- Откуда ты знаешь о нём?
- Знаю. Я вижу. - Ориллас умолк. Тело его неестественно выгнулось, скрутилось. Воздух вырывался из лёгких со свистом и хрипом: - Уйди... Не стой здесь. Больно.
Ладно, с Орилласом мы ещё потолкуем. Пока надо отыскать моих спутников. Я шёл через деревню, и разметка дорог мало меня волновала. А зря. С крыльца одного из домов за мной наблюдал трёхлетний малыш. Когда я пересёк улицу под аккомпанемент хлопающих красных крыльев, он не выдержал и заревел. На его глазах рушился порядок. Этого детская душа стерпеть не могла.
Хаалу, Альберта и Туландера я нашёл на краю деревни. Взгляды их были полны надежды.
- Ну как?
- Пинасса мертва. Нам не улететь.
Они переглянулись. Альберт сообщил:
- Андрей, это дьявол. Он от залпа нитевика уворачивается!
Впервые я видел не-господина страха настолько обескураженным.
- Нам придётся последовать за ним, - подтвердила Хаала. - Это наша вина. Господь являл знамения, но мы оказались слепы. Видишь местных?
Я посмотрел туда, куда она указывала. Великан Коляшка, шаман Ери и ещё несколько аборигенов крутились возле побитого исследовательского антиграва. Модель «запорожец», старая и надёжная машинка.
От антиграва осталась лишь ходовая часть. Всё остальное - обшивку, вооружение, системы регенерации воздуха - селяне давно растащили. Вместо кабины они поставили шалаш. Из-за него машина выглядела горбатым великаном. Антиграв-подвеска работала: сломать или потерять шар компенсатора могли разве что либертианцы.
«Запорожец» парил в полутора метрах над землёй; от раскуроченного блистера в траву уходили поводки. Ездовых зверей я не сразу разглядел, а когда разглядел, удивился. Котов в упряжках не использовал никто. Жители Терры Савейдж отличились.
К нам подошли Коляшка и худощавый человек в очках и бесформенном свитере.
- Знакомьтесь, - представил своего спутника вождь. - Упенька. Лучший знаток ездовых котов. Он... как это сказать... профессор? А, профессионал.
Мы поздоровались с профессором. Тот тряхнул огненной гривой и сообщил:
- Животина - она чуткости требует. Это ездовой кот. Да. - И ушёл в себя.
Носильщики суетились вокруг «запорожца», загружая припасы, медикаменты, оружие. Ориллас готовился к роли колесничего Апокалипсиса.
- Где Шиона? - спросил я.
- Там, - Хаала махнула в сторону гостевого дома. - Переживает.
- Опять?
- Всё утро. И ноет, и ноет... Как будто мы в лучшем положении, чем он.
Я отправился в указанном направлении.
- Андрей, не опаздывай, - крикнул вдогонку Альберт. - Коляшка говорит, скоро отправляемся.
- Хорошо. Постараюсь побыстрее.
Как мне и обещали, Туландера я нашёл у виселицы. Отшельник сидел, привалившись к стене, и меланхолично курил трубку.
- Сбежал? - спросил я.
- Истинно так. Ничтожненький в ужасе, - ответил тот.
Ужаса в его голосе не чувствовалось. Вообще, за речами Туландера сложно разглядеть истинные чувства. Всё, что он говорит, звучит с одинаковым равнодушием. Но я уже научился различать его интонации.
- Что случилось, Шиона? Человеколюбие не даёт покоя?
- Благородный и чистый душой не понимает. В городе нас ждёт Игнисса-смерть.
- Та самая? Дочь Большого Хао?
- Коляшка поведал гугнивенькому. Жернова кармы мелют медленно, но верно. Агатовая дева жива. Она ненавидит гугнивенького.
- Ты думаешь, ей известно о нашем походе?
Шиона сделал неопределённое движение плечами:
- Может, да, может, нет... Глаза колонии открыты; проглядеть пинассу они не могли. Судьба лядащенького прискорбна. Все его деяния обречены на провал.
- Не каркай, Шиона. - Я придвинулся к отшельнику. - Лучше скажи: Игнисса может быть пятой?
- Круг велик. Он включает в себя всё на свете, и чаяния его предсказать невозможно.
Я вздохнул. Если мудрецы прошлого похожи на Шиону, странно, как люди вообще выжили.
- Пойдём, Шиона. Нам скоро отправляться.
- Она ненавидит убогонького, - покачал головой отшельник. - За что? Я ведь следовал своей природе.
- Пойдём, - повторил я. - Хватит ныть, Шиона.
Я помог ему подняться, и мы пошли к забору - туда, где над высокой травой покачивался терранский джаггернаут. Сытые коты блаженствовали в зарослях гигантской иван-да-марьи. Ещё несколько зверюг (видимо, сменные) дрыхли на корме антиграва. При взгляде на них я почувствовал острую тоску.
«Симба!» - позвал я.
«Здесь, хозяин», - отозвался протей.
«Здесь - это где?»
«В системе Терры, хозяин. Вокруг узла скапливаются корабли Первого Неба. Они ждут врага».
«Ты сможешь высадиться на Терру Савейдж?»
«Через несколько дней. Эскадра ждёт врага. Когда внимание караульных ослабнет, я высажусь на планету».
Значит, протей здесь. Хорошая новость! Насчёт нескольких дней он загнул: если мои соотечественники ожидают рунархов, сторожить они будут на совесть. Вряд ли мантикора останется незамеченной.
«Сколько кораблей в системе?»
«Один линкор, четыре крейсера, пятнадцать фрегатов. Число ялов, пинасе и катботов уточняется. Хозяин, я засёк ещё одного протея. Мы друзья, но будь настороже».
Вряд ли это основные ударные силы. Скорее вспомогательные войска со спецзаданием. Но то, что в системе Терры появились земляне, тревожный факт. Терра слишком близка к владениям Тевайза. Неужели началось?
- Садитесь, злые люди с неба, - церемонно поклонился Коляшка. - Колесница готова. Упенька готов везти вас.
Сын Древа уже шёл к нам. За забором мелькнул ствол «Рипли» - стрелки бдительно наблюдали, чтобы мы не выкинули какую-нибудь глупость. Я запрыгнул на борт «запорожца» и протянул руку Хаале. Монахиня с негодованием отвергла мою помощь. И тут же сделала выговор Альберту, что тот о ней не заботится. Не-господин страха лишь хлопал ресницами.
Наконец все разместились. Упенька достал из шалаша бамбуковое удилище, к которому была привязана бечёвка с бантиком из листьев. Бантик запрыгал перед носом у котов. Звери бросились за ним, пытаясь поймать, и колесница двинулась вперёд.
- Это уже не Кампанелла, - задумчиво пробормотал я. - Это Сирано де Бержерак.
Несмотря на всю фантасмагоричность конструкции, антиграв мчался довольно резво. Скоро Упенька спрятал удочку, а коты продолжали бежать безо всяких напоминаний.
- Умный зверь, - обернулся ко мне проводник. - Играть любит. А так - шибко бежит, не догонишь. К утру там будем. Или утру-утру-утру.
Я толкнул в бок Орилласа:
- Что он говорит? Когда будем на месте?
- Может, завтра. А может - через три дня.
Я кивнул. Примерно так я и понял. Неясно лишь, отчего такой разброс. Что может замедлить наше продвижение втрое?
Скоро я это узнал.

* * *
Тень антиграва скользила по траве, всё больше и больше нас опережая. Вот уже вторые сутки мы плыли над саванной. Бамбуковые джунгли кончились в первый же день путешествия. Селение Коляшки располагалось на самой границе чащи. Древо древом, а забираться глубоко в лес люди не отваживались.
Альберт забеспокоился. В последнее время случалось это всё реже и реже: тревожность не-господииа страха уходила. На этот раз причины для волнения были. Джаггернаут приближался к выжженному пятну.
- Что это? - спросил я у сына древа.
- Не что, а кто. Те, кто шёл до нас. Провозвестники порядка, - равнодушно ответил тот.
Упенька прикрикнул на котов, вздумавших баловать. «Запорожец» плыл мимо насаженных на колья мумифицированных трупов. От жара лучевого оружия почва спеклась в стеклянистую корку; дух смерти витал над этим местом. Ни птицы, ни звери не смели приближаться сюда. Над краем выжженного пятна висела оплавленная капля антиграва - раза в полтора крупнее нашего. Пространство под ним было усеяно кошачьими костями.
Стараясь казаться спокойным, я поинтересовался:
- Сколько же ты отправил экспедиций во имя порядка, Ориллас? Пять? Десять?
- Семь. Семь великих древяных походов. Те, кто здесь, - он указал на обгорелые трупы, - оказались нечисты. Игнисса и её слуги перебили их.
Он задумался, а потом сказал:
- Ты думаешь, порядок - это нечто ужасное? Ты ошибаешься. Я плохо помню детские годы. Но древо воспитывало меня в строгости и любви.
...Древо воспитывало его в строгости. Иначе оно не умело. Ориллас получал еду и питьё, а вместе с ними и знания - бесформенные, интуитивные. Зачастую оформленные в виде неясных грез. Когда Орилласа подобрали древянники, он многое узнал заново. Не выучил, а скорее вспомнил.
Его договор был прост: в обмен на силу и знания, он обязывался служить древу глазами, ушами и пальцами. А ещё - исполнять чужие желания.
Древянники хотели малого: вкусно поесть, хмельно выпить, сладко поспать и красно одеться. Иногда желания разнообразились местью. Юноши и девушки искали любимых. Люди зрелые - достатка. Старикам было всё равно.
А потом на древо набрели поселенцы из города. Познания древа в человеческой природе оказались однобоки и неполны. Ориллас не мог даже понять, чего от него хотят странные пришельцы. Тем не менее он старательно исполнял все желания.
По Терре Савейдж поползли слухи. О мальчишке из джунглей рассказывали разное: и хорошее, и дурное. Древо щедро одаривало соискателей, одаривало, не понимая. Взамен же брало их представления о жизни.
Появление Туландера совпало с порой цветения древа. Его желание оказалось последним. Древо сочло, что постигло человеческую природу, и новых желаний не исполняло.
Что такое счастье, оно не знало. Хорошенько обдумав всё, чего в разное время желали люди, оно создало свою концепцию порядка.

* * *
Полосатые кошачьи хвосты мерно покачивались среди серебристых метёлок. Море ковыля расстилалось вокруг. Редкие деревья казались островами, затерянными среди его волн. Надоедливо трещали крохотные птички в жёлто-сером оперении. От их воплей звенело в ушах.
Листва деревьев болезненно сверкала серебром; саванна переживала атаку местного паразита. Мимо одного дерева мы проплыли на расстоянии вытянутой руки. Листья покрывал белый налёт, а на ветвях скопились комки пены. При виде их сын древа затрясся от бешенства.
Я дважды пробовал вызвать его на разговор о древе, но оба раза неудачно. Ориллас всячески избегал этой темы. Вот и сейчас он что-то яростно фыркнул и отправился на корму антиграва - к спящим котам. Я за ним не пошёл. Ездовые коты - животные опасные.
Вечерело. В небе вспыхнули первые звёзды. Упенька тормошил спящих котов, ласково уговаривая их проснуться и сменить тех, что бежали весь день. Мы слезли размять ноги - все, кроме Орилласа. Хаала и Альберт о чём-то шептались, Шиона безучастно стоял рядом. Вдруг он очнулся от размышлений:
- Звёзды... Мужи древности говорят: «Звёзды суть пылающие шары плазмы». Их речам внемлет сама мудрость.
Я устало покосился на него. В последнее время философское настроение нападало на Туландера слишком часто. Сказывалась близость города.
- Нижайший помнит рисунок созвездий на Савейдж, - пояснил он. - Звёзды вон там и там, - указал пальцем, - лишние. Ничтожнейший думает, что это корабли.
- Корабли?
Симба утверждал, что система Терры для земного флота - лишь перевалочный пункт. Эскадры шли волнами; война перешла в решающую фазу.
Я нащупал сознание протея.
«У меня хорошие новости, хозяин. Лангедок взят!»
Сердце радостно забилось. Чёрт возьми! Земля Злого Демиурга - наша!
- Чему ты так веселишься? - ревниво покосилась на меня Хаала. - Между прочим, я хочу сказать тебе одну вещь.
- Что, Хаала?
- Нас преследуют. Альберт ноет больше обычного. Его корёжит от дурных предчувствий.
- С ним всегда так.
- Упенька говорит, коты тоже что-то чувствуют.
- Это серьёзно. Надо его расспросить.
Поговорить с Упенькой мы не успели. Не-господин страха закричал и бросился к нам, тыча пальцем в небо:
- Там! Там!
Мы задрали головы. Одна из «лишних» звёзд мигнула и распалась на две. К земле протянулась тонкая, почти неразличимая глазом нить.
- Ориллас! - закричал я. - Эй, Ориллас! Уходи с антиграва!
Деятельные аборигены ободрали с «запорожца» обшивку и электронику. А значит, с орбиты нас засечь - плёвое дело. Колония на Терре Савейдж принадлежит Чуму, а мафиозные колонии у любых разведок на дурном счету. Как отреагируют военные, найдя невесть чей антиграв на подозрительной планете?
Взорвут. Или захватят. На тахиограмму мы всё равно не ответим - нечем.
- Ори-и-илла-а-ас! Беги!
Кошки забеспокоились, зарычали. Упенька взмахнул удилищем, и антиграв помчался навстречу падающей звезде. Этого я не ожидал. Схватив Шиону за руку, я потащил его в сторону - подальше из опасной зоны. Сжечь нас могли ещё с орбиты, но не сделали этого. Значит, будет охота. Краем глаза я отметил, что Хаала и Альберт тоже бегут прочь.
Радостно, взахлёб завизжал Упенька. Завыли коты. Медитатор воздел руки к небу. И началось.
Тягучие волны пошли от рук Медитатора. Они причёсывали серебристые пряди ковыля, заставляя их лечь ровными дорожками. Ведьмины круги. Сейчас это кажется абсурдом, но тогда я был уверен: окажись в небе облака, они бы легли красивыми концентрическими кругами - древесными кольцами мироздания. Пришёл порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54