Рунархи держат его под прицелом. Если я попытаюсь бежать, от меня пыли не оставят.
«Хозяин, пентера движется от Лангедока».
Мысль воспринялась как моя собственная. Когда я живу в теле протея, любая беседа с мантикорой воспринимается как внутренний диалог.
Это Винджент. Летит, чтобы упрятать мантикору в струну Мёбиуса. Купить ценой протея мою жизнь... зачем? Чтобы прекратить войну? Или же просто выколотить из меня сведения о Лоноте?
Я двинулся навстречу пентере, включив опознавательный код Галеаджа. Позёрство, конечно: о том, что комендант мёртв, мой противник прекрасно осведомлён. И конечно же знает, кто его убил.
Пентера откликнулась тотчас, требуя переговоров. Винджент намеренно пользовался довоенным сводом сигналов, подчёркивая своё миролюбие. Подтверждение он получит кодом Галеаджа. Пусть думает, что имеет дело с упрямцем и хвастуном.
Часть космоса вывернулась наизнанку, вылепляя из себя рубку пентеры. Под картинкой рунической вязью (стилизация, конечно) шло название пентеры: «Восьмерка мечей».
Винджента я представлял себе гораздо моложе. И уж точно не таким огромным. Туша словно у борца сумо, багровые складки на шее, бакенбарды вьются ассирийскими кольцами. Нижняя челюсть утюгом, хромовая звезда на чёрном берете. Красавец, одним словом.
- Ну, - добродушно пробасил он. - Где братья твои, Каин?
Хвост протея беспокойно дёрнулся. Дурная кошачья привычка.
- Не сторож я братьям своим... и сестрёнкам, - пробормотал я.
Рунарх нахмурился:
- Передатчик-то зачем поломал, лишенец? А? - В голосе его появилась напевность: - Ты его делал, милай? Или, может, настраивал?
Командующий флотом настроен игриво. И «Миг вечности», мой любимый фильм, смотрел. Все цитаты - оттуда.
Что ж, игры я люблю.
- Люди делали, рунархская морда, - задушевно ответил я, - люди и настраивали. Им - отвечу. А не тебе, нет. Передатчик - собственность земного космического флота. Флот здесь представляю я, понимаешь?
- Нет, не понимаю. Ты ведь не на «Троне», так? Сдаваться не думаешь. На что надеешься, душа Перевал?
- На то и надеюсь, - честно признался я. - Тошно мне вам, душа Винджент, сдаваться. С какой стороны ни гляну - с любой и тошно. Уж лучше в погибельном огне сгореть.
- Зря. Мы бы тебя обласкали, обогрели.
- Хватит. Нагрелся на вашей каторге, благодарствую. На всю жизнь хватит. Да и найдется кому за сироту заступиться.
Рунарх наслаждался. Тевайз - мир одиночек. Наглость перед лицом превосходящего силой врага они ценят. Потому что сами такие. Гранд-туг уже открыл рот, чтобы сказать что-нибудь ободряющее, как вдруг...
Возле бакена, отмечающего узел гиперсети, вспыхнула белая звезда. Эскадра Витмана прибыла на полчаса раньше условленного срока. Важная деталь: отсюда до Оркнеи лёту несколько часов. Такая большая ошибка означает, что среди мятежников нет ни одной счётчицы. Или же, что раздолбаев во флоте без меры. И то, и другое мне на руку. Так что держись, Винджент, побегаем!
Звёзды сыпались из пустоты, вспыхивая одна за другой.
- Вот они, - сообщил я. - Съел, морда рунархская? Братья меня не оставят.
- Что это? - непонимающе моргнул гранд-туг.
- За мной прилетели братья из Второго Неба. Прощай, душа Винджент.
- Прощай? Скорее, до встречи, душа Перевал.
Фантом-рубка погасла. Перед этим Винджент выдал шёпотом несколько слов на родном языке. Первым шло «Pigea». У меня отлегло от сердца: хорошее дело задницей не назовут.
Рунархам теперь не до меня. И не до беглых каторжников. Виндженту предстоит принять эскадру союзников. Принять так, чтобы всё прошло без сучка, без задоринки. А это сложно: люди рунархам не доверяют. Значит - тевайзцам надо вести себя максимально предупредительно. Деликатно.
Когда я рванулся к заветному узлу, никто не попытался меня остановить. В обычных условиях рунархи накрыли бы систему тормозящим полем: два эннера позволяли и не такое. Сейчас же выброс ТП означал бы подготовку к боевым действиям. Вряд ли мятежники восприняли бы это спокойно.
Белые звёзды расходились в разные стороны, подальше от опасного бакена. Разумно: если рунархи предадут союзников, бить начнут в зону узла. А первым умирать никому не хочется.
Симба наконец разобрался в опознавательных знаках кораблей, и сияющие точки обрели форму и объём. Два линкора, полторы дюжины крейсеров, сорок четыре фрегата. Это не считая прочей мелочи. А ведь с такими силами можно взять Лангедок. В другое время рунархи расколошматили бы их быстро, но не сегодня. Когда почти половина личного состава на поверхности, не больно-то повоюешь.
Из колеблющегося облака мелких судов (катботов, шлюпов, тендеров) вырвались крохотные мошки - тральщики. Траектория их пути расцветала фракталами. Стасис-сферы плыли в разные стороны, подобно гигантским радужным снежинкам.
«Восьмерка мечей» рванулась мне наперехват. Вряд ли он догадывался о плане спасения, предложенном Асмикой. Наверное, просто сдали нервы. Слишком многое на него свалилось. Гибель коменданта, бегство каторжников. Прибытие флота союзников. Слишком многое приходилось импровизировать, а значит, вероятность ошибки была высока.
Гранд-туг задействовал стоящие на пентере маломощные генераторы тормозящего поля и попытался меня остановить. Передвигалась «Восьмёрка мечей» бестолково. Похоже, все грамотные пилоты отправились на Охоту.
Что ж. Тем лучше. Я знаю людей, подобных Виндженту. Мои слова о прощании задели его. Он будет сражаться до конца.
Я направился к узлу гиперсети. Мимо первой из снежинок протей промахнулся чудом. Рванулся ко второй: петлями, изображая боевое маневрирование. К счастью, код, которым Асмика переговаривалась с эскадрой, протею взломать удалось. Истошные вопли о помощи понеслись в эфир. На всякий случай я дублировал тахиопередачу открытым текстом.
Строй кораблей не нарушился, но я знал, что командиры эскадры озадачены. Самый тяжёлый выбор предстояло сделать адмиралу. Полтора часа назад он получил сообщение, что операция идёт успешно, и агенты выбрались на «Погибельный Трон». Затем остаточный тахиолинк с передатчиком прервался. Означать это могло лишь одно: гибель передатчика. И вот вам картинка: протей, которого предстоит «спасти», мечется, словно ополоумевший заяц. А на хвосте у него - пентера. И на всех частотах - вопли о предательстве. Как прикажете поступить?
Я в очередной раз увернулся от стасис-сферы. Со стороны это выглядело так, будто я почти нырнул в спасительную снежинку, но рунархский корабль вынудил меня отвернуть в сторону. По маневренности с протеем мало кто сравнится. Он и не на такие фортеля способен.
- Вмажь ему, Симба, - приказал я. - Чтобы все видели.
Протей понял с полуслова. Ключевая фраза была - «чтобы видели». Поэтому Симба раскрутил гиролуч и швырнул в «Восьмерку». Спровоцировал диффузию защитных полей на пентере, а напоследок - выбросил плазменную торпеду. С точки зрения космического боя неё это были действия бестолковые и даже опасные. Повредить противнику они не повредят, а подставить атакующего - запросто.
Пентера - корабль массивный. Чтобы гиролуч сумел закрутить её в пространстве, а уж тем более сломать что-нибудь, нужно секунд двадцать непрерывной работы, не меньше. Диффузия полей - отличное средство, если после этого ударить из орудий большого калибра. Крохотному протею такие по штату не положены. А плазменная торпеда - вообще диверсионное оружие. Ею в упор бить надо, тогда будет толк.
Но цели своей я достиг. И рунархи и мятежники увидели, что протей из последних сил атакует преследователя. Вряд ли кто в мандраже сообразит, что делаю я это не самым эффективным, а самым эффектным оружием.
- Ещё! Ещё!
Пентера окуталась переливчатым сиянием. Огрызаться Винджент не решался, а уж я гвоздил его, как мог. Наконец он пошёл на сближение. Это решение оказалось роковым: едва пентера включила тормозящее поле, как у одного из «второнебесных» командиров не выдержали нервы. Крейсер дал залп по «Восьмёрке мечей». Пространство закипело.
Рунархский бакен превратился в пульсирующее световое пятно. Судя по силе удара, постарался один из линкоров. Мятежники рыскнули носами к гиперузлу, и началось.
Первую линию лангедокской мелочи - биремы и триремы - смело сразу. На месте «Восьмёрки мечей» закрутилась огненная воронка. Рунархи отреагировали непозволительно медленно: командующий обороной, гранд-туг Винджент, погиб. Окажись адмирал мятежников поотчаянней, Лангедок в эти стандарт-сутки перешёл бы под власть Второго Неба. Сепаратистов подвела бедность воображения: они и представить не могли, что можно расколошматить два эннера столь малыми силами. Вместо того чтобы обрушиться на рунархов всей мощью эскадры, они заметались в пристрелянной зоне.
Гибель бакена здорово помешала рунархам. Пока друзья автоматов сообразили, что дальше придётся сражаться самим, прошло несколько секунд. Мне этого хватило, чтобы первым вырваться к узлу. Линкоры мятежников отстали совсем чуть-чуть, но и это сыграло мне на руку. Силовые поля гигантов прикрыли меня, когда я пересекал гибельную зону.
Моё сознание сжалось в точку, а затем Вселенная сдвинулась так, чтобы эта точка оказалась на новом месте. Я всё-таки выкинул в реку свой чёрный камень. Лангедок уходил в прошлое.

ЛЮДИ ФИЛОСОФСКОГО КРУГА
Глава 1. НАСТАЮТ ИНТЕРЕСНЫЕ ВРЕМЕНА
Над головой оглушительно орали попугаи. Что-то они там опять не поделили, терапевты хреновы... Солнце с любопытством подглядывало за мной сквозь перистую листву пальм. Колеблющиеся тени прыгали по страницам книги, не давая сосредоточиться. Я нашарил на столике (бамбук, ручная работа) бокал с коктейлем (малибу, только натуральные продукты) и сделал глоток.
Шла третья неделя моего лечения. Сны о Лангедоке потеряли остроту; боль сменилась пронзительной печалью, а затем - осознанием того, что я жив. Жив вопреки всему. Робкий цветок на краю закопчённого ущелья, оскаленная собачья морда, последнее объятие изгоев у алтаря охоты - всё это заставило меня по-новому взглянуть на мир.
Человек хрупок. Да, мы можем быть сильны и выносливы, но хрупкости в нас больше. Я знаю это, и оттого ценю дар жизни сильнее, чем раньше.
Мелодично застучали плашки моста над крохотной речкой. Кто-то идёт меня проведать. Скорее всего, это мой врач - полковник Антуан Клавье. Старина Клавье - увалень с добродушным неправильным лицом и седыми висками. Отчего-то его очень любят женщины. А их на линкоре «Император Солнечной» хватает. Из двух с половиной тысяч человек экипажа - почти четыре сотни.
Я передвинулся так, чтобы солнце не светило в глаза. Цветочные ароматы наполняли воздух, но духоты, обычной для оранжерей, не было. Столик располагался в так называемом «климатическом пятне повышенной комфортности». «Императора Солнечной» построили за полгода до моего побега с Лангедока. Инженеры постарались на славу; многое из того, что являлось для экипажа линкора обыденностью, я воспринимал как чудо.
Взять, например, зал психологической разгрузки, где я сейчас пью коктейль. Он с лёгкостью трансформируется в кусочек одного из сорока восьми пейзажей, занесённых в память сервис-процессора. Учёным удалось открыть секрет протеев, позволяющий в небольшом объёме умещать огромные пространства.
Пятое измерение, господа, пятое измерение.
Больше всего меня поражают две вещи. Первая: пространство зала индивидуально. Кроме меня здесь отдыхает тридцать семь человек, но мы не мешаем друг другу. У каждого свой мир. Вторая - этот зал называется иллюзисом. Неужели семнадцать лет назад я предугадал будущее?
- Приветствую, мой друг, - ещё издали машет мне полковник. Машу в ответ. Полный доступ к иллюзисам на борту «Императора» имеют всего четверо. Антуан, корабельный психолог, - один из них. Он немного старомоден, и это подкупает. А ещё - он срединник, как и я.
- Ну-с, что новенького? - подходит к столику господин Клавье. Его взгляд падает на раскрытые страницы: - Разрешите полюбопытствовать?
Молча пододвигаю к нему книгу. Антуан перелистывает её, а я наблюдаю за ним из-под полуопущенных ресниц.
- О, да это мой соотечественник. Ещё и тёзка. - Его брови удивлённо поднимаются. - С чего бы вас потянуло на классику?
- Так... Мне взбрело в голову поискать истории, которые Дэн рассказывал своей спутнице.
- И как успехи?
- Вполне. «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» показалась мне морализаторской. Зато вот это... - киваю на книгу в его руках, - меня поразило. Признайтесь, это была ваша идея?
Антуан усаживается напротив. Смотрит с иронией и лёгкой грустью:
- Эх, Андрей... Всюду-то вы подозреваете заговоры. Лучше расскажите, что вас зацепило в этой книге. Поверьте, мне действительно интересно.
- Ребёнок... - я немного смущаюсь. - Ну, маленький принц... Он мыслит как срединник. Понимаете?.. А ещё - летчик не мог его спасти. Вернее, мог - но как барашка. Или розу под колпаком. Мы и в самом деле отвечаем за тех, кто нас приручил.
Клавье выслушивает мой сумбурный ответ с улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54