравили меня.
- Вы в этом абсолютно уверены?
- Абсолютно.
- Тогда почему же потребовалось столько времени, чтобы вступить с ними в первый контакт?
- Не знаю, - покачал головой я.
Он молчал, надув губы, и довольно долго в зале царила тишина.
- А что насчет Загоры? - в конце концов спросил он. - Присутствовала ли она в этом контакте хотя бы отчасти как активный субъект, или же лишь в качестве проводника, медиума?
- Понятия не имею, сэр. - Я взглянул на Каландру. - А ты?
Она покачала головой.
- Вероятно, лучше вам спросить об этом у нее самой.
Он кивнул, в его чувствах присутствовала не совсем обычная нерешительность.
- Да, я уже подумывал над этим. Я как раз думал, что... ладно, неважно. - Казалось, он набирался решительности для чего-то важного. - Мне кажется, что... уж теперь мы сумеем разобраться с гремучниками, и ваш вклад в это дело весьма велик.
Он замолчал, и я понял, что он не мог позволить себе сказать больше.
- С вашего разрешения, доктор Айзенштадт, - сказал я в наступившей тишине, - нам - и мне, и Каландре - очень хочется продолжить начатую работу. Раз уж нам удалось так далеко продвинуться, то мы сумеем и дальше изучать их. - Взглянув на Каландру, я отметил, что и она прекрасно поняла цель моего высказывания. - Дело не в простом любопытстве, а в том, что мы хотим оказаться для вас полезными.
Айзенштадта захлестнула волна облегчения, что послужило прекрасным объяснением того, что я правильно прочел его мысли. Выразить признательность за нашу работу в словах было для него актом, на который он либо не мог пойти, либо не желал этого. Ну, а теперь его самолюбие было в безопасности, теперь он мог рассматривать свое позволение в качестве одолжения, которое он нам оказывал, и при этом получить в свое распоряжение всё, что ему было необходимо. А в том, что мы ему необходимы, сомневаться не приходилось.
- Да, в какой-то степени вы можете оказаться полезными, это так, - согласился он. - Я поднажму на кое-какие рычаги, посмотрим, что сможет сделать губернатор. Ну, а пока, - он взглянул на часы, - давайте сходим и поговорим с Загорой. Нужно узнать, что она помнит о контакте. Если вообще что-нибудь помнит.
Я кивнул, и мы последовали за ним... и пока мы не покинули конференц-зал, я не мог оценить всю важность содеянного мной. Всего каких-то два месяца назад я испытывал настоящий ужас от того, что использовал свои способности Смотрителя для того, чтобы манипулировать людьми по своему усмотрению, но теперь я поступил так по отношению к доктору Айзенштадту без малейших колебаний.
Разумеется, я действовал из самых лучших побуждений: из желания спасти жизнь Каландре. Никто не может проявить свою любовь сильнее, чем отдав жизнь за жизнь друзей своих...
Я без устали повторял эти слова, когда мы шли по коридору в сопровождении двух агентов Службы безопасности. И одновременно пытался не обращать внимания, на другую цитату, почти такую же древнюю, которая грызла меня где-то глубоко-глубоко. Изречение это касалось дороги в ад... и того материала, которым она была вымощена.
ГЛАВА 24
Когда доктор упомянул о воздействии тех лекарств, которые были даны Загоре, я втихомолку стал размышлять о том, не окажется ли предстоящая беседа с ней пустой тратой времени. В конце концов, страхи мои оказались напрасными. Загору мы обнаружили бодрой, собранной и способной воспринимать окружающую обстановку, хотя признаки усталости были налицо, но, несмотря на это, она высказала искреннее желание помочь разобраться в этой загадке.
Разве что, в её случае, добрые намерения скорее служили для того, чтобы вымостить ими дорогу в никуда.
- Я прошу прощения, доктор Айзенштадт, - устало обратилась она к учёному, наверное, уже раз в пятый. - Поверьте, я была бы счастлива обо всем вам рассказать, лишь бы только со всем этим покончить. Просто у меня нет слов - нет их у меня, и точка. Этот контакт был похож на ... - Она рассеянно провела рукой в воздухе, а затем ее рука бессильно упала на одеяло, которым она была укрыта. - Чувства, ощущения... - Её лицо напряглось, было видно, что она пытается что-то припомнить, но не может.
Айзенштадт глядел на нее, и было видно, каких усилий стоило ему бесконечно взывать к своему терпению.
- Каково ваше мнение? - не выдержал он, повернувшись ко мне.
- Она ни в коем случае не симулянт, она, действительно, что-то помнит, но не может выразить это словами, правда, не может, - уверял его я.
- Возможно, доза спецнаркотика поможет ей расширить свой словарный запас, - предложил он, бросив на неё полный недовольства взгляд.
- Сомневаюсь, чтобы это помогло, - впервые за все время пребывания в этой комнате высказалась Каландра. - Проблема не в словах. Это последствия своего рода блокады её способности говорить.
Айзенштадт нахмурился, услышав это.
- Вы имеете в виду легкую форму афазии? Но на ее энцефалограмме этого не видно.
Каландра едва заметно пожала плечами.
- Причины тут могут быть не обязательно физического характера. Возможно, это побочный эффект того способа, каким гремучники использовали ее речевые центры, чтобы общаться с нами.
- Возможно, - Айзенштадт задумчиво потер подбородок. - Это вполне могло быть сделано и умышленно.
Посмотрев на Загору, я заметил её внезапную напряжённость.
- Зачем им это понадобилось? - спросил я Айзенштадта. - Если бы они не желали с нами говорить...
- Да нет, говорить с нами они как раз желали, - ухмыльнулся он. - Но, если вы были внимательны, то могли бы заметить, что они ведь так и не предоставили нам никакой полезной информации. Ничего такого, чего бы мы сами не знали или же легко не могли бы установить и без их помощи. Может быть, имелось и еще что-то, что они никак не желали сообщать, но вопреки их желаниям это всё равно просочилось к нам.
Я почувствовал, как во мне поднимается раздражение. Снова он сел на своего конька и раздавал направо-налево гипотезы их якобы уже не вызывавшей сомнения гиперагрессивности.
- Не думаю, чтобы вам могло придти в голову, что гремучники до такой степени неуравновешенны, - усомнился я, вероятно, вложив в эту фразу чуть больше эмоций, чем следовало.
- Боюсь, что вы ошибаетесь, именно это и пришло мне в голову, - возразил он. - А вот вам когда-нибудь приходило в голову, что они вполне могут вынашивать какой-нибудь чудовищный план, направленный против всего человечества?
- Что? Здесь, где человечеством и не пахнет?
Он холодно посмотрел на меня.
- Ведь и вы, и мисс Пакуин уже заявляли о том, что гремучники являются источником напряжённости на Солитэре. Кроме того, вы же не станете отрицать, что наше общение с ними целиком и полностью осуществлялось на их условиях и под их контролем, а теперь вы заявляете мне - не знаю, что вами движет, - что они продолжают сохранять этот контроль и уже после того, как наше с ними общение закончилось.
Совпадение, - подумал я. Совпадение или же вполне обычное непонимание, недопонимание друг друга, как двух столь различных видов.
- Часто бывает так: если всё время ожидаешь от кого-то наихудшего, то и получишь, - пробормотал я.
- Может быть, - резко ответил он. - Я не сомневаюсь, что как люди религиозные, вы предпочтете лучше поставить под удар своё собственное достоинство, чем чужое. Но здесь такая наивность нам явно не по карману. - Его полный ярости взгляд задержался на секунду на Каландре, потом вернулся ко мне. - Часть моей работы здесь - и вашей тоже - убедиться в том, что гремучники не представляют собой угрозы. Угрозы как для человечества в целом, так и для Солитэра и его колоний. Так вот, либо вы принимаете этот тезис в качестве основополагающего своей работы и сотрудничаете со мной, либо выметайтесь. Уяснили?
- Да, - произнес я сквозь зубы. Где-то в глубине души я понимал, что эта точка зрения не совсем уж и не обоснованна ни для него, ни для Патри. И в некотором смысле, это лишь ухудшало сложившуюся ситуацию.
- Вот и хорошо, - подытожил он. - Значит, так. Получается, что мисс Загора не может об этом говорить, не может описать нам её небольшой поход в гости к гремучникам. Нам известно, что здесь речь не идёт о какой-либо травме головного мозга, во всяком случае, не о таких повреждениях, которые являются непременными спутниками афазии. Следовательно, мы можем предполагать либо весьма слабое воздействие, либо же воздействие чисто психологическое. Вопрос: поможет ли гипноз? Либо обычный, либо в сочетании с наркотиками?
Я посмотрел на Каландру. Она сначала на секунду задумалась, затем приблизилась к кровати.
- Вначале мне хотелось бы попробовать нечто не такое интенсивное, если мне позволят. Пастырь Загора, прошу вас расслабиться и вспомнить всё о том, как проходил ваш контакт с ними, вспомнить всё в деталях. Слова, впечатления, эмоции - всё, что придёт вам в голову. Не пытайтесь рассказывать о них - только вспомните.
Я уже повернулся к Айзенштадту в надежде объяснить ему всё, но увидев, что он и так понял, что к чему, промолчал.
- Давайте, приступайте, - кивнул он Загоре.
- Хорошо, - закрыв глаза, она уселась в кровати выше, опершись на подушку.
Каландра взяла в свою её левую руку, а я, обойдя кровать, завладел её правой. Кожа у Загоры была тёплой, мышцы руки были чуть напряжены, я ощутил, как бился на запястье пульс.
- Все в порядке, Жоита, - успокоила ее Каландра, ее голос звучал спокойно и умиротворяюще. - Вы сейчас сидите перед гремучниками и входите в состояние медитативного транса.
- Все проходит как обычно, - продолжала комментировать Каландра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57