– Поль, ты убил тех людей, что прошли врата?
Ланьер покачал головой:
– Не делай из меня чудовище, Григорий Иванович. Они сами погибли. По глупости. Зачем мне их убивать?
– Чтобы сохранить монополию на врата.
– Монополия мне нужна лишь до той поры, как исчезнет Валгалла. Я не могу оберегать врата вечно Стражи найдут их, возьмут под контроль, я даже помогу им это сделать. Тогда я и отпущу... то есть отпустил бы пленников.
– А если за время твоего отсутствия врата обнаружат прежде, чем ты вернешься и привезешь «Немезиду»?
– Не забывай, что на той стороне – море. И надо не просто проплыть сквозь врата, а на подходящем по размерам кораблике. Возможно, кто-то попробует попасть на нашу сторону вплавь. Это было бы забавно, учитывая, что он приплывет в разгар зимы в горы Недоступности. А этот район включает не только горные хребты, но плато размером чуть меньше земного Тибета.
– Ты воспользуешься пришедшей с той стороны яхтой?
– Разумеется.
– Налей мне еще, – попросил Бурлаков. – Похоже, остается только напиться.
В этом мире они появились первыми. Они – два господина, которые должны были править Диким миром. Но у них не было подданных, и они не сумели их создать. Вернее, создали, но слишком мало. Другие их опередили. Валгалла стала куда сильнее. Бурлаков принял ситуацию как данность. Но Поль никак не мог смириться. Его желание уничтожить Валгаллу было не просто желанием нанести превентивный удар потенциальному врагу. Это желание – господствовать и подчинять. Бурлаков категорически не хотел, чтобы этот план осуществился.
Но что можно сделать? Пока он не имел представления. Одно было ясно: он не поставит Ланьера под удар.
ВОЙНА
Глава 21

1
Староста Картофельной деревни сплюнул кровавую слюну на снег. Вся левая половина его лица была залита кровью. На серой куртке также была кровь. Правая рука висела плетью. Охранник, ухмыляясь, разглядывал свои костяшки на руке. И как бы невзначай демонстрировал хозяину: смотри, как я старался!
– Если вы заберете всю картошку, мою люди умрут зимой, – сказал староста Михал, глядя исподлобья на Хьюго. Новый повелитель крепости, стоя на крыльце ближайшего дома, смотрел на деревенских свысока. – Вы же покупали обычно десять тонн. Герцог всегда платил, и генерал платил, – староста покосился на стоящего рядом белобрысого помощника в надежде, что тот подтвердит его слова. Но Вальдек молчал, глядя себе под ноги.
Всех мужиков выгнали на деревенскую площадь, где сверкала огоньками вечных фонарей приготовленная для Нового года елка. Вокруг, через равные промежутки времени, стояли охранники из крепости, демонстративно выставив автоматы с подствольниками.
– Платить должен ты, за то, что мы тебя охраняем. Не будешь платить – заставим, – заявил Хьюго. – Вы нам ничего не давали просто так. Втридорога драли за свою гнилую картошку. Генерал вам это позволял. Но я не позволю, еще заставлю заплатить за то, что мы проливали за вас свою кровь. Справедливость будет восстановлена.
– Пока что вы проливаете нашу кровь, – напомнил староста и демонстративно харкнул красным в снег.
– Упрямых приходится учить, – ухмыльнулся Хьюго. – Это неприятно. Но учеба обычно идет на пользу. Бы – куркули, ничего не хотели давать крепости, которая вас оберегала и стерегла. Нос кривили, патроны требовали. Теперь вот попробуйте, покривитесь... – растолковывал для непонятливых он свои же слова.
Тем временем пришельцы из крепости грузили в вездеходы мешки с картошкой. Особенно старался Димаш. Едва закинув один мешок в брюхо вездехода, тут же кидался за другим. Ноги его подгибались от слабости, глаза застилало красное марево, но он все равно тащил очередной мешок. При этом он старался не смотреть на стоящих понуро на городской площади мужиков с заложенными за голову руками.
– Ничего, у них еще втрое припрятано, картошка весной вся погниет, но им плевать, лишь бы нам не отдать... – слышал Димаш, как бормочет один из грузчиков.
Где-то в доме взвизгнула женщина. Потом заорала: «Мама! Люди!»
Грохнула дверь. Зазвенело разбитое стекло. И все стихло, будто и не было никакого крика, грохота, возни. Один из мужиков дернулся, но получил дубинкой по плечам и голове и мягко осел в снег.
Димаш недоуменно покрутил головой, мешок сполз со спины в снег. Горловина развязалась, крупные красноватые картофелины рассыпались по утоптанному снегу.
Каланжо подошел к Хьюго.
– Все вездеходы загружены, больше нам не увезти при всем желании, если не хотим застрять в снегу на обратной дороге.
– Я это давно заметил. Очень хорошо. Хватит! – повысил голос Хьюго. – Уезжаем. – Он обвел взглядом стоящих на площади мужиков. – Я не Бурлаков, миндальничать с вами не стану. Наведу здесь порядок, будьте уверены.

2
Виктор мог во время ссоры пристрелить Хьюго. Однако не сделал этого – не видел необходимости. Убить Виктор мог только в одном случае – когда речь шла о спасении жизни, своей или чужой. Пока не дошло до края, он будет этого рокового шага избегать. Даже ненависть, даже месть не могут заставить его поступить иначе. В его исполнении принц Датский вернулся бы в университет, не дожидаясь дядиного разрешения. Гамлет-Ланьер не принял бы поручение Призрака. Украл бы мамины драгоценности или бы занял деньги на дорогу и учебу у Полония без отдачи. Либо подделал бы вексель (печать, помнится, была). Неважно. Что могло ему помешать? Принципы? Добродетели? Каждый трактует эти слова по-своему.
Но теперь, разглядывая Картофельную деревню в бинокль, Виктор пожалел, что не убил Хьюго.
Он видел Каланжо, Димаша, видел, что творят неведомо откуда взявшиеся мерзавцы в форме, которую носили еще несколько дней назад люди Бурлакова. Люди, спасавшие раненых и больных на дорогах Дикого мира.
Надо было как-то подать знак Димашу и Каланжо. Но как это сделать, чтобы Хьюго не заметил, Виктор не знал.
– По-моему он занимается самым примитивным грабежом. – Ли забрала у Ланьера бинокль. – Тебе все ещё хочется послать весточку вон тому здоровяку? Он так ловко одним ударом расквасил нос деревенскому. – В голосе девушки прозвучала издевка.
– Там мои друзья, и мне нужно их предупредить. Если Хьюго подлец, еще не значит, что они должны погибнуть.
– Эти люди стоят того, чтобы ради них рисковать? – поинтересовалась Ли.
– В друзьях я не ошибаюсь. Вот с женщинами дела обстоят хуже.
Виктор и Ли расположились на крутом, поросшем лесом холме. Здесь был сторожевой пост картофельников, но Хьюго, прежде чем пожаловать в деревню, сторожей связал и увез с собой. Своих людей не оставил: охранников не хватало, чтобы блокировать деревню. Вернее, не хватало тех, кому он мог доверять. Теперь Виктор наблюдал за грабежом с брошенного сторожевого поста. По другую сторону от деревни располагался совершенно лысый холм, серые его бока не были даже тронуты снегом.
– На той стороне зона замедления. – Виктор указал на Лысый холм. – Там у картофельников наверняка расположены склады. Интересно, сунется туда Хьюго или нет?
– Наверняка не сунется, – решила майор Бернхард. – Если картофельники не дураки (а они, скорее всего, не дураки), склады заминированы. Не зная дороги, туда лучше не ходить.
– Хьюго может заставить старосту показать дорогу.
– Не имеет смысла. Тот со злости может подорвать нового генерала вместе с собой. Не спорю, вероятность мала, но не равна нулю. К тому же крепостные в самой деревне припасов набрали столько, что едва ли смогут все увезти. Зачем им тащиться в хранилище? Они выждут пару недель и, когда картофельники заберут припасы со склада, явятся вновь.
Виктор покосился на свою спутницу. Какая логика! Ну надо же! Наверняка Валгалла поступала с ближайшими деревнями примерно так же, как теперь Хьюго давил картофельников. Возможно даже, не столь жестоко. Привычка притупляет даже жестокость. А для Хьюго и его людей грабеж был пока внове.
– Ли, ты можешь снять этого парня отсюда? Так, чтобы наверняка? – задавая этот вопрос, Виктор не испытывал ни страха, ни волнения, просто голос стал немного чужим.
– Могу. Но не советую этого делать. Его охранники тут же положат всех людей на площади.
– Ты уверена?
– Абсолютно. – Похоже, она в самом деле не сомневалась.
– Черт! Ну хорошо. Когда этот тип уйдет, спустимся в деревню.
– Зачем? – искренне удивилась воительница из Валгаллы. – Твоих друзей там уже не будет. Ты хотел послать весточку в крепость. А спасать картофельников от поборов – не твоя забота. Все еще хорошо кончилось: они даже ни одного дома не сожгли.
– Во-первых, мне надо поговорить со старостой, а во-вторых, там есть один человечек, который мне нужен. Я намерен взять его с собой.
– Кто это? Староста? Зачем он тебе? – попыталась предугадать его действия Ли.
– Деревенский сумасшедший.
– Как же я не догадалась! – Она рассмеялась. – Психа нам точно не хватало.

3
Виктор спустился к деревне вместе с майором Васильевым. Ли осталась охранять грузовые платформы.
Сделали небольшой крюк, вышли к деревне по дороге, чтобы никто не заметил, откуда явились новые гости. У въезда в деревню царила суета: мужики пытались навесить сорванные с петель ворота.
– Столб надо менять! Столб менять! – кричал белобрысый Вальдек с крыши стоящей в воротах грузовой фуры. – Они весь столб на хрен разнесли!
– Герметиком заделай, – советовал снизу староста, прикладывая к разбитой губе комок снега.
– Герметик не будет держать... Эй, глядите, это надо же! Герцог! Герцог вернулся! – заорал белобрысый и ткнул пальцем в сторону Виктора.
Староста неспешно повернулся, поглядел на гостя. Весьма недружелюбно, надо сказать.
– Если за оброком, то опоздали: крепостные нас уже обобрали подчистую.
– Нет, я грабежом не занимаюсь. Могу даже подкинуть вам пару ящиков консервов, – щедро предложил Ланьер.
– Они у тебя что, в портках спрятаны, эти ящики? – староста сплюнул в снег. – Шел бы ты отсюда, самозванец.
Ланьер сделал вид, что не заметил последнего слова.
– Консервы есть, это не обман. Недалеко отсюда.
Михал немного смягчился:
– Хреново без генерала, да? А Хьюго этот ваш просто спятил, как только власть получил.
– Он всегда был мерзавцем, – заверил Виктор. – Только генерал его на цепи держал, как пса для охраны, а теперь он с цепи сорвался, кусает кого ни попадя.
– Что ж ты его не остановил, герцог? – насмешливо спросил Михал. – Говорят, ты самый крутой в Диком мире.
– У меня слишком мало людей.
– Людей у него мало! – передразнил староста. – Как же! Разве в этом дело? Не в людях дело – в тебе. Не герцог ты – это я сразу понял. Не он. Похож, но другой, не здешний. Ты не дикий. За версту видно: из-за врат пришел. От тебя еще той, тихой жизнью пахнет. – Староста потянул носом воздух, как будто в садом деле принюхивался. – Но теперь меньше, куда меньше. Теперь от тебя воняет, как от мара.
– Чего ты с этим мужиком лясы точишь?! – возмутился майор Васильев. – Не нужны ему наши консервы – так пошли отсюда. Чего время терять? Мы найдем, кому консервы продать.
– Ну, во-первых, уже смеркается. Я бы на вашем месте переночевал в деревне, – предложил староста, живо сообразив, что щедрый дар может уплыть. – Хьюго не вернется – ему бы в крепость успеть до ночи. А во-вторых... Ведь тебе, парень, что-то от меня нужно, так? Просто так ты бы не стал мне консервы сулить.
– Не что-то, а кто-то. Мне нужен ваш сумасшедший. Иван Данилович. Тот, что твердит, будто нет Вечного мира, а есть только наш, Дикий.
– Что? Зачем вам понадобился Ванюшка? – насторожился Михал.
– Для одного дела.
– Пять ящиков мясных консервов, – тут же решил внести определенность глава Картофельной деревни.
– Он совсем оборзел! – возмутился майор. – Пошли отсюда...
– Три, – сказал Виктор.
– Четыре, – довольно быстро сбавил цену староста.
– Три. Или я ухожу. Потому как ночевать в деревне не буду. Некогда. До ночи надо успеть сделать еще многое.
Ворота навесить не удалось. Под крики и ругань они снова грохнулись на дорогу, увлекая за собой сломанный столб.
– Бросьте это дерьмо! – выругался староста. – Потом повернулся к Ланьеру. – Хорошо, я согласен. Три ящика. И парень идет с вами добровольно. Уговорите – пусть топает. Откажется – остается с нами, – уточнил староста.

4
Сумасшедший собирал на деревенской площади рассыпанную картошку. Сидел посреди площади на корточках и складывал рассыпанные клубни в мешок. Вокруг метались люди, бегали, что-то тащили, обнимались, плакали, проклинали. Мужики забивали фанерой разбитые окна в домах, пытались навесить сорванные двери или хотя бы подпереть их, мальчишки и девчонки носили дрова – срочно заново топить выстуженные оравой пришлых дома. А человек с мешком, собирающий картошку, оставался неподвижной точкой на фоне царящего хаоса.
– Иван Данилович, помнишь меня? – спросил Виктор, присаживаясь на корточки рядом с ним.
– А чего тебя помнить? Что ты, девчонка моя? Или мамаша? – отвечал тот, не поднимая головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51