Здесь поджидали офицер в серо-голубой форме и два здоровяка-охранника. Офицер, ни слова не говоря, повернулся и двинулся по коридору. Виктор пошел за ним. Охранники двинулись следом. Первый старавшийся быть вежливым, остался в коридоре.
Кабина лифта (полированное дерево красновато-лилового оттенка и серебряные накладки, на стенах зеркала) медленно опускала их вниз. Бережно опускала. Виктор смотрел на свое исхудавшее после мортала лицо с запавшими щеками, тронутое сероватым налетом щетины, и морщился. Он не любил неопрятных людей. Сейчас он сам выглядел неопрятно. Ему позволили принять душ, выдали чистое белье и одежду – серую одежду без знаков различия, только с буквой W на рукаве. Но почему-то запретили бриться.
На нижнем этаже еще один коридор. Белые круглые лампы в матовых абажурах на стенах. Сами стены, покрытые деревянными панелями. Запах свежего дерева. Но все равно Виктор ощущал холод камня сквозь теплоту древесины и каждую минуту помнил, что они находятся в чреве огромной скалы. Офицер остановился перед металлическими дверьми.
– Гость прибыл! – сказал он негромко.
Одна из панелей тут же отъехала в сторону. Из черного пространства за нею, как из норы, выскользнуло мелкое существо с узкой и длинной головой, в пластиковом балахоне поверх формы, и очень быстро и очень ловко принялось шарить мягкими бескостными лапами по телу Виктора. Ничего не найдя, человечек произнес:
– Чисто.
Тогда металлические двери распахнулись. Офицер отступил в сторону, щелкнул каблуками.
– Идите! – приказал Виктору.
Ланьер сделал несколько шагов. Б комнате было почти темно.
– Садитесь! – сказал ему кто-то.
Виктор сел в удобное кресло с мягким сиденьем, ощупал пальцами деревянные подлокотники.
– Вы оказались упрямцем, – сказал все тот же голос.
Хозяин кабинета стоял в тени, свет практически не освещал его. Контур фигуры едва угадывался. Но Ланьер узнал голос – с ним говорил Луис. А портальщик полагал, что его хочет видеть император. Оказывается – всего лишь Луис. Но что это меняет? Ничего. Император и Луис принимали его за другого и с этим другим вели торг, пытаясь добыть информацию, которой у Виктора не было. Портальщик находил эту ситуацию забавной. Почти.
Вспыхнул свет – он бил из каждого угла так, что почти полностью уничтожил тени. Все предметы теперь казались светлыми и плоскими. И все было очень аккуратно, чисто, пригнано одно к одному. Дубовые панели на стенах, полки с бумажными книгами. Нигде ни пылинки. Огромный дубовый стол. Настоящий мастодонт и совершенно пустой. Только лампа на длинной чахоточной ножке прилепилась в углу.
– Вы правы, я упрям, – сказал Ланьер с усмешкой.
– И всё же я попробую вас убедить. Любого человека можно убедить. Вы должны стать нашим союзником.
– Должен? – переспросил Виктор.
Он не любил это слово. Если кто-то говорит «должен», значит, он собрался тебя поиметь. Вместо того чтобы заплатить, хочет получить даром. Это Виктор понял ещё в детстве. Человек может сказать: «Я должен...» Возможно, и в этом случае будет обман. Самообман. Однако не всегда. Но «ты должен» – это всегда надувательство.
– Вы живете в этом мире с самого открытия врат. Вы пришли сюда первым. Ни разу за все время вы не пытались покинуть этот мир. Вы целиком принадлежите нашему миру. Как император. Как я, – продолжал увещевать Луис.
– Вы пришли гораздо позже, – напомнил Ланьер продолжая разыгрывать герцога.
Лицо Луиса окаменело. На мгновение. Слова его задели.
– Зато действуем куда успешнее, – проскрипел Луис.
«Смотря что считать успехом», – мог бы возразить Виктор. Но промолчал.
– От нас зависит будущее человечества, – сказал Луис.
«Вранье – оно зависит от каждого».
Впрочем, императору и его людям такое говорить бесполезно.
– Хотите, я объясню вам, почему вы не вернулись? – Голос Луиса сделался вкрадчив.
– Валяйте.
– Вы поняли, что тот мир создан для ничтожеств. Он похож на загородку для скота, где можно передвигаться гуськом друг за другом, дыша идущему впереди в затылок. А кто-то дышит в шею тебе и пихает локтями в спину. Так ты идешь. Обогнать невозможно. Вся надежда на то, что человек перед тобой споткнется и упадет. Ты толкаешь его, пинаешь. А когда он падает, шагаешь по упавшему телу. Но это передвижение на одну позицию. Проявить себя, показать свою неординарность невозможно. В загородке все ординарны. Разумеется, есть любимчики. Те, кому посчастливилось родиться в нужной семье в нужное время, кого друзья и родственники поставили в первые ряды. Их имена будут повторять на разные лады, они будут всегда и везде во главе стада. Вечный мир принадлежит ворюгам и наглецам. Они хапают все. И отнять у них то, что они присвоили, маленькому человеку, такому как я, – невозможно. Но кто-то сильный (очень-очень сильный) накажет воров и хапуг. Император – вот ключ ко всему. Разумеется, он не сможет восстановить справедливость в каждом конкретном случае. Это невозможно. Но он восстановит справедливость как таковую. Император будет наносить удары по тем, кто на самом верху. Он заставит их содрогаться от страха. Они не убегут, не бросят награбленное, они будут сидеть и ждать, когда будет нанесен удар. Они будут трепетать. Удары будут избирательными – по тем, кто покрылся жиром. По бизнесменам, ворам, певцам, портальщикам, программерам. Не все будут уничтожены. Но все (повторяю, все!) станут трястись от страха, все будут подличать, доносить, заискивать и ждать, что в любую минуту их поразят!
– Вы этого хотите?
– А вы?
– Я хочу кофе. И пару булочек. Вы не представляете, как надоели сухари.
Луис звякнул в серебряный колокольчик.
Кофе тут же принесли. Кофе и булочки. Виктор сделал глоток. Блаженно прикрыл глаза.
– Думаю, ваше желание исполнить куда сложнее, – предположил Ланьер.
– Вам по силам.
«У меня их не так много...» – едва не сказал Виктор.
– А если я откажусь?
– Вас ждет колпак правды.
– Вы знаете, какая это пытка?..
– Вы сами заставляете нас сделать это. Ни у кого не хватит сил противостоять императору. Помогите ему. Покажите вторые врата добровольно. Поверьте, император к вам благоволит.
– Военным почему-то никогда не хватает пространства.
Договорить им не удалось: дверь бесшумно отворилась, и так же бесшумно внутрь проскользнул человек-мышка. Подбежал к Луису и что-то шепнул на ухо. Виктору почудилось, что он расслышал одно слово. Одно имя...
«Бурлаков...»
Но что дальше – разобрать не сумел.
– Уведите! – приказал Луис.
– Послушайте, я здесь гость!
– Кто вам это сказал? – Луис рассмеялся. – Вы в моей власти, герцог. Отныне вы – пленник.
МИР
Глава 12

1
– Это ты, my angel? – Поль крепко держал Алену за локоть и вел за собой. – Похоже, в этот раз ты одна? Или виндексы скоро появятся?
Внезапно он отстранил Алену, приоткрыл дверь и спросил у того, кто был внутри:
– Убрали?
Ланьеру что-то ответили. Что – Алена не разобрала.
– Заходи! – Поль втолкнул ее в комнату.
Полуголый парень в шортах цвета хаки затирал тряпкой пятно на полу. Тряпка была бурой.
– Все нормально! Иди, Мигель! – приказал Ланьер.
Парень схватил тряпку и выбежал из комнаты, обдав Алёну брызгами. Она содрогнулась. Окаменела. Будто зелье какое было в этой тряпке, и ее околдовали.
– Ты что, убил Снайпершу? – спросила Алена.
– Что? Ты думала, это кровь? – Ланьер расхохотался. – Это всего лишь разбитая бутылка вина.
– Это хорошо, – она вздохнула с облегчением.
– Напротив – плохо. Вино было отличное. Теперь придется пить всякую дрянь.
Поль вынул из бара квадратную бутылку с прозрачной жидкостью, глотнул из горла. Потом тряхнул и протянул бутылку Алене:
– Хочешь?
– Что это?
– Хочешь или нет?
Она взяла у него бутылку, зажмурилась и сделала большой глоток. Задохнулась. На глаза невольно выступили слезы. Отвратительный вкус. Сладковатая сивуха. Неужели Поль это пьет? Ноги сами собой подогнулись. Она пошатнулась, сделала шаг и села на кровать. Ланьер взял у нее бутылку и снова глотнул. Он был раскован, но не развязен, силен, но не груб, ироничен, но ей чудилась за его насмешливым тоном затаенная грусть.
– Что ты сделал со Снайпершей? – спросила она и зачем-то хихикнула. Во рту был странный привкус – смесь сахара и дешевого рома.
– Отнял значок и выставил дамочку за дверь. Она – агент стражей, хотя и пыталась мне сунуть под нос портальный значок.
Он отрезал охотничьим ножом кусок перченой говядины и протянул Алене:
Последний кусок, я успел стянуть его на кухне. Ешь!
– Стражи? – переспросила Алена. – Они тебя выследили?
– Как видишь, я нужен всем – и стражам, и виндексам. Ведь ты на них работаешь?
– Я ни на кого не работаю... я сама по себе... я – сама... Мне нужно было тебя найти. Сущинская обещала помочь пробраться сюда на виллу.
– Тебе это уже ни к чему. – Поль сорвал с нее значок «Глобал» и разбил серебряным подсвечником. – Зачем ты явилась?
Алена вспомнила о поручении Лиса.
– Предупредить, что за тобой охотятся стражи врат.
– Я это знаю. Но это не страшно. Они не собираются меня убивать. Просто идут по следу.
– Еще я должна была передать тебе одну фразу от Лисова, какой-то пароль. Но он не успел сказать мне – какой.
– Не успел? Что это значит?
– Его ранил «неподчинимый», агент стражей.
Ланьер глотнул из бутылки, задумался, как будто прикидывал что-то, делал в уме расчеты.
– Значит, виндексы сцепились со стражами...
– Но я не только поэтому здесь! – выпалила Алена. – Я здесь из-за тебя... из-за врат... Сейчас все объясню! – торопливо добавила она, заметив его недоуменный жест. – Когда увидела врата, сразу почувствовала: я должна туда идти, должна. Но не могла – испугалась. Брата звали, а я пятилась, как глупая курица, трусливая зайчиха. Я бежала. Сидела все лето и ждала, ждала. Я терпеть не могу ждать. Терпеть не могу.
– Почему? – перебил Поль.
– А тебе нравится ждать?
– Я задал вопрос. На вопросы герцога положено отвечать без запинки, – он засмеялся. – Но я прощаю тебе своеволие, my angel.
– Мать столько лет ждала, что отец вернется из-за врат! А он так и не вернулся. Ну, ничего, теперь я твердо решила: пойду с тобой в Дикий мир. Ты защитишь. С тобой нечего страшиться. Ты не похож на других. Ты – сильный. Бесстрашный. Ты – герой.
– А ты умеешь льстить, my angel!
Поль подошел к ней, сел рядом, положил руку на плечо. Как владетель. Будто вещь свою клеймил.
– Как ты думаешь, на тебе много жучков?
– Что?
– Думаю, тебе подбросили жучка. Твой будущий родственник Лис постарался. Давай-ка поищем.
Он провел ладонью на расстоянии нескольких сантиметров от ее лица, спустился к шее, потом ниже, к груди. Алену бросило в жар. Его рука повторяла контур её тела. Еще ниже.
– В кармане, – сказал Поль. – Эта штука лежит у тебя в кармане.
Алена послушно сунула руку в карман и достала бумажник, который дал ей Лисов.
Поль забрал его, шагнул к двери и, даже не открыв и не посмотрев, что же внутри потрепанного бумажника, выбросил находку за дверь.
– Мигель! – крикнул слуге. – Отнеси эту вещицу на кухню и отдай Марии.
– Что вы сделали? – возмутилась Алена. – Там были мои деньги.
Поль вернулся и сел рядом.
– Теперь мы можем свободно поговорить. Я отправляюсь за врата первого декабря.
– Что?.. – Она растерялась. – Но ведь зимой врата закрыты.
– Ты говоришь о той двери, через которую шляются все, кому не лень, и ваши промышленники вываливают груды мусора. Только я знаю тайную калиточку. Дикий мир ждет меня. Я ухожу. – Говоря это, он улыбался.
Алена подумала, что он ее разыгрывает.
– И только ты один знаешь про эти врата? – спросила она с сомнением.
– Только я.
– Так вот почему ты... я поняла... – Алена не стала продолжать и говорить про найденный билет из Нью-Йорка. – Эти вторые врата где-то здесь? Близко? Да? Поэтому ты и приехал сюда?
– Ответить тебе искренне или соврать?
– Конечно, соври! Нет, говори серьезно, но делай при этом вид, что врешь, – она рассмеялась, хмель действовал на нее все сильнее.
– Чудный рецепт. Я его запомню. Тогда слушай мое вранье, которое на самом деле – правда. Врата ближе, чем ты думаешь. Но не рядом. Нет. Либо стражи, либо твои друзья виндексы скоро их найдут. Я не дурак, понимаю, что они идут по моему следу и дышат в затылок. Но я успею проскочить первым – это все, что мне нужно. А кто встанет у входа – мне все равно. Я ничего не понимаю в политике Вечного мира и, как бы тщательно ни выбирал, кто лучше, все равно ошибусь.
– Виндексы лучше, – заверила Алена.
– Я же сказал: мне все равно, my angel. Меня интересует Дикий мир. Ты готова уйти со мной на ту сторону?
– Конечно!
– Ты не боишься? Мне кажется, ты не для Дикого мира. Можешь существовать только здесь, в милом, теплом, охраняемом доме, как оранжерейный цветок. А на той стороне – дикие леса, ночевки на голой земле, охота, кровь, стрельба, смерть. Тебе ничего этого не надо. И это замечательно. Мне нравятся подобные женщины.
– Я – сильная! – Она, разумеется, лгала.
Он засмеялся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51