Взорванная во время войны бомба вырожденного пространства – всего лишь ключ. Брата – это двери в новый дом. Понятно? Это врата исхода. Когда один нападает на другого, естественная реакция животного (как и человека) – бегство. Только когда бежать некуда, когда тебя загнали в угол, ты начинаешь драться. Во всяком случае, так ведет себя большинство. Так вот, когда одна половина человечества загнала другую в угол, открылись врата. Это был великолепный шанс. Можно было не драться, а уйти. Но мы предпочли драку.
– Уйти? Забавно. И кто должен был уйти? Мы или востюги? Разве не они начали войну? Или вы забыли: Восточный нанес первый удар!
– Я думаю, что мы. Потому что мы более подвижны, мы в большинстве своем в душе бродяги.
– Что вы сказали? Оставить все востюгам? Нашу старушку Землю и перебраться за врата?
– Почему бы и нет? Ведь выбирали Новый свет взамен Европы. И неплохо, в конце концов, там все обустроили.
– Нет, ни за что, ни за что! И потом – врата были открыты всего лишь три месяца. Через них не прошли бы все миллионы и миллиарды.
– Дьявол! Кто взял мою бутылку с водой! – раздался рядом незнакомый женский голос. – Я спрашиваю, какая сволочь слямзила мою воду?
В этот миг Алена поняла, что не спит. Она вскочила. Никакого сомнения, голоса Ланьера и Снайперши доносились с верхней террасы.
Алена помчалась, перемахивая через раскладушки, иногда прыгая по чьим-то вещам и кроватям, кажется, наступала на чьи-то тела. Ей было плевать. Как попасть на верхнюю террасу? Похоже, лестница на террасу отсутствовала – пройти можно было только через холл. Она кинулась в дом. Просторная зала была заполнена людьми. Одни лежали на полу на надувных матрасах, другие сидели, собравшись в кружок.
Алёна завертелась на месте, не зная, куда ей идти. Назад? Вперед? Как добраться до Поля? Она шагнула к двери, ведущей в боковой коридор. Молодой человек в белой полотняной рубашке и таких же штанах загородил ей дорогу.
– Сюда нельзя, сеньорита.
– Пустите, мне надо, просто необходимо! – Она попыталась пройти.
– Нельзя, сеньорита! Личный приказ команданте!
Похоже, эти слова должны были действовать на участников марша, как заклинание. Но для Алены в них не было магии. Она попыталась поднырнуть под выставленную вперед руку охранника и прорваться в коридор. Тот обхватил ее. Она попробовала ударить его по ноге – не попала.
– Поль! – завизжала она. – Поль! Помоги же!
Дверь в коридор отворилась. На пороге стоял Поль Ланьер.
– Припусти её! – приказал он.
ВОЙНА
Глава 11
1
Валгалла – это огромная нора, лабиринт без минотавра, который расширялся с каждым днем. Отбойные молотки долбили стены, их грохот слышался целыми днями непрерывно, стихая только ночью на пять или шесть часов. Говорят, император Валгаллы спит только пять часов, и все должны следовать его примеру.
Виктор проснулся, потому что все тело занемело от неудобной позы. Прислушался. Пока еще тихо. Но тишина была напряженной, готовой в любой момент взорваться.
Виктор включил свет. Лампа под белым абажуром осветила его скромную комнату: столик, застланный белой аккуратной салфеткой (ткань напоминала резину), простыни на кровати такие же – чистые и немного скользкие. Сколько он проспал? Час? Два? Сутки? Не определить – он устал от постоянного недосыпания. А сколько он всего в Валгалле? Неведомо. Он давно потерял счет времени. Да и зачем считать? Время здесь идет иначе, нежели в остальном мире. Здесь все подчинено воле императора. Император скажет времени – ускорься, и оно побежит, как бешеное. Скажет – замри, и оно остановится. Это один из мифов Валгаллы, который никто не станет опровергать.
Виктор потянулся зажечь лампу, задел предплечьем за спинку кровати. Тут же руку пронзила острая боль. Вчера он намеренно порезал руку, пытаясь через боль вновь обрести ту сверхсилу, что на миг посетила его в мортале. Но ничего подобного не произошло. Он добился лишь одного – к горлу подступила тошнота. Валгалла разрушительно действовала на него. Причина? Он не мог понять. Возможно, его, эмпата, угнетал царящий здесь эмоциональный настрой. С первого дня, вернее, с первой ночи здесь его одолевали страхи. В голове – пустота. Если бы его спросили в этот миг, сколько будет дважды два, он бы не смог ответить. Иногда ему начинало казаться, что он теряет память, превращается в дебила. По ночам он пробовал умножать цифры в уме. Трехзначные на двухзначные. Например, пытался сосчитать, сколько будет 256 на 42. Получилось 10 752. Но кто ответит, правильный ли при этом получался ответ? Нужен был бы кто-то, кто мог подтвердить, что дважды два – действительно четыре.
Но больше всего Ланьер боялся, что уже не сможет отсюда выбраться. Нужен был некто, кто отыщет его в этом лабиринте и выведет наружу. Почему-то вспомнился Каланжо и его поиски пропавших за вратами. Всякий раз «черный следопыт» находил только мертвых и лишь однажды вывел из Дикого мира живого. Это походило на мрачную притчу. Сам Виктор знал немало историй о пропавших и спасенных – одно время в порталах эти сюжеты пользовались успехом. Лет десять назад матери и жены отправлялись в Дикий мир на поиски ушедших безумцев – женщины заполонили Дикий мир, и одно время далее казалось, что игры в войну вот-вот прекратятся и начнется иная история новой земли. Но тут Евроинкубатор предложил пятидесятипроцентные скидки на младенцев тем женщинам, чьи дети пропали за вратами.
«Зачем искать того, кто захотел уйти? Создайте новую жизнь! Мы вам поможем!» – гласил рекламный слоган. Через год или два поток желающих отправляться на поиски превратился в скудный ручеек. Человечество, как всегда, переоценило свои силы, в том числе силу материнской любви.
«Женщины позволили нам уйти», – поначалу в этой фразе звучала боль, потом осталась только досада, В тот год, когда Лисов ушел за врата, стало известно, что в Диком мире лето обернулось зимой и погибли десятки тысяч. Мать тут же объявила, что отправится весной искать Артема.
«Что ты там будешь делать? – возражал Виктор. – Надо идти мне...»
«Нет! Ни за что. Как ты не понимаешь? Чтобы вернуться, должен быть кто-то, способный вытащить тебя назад».
«У меня будешь ты», – сказал Виктор.
«Моей любви, может быть, и хватит... Но твоей точно недостаточно, – мать с сомнением покачала головой. – Твоя в данном случае важнее. Ты должен захотеть вернуться...»
Тогда отправляться в Дикий мир на поиски не пришлось – Артем благополучно возвратился. Но хочет ли теперь сам Виктор вернуться? Кто приведет его назад? Алена?
Виктор взял металлическую кружку со стола и сделал глоток. Вода показалась безвкусной. Где-то должны быть еще сухари. Такие провозят через врата весной. По десять штук в вакуумной упаковке. Получается, мир вечного мира питает и снабжает Валгаллу. Безумие? Или напротив – все слишком логично.
Сухари – для рядовых. Деликатесы – для стола императора.
Император. Виктор вспомнил свой первый обед в Валгалле.
Пир в Валгалле! При одной мысли об этом озноб продирал по коже. Пока охранники вели его по коридорам, он живо представлял картину: чадящие факелы, зелёные всполохи огня, белые, без кровинки лица гостей, пальцы с лопнувшей кожей, сочащиеся сукровицей. Эти пальцы сжимают бокалы в виде черепов, наполненные до краев темной кровью. А на огромных блюдах – человеческие тела, разделанные на части. Сырые куски плоти, перемазанная кровью кожа, алое мясо, осколки костей и спутанные волосы. С дымом мешается трупный запах. Портальщик так отчетливо увидел эту картину, что противный комок подкатил к горлу.
Дверь отворилась, и Ланьер вошел в огромный мрачный зал. Полукруглую пещеру, выдолбленную в скале, с идеально отполированной сферой потолка и сверкающим полом ярко освещали электрические лампы. Штук пятнадцать столов в ряд. Люди в форме. Серо-голубые мундиры – цвета фельдграу с золотым шитьем, серебряные знаки отличия. Лица внимательные, сосредоточенные и схожие друг с другом. За столом одни мужчины. Нет, он ошибся, присутствовали две или три женщины. Но они тоже в форме и подстрижены, как мужчины. Вдоль стены выстроились юноши в форме рядовых, у каждого на согнутом локте белое полотенце. Официанты? Ну да, официанты в солдатской форме.
На столах – белые крахмальные скатерти, высокие свечи в серебряных канделябрах. Огромные блюда с дичью и рыбой, перед каждым обедающим – прибор из тончайшего фарфора. Откуда вся эта роскошь взялась в Валгалле? Представить невозможно. Однако – было. Он оглядывал стол и гостей за столом и не находил ничего демонического. Ничего хоть сколько-нибудь отталкивающего или мерзкого. Ничего, поражающего воображение. Строгость во всем! Подозрительная строгость, фальшивая строгость. Ланьеру казалось, что вот-вот обстановка переменится, и строгий обед непременно закончится оргией, пьяными песнями, ползаньем на карачках, хрюканьем, плясками в голом виде. Именно так Ланьер мог представить веселье в этом зале, лишенном окон, со сферическим потолком.
– Здравствуйте, герцог! – Император поднялся навстречу гостю и пожал руку. – Я много слышал о вас.. В конце концов именно вы открыли дорогу в этот мир. Не всякий умеет распорядиться сокровищем, которое ему досталось, но вы решили остаться здесь – повелевать и охранять то немногое, что сумели завоевать. Похвально!
Император был среднего роста, узкоплечий, полноватый. Мундир немного жал ему под мышками. На круглом лице с небольшим подбородком немного смущенное выражение, как будто император стеснялся (совсем чуть-чуть) всего происходящего. Во внешности его не было ничего отталкивающего: взгляд черных глаз – очень внимательный, цепкий, темные волосы аккуратно зачесаны назад. На вид повелителю Валгаллы было лет сорок. Ничем не примечательный человек. Разве что руки – они были непропорционально длинными. Кисти рук большие, но не грубые, а красивые, подвижные, сильные.
Валгалла, как крепость, была построена в эпицентре хроноаномалий. По-настоящему императору могло быть около семидесяти. Скорее всего, он воевал еще на той, настоящей, войне в небольшом чине – лейтенантом или капитаном.
– Садитесь, герцог! – Император указал Виктору на стул рядом с собой.
Он говорил четко, будто не приглашал, а отдавал приказ. Но без нажима, напротив – с легким оттенком доброжелательности.
Молодой человек в форме рядового тут же возник рядом, наполнил бокал гостя до краев.
– Зачем я вам понадобился? – спросил Ланьер.
Заявлять, что он вовсе не тот, за кого его принимают, портальщик пока не собирался.
– Я приглашал вас посетить Валгаллу вторично, но вы отказались. Мне пришлось быть настойчивым.
Вторично? Очень интересно. Что же получается – герцог уже побывал здесь и ушел беспрепятственно? Виктор был теперь уверен, что так и есть. Валгалла и крепость заключили договор, значит, правители встретились и все обсудили. Или их представители – но на самом высоком уровне. Выходит, что от имени крепости и генерала Бурлакова говорил герцог. Почему это самое простое объяснение не пришло ему в голову прежде?
– По-моему, я вежливо отказался, – Ланьер улыбнулся. – Ваше здоровье, император!
– Виват, император! – Все поднялись. Зазвенел хрусталь.
Император лишь пригубил и отставил бокал.
– Сегодня за мое здоровье пьют уже в четвертый раз. Это утомляет. А вы хитрец и умеете льстить, сохраняя достоинство. Мне это нравится.
– Не путайте вежливость с лестью, – посоветовал Виктор.
Император несколько секунд молчал, внимательно глядя на гостя. Все же странные у него глаза. Взгляд как будто прилипал к лицу. Виктор невольно поморщился. Ему хотелось, чтобы император вызывал у него чувство отвращения или брезгливости, или, по крайней мере, – ненависти. Те чувства, которые испытывал Ланьер при одном виде Хьюго. Но сейчас Виктор не испытывал никаких чувств к сидящем рядом человеку – ни симпатии, ни злобы.
– Я знал, что вы самоуверенны и безрассудны, но я не думал, что настолько. – Император отрезал кусочек мяса и положил в рот. Мясо было с кровью, розовая капля потекла по подбородку повелителя Валгаллы.
«Черт! Вот бы такое свидачить!» – такие упущенные (навсегда!) шансы вызывали у профессионала-портальщика болезненное чувство.
– Напротив, я – рассудительный человек, – заявил Ланьер, не в силах оторвать глаз от стекающей по подбородку императора капле. – Но мне катастрофически не хватает информации.
– Что вы хотите знать? – спросил император, отправляя в рот кусочек красной рыбы.
– Ваши цели.
– Они просты. Хочу восстановить справедливость. – Ответ звучал немного по-детски, но Император отвечал совершенно серьезно.
– Каким образом? – Виктор пригубил вино. Ого, французское. Он вспомнил, как пил с Вязьковым «Шардене» в Париже. Совсем недавно. Вечность назад.
– Мой отец военный. – Голос у повелителя Валгаллы был приятный, завораживающий. – Отец воевал на настоящей войне. Я тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Уйти? Забавно. И кто должен был уйти? Мы или востюги? Разве не они начали войну? Или вы забыли: Восточный нанес первый удар!
– Я думаю, что мы. Потому что мы более подвижны, мы в большинстве своем в душе бродяги.
– Что вы сказали? Оставить все востюгам? Нашу старушку Землю и перебраться за врата?
– Почему бы и нет? Ведь выбирали Новый свет взамен Европы. И неплохо, в конце концов, там все обустроили.
– Нет, ни за что, ни за что! И потом – врата были открыты всего лишь три месяца. Через них не прошли бы все миллионы и миллиарды.
– Дьявол! Кто взял мою бутылку с водой! – раздался рядом незнакомый женский голос. – Я спрашиваю, какая сволочь слямзила мою воду?
В этот миг Алена поняла, что не спит. Она вскочила. Никакого сомнения, голоса Ланьера и Снайперши доносились с верхней террасы.
Алена помчалась, перемахивая через раскладушки, иногда прыгая по чьим-то вещам и кроватям, кажется, наступала на чьи-то тела. Ей было плевать. Как попасть на верхнюю террасу? Похоже, лестница на террасу отсутствовала – пройти можно было только через холл. Она кинулась в дом. Просторная зала была заполнена людьми. Одни лежали на полу на надувных матрасах, другие сидели, собравшись в кружок.
Алёна завертелась на месте, не зная, куда ей идти. Назад? Вперед? Как добраться до Поля? Она шагнула к двери, ведущей в боковой коридор. Молодой человек в белой полотняной рубашке и таких же штанах загородил ей дорогу.
– Сюда нельзя, сеньорита.
– Пустите, мне надо, просто необходимо! – Она попыталась пройти.
– Нельзя, сеньорита! Личный приказ команданте!
Похоже, эти слова должны были действовать на участников марша, как заклинание. Но для Алены в них не было магии. Она попыталась поднырнуть под выставленную вперед руку охранника и прорваться в коридор. Тот обхватил ее. Она попробовала ударить его по ноге – не попала.
– Поль! – завизжала она. – Поль! Помоги же!
Дверь в коридор отворилась. На пороге стоял Поль Ланьер.
– Припусти её! – приказал он.
ВОЙНА
Глава 11
1
Валгалла – это огромная нора, лабиринт без минотавра, который расширялся с каждым днем. Отбойные молотки долбили стены, их грохот слышался целыми днями непрерывно, стихая только ночью на пять или шесть часов. Говорят, император Валгаллы спит только пять часов, и все должны следовать его примеру.
Виктор проснулся, потому что все тело занемело от неудобной позы. Прислушался. Пока еще тихо. Но тишина была напряженной, готовой в любой момент взорваться.
Виктор включил свет. Лампа под белым абажуром осветила его скромную комнату: столик, застланный белой аккуратной салфеткой (ткань напоминала резину), простыни на кровати такие же – чистые и немного скользкие. Сколько он проспал? Час? Два? Сутки? Не определить – он устал от постоянного недосыпания. А сколько он всего в Валгалле? Неведомо. Он давно потерял счет времени. Да и зачем считать? Время здесь идет иначе, нежели в остальном мире. Здесь все подчинено воле императора. Император скажет времени – ускорься, и оно побежит, как бешеное. Скажет – замри, и оно остановится. Это один из мифов Валгаллы, который никто не станет опровергать.
Виктор потянулся зажечь лампу, задел предплечьем за спинку кровати. Тут же руку пронзила острая боль. Вчера он намеренно порезал руку, пытаясь через боль вновь обрести ту сверхсилу, что на миг посетила его в мортале. Но ничего подобного не произошло. Он добился лишь одного – к горлу подступила тошнота. Валгалла разрушительно действовала на него. Причина? Он не мог понять. Возможно, его, эмпата, угнетал царящий здесь эмоциональный настрой. С первого дня, вернее, с первой ночи здесь его одолевали страхи. В голове – пустота. Если бы его спросили в этот миг, сколько будет дважды два, он бы не смог ответить. Иногда ему начинало казаться, что он теряет память, превращается в дебила. По ночам он пробовал умножать цифры в уме. Трехзначные на двухзначные. Например, пытался сосчитать, сколько будет 256 на 42. Получилось 10 752. Но кто ответит, правильный ли при этом получался ответ? Нужен был бы кто-то, кто мог подтвердить, что дважды два – действительно четыре.
Но больше всего Ланьер боялся, что уже не сможет отсюда выбраться. Нужен был некто, кто отыщет его в этом лабиринте и выведет наружу. Почему-то вспомнился Каланжо и его поиски пропавших за вратами. Всякий раз «черный следопыт» находил только мертвых и лишь однажды вывел из Дикого мира живого. Это походило на мрачную притчу. Сам Виктор знал немало историй о пропавших и спасенных – одно время в порталах эти сюжеты пользовались успехом. Лет десять назад матери и жены отправлялись в Дикий мир на поиски ушедших безумцев – женщины заполонили Дикий мир, и одно время далее казалось, что игры в войну вот-вот прекратятся и начнется иная история новой земли. Но тут Евроинкубатор предложил пятидесятипроцентные скидки на младенцев тем женщинам, чьи дети пропали за вратами.
«Зачем искать того, кто захотел уйти? Создайте новую жизнь! Мы вам поможем!» – гласил рекламный слоган. Через год или два поток желающих отправляться на поиски превратился в скудный ручеек. Человечество, как всегда, переоценило свои силы, в том числе силу материнской любви.
«Женщины позволили нам уйти», – поначалу в этой фразе звучала боль, потом осталась только досада, В тот год, когда Лисов ушел за врата, стало известно, что в Диком мире лето обернулось зимой и погибли десятки тысяч. Мать тут же объявила, что отправится весной искать Артема.
«Что ты там будешь делать? – возражал Виктор. – Надо идти мне...»
«Нет! Ни за что. Как ты не понимаешь? Чтобы вернуться, должен быть кто-то, способный вытащить тебя назад».
«У меня будешь ты», – сказал Виктор.
«Моей любви, может быть, и хватит... Но твоей точно недостаточно, – мать с сомнением покачала головой. – Твоя в данном случае важнее. Ты должен захотеть вернуться...»
Тогда отправляться в Дикий мир на поиски не пришлось – Артем благополучно возвратился. Но хочет ли теперь сам Виктор вернуться? Кто приведет его назад? Алена?
Виктор взял металлическую кружку со стола и сделал глоток. Вода показалась безвкусной. Где-то должны быть еще сухари. Такие провозят через врата весной. По десять штук в вакуумной упаковке. Получается, мир вечного мира питает и снабжает Валгаллу. Безумие? Или напротив – все слишком логично.
Сухари – для рядовых. Деликатесы – для стола императора.
Император. Виктор вспомнил свой первый обед в Валгалле.
Пир в Валгалле! При одной мысли об этом озноб продирал по коже. Пока охранники вели его по коридорам, он живо представлял картину: чадящие факелы, зелёные всполохи огня, белые, без кровинки лица гостей, пальцы с лопнувшей кожей, сочащиеся сукровицей. Эти пальцы сжимают бокалы в виде черепов, наполненные до краев темной кровью. А на огромных блюдах – человеческие тела, разделанные на части. Сырые куски плоти, перемазанная кровью кожа, алое мясо, осколки костей и спутанные волосы. С дымом мешается трупный запах. Портальщик так отчетливо увидел эту картину, что противный комок подкатил к горлу.
Дверь отворилась, и Ланьер вошел в огромный мрачный зал. Полукруглую пещеру, выдолбленную в скале, с идеально отполированной сферой потолка и сверкающим полом ярко освещали электрические лампы. Штук пятнадцать столов в ряд. Люди в форме. Серо-голубые мундиры – цвета фельдграу с золотым шитьем, серебряные знаки отличия. Лица внимательные, сосредоточенные и схожие друг с другом. За столом одни мужчины. Нет, он ошибся, присутствовали две или три женщины. Но они тоже в форме и подстрижены, как мужчины. Вдоль стены выстроились юноши в форме рядовых, у каждого на согнутом локте белое полотенце. Официанты? Ну да, официанты в солдатской форме.
На столах – белые крахмальные скатерти, высокие свечи в серебряных канделябрах. Огромные блюда с дичью и рыбой, перед каждым обедающим – прибор из тончайшего фарфора. Откуда вся эта роскошь взялась в Валгалле? Представить невозможно. Однако – было. Он оглядывал стол и гостей за столом и не находил ничего демонического. Ничего хоть сколько-нибудь отталкивающего или мерзкого. Ничего, поражающего воображение. Строгость во всем! Подозрительная строгость, фальшивая строгость. Ланьеру казалось, что вот-вот обстановка переменится, и строгий обед непременно закончится оргией, пьяными песнями, ползаньем на карачках, хрюканьем, плясками в голом виде. Именно так Ланьер мог представить веселье в этом зале, лишенном окон, со сферическим потолком.
– Здравствуйте, герцог! – Император поднялся навстречу гостю и пожал руку. – Я много слышал о вас.. В конце концов именно вы открыли дорогу в этот мир. Не всякий умеет распорядиться сокровищем, которое ему досталось, но вы решили остаться здесь – повелевать и охранять то немногое, что сумели завоевать. Похвально!
Император был среднего роста, узкоплечий, полноватый. Мундир немного жал ему под мышками. На круглом лице с небольшим подбородком немного смущенное выражение, как будто император стеснялся (совсем чуть-чуть) всего происходящего. Во внешности его не было ничего отталкивающего: взгляд черных глаз – очень внимательный, цепкий, темные волосы аккуратно зачесаны назад. На вид повелителю Валгаллы было лет сорок. Ничем не примечательный человек. Разве что руки – они были непропорционально длинными. Кисти рук большие, но не грубые, а красивые, подвижные, сильные.
Валгалла, как крепость, была построена в эпицентре хроноаномалий. По-настоящему императору могло быть около семидесяти. Скорее всего, он воевал еще на той, настоящей, войне в небольшом чине – лейтенантом или капитаном.
– Садитесь, герцог! – Император указал Виктору на стул рядом с собой.
Он говорил четко, будто не приглашал, а отдавал приказ. Но без нажима, напротив – с легким оттенком доброжелательности.
Молодой человек в форме рядового тут же возник рядом, наполнил бокал гостя до краев.
– Зачем я вам понадобился? – спросил Ланьер.
Заявлять, что он вовсе не тот, за кого его принимают, портальщик пока не собирался.
– Я приглашал вас посетить Валгаллу вторично, но вы отказались. Мне пришлось быть настойчивым.
Вторично? Очень интересно. Что же получается – герцог уже побывал здесь и ушел беспрепятственно? Виктор был теперь уверен, что так и есть. Валгалла и крепость заключили договор, значит, правители встретились и все обсудили. Или их представители – но на самом высоком уровне. Выходит, что от имени крепости и генерала Бурлакова говорил герцог. Почему это самое простое объяснение не пришло ему в голову прежде?
– По-моему, я вежливо отказался, – Ланьер улыбнулся. – Ваше здоровье, император!
– Виват, император! – Все поднялись. Зазвенел хрусталь.
Император лишь пригубил и отставил бокал.
– Сегодня за мое здоровье пьют уже в четвертый раз. Это утомляет. А вы хитрец и умеете льстить, сохраняя достоинство. Мне это нравится.
– Не путайте вежливость с лестью, – посоветовал Виктор.
Император несколько секунд молчал, внимательно глядя на гостя. Все же странные у него глаза. Взгляд как будто прилипал к лицу. Виктор невольно поморщился. Ему хотелось, чтобы император вызывал у него чувство отвращения или брезгливости, или, по крайней мере, – ненависти. Те чувства, которые испытывал Ланьер при одном виде Хьюго. Но сейчас Виктор не испытывал никаких чувств к сидящем рядом человеку – ни симпатии, ни злобы.
– Я знал, что вы самоуверенны и безрассудны, но я не думал, что настолько. – Император отрезал кусочек мяса и положил в рот. Мясо было с кровью, розовая капля потекла по подбородку повелителя Валгаллы.
«Черт! Вот бы такое свидачить!» – такие упущенные (навсегда!) шансы вызывали у профессионала-портальщика болезненное чувство.
– Напротив, я – рассудительный человек, – заявил Ланьер, не в силах оторвать глаз от стекающей по подбородку императора капле. – Но мне катастрофически не хватает информации.
– Что вы хотите знать? – спросил император, отправляя в рот кусочек красной рыбы.
– Ваши цели.
– Они просты. Хочу восстановить справедливость. – Ответ звучал немного по-детски, но Император отвечал совершенно серьезно.
– Каким образом? – Виктор пригубил вино. Ого, французское. Он вспомнил, как пил с Вязьковым «Шардене» в Париже. Совсем недавно. Вечность назад.
– Мой отец военный. – Голос у повелителя Валгаллы был приятный, завораживающий. – Отец воевал на настоящей войне. Я тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51