.. преимущества. Видите, я с вами откровенна.
Вернер побледнел. Он только сейчас понял, что натворил. Необналоженные планеты-рудники - это хорошая статья дохода. С человеком, который вынудил Чум легализовать рудник, откровенничать можно. Потому что дальше утилизатора он эти тайны не унесёт.
- Прошу извинить, госпожа Игнисса. Нападение на колонию... было... несколько преждевременным, понимаете?.. - Вернер сообразил, что несёт чушь, но остановиться не мог. - Я готов со своей стороны... я...
Игнисса взяла его за подбородок и повернула лицом к Шионе:
- Хорошо. Перед вами куафу Чёрного Чума Шиона Туландер. Объясните ему, зачем вы напали на рудники Чума.
Вернер побагровел. Злой кашель бил его, не давая разогнуться. Этот кашель мне знаком: моя наставница на Элайне страдала от астмы. Я бросился к офицеру:
-Лекарство - где?
Трясущейся рукой он указал на карман кителя. Я вытащил медипак, сорвал упаковку и прижал липкий кругляшок к сизому горлу Вернера. Кашель отступил. Каперанг уселся на пол, обречённо свесив голову.
- Что вы со мной делаете? - пробормотал он. Шиона уселся рядом:
- Успокойтесь, благородный воин. Плюгавенький не ставит целью вредить цветущему. Ошибки свойственны живым. Надеюсь, вы не откажетесь почтить закон симметрии? Милосердие к ближнему улучшает карму.
Агон закивал. Я только сейчас заметил, как много в его внешности восточных черт. Монгольская кровь или китайская - что-то определённо было.
- Да-да... Я готов.
- Помоги ему, - указал на меня Шиона. - Зачтётся.
- Да-да... я... немедленно... Всё, что нужно...
Я присел на корточки перед офицером:
- Господин каперанг, вы отправили на Терру Савейдж протея. Зачем? Откуда в вашей эскадре протей?
- Мы искали вас, господин капитан.
- Какие обвинения выдвигаются против меня?
- Сотрудничество с рунархами. Только...
- Это чушь! - горячо запротестовал Альберт. - «Новых рунархов» перебил цензор Витман! Он и его пираты!
- Что за «новые рунархи»? - удивился Вернер. - Вы живете в срединнической связи с рунархами. Из компетентных источников мы узнали, что вы продавали правительственные секреты врагам Первого Неба.
Почему-то я сразу понял, что «компетентные источники» - это Витман. Его почерк.
- Через срединническую связь? Господин каперанг, вы хоть представляете себе это?
Агон устало прикрыл веки:
- Нет. Я лишь исполняю приказ. Потом, ваши дела с рунархами ни для кого не новость. Ещё полковник Клавье допускал такую возможность.
Я с интересом посмотрел на Вернера. Для офицера армии он слишком хорошо осведомлён о делах разведок.
- Вы правы. Я действительно держу с ними связь. Но...
- Вам всё равно не выбраться отсюда, - перебил меня Вернер. - Шамиль не даст.
- Шамиль Богдараев? - Я вспомнил чернявого офицера с виброножом. Значит, начальник охраны «Красотки Игрейн» жив. Плохо.
- Да. Он - и Сабуро.
Ещё хуже. Помощник Витмана тоже здесь. Это не операция Первого Неба. Это диверсия лионесцев.
- Ваш отказ ничего не решает. Линкор «Копьё центуриона» держит под прицелом ту часть пояса астероидов, где предположительно скрывается ваш протей. В случае вашего неповиновения мантикора погибнет.
«Симба, - позвал я. - Можешь дать положение кораблей в системе?»
«Рассказать?»
«Нет времени. Давай напрямую».
«Хорошо. Здорово!»
Своим умением транслировать картинки Симба гордится. Система Терры развернулась перед моим внутренним взором. Не люблю этого... Мантикоре всё равно, а у меня космические масштабы вызывают дурноту.
Агон не соврал. Он далее преуменьшил опасность, нависшую над протеем. Кроме линкора, мою ездовую зверюшку стерегут оба фрегата.
«Они хотят напасть, - пожаловался Симба. - Хозяин, ты поговоришь со мной? Мне так одиноко. Ты всё время молчишь и молчишь».
«Хорошо, котёнок. Я буду с тобой разговаривать».
«Даже если не по делу? Просто так?!»
«Да».
«Ур-ра!»
«Симба, ты можешь бежать? Совсем?.. В свой мир, туда, где я тебя нашёл?»
«Нет. Я уже приручен. Я привык к тебе, хозяин. У меня никого ближе нет. Даже твои окраинники - они мне почти друзья. Не оставляй меня».
Не знаю, что отразилось в моём лице. Во взгляде Агона промелькнуло сочувствие:
- Вы ведь привязаны к своему протею? Чисто по-человечески...
- Заткнись чисто по-человечески, - без всякого выражения посоветовал я. - Не мешай.
Я прикоснулся к окраинникам. Симба, котёнок. Гибкая Тири, Джассер, Белая Ллиу-Лли. Том II, Асмика, Торнадя, Дмитрий Эстокович. Безымянное пустое существо...
Весенняя Онха?
Все окраинники находились на одном расстоянии от меня. Особенно хорошо это ощущалось после того, как Симба транслировал картинку звёздной системы. Но это невозможно: Симба прячется в окрестностях Терры, а остальные летят на «Восьмёрке Мечей».
- Что случилось? - тревожно спросила Игнисса. - Андрей, вы что-то узнали?
- Да, - помертвелыми губами ответил я. - Здесь скоро будут рунархи.
Агон забеспокоился:
- Это невозможно. Наши службы... дальнее обнаружение... Меня бы оповестили. Капитан Перевал, я понимаю - вы хотите избежать наказания, но подумайте о своём протее.
Глаза, глаза, глаза... Альберт смотрит с надеждой, Хаала - с молчаливым пониманием. Шиона спокоен, а Вернер даже не старается скрыть торжество. Стану я предателем или мертвецом - ему всё в радость.
Только глаз Игниссы я не вижу. Наверное, к лучшему. Потому что сейчас я приму решение, несовместимое с образом светлого рыцаря, который у неё возник.
Симба, Симба, мой зверь.
Предал я тебя...
- Я остаюсь, Агон. Господь, дьявол, будды, вселенская справедливость... - Горло перехватило. - Пусть кто-нибудь простит вас, неудачников. Вы стали марионетками лионесцев. Я вам не завидую.
Капитан поклонился:
- Принимаю ваш выбор. Отсюда до моего катера - десять минут ходьбы. Пока я не покину Терру Савейдж, вы можете изменить решение. Если нет, то сразу после моего взлёта «Копьё центуриона» будет вынуждено атаковать протея.
- Стой, мерзавец! - крикнула Игнисса. - Я не выпущу тебя с планеты.
Я помотал головой:
- Нет, госпожа Игнисса. Скоро здесь будут рунархские корабли. Если вы задержите капитана Вернера, Земля расценит это как мятеж. Хватит с нас крови и предательств.
Криво усмехнувшись, Агон двинулся к выходу.
Вот и всё...
Я опёрся о плечо Альберта. Мой голос стал чужим и страшным:
- Госпожа Игнисса, мне нужно место. Уединенное. Я останусь с протеем... на всё время, пока он будет жить.

* * *
Чуда не произошло. Огонь и смерть наполнили ту часть моей души, что принадлежала Симбе. Больше она не будет принадлежать никому.
Теперь я - срединник на восемь.
В поход за Граалем я отправляюсь чистым. У меня больше нет окраинников. Нет привязанностей и тревог. Лионесцы, каторжники, разведка, матриархини - все они в прошлом. В настоящем - четыре человека круга, мои последние паладины. Да ещё один ждёт в саванне.
Вести джип вызвалась Игнисса. Даже с одной рукой она управлялась виртуозно. Мы не ощущали ни толчков, ни ударов, когда машина мчалась в море травы.
Мир и покой царили между нами. Огненная демоница умерла - точно так же, как умер отшельник, которого она ненавидела. Как несколькими днями раньше скончались не-господин страха и обвиняющая монахиня.
Настала новая жизнь со своими законами. Камуфляж-вуаль больше не скрывала лица Игниссы. Когда-то врачи отчаянно сражались за жизнь изувеченной девчонки. Штопали-зашивали, резали-пластали... Призрак Шионы беспощадного не давал им отступить. И ведь молодцы, сотворили невозможное. В зеркальце над водительским сиденьем отражался кусочек лица Игниссы. Нечто багровое, перекрученное - словно мумия в бинтах из собственной кожи. Я поймал её взгляд и улыбнулся. Игнисса улыбнулась в ответ - неумело, одними глазами.
- Смотрите, ведьмины круги! - Альберт высунулся в окно, показывая пальцем. Ветер трепал его волосы, делая его похожим на всадника-крестоносца со средневековой гравюры. - Ориллас близко!
- Будем ехать, пока не заглохнет мотор, - с энтузиазмом поддержала монахиня. - А потом догоним пешим ходом.
Волнуются. Как мы будем искать блудного провозвестника порядка, было оговорено не раз. Но и у меня отчаянно забилось сердце, когда по траве зазмеились узоры.
Скоро. Скоро...
Небо над головой переливалось психоделическими красками. Всемирный салют, праздник весны. Рунархи громят земной флот, и потёки искажённого пространства пачкают черноту ночи. Словно ребёнок-неумёха перерисовывает гуашью картину мастера. Сознание не способно подобрать аналогов тому, что мы видим, и предлагает своё толкование.
- Возьми правее, - сказал я. - Там деревья. Орилласу одиноко, он отправится искать родичей.
Игнисса кивнула. Машина легко рассекала серебристые волны. Метёлки ковыля шуршали по обшивке, стуча по стёклам. Скоро... Очень скоро.
Я совсем не удивился, когда увидел застывшую среди травы человеческую фигурку. Ориллас вытянулся к небу, широко раскинув руки и запрокинув голову. Пляшущее в небе сияние раскрашивало его кожу шутовскими узорами. Нас он не замечал или же не хотел заметить.
Огнеликая заглушила мотор. Спутанные стебли ковыля пытались распрямиться. Трава носила следы яростной борьбы порядка с естественным ходом вещей. Ориллас сражался, не жалея себя, но одного человека не хватит, чтобы изменить мир. Мы вышли из джипа.
- Ориллас! - позвала Игнисса. - Очнись, Ориллас. Что с тобой?
Сын древа обернулся:
- Это... это хаос... - Он сжал кулаки: - Раньше я мог - вот так! И так, - он махнул рукой, словно отбрасывая что-то невидимое. В траве взвились вялые узоры порядка и тут же погасли. - Мир больше мне не подчиняется.
Он подошёл к Игниссе и осторожно коснулся ладонью её щеки:
- Ты - огнеликая, да? Мне рассказывали о тебе.
Сын древа и обожжённая девушка смотрели друг на друга. Впервые увидев огнеликую без вуали, все мы пережили шок. Даже я, хоть Морское Око и подготовило меня к тому, что я увижу. Хирурги, оперировавшие Игниссу, когда-то совершили подвиг - спасли ей глаза. На остальное не хватило ни сил, ни возможностей.
Ориллас не выказал ни жалости, ни отвращения. Воспитанный деревьями, он иначе понимал красоту и уродство.
- Где ты была? - бормотал он, неловко гладя Игниссу по щеке. - Зачем? Столько времени потеряно...
Он прижал её к себе, что-то шепча. Монахиня потянула меня за локоть:
- Пойдём. Мы тут лишние.
В глазах её застыли слёзы. Только сейчас я заметил, какая она маленькая, наша железная Хаала. Альберт и тот на голову выше неё.
Круг замкнулся. Энергия ходит, не надо ей мешать. Я отправился помогать Шионе. Отшельник расчистил от травы круг диаметром в несколько метров и сейчас собирал хворост - благо, среди деревьев его предостаточно. Виброклинком я срубил несколько тяжёлых сухих ветвей, и Шиона принялся разводить костёр.
Пламя затрещало, разгораясь. Мы сидели возле костра - тихие, умиротворённые. Хаала принесла из джипа мешок с продуктами, и мы жадно набросились на еду.
- Это что? - недовольно спросил Ориллас. - Я не буду это есть.
- Это пирожок с курицей, - ответила Игнисса. - Ешь.
- Хлеб. Вегетарианское.
- А курица - нет.
После еды нас разморило. Бой в ночном небе продолжался, и равнина расцветала всё новыми и новыми красками. Серебристый ковыль отражал сияние, льющееся сверху.
- Как в небесах, так и на земле, - сообщил Шиона. Я согласился. У бывшего мафиози на любой случай жизни имелась соответствующая мудрость.
Я лёг на спину, закинув руки за голову. От костра веяло жаром, опаляя лицо. Ночь со стороны саванны обдавала меня ледяным ветром. Пахло дымом и цветущими маками... если эти цветы имели с земными маками хоть что-то общее.
О чём-то шептались Игнисса и сын леса. Я прислушался:
- ... всегда думала, что чем так - лучше умереть, понимаешь? Хотя нет, для тебя мы все одинаковы.
- Да, да, - отвечал Ориллас. - Я стоял среди деревьев. Ловил солнце. Ветвями, как обычно. И знаешь, мне показалось, что они шепчутся. Деревья.
- ...так хотелось мстить! И у меня получалось...
- ...рассказывали сказку когда-то. О черепашке, которую усыновили орлы. Она выпала из гнезда, потом лезла на дерево, пытаясь вернуться... Срывалась. Раз, другой, третий. А орлы сидели на ветке и думали: сказать ей правду, нет?.. Так и со мной.
- А я... а я...
Слова на самом деле не нужны. Зачем они, когда и так всё ясно? Ориллас и Игнисса разговаривали сердцами.
У меня оставался невысказанный вопрос. Хаала сидела у костра, глядя в пустоту, скрывающуюся за языками пламени. Я на четвереньках подобрался поближе.
Она обернулась:
- Что, Андрей?
- Хаала, что ты сказала Игниссе?
- Ничего особенного. Знаешь, Андрей, мне столько приходилось убивать... Человек - очень прочное существо. И в то же время - очень хрупкое. Одна наша послушница сломала спину, поскользнувшись на куске мыла в бане. Как такое возможно? Не почувствовать скользкого под ногой, не найти равновесия... Напрячься - так, чтобы упасть наверняка. Ей хотелось бежать из монастыря. Пусть так - в увечие и неподвижность, но бежать. И она сумела. А вот Игнисса, наоборот, выжила вопреки всему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54