– Анджело, ты?
– Смотрите, это же Анджело!
– Анджело, как ты там?
И те, кто любил его, и те, кто не любил, и те, кто почти не замечал его в роте, и даже Блум, который был бы рад выжить его из роты, – все окружили его, все хотели с ним поздороваться.
– Мне разговаривать запрещено, – улыбнулась знаменитость. – Я под стражей. Я – заключенный. Заключенным разговаривать не разрешается. А вот дышать можно, если, конечно, хорошо себя ведешь.
Казалось, он все такой же, этот малыш Анджело. Он спросил, как начали бейсбольный сезон «Доджеры».
– В последнее время так занят, не успеваю за газетами следить, – улыбаясь пояснил он.
На первый взгляд месяц за решеткой нисколько не изменил его. Но стоило приглядеться внимательнее, и было видно, что он сильно похудел, щеки под острыми скулами запали еще глубже, узкие костлявые плечи стали, если такое возможно, еще уже и костлявее, под глазами залегли бархатистые лиловые тени. Он весь словно стал тверже – и телом, и духом, – а в его смехе появился металлический призвук.
Когда солдатам приказали сесть и ждать, Пруит уселся рядом с ним, разговаривали они торопливо, шепотом. Здесь, при народе, охранники были явно в невыгодном положении и не могли в полной мере контролировать своего подопечного.
– Здесь они со мной ничего не сделают, – самодовольно ухмыльнулся Анджело. – Им надо держаться в рамочках. Обязаны произвести хорошее впечатление на местного лейтенантика. Приказ сверху.
– Вернемся в тюрьму – там поговорим, – выразительно намекнул охранник, которого Маджио называл Шоколадкой. – Еще пожалеешь, что не научился держать язык за зубами.
– Спасибо, объяснил! – хмыкнул Анджело. – А то я сам не знаю. – Он повернулся к Пруиту: – Да у меня из-за этого всю жизнь неприятности. Он мне рассказывает!
– То, что с тобой было раньше, – это цветочки, – мрачно сказал Шоколадка. – Ты, макаронник, еще не знаешь, что такое неприятности.
Анджело зло улыбнулся:
– А что ты со мной сделаешь? Хуже, чем сейчас, все равно не будет. Ну, посадишь на пару дней в «яму», только и всего. Меня, Шоколадка, можно убить, это факт. А сожрать не пытайся, подавишься.
Он повернулся к Пруиту и продолжал прерванный разговор, а охранник умолк в замешательстве – расстановка сил играла против него, и он считал, что это нечестно.
– Ты бы с ним не связывался, – посоветовал Пруит.
– Плевать! – Анджело улыбнулся. – У меня такие развлечения не часто. Меня сейчас все равно имеют как хотят. Так хоть нервы себе пощекочу.
– Как у вас там, в тюряге? – спросил Пруит.
– Не так уж плохо. Смотри, какие я себе мускулы накачал. К тому же теперь целиком перешел на махорку, – добавил он. – «Дюк» мне нравится даже больше, чем сигареты. Когда выйду, пригодится. Экономия.
– Значит, обращаются с вами ничего? Не бьют?
– Там, конечно, не пансион для благородных девиц. Но зато знаешь, что все это для твоего же блага. Верно я говорю, Шоколадка? – ухмыльнулся он.
Охранник ничего не ответил. Он пребывал в растерянности и молчал, уставившись в пустоту.
– Он не привык, чтобы с ним так обращались, – объяснил Анджело. – Честно говоря, я и сам к такому не привык.
– Я к тебе туда ходил. Сигареты хотел передать, пару блоков, – виновато сказал Пруит. – Меня не пропустили.
– Да, слышал, – жизнерадостно подтвердил Анджело. – Меня за это хотели в черный список внести. Только я и так уже в нем. Они решили, что я маменькин сынок, раз мне сигареты носят. Еле убедил их, что ничего подобного.
– А что с тобой дальше будет? Сколько тебе влепят, хоть знаешь?
– Откуда? Мне ни черта не говорят. Но суд будет скоро, а месяц я уже отсидел. Так что, если даже отдадут под «специальный» и получу по максимуму, останется трубить всего пять месяцев. Когда выйду, надо будет тоже закабалиться на весь тридцатник… Ты за меня не волнуйся. Все будет хорошо. Месяц я ведь уже отсидел. Мне его скостят… Те сорок долларов у тебя еще живы? – Не поворачивая головы, он скосил глаза на охранника у себя за спиной и взглядом предостерег Пруита.
– Не целиком. Часть я потратил.
– Я тебе как раз и хотел сказать. Эти деньги – твои. Ты сам их заработал, сам и трать. А насчет того, что ты мне должен, можешь не волноваться. – Он снова осторожно показал глазами на охранника. – Понял?
– Ладно.
– У нас все равно деньги отбирают. Так что ни о чем не думай и трать спокойно.
– Они мне для дела нужны. У меня есть план насчет Лорен.
– Она тебе в получку устроила веселый вечерок, да?
Пруит кивнул.
– Конечно, трать их. И не унывай, старичок.
– Ладно.
– Похоже, завертелось. Сейчас начнут вызывать.
Из двери кабинета в приемную вышел секретарь с длинным списком в руке. Он назвал чью-то фамилию. Солдат поднялся со стула и вслед за секретарем прошел в кабинет. Дверь долго оставалась закрытой, потом снова открылась, и секретарь выкрикнул: «Маджио!»
– Это я. – Анджело встал. – Я у них, по-моему, что-то вроде подсадной утки. Или, может, подопытный кролик? – Он прошел в дверь. Вернее, сначала туда прошел охранник с автоматом, потом Анджело, а потом второй охранник с автоматом; Дверь закрылась. Через несколько минут Маджио вышел из кабинета; вначале вышел охранник, за ним Маджио, затем второй охранник.
– Чем я не Дилинджер? – Анджело улыбнулся толпе в приемной. Это вызвало общий смех, хотя нервы у всех были натянуты.
– Маджио, лучше заткнись, – предупредил его Шоколадка. – Шагай!
Охранники через приемную провели Анджело в другую дверь, не в ту, которая выходила в коридор и была в левой стене, а в дверь еще одного кабинета. Напротив коридора дверей не было, только окна. Незарешеченные.
Солдат, чью фамилию назвали первой, вскоре тоже вышел. Секретарь проводил его в ту же комнату, куда увели Маджио, и захлопнул дверь. В приемную вошел один из «вэпэшников», которые ехали в кабинах грузовиков. Секретарь показал ему, чтобы он встал возле закрытой двери. Потом выкрикнул следующую фамилию. Солдат прошел за секретарем в кабинет.
– Старый прием, – нервно сказал кто-то. – По одному допрашивают. Индивидуальный подход.
Через несколько минут секретарь вышел из кабинета, заглянул в комнату напротив, и оттуда снова вывели Маджио.
– Я ж говорю, я подсадная утка! – ухмыльнулся Анджело. Это опять вызвало нервный смех, и напряжение слегка спало, потому что каждый невольно ставил себя на место маленького тощего итальянца и понимал, что в сравнении с этим макаронником его собственные дела не так уж плохи.
– Маджио, заткнись! – одернул его Шоколадка. – Иди.
Они прошли в кабинет. Очень скоро они вышли оттуда и вернулись в комнату, где были раньше. Затем секретарь вывел солдата из кабинета, проводил в комнату напротив и вызвал следующего. И так продолжалось, пока не был исчерпан весь список.
Когда Пруит услышал свою фамилию, он встал и, чувствуя, как у него слабеют колени, пошел следом за секретарем. В кабинете за столом сидел лейтенант-мулат в горчичной форме городской полиции. Сбоку от стола в глубоком деревянном кресле сидел Томми с недовольным, угрюмым и безучастным лицом. Первый лейтенант из Шафтерской части ВП сидел у стены. Оба розовощеких молодых человека из ФБР стояли в глубине комнаты, ненавязчиво дополняя собой мебель.
– Вы знаете этого человека? – спросил лейтенант у Томми.
– Нет, – устало ответил тот. – Первый раз вижу.
– Пруит, – заглянув в список, сказал лейтенант. – Пруит, вы видели этого человека раньше?
– Никак нет, сэр.
– Вы разве не бывали в «Таверне Ваикики»?
– Бывал, сэр.
– И вы хотите сказать, что никогда не видели там этого человека?
– Не припоминаю, сэр.
– Мне говорили, он там околачивается постоянно.
– Может быть, я его и видел, сэр. Но не помню.
– А вообще вы видели там людей с такими наклонностями?
– Может, и видел. Было там несколько… женственных. А уж какие у них наклонности, не знаю.
– Вы что же, не можете отличить такого вот от нормального мужчины? – терпеливо спросил лейтенант.
– Не знаю, сэр. Это ведь только на себе проверить можно. Как иначе?
Лейтенант не улыбнулся. У него был усталый вид.
– Пруит, у вас когда-нибудь были контакты такого Рода?
– Нет, сэр.
– Ни разу? За всю вашу жизнь?
Пруиту захотелось улыбнуться. Он вспомнил Нейра: «Ах, за всю?» Но он не улыбнулся.
– Нет, сэр.
– Вам незачем меня обманывать, – все так же терпеливо сказал лейтенант. – Психологи утверждают, что почти у каждого мужчины в том или ином возрасте бывают гомосексуальные контакты. Все, о чем мы здесь с вами говорим, останется в полной тайне. Мы совершенно не собираемся трогать ваших ребят. Мы лишь пытаемся уберечь вас от этих людей.
Томми молча сидел в кресле и смотрел в окно, лицо его было неподвижно. Он мало походил на чудовище, от которого надо оберегать. Пруиту неожиданно стало его жалко.
– А для этого, – устало продолжал лейтенант, – нам необходимо иметь веские юридические доказательства. Тогда мы сможем поместить этих людей туда, куда предписывает закон. К вашим ребятам у нас никаких претензий нет.
– Я думал, по закону оба партнера виноваты одинаково, – сказал Пруит. – По крайней мере мне так говорили, – добавил он.
– Это так, – вяло согласился лейтенант. – С юридической точки зрения. Но, как я уже сказал, против ваших ребят никто дело возбуждать не станет. Мы только просим вас помочь нам уничтожить рассадник порока в районе Ваикики. «Таверна Ваикики» – вполне уважаемое заведение, и его владельцы не меньше нас заинтересованы в том, чтобы ресторан не превращали в тайный притон. Но сами они с операцией такого масштаба вряд ли справятся. Это под силу только полиции.
– Так точно, сэр, – сказал Пруит. У лейтенанта был очень усталый вид, а в списке оставалось еще человек десять. Он пожалел лейтенанта.
– Хорошо. Я еще раз повторю свой вопрос. Пруит, у вас когда-нибудь были контакты с гомосексуалистами?
– Да как-то раз одного обчистил. Это давно было, еще до армии. Я тогда бродяжил.
Лейтенант еле заметно поджал усталые губы.
– Ладно, – сказал он. Потом кивнул стоявшему у двери секретарю. – Приведите.
Секретарь вышел и вернулся с Маджио и двумя охранниками. Один из охранников, держа автомат наперевес, вошел в кабинет первым и повернулся лицом к двери, вслед за ним появился Маджио, второй охранник, тоже с автоматом наперевес, вошел последним. Секретарь направился через кабинет к столу. Его маршрут пролегал между охранником по кличке Шоколадка и Маджио. Шоколадка шагнул навстречу секретарю и с деревянным лицом выдвинул автомат вперед, как по команде «на грудь».
– Проходить между заключенным и конвоиром запрещается, – деревянным голосом сказал он.
– Ой, извините! – Секретарь ужасно смутился. – Я забыл, – неловко объяснил он и обошел охранника с другой стороны.
– Пруит, вы знаете этого человека? – устало спросил лейтенант.
– Так точно, сэр.
– Он ваш друг?
– Не то чтобы друг, сэр. Просто мы из одной роты.
– Разве вы не разговаривали с ним в приемной?
– Разговаривал, сэр. С ним многие разговаривали.
– Но вы, кажется, сидели рядом с ним.
– Так точно, сэр.
– Вы когда-нибудь ездили вместе с этим человеком в увольнительную в город?
– Так точно, сэр. Несколько раз.
– Вы с ним ездили на Ваикики?
– Никак нет, сэр. Я его там раза два встречал, но вместе мы туда не ездили.
– Говорите, вы его там встречали?
– Так точно, сэр. Я там встречал многих из нашей роты. Мы все туда изредка ездим.
– Нас сейчас интересует именно этот человек. С кем он был, когда вы его там встречали?
– Не помню, сэр.
– С кем-нибудь из вашей роты?
– Я не помню. По-моему, он был один.
– То есть вы не знаете тех, с кем он был, или он был вообще один?
– Вообще один, сэр.
– А вы не встречали его в «Таверне» с людьми, которых видели там раньше?
– Никак нет, сэр.
– Хорошо. – Лейтенант устало повернулся к секретарю: – Уведите.
Маджио вывели из кабинета. Все повторилось в том ям порядке: сначала за дверь вышел вооруженный охранник, потом Маджио, потом второй охранник.
– Серьезные ребята, не рискуют. От этих ему не улизнуть, – не удержался Пруит. Его слова не были адресованы кому-то в отдельности.
– Рядовой Пруит! – резко одернул его первый лейтенант из Шафтерской части ВП. – Вы достаточно давно служите в армии, правила конвоирования заключенных для вас не новость.
– Так точно, сэр, – сказал Пруит и заткнулся.
– Чтобы больше я от вас ничего подобного не слышал, – строго предупредил «вэпэшник».
– Так точно, сэр.
За столом мулат устало вертел в руке карандаш.
– Итак, вы ничего не можете сообщить нам об этом человеке? – Он кивнул на Томми, который по-прежнему смотрел в окно с каменным лицом, стараясь быть выше всех этих грязных инсинуаций и попыток опорочить его.
– Так точно, сэр. Я его не знаю.
– Мы пытаемся помочь вашим ребятам выпутаться из этой неприятной истории, – терпеливо объяснял лейтенант. – Вы все вы очень рискуете, бывая в подобных местах. И я думаю, вы сами давно это понимаете. – Он замолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145