– Герои умирают добровольно. Но у таких, как ты, Ланьер, никогда не хватит мужества совершить этот благородный шаг. Поэтому подобных тебе приходится убивать.
– Согласен: я не герой, – отозвался Виктор. – Только в этом меня и обвиняют?
– Подозреваемый, это вы убили Бурлакова? – спросил Рузгин, старательно показывая, что он будет в этом деле беспристрастным и объективным.
– Я же сказал – нет. Когда произошло убийство, я гостил у императора в Валгалле, – отвечал Ланьер. – Луис может подтвердить мои слова. Как раз в тот день пришло известие о гибели Бурлакова, я находился у него в кабинете.
– Это так? – живо спросил Рузгин и сделал какую-то пометку на лежащем перед ним листе бумаги. При этом он в первый раз посмотрел на Ланьера и улыбнулся краешком рта.
– Обвиняемый послал двойника убить генерала, а сам прибыл в Валгаллу, – отвечал Луис, чуть замешкавшись. Похоже, он не ожидал вопроса – готовился к очередному монологу.
– То есть в крепости был кто-то другой, его двойник? – Рузгин сделал еще одну пометку.
Ланьер уже понял, что хотел сотворить Рузгин: он надеялся доказать, что Виктор не виновен. То есть выбрал, так сказать, законный путь. Обвиняемому хотелось одновременно и плакать, и смеяться: ясно было, что дело безнадежное – ни Хьюго, ни Луис не допустят ничего подобного. Разве что Рузгин еще и себя поставит под удар.
– Что это меняет? – спросил Хьюго. – Мы же знаем, что этот человек виновен.
– Если Ланьер в самом деле был в Валгалле, то он не убивал генерала, – возразил Рузгин.
– Мы знаем, кто это сделал! – объявил Хьюго. – И обвиняемый тоже знает.
– Разумеется, – подтвердил Виктор. – Стрелял Лобов по приказу Хьюго.
Он выпалил это скороговоркой, зная, что ему постараются помешать договорить. Успел! Все же выкрикнул имя Хьюго, когда мощный удар сбросил его на пол. Бил Лобов.
4
Когда Ланьера привели в карцер, камера была пуста – ни Каланжо, ни Димаша не было. О Господи! Что же это такое? Их тоже следом потащили на суд? Или...
– Что вы с ними сделали? А? Вы убили их! – закричал Ланьер.
Но ему не ответили. Дверь захлопнулась и наступила тьма.
5
– Твоя программа просто класс! – Гремучка похлопал Ланьера по плечу. – В порталах только об этом и говорят. Видел рекламу на перекрестке? Мы утерли нос «Глобал!» Чувствуешь, чем это пахнет?
Ланьер в смокинге, Гремучка – тоже. Они на банкете. Вокруг сновали нарядно одетые люди, но почти никого Виктор не знал.
– Неужто заметили? – Виктор скромно потупился. Внутренне он ликовал. Неужели все сбылось именно так, как он и хотел?
– Конечно! То, что ты сделал, не удавалось никому! Ты – гений, Вик!
– Где Алена? – спросил Виктор. – Кто-нибудь видел Алену? Она обещала прийти.
– Где-то здесь. Выглядит сногсшибательно.
– Алена! – крикнул Виктор, протискиваясь мимо незнакомых людей. Его не пускали. Стояли насмерть. Стеной. – Алена!..
Он проснулся от собственного крика. В темноте. Сразу ощутил холод и вонь. И ломоту в затекшем связанном теле. Рядом кто-то плакал.
– Виктор Павлович, на башне три раза ударило, – сказал Димаш и всхлипнул.
– Какая башня? О чем ты?
Ланьер никак не мог прийти в себя и сообразить, где он. Он только что был на банкете, устроенном в его честь, и вдруг – эта тьма, мерзкий запах, испуганный шепот Димаша. Неужели то был сон, а сейчас – реальность?
– Димаш? Ты жив? – Ланьер качнулся вбок, пытаясь нащупать плечо приятеля.
Да, рядовой Димаш был рядом. Не призрак, не обман. Теплое живое тело. Пока еще теплое и живое. У Виктора сдавило горло.
– Каланжо!
– Это что, перекличка? – буркнул капитан.
– Поверить не могу, что они Орлика убили, – сказал Димаш.
Виктор сглотнул, пытаясь протолкнуть обратно комок, подступивший к горлу и не дававший дышать.
Интересно, где Раф? Малыш уехал вместе с Топом, как приказал Ланьер. Удалось ли им ускользнуть? Или перехватили валгалловцы? Может, про Рафа забыли? Тогда у старшего Ланьера будет шанс спасти хотя бы одного сына.
– Нас тоже убьют, – сообщил Димаш. – Уже приговорили. Увели сразу вслед за вами. Мы думали – вы не вернетесь. А вот, вернулись. Нас привели, а вы спите. Мы не стали вас будить.
– Я не хочу больше спать, – сказал Виктор. Ему вдруг стало невыносимо жаль этих последних часов, потраченных на сон.
– О Господи! И зачем я только пришел сюда, в этот Дикий мир? Я ведь ни разу не превышал порог агрессивности. Честно, меня не предупреждали даже. Я иногда дразнил свою сестренку, – признался Димаш. – Но ведь за это не отправляют на коррекцию психики. Так?
– Дим, только для пятнадцати, максимум для двадцати процентов людей справедлив принцип накопления агрессии, которую им надо непременно избыть за вратами – на войне или в камере пыток. Но за эти пятнадцать процентов отдуваться приходится всем, каким-то макаром они заставляют и нас плясать под свою дудку.
– Может быть, спеть? – спросил вдруг Каланжо. – Для поднятия духа. А то я начну вслед за вами хныкать и причитать.
– Ну, если ты знаешь что-нибудь такое. Подходящее...
– Была одна старинная песенка. Там говорилось про плачущий дождь и могилу... – Каланжо попытался что-то напеть, но помнил только одну строчку: «Der Regen weit am Grab».
– Очень подходит, – вздохнул Виктор. – Но я бы предпочел что-нибудь повеселее.
Дверь заскрипела. Пятно света легло на стену.
– А, Лобов! – хмыкнул Каланжо. – Хорошо новым хозяевам жопу лизать?
– Лучше, чем тебе.
– А я не люблю, когда мне это место лижут. Бабы – это пожалуйста, а мужики... Нет, увольте.
– Ребята, как вы себя чувствуете? Все здоровы? – Терри протиснулась мимо Лобова в камеру.
– А, наш замечательный эскулап! Если бы не вы, мисс Уоррен, Лобов бы подох от перитонита. Что будем делать? Давление мерить? Или температуру? – язвил Каланжо.
– Велели осмотреть вас. Сердце проверить, – сказала Терри строго, как будто от этого осмотра что-то зависело. – Ну и воняет у вас.
– Почки работают исправно, – сообщил Каланжо.
В камере стало светлее: один из охранников, пришедший с врачом, держал два фонаря.
– Сердце у меня бычье, – похвастался Каланжо. – Хьюго его хочет съесть на ужин?
– Снимите рубашку, – приказала Терри. – У вас отличное сердце, капитан, – и Терри добавила шепотом. – Золотое. – Потом сказала громко. – Теперь вы, Димаш.
Виктор стиснул зубы. Почему он не пристрелил Хьюго раньше? Почему? И там, на стене, Судьба уберегла нового генерала. Ланьер понял, что ненавидит само это слово «Судьба».
– Теперь вы, Виктор, – шагнула к нему Терри. – Вас Хьюго просил осмотреть особо.
– Он меня ценит. Вы будете ему служить, Терри?
– Врачи лечат больных при любых режимах. – Терри расстегнула рубаху у него на груди. – Что это за повязка?
– Ожог. Положил слишком близко термопатрон во время сна, вот кожа и слезла.
– Вы лжете.
– Искажаю информацию, такой ответ вас устроит?
– Где вы были все это время?
– Путешествовал. Не всегда по своей воле. У меня хорошее сердце. Жаль, что оно не может разорваться.
Он почувствовал прикосновение металла к коже чуть повыше кисти. На миг. Догадался: Терри надрезала скальпелем веревки на запястьях. Надрезала, но не до конца. Возможно, он сможет их теперь разорвать.
– Ну, вот и все! – объявила Терри громко. – Все трое здоровы.
– Как я рад это слышать, – хмыкнул Каланжо.
– Выходите! – мрачно буркнул Лобов.
– У меня ноги связаны. Как я могу куда-то выйти? – отозвался капитан.
Лобов почесал подбородок, потом достал нож и разрезал веревки на ногах.
– Иди!
– А руки?
– Обойдешься!
Виктора ухватили сразу двое, вытащили в коридор. Потом Лобов перерезал веревки на ногах и у него. Третьим освободили Димаша. Виктор потер одну ногу о другую, разгоняя застоявшуюся кровь.
– Иди! – вновь прорычал Лобов.
Уже? Умирать? Ему нестерпимо хотелось рвануться назад, в камеру, и забиться в угол.
Теперь Виктор разглядел, что с Лобовым пришли как минимум человек шесть здоровяков в форме цвета фельдграу. Значит, точно казнят. Честно говоря, Виктор даже сейчас все еще не верил, что умрет.
– А где исповедник? Мне нужен священник. Я хочу исповедаться. И потом... последняя рюмка коньяку, французского, разумеется, и еще сигарета. Неужели не будет? – Шутовской тон помог прийти в себя.
Выказывать страх перед Хьюго казалось унизительным.
Странно, теперь он даже как будто и не боялся. Только голос стал какой-то чужой, деревянный. А ноги, напротив, – ватными. И какое-то дурацкое веселье в груди...
МИР В ЗОНЕ ВОЙНЫ
Глава 27
1
Герцог загнал «Повелителя ветров» в ангар. Стальные двери за ним медленно закрылись, ярче сделался свет прожекторов. Герцог выпрыгнул из кабины, не пользуясь лесенкой, мягко опустился на каменный пол. Встречал его только Анджей Кемпински.
– Как прошел полет? – спросил ученый, пожимая протянутую руку Поля.
– Полет? О да, полет отлично. А вот «Нема» малость облажалась.
– Неужели не удалось сдвинуть морталы?
Поль направился к выходу из ангара, Кемпински поспешил за ним, приноравливаясь к шагу герцога. Во всем его облике была какая-то неприятная угодливость, ничего подобного за своим «помощником по науке » герцог не замечал прежде.
– Сдвинуть-то их удалось. Но не так, как я планировал. В мортале оказался вездеход, окованный серебром. Он, как якорь, затормозил движение. Теперь эта штука сидит там гвоздем, и я пока не знаю, как ее вытащить. Разве что... но об этом потом. Как мои гости?
– Неплохо. Очень хорошо. Замечательно... всем довольны...
Ланьер остановился.
– Вы что-то скрываете, Анджей. Что случилось?
– Нет, ничего, – Кемпински попятился.
– Меня не обманешь. Я же виндекс, эмпат. Что?.. – Ланьер выхватил из кобуры пистолет.
– Не стоит волноваться, ваша светлость, – у Кемпински задрожал голос. – Дело в том, что крепость захвачена.
– Кем? – Герцог, держа пистолет двумя руками, сделал несколько приставных шагов, обходя ангар. Ему понадобилось пять или шесть движений, в то время как обычный солдат должен был бы совершить двести таких шагов. – Здесь никого нет.
– Они не здесь, ваша светлость.
– А где? – теперь ствол пистолета был направлен ученому в грудь.
– Я выполняю приказ императора Валгаллы. – У Кемпински дрожал голос, когда он это говорил.
– Он здесь распоряжается? Я и не знал. – Виктор опустил пистолет. – Как он сюда попал? Это же невозможно!
– Он ждет вас в библиотеке, – сказал Кемпински.
Герцог вышел из ангара. В пещерном лабиринте ни души – даже охраны не было видно.
– И куда все подевались? – спросил Поль.
– Ждут дальнейших приказов. Велено не выходить, пока не будет ясно, заключили вы союз с императором или нет.
– А кто охраняет пещеры?
– Свита императора.
Поль вошел в библиотеку, ожидая увидеть людей в форме фельдграу и немолодого маленького человечка с темными волосами и внимательным взглядом темных неподвижных глаз.
Но встретил Бурлакова.
2
Добрый его товарищ сидел в кресле у искусственного камина, одетый в зеленый старинный мундир с золотым шитьем и белые лосины; начищенные черные сапоги сверкали. Бурлаков был как живой, только сквозь него можно было разглядеть резную спинку кресла. Во втором кресле напротив него расположился человек в форме британского полковника времен Второй мировой войны. Поль помнил этого человека – при жизни он командовал соединениями «синих» и вывел их из ловушки, устроенной «красными», но сам вскоре погиб от рук снайпера. При жизни, правда, он носил совсем другую форму и выглядел куда старше. Но герцог точно помнил, что он англичанин и что фамилия его была Фицрой, как у капитана «Биггля».
– Присаживайся, Поль! – Похоже, для герцога сюда заранее принесли третье кресло, которого прежде в библиотеке не было.
Ланьер сел, все еще не веря в происходящее.
– Я что-то не понял, Григорий Иванович! Призраки мортала приходят, когда человек умирает. Так ты умер? – У Ланьера дрогнул голос. Даже увидев старого своего товарища в столь странном обличье, он все еще не мог осознать, что того настигла смерть. Проведя полвека в Диком мире, обнаружив зоны замедления времени, первооткрыватели нового мира почти поверили в свое бессмертие. И вот теперь герцог видел призрак генерала, как прежде сотни тысячи раз видел других – погибших от пуль и гранат или просто сгинувших в мортале.
– Мне пришлось умереть, – сказал генерал.
– Что значит – пришлось?
– Я понял, что должен возглавить Валгаллу, когда ты поведал о своих планах. Я медлил до последнего, всеми силами противился, хотел как можно дольше служить жизни – то есть подбирать отставших и спасать людей. Но ты не оставил мне выбора.
– Что? Возглавить Валгаллу? – Герцог решил, что он ослышался. – Ты – во главе царства мертвых воинов?
– Ну да, подлинная Валгалла – это обиталище призраков. Убитые, погибшие. Все, кто погибает в Диком мире, становятся обитателями моего призрачного дворца. Призраки – вот истинная Валгалла. Теперь я ее повелитель. А те, засевшие в скале, надевшие форму цвета фельдграу, – всего лишь дешевые самозванцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Согласен: я не герой, – отозвался Виктор. – Только в этом меня и обвиняют?
– Подозреваемый, это вы убили Бурлакова? – спросил Рузгин, старательно показывая, что он будет в этом деле беспристрастным и объективным.
– Я же сказал – нет. Когда произошло убийство, я гостил у императора в Валгалле, – отвечал Ланьер. – Луис может подтвердить мои слова. Как раз в тот день пришло известие о гибели Бурлакова, я находился у него в кабинете.
– Это так? – живо спросил Рузгин и сделал какую-то пометку на лежащем перед ним листе бумаги. При этом он в первый раз посмотрел на Ланьера и улыбнулся краешком рта.
– Обвиняемый послал двойника убить генерала, а сам прибыл в Валгаллу, – отвечал Луис, чуть замешкавшись. Похоже, он не ожидал вопроса – готовился к очередному монологу.
– То есть в крепости был кто-то другой, его двойник? – Рузгин сделал еще одну пометку.
Ланьер уже понял, что хотел сотворить Рузгин: он надеялся доказать, что Виктор не виновен. То есть выбрал, так сказать, законный путь. Обвиняемому хотелось одновременно и плакать, и смеяться: ясно было, что дело безнадежное – ни Хьюго, ни Луис не допустят ничего подобного. Разве что Рузгин еще и себя поставит под удар.
– Что это меняет? – спросил Хьюго. – Мы же знаем, что этот человек виновен.
– Если Ланьер в самом деле был в Валгалле, то он не убивал генерала, – возразил Рузгин.
– Мы знаем, кто это сделал! – объявил Хьюго. – И обвиняемый тоже знает.
– Разумеется, – подтвердил Виктор. – Стрелял Лобов по приказу Хьюго.
Он выпалил это скороговоркой, зная, что ему постараются помешать договорить. Успел! Все же выкрикнул имя Хьюго, когда мощный удар сбросил его на пол. Бил Лобов.
4
Когда Ланьера привели в карцер, камера была пуста – ни Каланжо, ни Димаша не было. О Господи! Что же это такое? Их тоже следом потащили на суд? Или...
– Что вы с ними сделали? А? Вы убили их! – закричал Ланьер.
Но ему не ответили. Дверь захлопнулась и наступила тьма.
5
– Твоя программа просто класс! – Гремучка похлопал Ланьера по плечу. – В порталах только об этом и говорят. Видел рекламу на перекрестке? Мы утерли нос «Глобал!» Чувствуешь, чем это пахнет?
Ланьер в смокинге, Гремучка – тоже. Они на банкете. Вокруг сновали нарядно одетые люди, но почти никого Виктор не знал.
– Неужто заметили? – Виктор скромно потупился. Внутренне он ликовал. Неужели все сбылось именно так, как он и хотел?
– Конечно! То, что ты сделал, не удавалось никому! Ты – гений, Вик!
– Где Алена? – спросил Виктор. – Кто-нибудь видел Алену? Она обещала прийти.
– Где-то здесь. Выглядит сногсшибательно.
– Алена! – крикнул Виктор, протискиваясь мимо незнакомых людей. Его не пускали. Стояли насмерть. Стеной. – Алена!..
Он проснулся от собственного крика. В темноте. Сразу ощутил холод и вонь. И ломоту в затекшем связанном теле. Рядом кто-то плакал.
– Виктор Павлович, на башне три раза ударило, – сказал Димаш и всхлипнул.
– Какая башня? О чем ты?
Ланьер никак не мог прийти в себя и сообразить, где он. Он только что был на банкете, устроенном в его честь, и вдруг – эта тьма, мерзкий запах, испуганный шепот Димаша. Неужели то был сон, а сейчас – реальность?
– Димаш? Ты жив? – Ланьер качнулся вбок, пытаясь нащупать плечо приятеля.
Да, рядовой Димаш был рядом. Не призрак, не обман. Теплое живое тело. Пока еще теплое и живое. У Виктора сдавило горло.
– Каланжо!
– Это что, перекличка? – буркнул капитан.
– Поверить не могу, что они Орлика убили, – сказал Димаш.
Виктор сглотнул, пытаясь протолкнуть обратно комок, подступивший к горлу и не дававший дышать.
Интересно, где Раф? Малыш уехал вместе с Топом, как приказал Ланьер. Удалось ли им ускользнуть? Или перехватили валгалловцы? Может, про Рафа забыли? Тогда у старшего Ланьера будет шанс спасти хотя бы одного сына.
– Нас тоже убьют, – сообщил Димаш. – Уже приговорили. Увели сразу вслед за вами. Мы думали – вы не вернетесь. А вот, вернулись. Нас привели, а вы спите. Мы не стали вас будить.
– Я не хочу больше спать, – сказал Виктор. Ему вдруг стало невыносимо жаль этих последних часов, потраченных на сон.
– О Господи! И зачем я только пришел сюда, в этот Дикий мир? Я ведь ни разу не превышал порог агрессивности. Честно, меня не предупреждали даже. Я иногда дразнил свою сестренку, – признался Димаш. – Но ведь за это не отправляют на коррекцию психики. Так?
– Дим, только для пятнадцати, максимум для двадцати процентов людей справедлив принцип накопления агрессии, которую им надо непременно избыть за вратами – на войне или в камере пыток. Но за эти пятнадцать процентов отдуваться приходится всем, каким-то макаром они заставляют и нас плясать под свою дудку.
– Может быть, спеть? – спросил вдруг Каланжо. – Для поднятия духа. А то я начну вслед за вами хныкать и причитать.
– Ну, если ты знаешь что-нибудь такое. Подходящее...
– Была одна старинная песенка. Там говорилось про плачущий дождь и могилу... – Каланжо попытался что-то напеть, но помнил только одну строчку: «Der Regen weit am Grab».
– Очень подходит, – вздохнул Виктор. – Но я бы предпочел что-нибудь повеселее.
Дверь заскрипела. Пятно света легло на стену.
– А, Лобов! – хмыкнул Каланжо. – Хорошо новым хозяевам жопу лизать?
– Лучше, чем тебе.
– А я не люблю, когда мне это место лижут. Бабы – это пожалуйста, а мужики... Нет, увольте.
– Ребята, как вы себя чувствуете? Все здоровы? – Терри протиснулась мимо Лобова в камеру.
– А, наш замечательный эскулап! Если бы не вы, мисс Уоррен, Лобов бы подох от перитонита. Что будем делать? Давление мерить? Или температуру? – язвил Каланжо.
– Велели осмотреть вас. Сердце проверить, – сказала Терри строго, как будто от этого осмотра что-то зависело. – Ну и воняет у вас.
– Почки работают исправно, – сообщил Каланжо.
В камере стало светлее: один из охранников, пришедший с врачом, держал два фонаря.
– Сердце у меня бычье, – похвастался Каланжо. – Хьюго его хочет съесть на ужин?
– Снимите рубашку, – приказала Терри. – У вас отличное сердце, капитан, – и Терри добавила шепотом. – Золотое. – Потом сказала громко. – Теперь вы, Димаш.
Виктор стиснул зубы. Почему он не пристрелил Хьюго раньше? Почему? И там, на стене, Судьба уберегла нового генерала. Ланьер понял, что ненавидит само это слово «Судьба».
– Теперь вы, Виктор, – шагнула к нему Терри. – Вас Хьюго просил осмотреть особо.
– Он меня ценит. Вы будете ему служить, Терри?
– Врачи лечат больных при любых режимах. – Терри расстегнула рубаху у него на груди. – Что это за повязка?
– Ожог. Положил слишком близко термопатрон во время сна, вот кожа и слезла.
– Вы лжете.
– Искажаю информацию, такой ответ вас устроит?
– Где вы были все это время?
– Путешествовал. Не всегда по своей воле. У меня хорошее сердце. Жаль, что оно не может разорваться.
Он почувствовал прикосновение металла к коже чуть повыше кисти. На миг. Догадался: Терри надрезала скальпелем веревки на запястьях. Надрезала, но не до конца. Возможно, он сможет их теперь разорвать.
– Ну, вот и все! – объявила Терри громко. – Все трое здоровы.
– Как я рад это слышать, – хмыкнул Каланжо.
– Выходите! – мрачно буркнул Лобов.
– У меня ноги связаны. Как я могу куда-то выйти? – отозвался капитан.
Лобов почесал подбородок, потом достал нож и разрезал веревки на ногах.
– Иди!
– А руки?
– Обойдешься!
Виктора ухватили сразу двое, вытащили в коридор. Потом Лобов перерезал веревки на ногах и у него. Третьим освободили Димаша. Виктор потер одну ногу о другую, разгоняя застоявшуюся кровь.
– Иди! – вновь прорычал Лобов.
Уже? Умирать? Ему нестерпимо хотелось рвануться назад, в камеру, и забиться в угол.
Теперь Виктор разглядел, что с Лобовым пришли как минимум человек шесть здоровяков в форме цвета фельдграу. Значит, точно казнят. Честно говоря, Виктор даже сейчас все еще не верил, что умрет.
– А где исповедник? Мне нужен священник. Я хочу исповедаться. И потом... последняя рюмка коньяку, французского, разумеется, и еще сигарета. Неужели не будет? – Шутовской тон помог прийти в себя.
Выказывать страх перед Хьюго казалось унизительным.
Странно, теперь он даже как будто и не боялся. Только голос стал какой-то чужой, деревянный. А ноги, напротив, – ватными. И какое-то дурацкое веселье в груди...
МИР В ЗОНЕ ВОЙНЫ
Глава 27
1
Герцог загнал «Повелителя ветров» в ангар. Стальные двери за ним медленно закрылись, ярче сделался свет прожекторов. Герцог выпрыгнул из кабины, не пользуясь лесенкой, мягко опустился на каменный пол. Встречал его только Анджей Кемпински.
– Как прошел полет? – спросил ученый, пожимая протянутую руку Поля.
– Полет? О да, полет отлично. А вот «Нема» малость облажалась.
– Неужели не удалось сдвинуть морталы?
Поль направился к выходу из ангара, Кемпински поспешил за ним, приноравливаясь к шагу герцога. Во всем его облике была какая-то неприятная угодливость, ничего подобного за своим «помощником по науке » герцог не замечал прежде.
– Сдвинуть-то их удалось. Но не так, как я планировал. В мортале оказался вездеход, окованный серебром. Он, как якорь, затормозил движение. Теперь эта штука сидит там гвоздем, и я пока не знаю, как ее вытащить. Разве что... но об этом потом. Как мои гости?
– Неплохо. Очень хорошо. Замечательно... всем довольны...
Ланьер остановился.
– Вы что-то скрываете, Анджей. Что случилось?
– Нет, ничего, – Кемпински попятился.
– Меня не обманешь. Я же виндекс, эмпат. Что?.. – Ланьер выхватил из кобуры пистолет.
– Не стоит волноваться, ваша светлость, – у Кемпински задрожал голос. – Дело в том, что крепость захвачена.
– Кем? – Герцог, держа пистолет двумя руками, сделал несколько приставных шагов, обходя ангар. Ему понадобилось пять или шесть движений, в то время как обычный солдат должен был бы совершить двести таких шагов. – Здесь никого нет.
– Они не здесь, ваша светлость.
– А где? – теперь ствол пистолета был направлен ученому в грудь.
– Я выполняю приказ императора Валгаллы. – У Кемпински дрожал голос, когда он это говорил.
– Он здесь распоряжается? Я и не знал. – Виктор опустил пистолет. – Как он сюда попал? Это же невозможно!
– Он ждет вас в библиотеке, – сказал Кемпински.
Герцог вышел из ангара. В пещерном лабиринте ни души – даже охраны не было видно.
– И куда все подевались? – спросил Поль.
– Ждут дальнейших приказов. Велено не выходить, пока не будет ясно, заключили вы союз с императором или нет.
– А кто охраняет пещеры?
– Свита императора.
Поль вошел в библиотеку, ожидая увидеть людей в форме фельдграу и немолодого маленького человечка с темными волосами и внимательным взглядом темных неподвижных глаз.
Но встретил Бурлакова.
2
Добрый его товарищ сидел в кресле у искусственного камина, одетый в зеленый старинный мундир с золотым шитьем и белые лосины; начищенные черные сапоги сверкали. Бурлаков был как живой, только сквозь него можно было разглядеть резную спинку кресла. Во втором кресле напротив него расположился человек в форме британского полковника времен Второй мировой войны. Поль помнил этого человека – при жизни он командовал соединениями «синих» и вывел их из ловушки, устроенной «красными», но сам вскоре погиб от рук снайпера. При жизни, правда, он носил совсем другую форму и выглядел куда старше. Но герцог точно помнил, что он англичанин и что фамилия его была Фицрой, как у капитана «Биггля».
– Присаживайся, Поль! – Похоже, для герцога сюда заранее принесли третье кресло, которого прежде в библиотеке не было.
Ланьер сел, все еще не веря в происходящее.
– Я что-то не понял, Григорий Иванович! Призраки мортала приходят, когда человек умирает. Так ты умер? – У Ланьера дрогнул голос. Даже увидев старого своего товарища в столь странном обличье, он все еще не мог осознать, что того настигла смерть. Проведя полвека в Диком мире, обнаружив зоны замедления времени, первооткрыватели нового мира почти поверили в свое бессмертие. И вот теперь герцог видел призрак генерала, как прежде сотни тысячи раз видел других – погибших от пуль и гранат или просто сгинувших в мортале.
– Мне пришлось умереть, – сказал генерал.
– Что значит – пришлось?
– Я понял, что должен возглавить Валгаллу, когда ты поведал о своих планах. Я медлил до последнего, всеми силами противился, хотел как можно дольше служить жизни – то есть подбирать отставших и спасать людей. Но ты не оставил мне выбора.
– Что? Возглавить Валгаллу? – Герцог решил, что он ослышался. – Ты – во главе царства мертвых воинов?
– Ну да, подлинная Валгалла – это обиталище призраков. Убитые, погибшие. Все, кто погибает в Диком мире, становятся обитателями моего призрачного дворца. Призраки – вот истинная Валгалла. Теперь я ее повелитель. А те, засевшие в скале, надевшие форму цвета фельдграу, – всего лишь дешевые самозванцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51