Не поверю.
- Видите ли, господин адмирал, - мягко ответил Визионер, - было бы глупо и неправильно считать вас идиотом. Что произошло с протеем, император представляет лишь в общих чертах. Он уверен, что протей болен. Что это диверсия лионесцев. Если я предложу иную версию, а она не подтвердится... Вы ведь можете сделать так, чтобы она не подтвердилась, правда?
- Иными словами, - скривил губы Пелеас, - вы хотите сказать, что я способен на испытаниях подменить больного протея здоровым и убить вашего срединника.
- Посмотрим правде в глаза: различить неприрученных протеев невозможно. Корабли-протеи морфа «мантикора» для пилотирования не предназначены - это автономные террор-машины. Они созданы для того, чтобы разрушать и убивать. Не будем говорить о злом умысле. Достаточно случайности. Кто-то из ваших подчинённых ошибётся, и на полигон привезут другую мантикору. Андрей попытается вступить с ней в контакт, и дело закончится кровью. Это слишком неравноценный размен. Андрей - потенциально лучший срединник Империи. Пользуясь шахматными аналогиями, его можно назвать слоном. Менять слона на пешку, то есть инженера обслуги кораблей-протеев, - глупо.
Аватара мигнула: видимо, засбоила эфиросеть. Я стоял ни жив ни мёртв. Собеседники рассуждали о моей жизни так, словно меня рядом не было.
- Сергей Дарович, вы слышали легенду о царе Соломоне? - устало спросил Пелеас. - Женщины искали праведного суда. Их было две, а ребёнок - один, и каждая объявляла себя его матерью. Соломон рассудил просто. Он приказал разрубить мальчишку пополам. Не стану скрывать: я поступлю так, как вы только что сказали. И вы знаете почему.
Они смотрели друг на друга, не мигая. Я был уверен, что проиграет Визионер: аватара способна играть в гляделки, пока не иссякнет энергия. Плохо же я знал Визионера.
- У этой легенды есть продолжение, - сказал он. - Одна из матерей отказалась от ребёнка, чтобы спасти ему жизнь. Она-то и была настоящей. Вас когда-то звали Корабелом, господин адмирал, или я ошибаюсь?
Адмирал смутился и отвел взгляд. Визионер продолжал:
- Корабли-протеи - это ваша жизнь, Пелеас. Вы их открыли. Они проложили вам дорогу ко двору. Человека вы предать можете, но протея - нет. Прошу вас, позвольте нам спасти мантикору! Мы ведь можем заключить соглашение, которое окажется выгодным для нас обоих.
- Какое же?
- Помните приказ от стандарт-февраля этого года? Император распорядился передать в распоряжение экзоразведки протея клана «единорог». Приказ до сих пор не выполнен. Вы оттягиваете его исполнение с упорством, достойным лучшего применения. Я предлагаю сделку. Отдайте экзоразведчикам больную мантикору, а я улажу этот вопрос с императором. Соглашайтесь, Корабел! Зверь страдает, и для флота он бесполезен.
Адмирал беззвучно побарабанил пальцами по столу. Синхронизация образа сбоила, и пальцы проваливались сквозь поверхность.
- Мантикора больна, - проговорил он задумчиво. - Лежит без движения, на раздражители не реагирует. Проваливает все тесты... - Он посмотрел на собеседника: - А если я скажу, что протей выздоровел? Что вчера наступил кризис?
На лице Визионера не дрогнул ни единый мускул.
- Это правда?
- Да.
- Вы сами понимаете, с чем это связано. Сознания протеев обитают в Лоноте в виде мифических тварей. Вы сами разработали механизм перевода чудовищ с мифизического плана в нашу реальность. Наш курсант освободил мантикору из клетки. Естественно, протей ожил. Но это ничего не значит: одна ловушка сменилась другой. Дело в том, - он выдержал паузу, - что Андрей дал мантикоре имя. Андрей, расскажи, пожалуйста, что случилось дальше.
Глава 7. ГАВАНЬ
Раньше моя жизнь была проста и предсказуема. Остров, интернат; в будущем - Белый Оракул, административный индекс и работа. До самой смерти.
А ещё была Земля - где-то далеко и не здесь. Всё, что я знал о Первом Небе, я почерпнул из фильмов и эфиросеть-сообщений. Как оказалось, большей частью это вранье. Ребят жалко: Вальку, Гарета, Иришку... не ту, которая в Лоноте, а интернатскую. Они ведь до сих пор живут, ничего не зная. Думают, что меня отправили в Лачуги. Николай Джонович говорит, что маме сообщили правду, но тоже не всю. Потому что всю никому нельзя.
А Николай Джонович молодец. Если бы не он, я бы, наверное, загордился. Сами посудите: в пятнадцать лет попасть в школу экзоразведчиков! На Землю! У меня способности срединника, а ещё я установил контакт с кораблём-протеем морфа «мантикора». Вернее, установлю. Эх, мне бы на секундочку встретиться с нашими, интернатскими. Посмотрели бы на меня. Особенно Валька.
Правда, быть экзоразведчиком тоже не сахар. Я отсидел за сломанный комбинезон, а потом ещё и досконально вызубрил его схемы. Теперь могу собрать-разобрать с закрытыми глазами. Сергей Дарович приказал доставить меня на Землю, и до прибытия линкора Николай «делал из меня человека». Мне вживили имплантат и научили пользоваться эфиросферой. На Казе она слабенькая, а линк в сферу метрополии нестабилен, но я всё равно узнал много нового.
Прилетели мы, можно сказать, тайно. Самой Земли я так толком и не увидел. Линкор пришвартовался к орбитальной крепости; оттуда мы добирались катером. Корпус, в котором жили воспитанники школы экзоразведчиков, пустовал. На время каникул будущие экзоразведчики перебазировались в Новую Зеландию.
Когда меня заселяли, я ужасно хотел спать. Поэтому сразу нырнул под одеяло и выключился. Никакие красоты Земли меня не интересовали. А вот выспавшись, понял, что мне совершенно нечем заняться. Бродить по пустым коридорам было скучно, а из здания меня не выпускали. Я попробовал разбирать мем-карточки, которые мне выдал для ознакомления Николай Джонович. Но в основном это оказались инструкции и мои личные документы. Ничего интересного.
Терминал на все мои запросы лишь ругался: у меня не было доступа в эфиросеть школы. Оставалось одно: напиться чаю и уныло смотреть в окно. Чай я, кстати, нашёл в шкафчике для личных вещей. Там же отыскался пластиковый альбом-нотпаг с морф-картинами и морская ракушка. Спираль её закручивалась против часовой стрелки. Говорят, такие ракушки редко встречаются и приносят удачу. Чей-то талисман, наверное.
Ракушку я положил обратно, а альбом включил и стал рассматривать картины. Неведомый художник не особо утруждал себя придумыванием подписей. Большинство картин назывались «Закат», «Песок» или «Девушка». Всего в альбоме было четыре галереи: «Янтарь», «Изумруд», «Рубин», «Сапфир». Может, автор - девчонка? Девчонки любят красивость ради красивости. Я пролистал всю изумрудную галерею, перешёл к сапфировой. Леса сменились океанскими пейзажами и облаками в небе.
Скоро мне стало скучно. Непонятно было, как сюжеты рисунков связываются с названиями. Почему песчаный бархан называется «Руфина»? Где в морской глади прячется «Взгляд души»?
Я уже собрался отложить нотпаг, как рисунок поплыл, начал меняться. В волнах едва заметно обозначилось девичье тело. Я едва не выронил альбом: с пластикового листа на меня смотрела Иртанетта! Мои глаза начали слезиться. Я боролся сколько мог, но всё-таки сморгнул. Иришка исчезла. Сколько я ни бился, мне так и не удалось вызвать её вновь. Неужели показалось?..
Воды в чайнике оставалось чуть меньше трети. Линия доставки не работала, и я отправился на кухню - набрать свежей.
Я шёл по коридору, насвистывая арию из «Мёртвых королей». Альбом-нотпаг я так и не решился оставить в комнате и нес под мышкой. Мне было жутковато и весело - как тогда, в каюте Визионера. Интересно: бывал неведомый автор в Лоноте или же рисовал наугад? Лучше бы нет: тогда получалось бы, что Иришка принадлежит мне и больше никому; А к художникам у меня давняя неприязнь. Один Валька из пятой чего стоит.
Возле кухонной двери я остановился. До меня донеслись мальчишечьи голоса:
- Ерунда. Энтропийную шашку под дверь, а сам за угол. Минуты через три стена расплавится. А когда она вытечет и...
- Ага. Умный больно. Как я её положу?
- Ну-у... под тортик замаскируй или цветы.
- А охраннику что сказать? Цветочки для тети Маши-дворничихи?
Я затаил дыхание. Диверсанты. Эти интонации я не перепутаю ни с какими другими. На Казе я целых полгода вёл политинформацию, поэтому отлично знаю, что шпионы бывают повсюду. А тут школа экзоразведки. У меня оставалось два пути. Можно было вернуться в комнату и оттуда связаться со службой безопасности. А можно - остаться и проследить за преступниками.
Я выбрал второе. Стараясь не дышать, я подкрался вплотную к двери. Из кухни слышалось аппетитное шкворчание масла и доносился запах жареной картошки. Сквозь щель виднелся краешек стола и чья-то нога в расхристанном кроссовке.
Девчоночий голос с сожалением произнёс:
- Не, не пойдёт... Тортик уже был у Семченко, он за это пару схлопотал. И вообще, ты читал условие?
- Ну?
- Это же Каз. У них цветы девушкам не дарят.
- Листаешь, - испуганно ответил хозяин кроссовка. - На Казе - дарят. Спорим?
- Хорошо. - Зашуршали ролики, и кухонная дверь поехала в сторону. - Димка, следи за карто... Ой!
Отскочить я не успел. Чайник полетел на пол, девчонка, взвизгнув, отпрыгнула.
- Извините.... - только и смог пробормотать я. - Я нечаянно.
Вода из чайника выплеснулась на пол. Из ниши в стене вынырнул сентибот-уборщик и, деловито жужжа, принялся вытирать лужицу. Он уже нацелился съесть сам чайник, но девчонка выхватила его в последний момент. Прижимая его к груди, она отступила к плите. Выглядела девчонка моей ровесницей: худенькая, круглолицая, волосы русые. Одевалась она простенько: джинсы с мультяшным единорогом и белая футболка.
Сентибот обнюхал девчонкины сандалии и, укоризненно жужжа, вернулся в свою нишу. Стоять в дверях было глупо, и я шагнул через порог.
- Здравствуйте, - сказал я.
- Здравствуйте, - растерянно отозвалась девчонка. Парень у плиты посмотрел на меня оценивающе, словно прикидывая: стоит ли здороваться? Затем солидно кивнул:
- Добрый день.
Третий (тот, что в кроссовках) ухмыльнулся:
- Здоров! Ты откуда?
Я не нашёл ничего лучшего, чем сказать правду:
- С Каза.
- С Каза! - радостно загомонили мальчишки. - О! С Каза! - И тут же умолкли под осуждающим взглядом девчонки.
- Дикари... - Она протянула мне чайник: - Возьмите, пожалуйста. - Тут она заметила альбом, который я Держал под мышкой. - Это же Данкины художества! Можно?
Я молча кивнул. Девчонка быстро перелистала нот-пцг:
- Ребята, смотрите! Все четыре галереи!
- Ура! - обрадовались те. - А Данка-то ныла. Потеряла, потеряла...
Скоро мы болтали так, словно знали друг друга целую жизнь. Я тяжело схожусь с незнакомыми людьми. Но тут всё произошло как бы само собой. Девчонку звали Галчей (это сокращённо. На самом деле она Галя-Галка-Галина, только своё имя терпеть не может), рыжего в кроссовках - Юркой, а третьего - Дмитрием.
Меня усадили за стол, налили чаю. От ароматов жареной картошки в животе забурчало. Николай Джонович поесть не оставил, а пользоваться местными линиями доставки я не умел. Галча перехватила мой голодный взгляд:
- Скоро готово будет. Если Димыч всё не слопает.
Димка ухмыльнулся. Он сидел ближе всех к сковородке и украдкой таскал картошку из-под купола термо-поля. Нежно-персиковое сияние расступалось, пропуская пальцы.
- Галча древний рецепт раскопала, - пояснил он. - Как в двадцатом веке.
- Ага, - хмыкнул рыжий. - В двадцатом термополе без защиты делали. Была бы у нас сейчас картошка с мясом. Димыч! - прикрикнул он. - Харэ картошку трескать. Учись давай.
Галча повернулась ко мне.
- Два экзамена завалил, - пожаловалась она. - По космическим вооружениям и тактике диверсионной службы. - Глядя на моё ошарашенное лицо, добавила: - Шучу. По тактической интуиции.
- Так это вы к экзамену? Ну, стены ломать, энтропийная шашка...
- Точно. - Димка подтолкнул ко мне задачник - Номер двести сорок семь. Вводная: Каз, провинциальный городок. Надо отвлечь охрану вот этого особняка на семь с половиной минут.
Я посмотрел на иллюстрацию. Картинка изображала перекрёсток в двух кварталах от маминого дома. По улице нескончаемой чередой двигались машины. Пешеходы стояли у светофоров, ожидая, когда загорится зелёный.
- Не туда смотришь, - Юрка отобрал книжку и потёр пальцем розу ветров у нижнего края страницы. Изображение поползло влево-вверх, открывая резиденцию лорда-администратора. - Вот охранники, - ткнул он пальцем: - здесь и здесь. Димка хочет растопить стену магазинчика, чтобы отвлечь внимание.
- Зачем? - Я принялся неуклюже тереть розу ветров, сдвигая картинку. - Не нужно ломать. Я знаю хозяина этой лавки. Он хороший. И у него дети - пятеро. Вот смотри: здесь фонтан, куда туристы бросают монетки. Иногда чужаки их достают.
- И?
- Администрация этого не любит. В воде фонтана активное вещество. Оно невредное, но синтетику съедает в считанные минуты. Чуть поплещешься - ходи в лохмотьях. А у нас на Казе когда человек делает глупость, все сразу собираются и смотрят. И не одобряют. Молча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54