В облаках лучше не витать. Слишком большая роскошь.
Деревья расступились. Открылась круглая площадка, украшенная гирляндами из хвои, мха и оранжерейных цветов. Рунархи постарались на славу, отчистили полянку от снега, выровняли идеально. В центре высился небольшой алтарь, украшенный шишками, прядями мха и черепами маленьких зверьков. Вся флора и фауна Лангедока - в виде костей и засушенных трав.
Царство Матери Костей. Сюда она уходит танцевать перед Охотой.
Я подошёл поближе. Перед алтарём, заботливо укрытые сосновыми ветвями, лежали два тела. Обезображенное лицо Дэна уставилось в небо, словно высматривая там что-то. Может, звёзды, может, птицу с беспокойным человеческим именем. Рядом лежала беглянка. Я опустился на колени рядом с ними.
Вот оно как.
Не успел.
А ведь обещал, что позабочусь о ней.
- Прости, Дэн...
Я провёл ладонью по волосам девочки. Ладонь укололи кристаллики льда. Термополе не властно над мёртвыми, вспомнил я. А девочка была мертва.
- Вот оно как вышло. Опоздал я. Промашку дал. Я посижу с вами, ладно?.. Всё ж вам не так жутко будет.
Где-то завыл пёс - отчаянно, безнадёжно. Плохо как... В чужом мире, в злом лесу. Их ведь даже похоронить по-человечески не удастся. Копать яму нечем, да и времени нет. Окажись под рукой генератор силового поля, можно было бы курган сделать, чтобы падальщики не сожрали тела.
Девчонка лежала, свернувшись калачиком, доверчиво уткнувшись носом в подмышку Дэна. Я стащил с дерева гирлянду и набросил на мёртвых. Спите, милые, спите... Пёс сильно изорвал тело девчонки, и я порадовался, что не вижу её лица. Пусть она останется такой, какой я её запомнил: глаза горят, губы чуть приоткрыты в улыбке.
Интересно, кем ей приходился Дэн? Вряд ли отцом: по возрасту они различались лет на десять, не больше. Может, братом или любовником - ей было лет пятнадцать-шестнадцать. А может, просто другом. Хороший человек. Тот, кто не может равнодушно пройти мимо попавшего в беду.
Ворох гирлянд полностью скрыл их. Да, это бесполезное занятие, я знаю. Что такое куча ветвей для овчарок, с лёгкостью рвущих спрей-пластик? Но я искупал свою вину. Хоть чем-то.
Возле тропы лежало покрывало из ткани с металло-пластиковой прошивкой. Я потащил его к куче гирлянд. Может, если я хорошо закреплю ткань, псы не доберутся до тел?
Когда я проходил мимо кустов, ударило смрадом свежей крови. Совсем рядом кто-то хихикнул. Звук повторился ещё и ещё. Собачий вой стал тише, и я понял, что ошибся: то был не смех, но плач.
Не теряя времени, я протиснулся сквозь кусты. Запах стал сильнее. Воняло кровью, дерьмом и мокрой псиной. Среди изломанных сучьев валялось собачье тело - без головы и лап. Тот, кто убил пса, постарался на славу.
В корнях сосны, зарывшись лицом в грязный снег, лежала Мать Костей. Её худенькие плечи вздрагивали. Платье превратилось в грязные лохмотья, на бедре темнела глубокая рана.
Сейчас, когда тёмное очарование жрицы отступило, я смог увидеть то, что упустил при первой встрече. Она была ровесницей мёртвой девчонки.
Дурацкие времена настали... Мы скатились до того, что убиваем детей.
Я спрыгнул к ней. Ухватил за плечи, встряхнул:
- Вставай!
Рунари взвизгнула и попыталась вырваться. Но я держал крепко.
- Что здесь произошло? Отвечай!
- Т-ты... - стуча зубами, пробормотала она, - т-ты... н-не тот...
На девчонку напала икота.
- Успокойся, слышишь? Я ничего тебе не сделаю. Ну?
Она испуганно кивнула и задержала дыхание. Не помогло. Рунари мучительно икнула и попыталась отодвинуться от меня.
- Вот и ладно. - Я укутал её покрывалом, поднял на руки. Лёгкая, почти перышко... Что же, чёрт возьми, с ней случилось? И кто убил пса?
- Не надо здесь оставаться, - сказал я. - Это плохое место.
Она снова кивнула. Я двинулся наугад в лес, надеясь выйти на тропу. Куда угодно, лишь бы подальше от кровавой поляны. Девчонка притихла, прижимаясь щекой к моему плечу.
- Я думала, ты тот... мёртвый, - едва слышно объяснила она.
Ничего в мире не меняется... Когда я впервые увидел Гибкую Тири и Белую Ллиу-Лли, то решил, что они сестры. Джассера я еще мог отличить от других рунархов (по росту), но душепийца и друг автоматов кажутся мне на одно лицо. Неудивительно, что Мать Костей спутала меня с Дэном.
- Гладиатор сошёл с ума, - пробормотала она. - Он убил слугу... - Слово, которое она произнесла, я так и не смог воспринять на слух. Такие кошмарные имена придумывают только рунархи. - Теперь он сам мёртв. Ну за что она меня прокляла?! За что?!!
- Успокойся. Успокойся, всё будет в порядке... - Я поймал себя на том, что шепчу те же слова, что и погибшей девчонке. Это меня разозлило.
Хватит. Больше я никому не скажу такого . Никогда. Если уж утешать, то по-настоящему.
- Знаешь, - сказал я. - Может, всё и не будет в порядке, но мы постараемся. Правда?
- Мы хотели пожениться с Галеаджем, - вздохнула она. - А теперь...
- С Галеаджем?
- Ты видел его. Он комендант Лангедока.
С каждым шагом тело маленькой рунари словно наливалось свинцом. Нет, долго я её не пронесу... Душепийца и Гибкая Тири шли мне навстречу, и я решил передохнуть. Всё равно мы скоро встретимся, рано или поздно. Место я выбрал под корнями упавшей сосны, где снегу намело поменьше.
Оказавшись на земле, Мать Костей поджала под себя голые ноги и с головой закуталась в накидку. Термополе работало как и прежде, но девчонку бил озноб.
- Мне уже всё равно, - пробормотала она. - Все равно. - Сейчас она ещё сильней напоминала голодного и усталого совёнка. Речь её стала неразборчивой. Чтобы услышать хоть что-то, я наклонился к самому её лицу.
- Хозяйка, - в полубреду бормотала рунари, - тот самый... И папа о тебе говорил.
- Папа? Кто твой отец?
- Да ты его знаешь... - Мать Костей счастливо рассмеялась: - Джемитин-лапа. И душа Лир тебя искал.
- Джемитин? Харон? Говори же!
- Ты мог тогда... всё исправить... - Голос её стал громче: - Спроси её. Она знает... всё расскажет...
- Да кто же? Кто?
- Гибкая Тири. Она меня прокляла, - И девчонка вдруг рассмеялась сквозь слёзы: - Её подручный... Он... он...
Больше она ничего не сказала. А я мог и не спрашивать. Мне вспомнился мой последний сон. Будто я пью море, и оно мелеет. Вода уходит, обнажая камни и кости погибших кораблей...
Срединники чувствуют то, что происходит с окраинниками. Это Джелиннахан, его дьявольская способность. Он применил её против девушки в салатовом платье.
Море.
Так вот как выглядит твоя душа, рунари.
Оставить её одну я не решился. На всякий случай я прикоснулся к сознанию Белой Ллиу-Лли и передал образ жестяной миски. По нашей системе кодов это означало приказ «всем идти ко мне».
Почему-то миску Ллиу-Лли воспринимала очень живо. Она говорила, что дома собирала ручных белок, стуча половником в дно миски. Так что сигнал общего сбора у нас появился сразу. Остальные команды пришлось поделить между Томом, Асмикой и Джелиннаханом. Других я даже обучать не стал.
Мать Костей спала, прижавшись щекой к моему колену. Во сне она выглядела совсем юной и беззащитной. Придёт Джелиннахан - убью гада, подумал я. План ведь был - пригрозить выпустить душу. Шантажировать. А он что сделал?
Хотя, скорее всего, он не виноват. Просто Гибкой Тири показалось, что она лучше знает, как вести Охоту. Хозяйка Прайда оправдает любую подлость. Как и все боги.
Я опять забылся и утратил контроль над зрением. Тьма прокралась меж деревьями, плеснула в глаза. Ночное видение исчезло минуты на полторы, не больше, - но этого хватило.
Когда свет вернулся, я обнаружил, что мы не одни. Из сумрака выскользнул рунарх в мундире гранд-туга. Молодой, сильный, самоуверенный. С кинетической плетью и вихревиком на поясе. Комендант Лангедока.
- Здоров, начальник, - помахал я ему рукой.
- И тебе здоровья, изгой, - ответил комендант. - Твёрдой руки, загонщик.
- Рано ты, Галеадж. Охота только утром, а ты уж по лесам бродишь. Нехорошо.
- Откуда ты знаешь моё имя, изгой?
- Сорока на хвосте принесла, - отвечал я, не заботясь, поймёт ли тот метафору. - А ведь я тебя хорошо знаю - наслушался за три года. Как поводок надену, так и слушаю.
Мать Костей сонно зашевелилась, высунула голову из-под накидки. Увидев коменданта, она сжалась в комок.
- Невесту вот одну в лесу бросил, - продолжал я. - И не стыдно тебе, Гуляш? Тут зверьё шастает, каторжники злые. Девчонку только оставь - вмиг беда приключится.
Его надо вывести из себя. Чтобы с кулаками на меня бросился. Иначе силы слишком неравны. Из вихревика он палить не будет, девчонку пожалеет. А кинетической плетью уделает так, что милости просим. В мешке хоронить придётся.
- Злишь ты меня, изгой, - усмехнулся комендант. - Горько злишь... А эта - что?.. Она мне больше не невеста: Хозяйка Прайда покинула её. Кому нужно существо без души?
Рунари дернулась, словно её ударили. Я прислушался к своим окраинникам.
Куда-то они не туда идут... Такое ощущение, что Джелиннахан и Тири меня обходят, а группа, что оставалась у костра, движется им навстречу. А зря. Если бы Джассер вышел бы коменданту за спину, я бы не обиделся.
- У тебя душу давно отобрали, - сказал я, поднимаясь. - Так и маешься, бедняга, без души. Калека.
Мать Костей притихла под покрывалом. Повезло тебе с женихом, милая... Нечего сказать.
- Скажи, зачем тебе всё это понадобилось? - Комендант обвёл рукой лес. - Так всё хорошо было. Ритуал удачи, потом свадьба... - За деревьями неистово залаяли псы. Кто-то захрипел, забился в предсмертной агонии. - И вот - Мать Костей сменилась. А охота должна идти своим чередом. - Он с ненавистью посмотрел на свою бывшую невесту: - Ты не удержала их возле костров! Почему?!
- Успокойся, Галеадж. Тебе достался орешек не по зубам.
- Ты думаешь?
Пора. Я сжался для прыжка, и тут из-за деревьев выскользнула тень. Ещё и ещё одна. Псы садились полукругом, так, чтобы при любом движении растерзать меня в клочья. Комендант снял плеть с пояса, включил. Огонёк индикатора затеплился алым. Говорят, у человека, убитого плетью, глаза становятся красными, как у вампира. От перегрузок сосуды в глазах лопаются.
- Ты перевернул ход Охоты. Мне хочется узнать как. Потом тебя сожрут псы. Мы доведём Охоту до конца - иначе флот Злого Демиурга покинет удача. После этого я казню самозванку. Но сначала ты всё расскажешь.
Удар плети выбил из меня дыхание. Я корчился на снегу, пытаясь вспомнить, где находятся лёгкие и что следует за чем: сначала вдох, потом выдох или наоборот. Ни умения экзоразведчика, ни рефлексы брата Без Ножен помочь не могли. У Галеаджа была слишком хорошая позиция.
- Молчишь?
Псы встревоженно заворчали. Когда бьют палкой - это хоть как-то понять можно. А тут сбили врага невесть чем: то ли воздухом, то ли криком.
- Отдышись, расскажи. Не мучай себя.
От следующего удара нога хрустнула. Боль - ослепительная, чистая, белая - пронизала меня. После третьего щелчка меня вырвало. Мучительно ныла печень.
- Не мучай его, - донёсся до меня голос рунари - Гал, ты ведь... ты же не такой, Гал!
- Откуда ты знаешь? Отщепенка.
Плеть подняла фонтан снега в нескольких сантиметрах от моей головы. Мои окраинники наконец встретились, разобрались в ситуации и полным ходом мчались сюда.
Поздно. Я послал им сигнал к отступлению. Здесь шесть псов - людей порвут, как выводок котят на помойке.
Я собрал команду... - хрипло начал я. - Команду.
Изо рта, носа, ушей текут тёплые струйки. В голове шумит; я не могу поймать даже самую простую мысль.
- Какую команду? - Комендант участливо нагнулся ко мне.
- Душепийца? Рунари, которой подвластна сила Матери? Она хорошая Мать Костей. Куда лучше моей... бывшей. - В голосе его промелькнуло сожаление. - Кто ещё?
Отступать некуда. Если я не выиграю время, они погибнут. Гибкая Тири думала, что, став Матерью Костей, сумеет обрести власть над охотниками. Так-то оно так, но псы подчиняются Галеаджу.
- Со мной брат Без Ножен. Их несколько. Ты обречен.
- Ты лжёшь! - заорал комендант. - Быть того не может!
- Может. И с ними - психоморф. А ещё - хозяин зверей, - соврал я. - Глазом не моргнёшь - твои же псы тебя растерзают, Галеадж.
От боли я совершенно забыл о глазах. Тьма наползла на меня, словно похоронный мешок из спрей-пластика.
- Ври, да не завирайся, изгой. Я сам - хозяин зверей. Будь у костра кто-то из наших, я бы почувствовал. Придётся тебя наказать. Гладиатор, ассеан!
Заскрипел снег. Шумное дыхание приблизилось. Надо мной навис едва различимый собачий силуэт. Из пасти зверя несло разогретым металлом. Что-то тёплое капнуло мне на щёку.
- Гал, постой! - умоляла рунари. - Хватит смертей!
Щёлкнула плеть. Девчонка вскрикнула, словно раненая птица. Я попытался встать, но пёс поставил мне лапу на грудь. Наклонившись, он облизал мне лицо. Меня передёрнуло, но желудок был пуст. Блевать было нечем.
- Ты уже видел Гладиатора в действии, - донёсся до меня голос Галеаджа. - Ваш боец был хорош. Это его ты назвал братом Без Ножен? Хотя нет, вряд ли... Думаю, он справился бы с братом. Но не с этим псом. Их мы вывезли с Берники.
Значит, Берника уже во власти рунархов. Джассер приближался. Похоже, он мнит себя полубогом, способным справиться с чем угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Деревья расступились. Открылась круглая площадка, украшенная гирляндами из хвои, мха и оранжерейных цветов. Рунархи постарались на славу, отчистили полянку от снега, выровняли идеально. В центре высился небольшой алтарь, украшенный шишками, прядями мха и черепами маленьких зверьков. Вся флора и фауна Лангедока - в виде костей и засушенных трав.
Царство Матери Костей. Сюда она уходит танцевать перед Охотой.
Я подошёл поближе. Перед алтарём, заботливо укрытые сосновыми ветвями, лежали два тела. Обезображенное лицо Дэна уставилось в небо, словно высматривая там что-то. Может, звёзды, может, птицу с беспокойным человеческим именем. Рядом лежала беглянка. Я опустился на колени рядом с ними.
Вот оно как.
Не успел.
А ведь обещал, что позабочусь о ней.
- Прости, Дэн...
Я провёл ладонью по волосам девочки. Ладонь укололи кристаллики льда. Термополе не властно над мёртвыми, вспомнил я. А девочка была мертва.
- Вот оно как вышло. Опоздал я. Промашку дал. Я посижу с вами, ладно?.. Всё ж вам не так жутко будет.
Где-то завыл пёс - отчаянно, безнадёжно. Плохо как... В чужом мире, в злом лесу. Их ведь даже похоронить по-человечески не удастся. Копать яму нечем, да и времени нет. Окажись под рукой генератор силового поля, можно было бы курган сделать, чтобы падальщики не сожрали тела.
Девчонка лежала, свернувшись калачиком, доверчиво уткнувшись носом в подмышку Дэна. Я стащил с дерева гирлянду и набросил на мёртвых. Спите, милые, спите... Пёс сильно изорвал тело девчонки, и я порадовался, что не вижу её лица. Пусть она останется такой, какой я её запомнил: глаза горят, губы чуть приоткрыты в улыбке.
Интересно, кем ей приходился Дэн? Вряд ли отцом: по возрасту они различались лет на десять, не больше. Может, братом или любовником - ей было лет пятнадцать-шестнадцать. А может, просто другом. Хороший человек. Тот, кто не может равнодушно пройти мимо попавшего в беду.
Ворох гирлянд полностью скрыл их. Да, это бесполезное занятие, я знаю. Что такое куча ветвей для овчарок, с лёгкостью рвущих спрей-пластик? Но я искупал свою вину. Хоть чем-то.
Возле тропы лежало покрывало из ткани с металло-пластиковой прошивкой. Я потащил его к куче гирлянд. Может, если я хорошо закреплю ткань, псы не доберутся до тел?
Когда я проходил мимо кустов, ударило смрадом свежей крови. Совсем рядом кто-то хихикнул. Звук повторился ещё и ещё. Собачий вой стал тише, и я понял, что ошибся: то был не смех, но плач.
Не теряя времени, я протиснулся сквозь кусты. Запах стал сильнее. Воняло кровью, дерьмом и мокрой псиной. Среди изломанных сучьев валялось собачье тело - без головы и лап. Тот, кто убил пса, постарался на славу.
В корнях сосны, зарывшись лицом в грязный снег, лежала Мать Костей. Её худенькие плечи вздрагивали. Платье превратилось в грязные лохмотья, на бедре темнела глубокая рана.
Сейчас, когда тёмное очарование жрицы отступило, я смог увидеть то, что упустил при первой встрече. Она была ровесницей мёртвой девчонки.
Дурацкие времена настали... Мы скатились до того, что убиваем детей.
Я спрыгнул к ней. Ухватил за плечи, встряхнул:
- Вставай!
Рунари взвизгнула и попыталась вырваться. Но я держал крепко.
- Что здесь произошло? Отвечай!
- Т-ты... - стуча зубами, пробормотала она, - т-ты... н-не тот...
На девчонку напала икота.
- Успокойся, слышишь? Я ничего тебе не сделаю. Ну?
Она испуганно кивнула и задержала дыхание. Не помогло. Рунари мучительно икнула и попыталась отодвинуться от меня.
- Вот и ладно. - Я укутал её покрывалом, поднял на руки. Лёгкая, почти перышко... Что же, чёрт возьми, с ней случилось? И кто убил пса?
- Не надо здесь оставаться, - сказал я. - Это плохое место.
Она снова кивнула. Я двинулся наугад в лес, надеясь выйти на тропу. Куда угодно, лишь бы подальше от кровавой поляны. Девчонка притихла, прижимаясь щекой к моему плечу.
- Я думала, ты тот... мёртвый, - едва слышно объяснила она.
Ничего в мире не меняется... Когда я впервые увидел Гибкую Тири и Белую Ллиу-Лли, то решил, что они сестры. Джассера я еще мог отличить от других рунархов (по росту), но душепийца и друг автоматов кажутся мне на одно лицо. Неудивительно, что Мать Костей спутала меня с Дэном.
- Гладиатор сошёл с ума, - пробормотала она. - Он убил слугу... - Слово, которое она произнесла, я так и не смог воспринять на слух. Такие кошмарные имена придумывают только рунархи. - Теперь он сам мёртв. Ну за что она меня прокляла?! За что?!!
- Успокойся. Успокойся, всё будет в порядке... - Я поймал себя на том, что шепчу те же слова, что и погибшей девчонке. Это меня разозлило.
Хватит. Больше я никому не скажу такого . Никогда. Если уж утешать, то по-настоящему.
- Знаешь, - сказал я. - Может, всё и не будет в порядке, но мы постараемся. Правда?
- Мы хотели пожениться с Галеаджем, - вздохнула она. - А теперь...
- С Галеаджем?
- Ты видел его. Он комендант Лангедока.
С каждым шагом тело маленькой рунари словно наливалось свинцом. Нет, долго я её не пронесу... Душепийца и Гибкая Тири шли мне навстречу, и я решил передохнуть. Всё равно мы скоро встретимся, рано или поздно. Место я выбрал под корнями упавшей сосны, где снегу намело поменьше.
Оказавшись на земле, Мать Костей поджала под себя голые ноги и с головой закуталась в накидку. Термополе работало как и прежде, но девчонку бил озноб.
- Мне уже всё равно, - пробормотала она. - Все равно. - Сейчас она ещё сильней напоминала голодного и усталого совёнка. Речь её стала неразборчивой. Чтобы услышать хоть что-то, я наклонился к самому её лицу.
- Хозяйка, - в полубреду бормотала рунари, - тот самый... И папа о тебе говорил.
- Папа? Кто твой отец?
- Да ты его знаешь... - Мать Костей счастливо рассмеялась: - Джемитин-лапа. И душа Лир тебя искал.
- Джемитин? Харон? Говори же!
- Ты мог тогда... всё исправить... - Голос её стал громче: - Спроси её. Она знает... всё расскажет...
- Да кто же? Кто?
- Гибкая Тири. Она меня прокляла, - И девчонка вдруг рассмеялась сквозь слёзы: - Её подручный... Он... он...
Больше она ничего не сказала. А я мог и не спрашивать. Мне вспомнился мой последний сон. Будто я пью море, и оно мелеет. Вода уходит, обнажая камни и кости погибших кораблей...
Срединники чувствуют то, что происходит с окраинниками. Это Джелиннахан, его дьявольская способность. Он применил её против девушки в салатовом платье.
Море.
Так вот как выглядит твоя душа, рунари.
Оставить её одну я не решился. На всякий случай я прикоснулся к сознанию Белой Ллиу-Лли и передал образ жестяной миски. По нашей системе кодов это означало приказ «всем идти ко мне».
Почему-то миску Ллиу-Лли воспринимала очень живо. Она говорила, что дома собирала ручных белок, стуча половником в дно миски. Так что сигнал общего сбора у нас появился сразу. Остальные команды пришлось поделить между Томом, Асмикой и Джелиннаханом. Других я даже обучать не стал.
Мать Костей спала, прижавшись щекой к моему колену. Во сне она выглядела совсем юной и беззащитной. Придёт Джелиннахан - убью гада, подумал я. План ведь был - пригрозить выпустить душу. Шантажировать. А он что сделал?
Хотя, скорее всего, он не виноват. Просто Гибкой Тири показалось, что она лучше знает, как вести Охоту. Хозяйка Прайда оправдает любую подлость. Как и все боги.
Я опять забылся и утратил контроль над зрением. Тьма прокралась меж деревьями, плеснула в глаза. Ночное видение исчезло минуты на полторы, не больше, - но этого хватило.
Когда свет вернулся, я обнаружил, что мы не одни. Из сумрака выскользнул рунарх в мундире гранд-туга. Молодой, сильный, самоуверенный. С кинетической плетью и вихревиком на поясе. Комендант Лангедока.
- Здоров, начальник, - помахал я ему рукой.
- И тебе здоровья, изгой, - ответил комендант. - Твёрдой руки, загонщик.
- Рано ты, Галеадж. Охота только утром, а ты уж по лесам бродишь. Нехорошо.
- Откуда ты знаешь моё имя, изгой?
- Сорока на хвосте принесла, - отвечал я, не заботясь, поймёт ли тот метафору. - А ведь я тебя хорошо знаю - наслушался за три года. Как поводок надену, так и слушаю.
Мать Костей сонно зашевелилась, высунула голову из-под накидки. Увидев коменданта, она сжалась в комок.
- Невесту вот одну в лесу бросил, - продолжал я. - И не стыдно тебе, Гуляш? Тут зверьё шастает, каторжники злые. Девчонку только оставь - вмиг беда приключится.
Его надо вывести из себя. Чтобы с кулаками на меня бросился. Иначе силы слишком неравны. Из вихревика он палить не будет, девчонку пожалеет. А кинетической плетью уделает так, что милости просим. В мешке хоронить придётся.
- Злишь ты меня, изгой, - усмехнулся комендант. - Горько злишь... А эта - что?.. Она мне больше не невеста: Хозяйка Прайда покинула её. Кому нужно существо без души?
Рунари дернулась, словно её ударили. Я прислушался к своим окраинникам.
Куда-то они не туда идут... Такое ощущение, что Джелиннахан и Тири меня обходят, а группа, что оставалась у костра, движется им навстречу. А зря. Если бы Джассер вышел бы коменданту за спину, я бы не обиделся.
- У тебя душу давно отобрали, - сказал я, поднимаясь. - Так и маешься, бедняга, без души. Калека.
Мать Костей притихла под покрывалом. Повезло тебе с женихом, милая... Нечего сказать.
- Скажи, зачем тебе всё это понадобилось? - Комендант обвёл рукой лес. - Так всё хорошо было. Ритуал удачи, потом свадьба... - За деревьями неистово залаяли псы. Кто-то захрипел, забился в предсмертной агонии. - И вот - Мать Костей сменилась. А охота должна идти своим чередом. - Он с ненавистью посмотрел на свою бывшую невесту: - Ты не удержала их возле костров! Почему?!
- Успокойся, Галеадж. Тебе достался орешек не по зубам.
- Ты думаешь?
Пора. Я сжался для прыжка, и тут из-за деревьев выскользнула тень. Ещё и ещё одна. Псы садились полукругом, так, чтобы при любом движении растерзать меня в клочья. Комендант снял плеть с пояса, включил. Огонёк индикатора затеплился алым. Говорят, у человека, убитого плетью, глаза становятся красными, как у вампира. От перегрузок сосуды в глазах лопаются.
- Ты перевернул ход Охоты. Мне хочется узнать как. Потом тебя сожрут псы. Мы доведём Охоту до конца - иначе флот Злого Демиурга покинет удача. После этого я казню самозванку. Но сначала ты всё расскажешь.
Удар плети выбил из меня дыхание. Я корчился на снегу, пытаясь вспомнить, где находятся лёгкие и что следует за чем: сначала вдох, потом выдох или наоборот. Ни умения экзоразведчика, ни рефлексы брата Без Ножен помочь не могли. У Галеаджа была слишком хорошая позиция.
- Молчишь?
Псы встревоженно заворчали. Когда бьют палкой - это хоть как-то понять можно. А тут сбили врага невесть чем: то ли воздухом, то ли криком.
- Отдышись, расскажи. Не мучай себя.
От следующего удара нога хрустнула. Боль - ослепительная, чистая, белая - пронизала меня. После третьего щелчка меня вырвало. Мучительно ныла печень.
- Не мучай его, - донёсся до меня голос рунари - Гал, ты ведь... ты же не такой, Гал!
- Откуда ты знаешь? Отщепенка.
Плеть подняла фонтан снега в нескольких сантиметрах от моей головы. Мои окраинники наконец встретились, разобрались в ситуации и полным ходом мчались сюда.
Поздно. Я послал им сигнал к отступлению. Здесь шесть псов - людей порвут, как выводок котят на помойке.
Я собрал команду... - хрипло начал я. - Команду.
Изо рта, носа, ушей текут тёплые струйки. В голове шумит; я не могу поймать даже самую простую мысль.
- Какую команду? - Комендант участливо нагнулся ко мне.
- Душепийца? Рунари, которой подвластна сила Матери? Она хорошая Мать Костей. Куда лучше моей... бывшей. - В голосе его промелькнуло сожаление. - Кто ещё?
Отступать некуда. Если я не выиграю время, они погибнут. Гибкая Тири думала, что, став Матерью Костей, сумеет обрести власть над охотниками. Так-то оно так, но псы подчиняются Галеаджу.
- Со мной брат Без Ножен. Их несколько. Ты обречен.
- Ты лжёшь! - заорал комендант. - Быть того не может!
- Может. И с ними - психоморф. А ещё - хозяин зверей, - соврал я. - Глазом не моргнёшь - твои же псы тебя растерзают, Галеадж.
От боли я совершенно забыл о глазах. Тьма наползла на меня, словно похоронный мешок из спрей-пластика.
- Ври, да не завирайся, изгой. Я сам - хозяин зверей. Будь у костра кто-то из наших, я бы почувствовал. Придётся тебя наказать. Гладиатор, ассеан!
Заскрипел снег. Шумное дыхание приблизилось. Надо мной навис едва различимый собачий силуэт. Из пасти зверя несло разогретым металлом. Что-то тёплое капнуло мне на щёку.
- Гал, постой! - умоляла рунари. - Хватит смертей!
Щёлкнула плеть. Девчонка вскрикнула, словно раненая птица. Я попытался встать, но пёс поставил мне лапу на грудь. Наклонившись, он облизал мне лицо. Меня передёрнуло, но желудок был пуст. Блевать было нечем.
- Ты уже видел Гладиатора в действии, - донёсся до меня голос Галеаджа. - Ваш боец был хорош. Это его ты назвал братом Без Ножен? Хотя нет, вряд ли... Думаю, он справился бы с братом. Но не с этим псом. Их мы вывезли с Берники.
Значит, Берника уже во власти рунархов. Джассер приближался. Похоже, он мнит себя полубогом, способным справиться с чем угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54