Лихо отплясывали девушки в полосатых халатах. Парни в шароварах и медных масках прыгали через костёр. Хотелось бросить всё и присоединиться к ним. Давненько я не танцевал... Ох, давно.
- Куда, бачка? - высунулась из кустов сонная рожа, размалёванная белым и красным. - Мала-мала отдыхай. Ты есть, ты пить - мы пляска. Порядок, однако.
- Приспичило мне, братец. Извини. И чай совсем кончился, заварите новый.
Рожа заморгала, а потом исчезла среди листьев. Я успел заметить отблеск света на металлическом стволе. Винтовка «Рипли», модификация, рассчитанная на крупных инопланетных хищников. «Рипли» - это нехорошо. Если капля никотина убивает лошадь, то «Рипли» разрывает её на части.
Нас стерегут.
Я отошёл к кустам, не забывая прислушиваться к тому, что происходит за спиной. А там начались административные разборки.
- Чаю сюда! - рявкнула рожа. - Гости много мала пить. Гости бамбук отдыхать. Быстро!
Поднялась суета. Забегали поварята в передниках, у забора вспыхнул огненный глаз плиты. Хорошо у них дело поставлено. С понятием. И ждать пришлось недолго: прибежал чудо-ребёнок в шкурах, как шаман Ери. В руках - поднос с чайником и чашками.
- Господин хочет, чтобы я отнёс чай, следуя шагом Цу или шагом Иэ?
- Господин сам отнесёт чай. Благодарствую, отрок.
С «отроком» я загнул. Но уж больно они забавно выражаются.
Войдя в комнату, я обнаружил, что Шиона времени не терял:
- ...и вот он говорит: «Я - сын древа. Обещайте, что не станете убивать туземцев. За то - исполню три желания».
Как ни старался я войти бесшумно, поднос звякнул.
- Тс-с-с! - прижала палец к губам Хаала. - Садись. Я уселся, поставив чайник рядом с ней. Шиона рассказывал:
- И тогда Большой Хао схватил веточку и говорит: «Хочу золото! Много золота!» По слову его и сбылось. Засверкало в небе, жидкий огонь пролился. Прибегают люди И Пына: так, мол, и так, склад боеприпасов к небесной владычице Си Ван My отправился. А на страже Игнисса стояла - дочь Большого Хао. И свёрток с собой пластиковый тащат, чёрный. Развернул Хао пластик, глянул, во что дочь его превратилась, - и умом тронулся. Кричит, бьётся. - Шиона вздохнул: - А несовершенный возьми да ляпни: «За погибшую волею Чёрного Чума страховка назначена. Ты, Хао, теперь богат».
- А он?
- Против дао пошёл. Сжал ветку до хруста, кричит: «Не нужно мне проклятого золота! Пусть доченька моя живёт».
Я взял чашку рассказчика, выплеснул старый чай и налил свежего.
- Благодарствую, - Шиона отхлебнул и продолжил гбудничным голосом: - Ожила она. Села, руками обугленными шарит вокруг себя. Четырнадцать лет деве было. Вся её красота в огне сгинула - живой труп остался. Криком заходится, кричит, а умереть не может - по велению отца.
- Я слышал похожую историю, - заявил Альберт. - Только там речь шла о высушенной руке обезьяны. И третье желание было, чтобы всё осталось по-прежнему?
- Благородный отрок ошибается. Прежде чем Большой Хао назвал третье желание, ничтожненький застрелил его из нитевика. Глупо тратить такую силу в угоду прихотям неразумного. Мы уложили Игниссу в робоэскулап и отправили к выжившим колонистам. И Пын клялся, что душу из них вытрясет, а заставит вылечить отроковицу. Так-то вот.
Случилось странное. Я точно помню, что зелёный коврик слева от меня был пуст. Но вот сидящий на нём человек вытянул обнажённые руки, похрустел пальцами:
- Отличная история, Шиона. Рад был её услышать.
Монахиня отчаянно завизжала. Туландер отреагировал правильно: без замаха пнул незнакомца в голову. Тот даже уходить не стал: рубанул летящую ногу ребром ладони. Что-то хрустнуло.
Я отпрыгнул к окну, целясь в голову незнакомца из нитевика. Альберт путался в ремнях кобуры. Хаала же стояла на коленях, вытянув руку. Вид у неё был сосредоточенный, как у ребёнка, кормящего лошадь сахаром. Но вместо кусочка сахара в руке звенело вибролезвие. Клинок расплывался скрипичной струной. Остриё плясало в миллиметре от кадыка гостя.
- М-мерзость какая, - фыркнула монахиня. - И не стыдно ему!
Хаала была шокирована. Незнакомец не носил одежды, Зелёный клетчатый шарф перехватывал волосы, на груди висела веточка дуба на сыромятном ремешке. Запястья и лодыжки были украшены кожаными браслетами. Вот и весь костюм.
- Уберите оружие, - попросил гость. - Я мирный. Да.
- Госсподи!.. - Хаала не знала, куда деваться от отвращения. - Ты - мирный? Да ты хоть рожу свою в зеркале видел?
Тут она преувеличивала. На бандита гость похож не был. Широкий в кости, мускулистый, загорелый. Лицо скуластое. Нос чуть с горбинкой, губы тонкие, нервные. Волосы до плеч, обрезаны неровно - как у Маугли в мультфильме. Симпатичный парень. Выражение лица, правда, злобное, но я бы тоже разозлился на его месте. Виброклинок у горла - это противно.
Шиона потёр ушибленную ногу, поклонился:
- Мастера боя видно издали. Если мои друзья не убьют вас, то ничтожненький готов вас им представить.
- Неужели? - Хаала чуть отвела клинок в сторону.
- Это Ориллас. Благородные называют его неправильным медитатором, а несовершенные - сыном древа.
Я бросил быстрый взгляд в окно. Виселица была пуста.
- Вы - гости, - быстро заговорил Ориллас. - Это хорошо по-вашему? На хозяина - с ножом? С пистолетом?
- Опусти лезвие, Хаала, - приказал я. - Он один из нас.
- А вы - одни из меня, - съехидничал Ориллас. Однако, когда Хаала выключила клинок, а я убрал пистолет в кобуру, нападать не стал.
- Чаю дайте. Я пить хочу. - Глаза Орилласа зыркали туда-сюда. Напряжённые плечи придавали ему вид нахохленной совы. - Хорошо устроились. Молодцы. Древо будет с вами.
Я налил ему чаю. Ориллас неловко принял чашку, отпил. По подбородку потекла блестящая струйка.
- Я так не могу. - Хаала чуть не плакала. - Прикройте же его чем-нибудь!
Туландер покопался среди своих вещей и протянул гостю плащ:
- Соблаговолите принять.
Тот с подозрением покосился на подарок:
- Шерсть?
- Лён.
- Не приму. Вегетарианское.
- Тогда это возьмите. Натуральный шёлк, о господин сын древа. Мой церемониальный халат. Для нижайшего это будет большой честью.
- Шёлк. - В лице Орилласа проступило сомнение. - Что такое?
Как мог, отшельник рассказал ему о тутовых шелкопрядах. Ориллас слушал благосклонно, только в конце поинтересовался, чем шелкопряды питаются. Туландер взялся объяснять, но я пнул его в лодыжку.
- Они хищники, - сказал я. - Мух жрут, ящериц. Могут кошку загрызть. Или даже овцу. На Инчжоу шелкопрядов заводят, чтобы те ловили мышей.
- А почему тутовые?
- Игра слов. Тутовый шелкопряд - тут прядет, там нет. А тамовые - наоборот.
Шиона кивал, словно китайский божок. Я всё боялся, что он ляпнет правду, но обошлось.
- Я висел за окном. Всё слышал. Очень интересные истории. - Ориллас повернулся ко мне. - Ты расскажешь свою?
Я покачал головой:
- Нет, Ориллас. Не сейчас. Но тебя я выслушаю с удовольствием.
Сын древа закутался в халат. В отблесках костра он напоминал демона, какими их любят рисовать в лионесских храмах.
- Я? Да, могу. История Шионы не полна. Позволяешь? - Туландер кивнул, и Сын Древа продолжил: - Было третье желание. Шиона его высказал. Просил, чтобы древо навело порядок в мире. Сделало всех счастливыми.
Хаала и Альберт растерянно хлопали ресницами. Один Шиона сохранял спокойствие.
- С тех пор всё идёт своим чередом. Здесь, - сын древа развёл руками, словно обнимая весь мир, - единственный порядок, который может вообразить древо. Я строю его. По мере сил.
Всё ясно. Желания надо формулировать чётко. Горькая судьба Большого Хао ничему не научила Шиону. «Порядок», «счастье для всех» - что может быть неопределённей?
И вот результат. Древо принялось осчастливливать окружающих в меру своего деревянного разумения.
Я попытался представить, как всё могло происходить. Кроме мелких деревень на Терре есть город-колония - официально он принадлежит Чёрному Чуму. Вот база мафии погибает в катастрофе. Флот тоже. Колонисты трясутся, не зная, как быть. Страшный Шиона Туландер бродит где-то в джунглях, он всё ещё жив. Прилетает катер с И Пыном на борту и обгорелой девочкой. Хирурги, естественно, делают всё возможное, чтобы поставить её на ноги. Ведь иначе вернётся ужасный Шиона.
Время идёт. Шиона попросил счастья и порядка для всех и обрёл покой - как его понимает древо. Безвольным он живёт среди аборигенов. Те поклоняются ему, как пророку. Ориллас строит деревянный порядок вещей. Чёрт возьми! Мне всё было понятно, кроме одного: как Туландеру удалось попасть на Сигуну? Вряд ли он сам бежал с Терры.
- Теперь мы никогда не расстанемся, - Ориллас отпил из пиалы. - Я узнал, что есть ещё места. Они - в беспорядке. Но это ничего. Небо я уже заклинаю, летающих птиц - тоже. Селения подчинил. Остался город.
Пальцы Орилласа сжались на белом фарфоре. Чашка лопнула, и чай пролился на колени сына древа:
- Мы пройдём всюду. И везде установим порядок. - Он поднялся: - Отдыхайте. Завтра нам в путь.
Халат соскользнул с плеча Орилласа; Хаала зажмурилась. Зашлепали по травяным матам босые ноги. Генератор силового поля беспорядочно запищал и умер. Порядок, нравившийся древу, технику исключал.
- Что это было? - спросил я, когда Ориллас ушёл.
- Ничтожненький просит извинить его, - вяло отозвался Туландер. - Будь у убогонького воля, он бы не возвращался на Терру Савейдж.
- Но ты знал, что он ждёт тебя? - спросила Хаала. - Почему не предупредил?
Туландер пожал плечами:
- Сила древа - странная сила. Я не властен над ней.
- Что же теперь с нами будет?
- Ориллас узнал о существовании города. Поселенцам придётся туго. Ничтожненький видел, как сын древа создавал порядок. Как учил местных своему языку. Он великий маг. Об одном молит ничтожненький: не говорите ему о... - Шиона указал глазами на потолок.
Я понял. Если неправильный медитатор узнает, что существуют другие планеты, начнётся кошмар. Ни земляне, ни рунархи не сумеют сдержать существо, знающее, как всё на самом деле.
Глава 2. МЫ ВОЗВРАЩАЕМСЯ К ЦИВИЛИЗАЦИИ
Мои подозрения оправдались. «Стремительный» превратился в мёртвый кусок металла. Обычно, когда загибается ходовая часть корабля, хоть что-то да продолжает функционировать. Работает электроника, действуют мембраны входов, системы очистки воздуха и воды.
Но порядку не нужны космические корабли.
Когда я спускался по опоре корабля на землю (трап тоже не работал), внизу ждал шаман Ери.
- Сдохла? - лаконично спросил он. Я кивнул.
- Ориллас - мужик. Ты, начальник, держи ухо востро. А то будешь в порядке.
Я вгляделся в лицо шамана. Грязь, краски - всё это не могло обмануть меня. Когда-то Ери жил в одном из миров Второго, а может, и Первого Неба. На местных он был похож не больше, чем садовая лилия на незабудки.
- Кто ты? - спросил я.
Шаман сплюнул:
- Я прилетел вместе с Шионой. Здесь ещё несколько человек найдётся из наших. Не всех джунгли сожрали.
- Джунгли? В смысле - древо?
- Да. Древо. Город жалко... Ориллас старается, порядок несёт. И принесёт. - Еремей огляделся: - О других планетах - ни слова. Понял?
- Я знаю.
- Не знаешь. Я десять лет живу в порядке - мне даже начало нравиться. Но если так станут жить все, то лучше удавиться. Ты Кампанеллу читал?
Я кивнул.
- Здесь - деревянная Кампанелла. Разумная и логичная. - Он вздохнул: - Мы с ребятами пытались Шиону с Терры сплавить. Думали, лучше будет... Но нет. Этого беса никто не образумит. Видишь, вы его нашли и вернули. Это судьба. Возвращайся. Если тебя долго не будет, сын древа с меня спросит.
Я вернулся в селение. Подготовка к «деревянному» походу шла полным ходом. Селение кипело, словно растревоженный муравейник. Ориллас сидел на центральной площади, скрестив ноги. Его лицо свело судорогой, мышцы окостенели. Глазные яблоки под зажмуренными веками трепетали. Сын древа грезил наяву. Когда я подошёл ближе, он объявил:
- Ты искал меня - там, за куполом неба. Зачем?
- За куполом?
Ориллас оскалился. Веки чуть приоткрылись; белым сверкнули глазные яблоки.
- Ты думал, я не знаю? Терра маленький мир. Есть другие - больше, красивей. Там живут рунархи, люди. Есть Чум, есть император... но нет древа. Знаешь, в чём парадокс? Все, кто живет здесь, так или иначе касались древа. Просили чего-нибудь. Требовали. Так древо постигает мир, иначе не умеет. Твои печали - иное. Кое-что я в них понимаю, кое-что - нет.
Я присел на корточки:
- Я действительно искал тебя, Ориллас. Ты мне нужен. Скажи, что ты видишь?
- Темноту. Звёзды... Ветер несёт стальные семена, наполненные жизнью. Чтобы засеять планеты. Ваши враги двинулись в путь. Я ощущаю их присутствие.
Я тоже чувствовал это. Сознания моих окраинников стали ближе, болью отдаваясь в затылке.
«Симба», - позвал я. Что-то шевельнулось - полуоформленная мысль, сгусток понимания. Протей искал меня. Будь у него столько же воли и целеустремлённости, как у бывших каторжников, мы бы встретились ещё у Сигуны. Но протей - ребёнок, отвлечь его очень легко. «Симба, лети на Терру Савейдж. Слышишь?»
Меня обдало волной обожания.
- Ты зовёшь своего зверя? - поинтересовался сын древа. - Зови. Он понадобится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54