В трепещущем свете фонаря, в игре теней над ее головой на потолке виднелись две огромные, странно вытянутые фигуры.
- Нут. Богиня неба. - Хассан стоял рядом, подняв фонарь на вытянутой руке, и внезапно Луизу охватило отчетливое ощущение его близости. Она осторожно покосилась на него. Хасан стоял, всматриваясь в фигуры на потолке; его обращенное кверху лицо очерчивалось в тусклом свете темным силуэтом.
Повернувшись к Луизе, он заметал ее взгляд. Она покраснела.
- Можно я возьму фонарь?
- Конечно, госпожа Луиза.
На долю секунды их пальцы соприкоснулись, встретившись на деревянной ручке фонаря. Потом Луиза резко отступила на шаг.
- Расскажи мне о богине неба.
Анна, вздрогнув, проснулась. Лампа в каюте продолжала гореть, на груди у нее лежал раскрытый дневник. Сквозь решетку ставней лился яркий свет, расчерчивая узкими полосками пол и стену. Вскочив, Анна подбежала к окну и распахнула ставни. За окном сиял ослепительной голубизной Нил. Какой-то пароходик шлепал вверх по реке, а за широкой полосой воды, на противоположном берегу, виднелись пальмы, ярко-зеленые поля, а вдали за ними - ряд низких, окутанных дымкой гор, переливающихся в свете раннего утра всеми оттенками розового и охры.
Быстро набросив на себя синее платье-рубашку, Анна миновала коридор, пустой салон и, выйдя на безлюдную палубу, остановилась в восхищении. Уже становилось жарко, но под навесом была тень. Анна облокотилась о перила. На дальнем берегу возвышались стройные силуэты пальм. Пароходика отсюда не было видно, и река, насколько хватало глаз, была пустынна. Лишь через несколько минут Анна со вздохом заставила себя оторваться от этого зрелища и направиться в столовую завтракать. В дверях она встретила Серину, соседку Чарли, симпатичную женщину лет сорока пяти, стройную, с коротко остриженными темными волосами и большими зелеными глазами. Она приветливо улыбнулась Анне.
- Увидимся позже, - сказала она вместо «доброе утро», придержала дверь, пропуская Анну, и исчезла в направлении кают.
В столовой Анна обнаружила только Чарли, над чашкой кофе за столом, где все они сидели накануне.
- Доброе утро, - поздоровалась Анна, устраиваясь рядом. - Как спали?
- Глаз не сомкнула, - хмуро отозвалась Чарли. - Терпеть не могу всех этих самолетов и пароходов.
Сдержав удивленную улыбку, Анна подавила желание поинтересоваться, чего ради, в таком случае, Чарли решила отправиться в подобное путешествие.
- Принести вам что-нибудь из буфета?
Стойка позади них прямо-таки ломилась от мюсли, фруктов, сыров, холодного мяса и яиц.
Чарли мотнула головой. Сегодня ее длинные волосы были собраны в хвост; на ней были футболка и джинсы.
- Не обращайте на меня внимания. После пары чашек, - она глазами указала на свой кофе, - я приду в себя.
- Остальные уже позавтракали? - кивнула Анна в сторонy остальных столов, уже прибранных официантами.
Чарли снова мотнула головой, на сей раз - утвердительно.
- Все тут ранние пташки. - Она бросила на Анну косой взгляд. - Мы с Энди вместе. Уже несколько месяцев.
Анна смотрела, как официант наливает ей кофе, потом встала и направилась к стойке.
- Я так и подумала, - с улыбкой ответила она.
Слова Чарли явно были предупредительным выстрелом в воздух. Однако ведь Энди сказал, что он свободен… Положив себе на тарелку фрукты, сыр и воздушный, с хрустящей корочкой круассан, Анна вернулась к столу. Чарли уже не было.
Вернувшись в каюту, чтобы взять шляпу, солнечные очки и путеводитель, Анна минутку постояла, раздумывая. Уходя завтракать, она оставила дневник на тумбочке. Теперь, чуть поколебавшись, она достала свой чемодан, спрятала в него дневник и, заперев чемодан, водрузила его на место. Затем взяла с туалетного столика щетку для волос и крем от ожогов, чтобы сунуть их в сумку, и тут на глаза ей попался синий флакончик. Может быть, и его спрятать в чемодан? Анна нерешительно взглянула на часы. Омар просил всех собраться у входа в шесть сорок пять, чтобы уехать в семь. Она не хотела опоздать на автобус. Схватив флакончик, она завернула его в тонкий шелковый шарфик, которым пользовалась, чтобы подвязывать волосы, и засунула маленький алый сверток поглубже в сумку. Затем, повернувшись, вышла из каюты.
Небольшой автобус, ожидавший на берегу, повез их Луксор, к паромной переправе. Анна села одна в задней части автобуса и жадно смотрела в окно, когда, к ее удивлению к ней вдруг подсел Энди, втиснув свое крупное тело в узкое кресло рядом. Он сделал это запросто, безо всяких церемоний, как поступил бы старый друг, и Анна вынуждена была признаться себе, что это ей не слишком неприятно.
- Ну вот. Как вам спалось? Как себя чувствуете сегодня? Волнуетесь?
Она непроизвольно пошарила глазами по автобусу в поисках Чарли, но не заметила ее.
- Спалось хорошо. Чувствую себя прекрасно. Волнуюсь - да, очень.
Она уже узнавала лица людей, которых видела вчера. Недалеко от нее сидели Салли Бут и Бен Форбс, через проход от них - Серина и пожилая женщина в светло-вишневом брючном костюме. Были еще две пары, имен которых Анна не знала. А на заднем сиденье в одиночестве восседал Тоби Хэйворд.
- Вы захватили ваш драгоценный дневник? - Взгляд Энди был устремлен на сумку, лежавшую у нее на коленях.
Анна покачала головой.
- Нет. Я заперла его в чемодан. - Она усмехнулась. - Я уверена, что с ним ничего не случится, Энди. Наверняка здесь нет никого, кого он мог бы интересовать. Правда.
Он все еще смотрел на сумку, и Анна тоже взглянула, чтобы понять, что так привлекло его внимание. Красный шарф размотался, и флакончик лежал на самом виду, поверх путеводителя.
- Уже сувениры? - улыбнулся Энди. - Не позволяйте торговцам уговаривать вас покупать то, чего вам не хочется, Они отлично умеют брать человека в оборот.
Она покачала головой, чувствуя, как внезапно внутренне ощетинилась. Он явно не признал во флакончике подлинную древность.
- Со мной у них это не выйдет, я очень хорошо умею говорить «нет».
Краем глаза она заметила поднявшуюся бровь Энди, но предпочла проигнорировать ее. Автобус, ехавший до этого вдоль берега, свернул на узкую пыльную дорогу. Анна во все глаза смотрела из окна на приземистые, похожие на детские кубики глинобитные дома, стоявшие вдоль дороги. Казалось, они так и остались недостроенными: два-три этажа, а затем - длинные, торчащие кверху штыри, напоминающие скопления телевизионных антенн. Домики грудились, теснились друг к другу, и все это производило впечатление окружающих город трущоб. Они были одинакового желтовато-серого цвета, хотя некоторые были выкрашены в яркие цвета, украшены различными узорами и орнаментами, создававшими контраст с вездесущей песчаной пылью, а многие - еще и пестрыми ковриками, свешивающимися из окон: по-видимому, так их проветривали, На некоторых домиках вместо крыш виднелось просто несколько пальмовых листьев или соломенных циновок, и всюду Анна замечала целые ряды похожих на амфоры глиняных сосудов, лежавших на плоских крышах или вокруг дверей. Она потрясла головой.
- Честно говоря, мне все кажется, что это наваждение. Мнe не верится, что я уже здесь.
- Вы уже здесь, - рассмеялся Энди. - Можете мне поверить. А теперь скажите-ка, вы читали на ночь дневник?
- Немножко, - кивнула Анна. - Я нашла то место, где она пишет о поездке в Долину царей. Там есть чудесное описание долины. Она была пустынна. Безлюдна. Никого, кроме самой Луизы и ее драгомана, Хассана. Они сели и устроили пикник на персидском ковре.
- Думаю, для нас все будет иначе, - со смехом отозвался Энди. - Я от многих слышал, что там народ слоняется толпами, и это разрушает все впечатление. Атмосферу этого места. И там нет никаких драгоманов.
- Мне так нравится это слово! Я была бы просто счастлива иметь своего собственного драгомана… - Едва успев произнести это, Анна была вынуждена вцепиться в спинку переднего сиденья: автобус попал колесом в рытвину и тут же резко свернул направо, оглашая буквально набитую машинами дорогу яростным воплем гудка.
- Может, я могу быть вам полезным?
Анна улыбнулась.
- Думаю, Чарли не одобрит вашу идею, - мягко ответила она. - А кстати, почему я ее не вижу?
- Она где-то впереди. С Джо и Салли. Она болтала с ними об Омаре. - Рывок автобуса на миг притиснул их друг к другу. - Вы взяли фотоаппарат?
- Конечно, - кивнула Анна. - Фотография - моя страсть, я могла бы забыть что угодно, только не фотоаппарат.
- Отлично. Вы сфотографируете меня перед мумией какого-нибудь знаменитого фараона, чтобы я мог потом хвастаться дома, что побывал в таких местах.
Паром быстро перевез их через реку, а на другом берегу ждал такой же автобус, как тот, на котором они прибыли, только возрастом постарше. Пока все рассаживались по местам, Анна, поискав глазами Энди, увидела Чарли рядом с ним. Ей самой на сей раз довелось оказаться рядом с Сериной.
- Я впервые в Египте. - Темноволосая Серина была oдета в легкую марлевую юбку и яркую сине-зеленую блузку.
- Я тоже, - кивнула Анна. - Вы, кажется, подруга Чарли?
- Да, во искупление моих грехов, - рассмеялась Серина. В Лондоне мы с ней вроде как соседствуем. Точнее, она снимает комнату в моей квартире. Вообще-то идея насчет поездки в Египет была моя, но не успела я высказать ее, как Чарли тут же решила ехать. Она знала, как долго я мечтала о таком путешествии, и, похоже, заразилась этой болезнью от меня. - Она грустно покачала головой. - Они с Энди к тому времени несколько месяцев появлялись везде вместе, и когда он ycлышал о поездке, то наполовину шутя сказал, что присоединится к нам. Чарли была просто вне себя от радости; он понял, что, пожалуй, это прозвучало серьезнее, чем он имел в виду, и пригласил Бутов. Так мы и приехали целой командой. - Она вздохнула. - Простите. Кажется, я плачусь вам в жилетку.
Анна покачала головой.
- По-моему, ехать с друзьями куда веселее, чем одной.
- Может быть, - не слишком уверенно согласилась Серинa. С минуту обе молчали, пока шофер усаживался на свое место и включал зажигание. Автобус содрогнулся, тронулся и покатил - не слишком мягко, но ровно. - А вы приехали одна? - Рычание мотора и лязг железа почти заглушили вопрос Серины.
- Я недавно развелась и вот решила предпринять первый независимый шаг. - Анне показалось, что этот бодрый тон не совсем удался ей. Хорошо бы, если бы она ошиблась.
- Что ж, неплохо, - одобрительно кивнула Серина. - А я… мой муж умер четыре года назад. Долгое время я чувствовала себя так, как будто лишилась части собственного тела. Мы были до такой степени близки, что это была физическая потеря; часть меня самой умерла вместе с ним. Но сейчас мне уже лучше. - Она широко улыбнулась. - Простите. Это не совсем подходящая тема для первого знакомства, но теперь, по крайней мере, вы знаете, что если вам понадобится поговорить, то есть с кем.
- Спасибо. - Анна была поражена тем теплом, которое она ощутила в этой женщине. Конечно, у нее самой все обстоит иначе. Феликс-то жив. И ее чувства к нему - были ли они когда-нибудь столь сильны, чтобы она ощущала его как часть самой себя? Нет, она уверена, что нет. Они с Феликсом никогда не были настолько близки.
Мотор так грохотал, что разговаривать было невозможно, так что обе женщины принялись смотреть в окно. Анна вдруг отдала себе отчет, что, если не считать машин и автобусов, пейзаж вокруг выглядит точно так же, как описывала его Луиза сто сорок лет назад, и что он вполне мог быть абсолютно таким же и тысячу четыреста лет назад.
Она вглядывалась в яркую зелень, покрывавшую эту полосу плодородной земли, орошаемой узкими каналами, в тень эвкалиптов и пальм, темными пятнами лежавшую на пыльной пороге. За окном мелькали буйволы, мулы и даже верблюды, люди, облаченные в галабеи, мальчишки в джинсах, некоторые на велосипедах, но большинство - верхом на неторопливо бредущих осликах, маленьких, тощих, чьи выпирающие peбра напоминали струны арфы. Автобус проезжал мимо полей сахарного тростника, изумрудного берсима - египетского клевера, небольших прямоугольников земли, засаженных капустой и луком. Среди них были разбросаны маленькие убогие заводики по производству папируса и алебастра.
Автобус ненадолго остановился, чтобы пассажиры смогли выйти и сфотографировать мемнонские колоссы - две массивные фигуры, высеченные из розового кварцита, одиноко возвышающиеся на голом, ровном, усыпанном валунами пространстве; затем все снова уселись на свои места, и автобус, взревев, покатил дальше, к границе сияющей яркой зеленью плодородной полосы земли. Наконец-то они приближались к гряде холмов, которые Анна видела с парохода в свете раннего утра. Чем меньше оставалось до них, тем более менялся их цвет: все меньше становилось коричневых и розовых тонов, все больше блеска от солнца, отражаемого пыльным камнем и песком. Мимо окон автобуса проплывали поселки, примостившиеся среди скал, с темными отверстиями входов в глинобитные домики, - не понять, современной постройки или древние, да и вообще жилища это или пещеры, а может, какие-то развалины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
- Нут. Богиня неба. - Хассан стоял рядом, подняв фонарь на вытянутой руке, и внезапно Луизу охватило отчетливое ощущение его близости. Она осторожно покосилась на него. Хасан стоял, всматриваясь в фигуры на потолке; его обращенное кверху лицо очерчивалось в тусклом свете темным силуэтом.
Повернувшись к Луизе, он заметал ее взгляд. Она покраснела.
- Можно я возьму фонарь?
- Конечно, госпожа Луиза.
На долю секунды их пальцы соприкоснулись, встретившись на деревянной ручке фонаря. Потом Луиза резко отступила на шаг.
- Расскажи мне о богине неба.
Анна, вздрогнув, проснулась. Лампа в каюте продолжала гореть, на груди у нее лежал раскрытый дневник. Сквозь решетку ставней лился яркий свет, расчерчивая узкими полосками пол и стену. Вскочив, Анна подбежала к окну и распахнула ставни. За окном сиял ослепительной голубизной Нил. Какой-то пароходик шлепал вверх по реке, а за широкой полосой воды, на противоположном берегу, виднелись пальмы, ярко-зеленые поля, а вдали за ними - ряд низких, окутанных дымкой гор, переливающихся в свете раннего утра всеми оттенками розового и охры.
Быстро набросив на себя синее платье-рубашку, Анна миновала коридор, пустой салон и, выйдя на безлюдную палубу, остановилась в восхищении. Уже становилось жарко, но под навесом была тень. Анна облокотилась о перила. На дальнем берегу возвышались стройные силуэты пальм. Пароходика отсюда не было видно, и река, насколько хватало глаз, была пустынна. Лишь через несколько минут Анна со вздохом заставила себя оторваться от этого зрелища и направиться в столовую завтракать. В дверях она встретила Серину, соседку Чарли, симпатичную женщину лет сорока пяти, стройную, с коротко остриженными темными волосами и большими зелеными глазами. Она приветливо улыбнулась Анне.
- Увидимся позже, - сказала она вместо «доброе утро», придержала дверь, пропуская Анну, и исчезла в направлении кают.
В столовой Анна обнаружила только Чарли, над чашкой кофе за столом, где все они сидели накануне.
- Доброе утро, - поздоровалась Анна, устраиваясь рядом. - Как спали?
- Глаз не сомкнула, - хмуро отозвалась Чарли. - Терпеть не могу всех этих самолетов и пароходов.
Сдержав удивленную улыбку, Анна подавила желание поинтересоваться, чего ради, в таком случае, Чарли решила отправиться в подобное путешествие.
- Принести вам что-нибудь из буфета?
Стойка позади них прямо-таки ломилась от мюсли, фруктов, сыров, холодного мяса и яиц.
Чарли мотнула головой. Сегодня ее длинные волосы были собраны в хвост; на ней были футболка и джинсы.
- Не обращайте на меня внимания. После пары чашек, - она глазами указала на свой кофе, - я приду в себя.
- Остальные уже позавтракали? - кивнула Анна в сторонy остальных столов, уже прибранных официантами.
Чарли снова мотнула головой, на сей раз - утвердительно.
- Все тут ранние пташки. - Она бросила на Анну косой взгляд. - Мы с Энди вместе. Уже несколько месяцев.
Анна смотрела, как официант наливает ей кофе, потом встала и направилась к стойке.
- Я так и подумала, - с улыбкой ответила она.
Слова Чарли явно были предупредительным выстрелом в воздух. Однако ведь Энди сказал, что он свободен… Положив себе на тарелку фрукты, сыр и воздушный, с хрустящей корочкой круассан, Анна вернулась к столу. Чарли уже не было.
Вернувшись в каюту, чтобы взять шляпу, солнечные очки и путеводитель, Анна минутку постояла, раздумывая. Уходя завтракать, она оставила дневник на тумбочке. Теперь, чуть поколебавшись, она достала свой чемодан, спрятала в него дневник и, заперев чемодан, водрузила его на место. Затем взяла с туалетного столика щетку для волос и крем от ожогов, чтобы сунуть их в сумку, и тут на глаза ей попался синий флакончик. Может быть, и его спрятать в чемодан? Анна нерешительно взглянула на часы. Омар просил всех собраться у входа в шесть сорок пять, чтобы уехать в семь. Она не хотела опоздать на автобус. Схватив флакончик, она завернула его в тонкий шелковый шарфик, которым пользовалась, чтобы подвязывать волосы, и засунула маленький алый сверток поглубже в сумку. Затем, повернувшись, вышла из каюты.
Небольшой автобус, ожидавший на берегу, повез их Луксор, к паромной переправе. Анна села одна в задней части автобуса и жадно смотрела в окно, когда, к ее удивлению к ней вдруг подсел Энди, втиснув свое крупное тело в узкое кресло рядом. Он сделал это запросто, безо всяких церемоний, как поступил бы старый друг, и Анна вынуждена была признаться себе, что это ей не слишком неприятно.
- Ну вот. Как вам спалось? Как себя чувствуете сегодня? Волнуетесь?
Она непроизвольно пошарила глазами по автобусу в поисках Чарли, но не заметила ее.
- Спалось хорошо. Чувствую себя прекрасно. Волнуюсь - да, очень.
Она уже узнавала лица людей, которых видела вчера. Недалеко от нее сидели Салли Бут и Бен Форбс, через проход от них - Серина и пожилая женщина в светло-вишневом брючном костюме. Были еще две пары, имен которых Анна не знала. А на заднем сиденье в одиночестве восседал Тоби Хэйворд.
- Вы захватили ваш драгоценный дневник? - Взгляд Энди был устремлен на сумку, лежавшую у нее на коленях.
Анна покачала головой.
- Нет. Я заперла его в чемодан. - Она усмехнулась. - Я уверена, что с ним ничего не случится, Энди. Наверняка здесь нет никого, кого он мог бы интересовать. Правда.
Он все еще смотрел на сумку, и Анна тоже взглянула, чтобы понять, что так привлекло его внимание. Красный шарф размотался, и флакончик лежал на самом виду, поверх путеводителя.
- Уже сувениры? - улыбнулся Энди. - Не позволяйте торговцам уговаривать вас покупать то, чего вам не хочется, Они отлично умеют брать человека в оборот.
Она покачала головой, чувствуя, как внезапно внутренне ощетинилась. Он явно не признал во флакончике подлинную древность.
- Со мной у них это не выйдет, я очень хорошо умею говорить «нет».
Краем глаза она заметила поднявшуюся бровь Энди, но предпочла проигнорировать ее. Автобус, ехавший до этого вдоль берега, свернул на узкую пыльную дорогу. Анна во все глаза смотрела из окна на приземистые, похожие на детские кубики глинобитные дома, стоявшие вдоль дороги. Казалось, они так и остались недостроенными: два-три этажа, а затем - длинные, торчащие кверху штыри, напоминающие скопления телевизионных антенн. Домики грудились, теснились друг к другу, и все это производило впечатление окружающих город трущоб. Они были одинакового желтовато-серого цвета, хотя некоторые были выкрашены в яркие цвета, украшены различными узорами и орнаментами, создававшими контраст с вездесущей песчаной пылью, а многие - еще и пестрыми ковриками, свешивающимися из окон: по-видимому, так их проветривали, На некоторых домиках вместо крыш виднелось просто несколько пальмовых листьев или соломенных циновок, и всюду Анна замечала целые ряды похожих на амфоры глиняных сосудов, лежавших на плоских крышах или вокруг дверей. Она потрясла головой.
- Честно говоря, мне все кажется, что это наваждение. Мнe не верится, что я уже здесь.
- Вы уже здесь, - рассмеялся Энди. - Можете мне поверить. А теперь скажите-ка, вы читали на ночь дневник?
- Немножко, - кивнула Анна. - Я нашла то место, где она пишет о поездке в Долину царей. Там есть чудесное описание долины. Она была пустынна. Безлюдна. Никого, кроме самой Луизы и ее драгомана, Хассана. Они сели и устроили пикник на персидском ковре.
- Думаю, для нас все будет иначе, - со смехом отозвался Энди. - Я от многих слышал, что там народ слоняется толпами, и это разрушает все впечатление. Атмосферу этого места. И там нет никаких драгоманов.
- Мне так нравится это слово! Я была бы просто счастлива иметь своего собственного драгомана… - Едва успев произнести это, Анна была вынуждена вцепиться в спинку переднего сиденья: автобус попал колесом в рытвину и тут же резко свернул направо, оглашая буквально набитую машинами дорогу яростным воплем гудка.
- Может, я могу быть вам полезным?
Анна улыбнулась.
- Думаю, Чарли не одобрит вашу идею, - мягко ответила она. - А кстати, почему я ее не вижу?
- Она где-то впереди. С Джо и Салли. Она болтала с ними об Омаре. - Рывок автобуса на миг притиснул их друг к другу. - Вы взяли фотоаппарат?
- Конечно, - кивнула Анна. - Фотография - моя страсть, я могла бы забыть что угодно, только не фотоаппарат.
- Отлично. Вы сфотографируете меня перед мумией какого-нибудь знаменитого фараона, чтобы я мог потом хвастаться дома, что побывал в таких местах.
Паром быстро перевез их через реку, а на другом берегу ждал такой же автобус, как тот, на котором они прибыли, только возрастом постарше. Пока все рассаживались по местам, Анна, поискав глазами Энди, увидела Чарли рядом с ним. Ей самой на сей раз довелось оказаться рядом с Сериной.
- Я впервые в Египте. - Темноволосая Серина была oдета в легкую марлевую юбку и яркую сине-зеленую блузку.
- Я тоже, - кивнула Анна. - Вы, кажется, подруга Чарли?
- Да, во искупление моих грехов, - рассмеялась Серина. В Лондоне мы с ней вроде как соседствуем. Точнее, она снимает комнату в моей квартире. Вообще-то идея насчет поездки в Египет была моя, но не успела я высказать ее, как Чарли тут же решила ехать. Она знала, как долго я мечтала о таком путешествии, и, похоже, заразилась этой болезнью от меня. - Она грустно покачала головой. - Они с Энди к тому времени несколько месяцев появлялись везде вместе, и когда он ycлышал о поездке, то наполовину шутя сказал, что присоединится к нам. Чарли была просто вне себя от радости; он понял, что, пожалуй, это прозвучало серьезнее, чем он имел в виду, и пригласил Бутов. Так мы и приехали целой командой. - Она вздохнула. - Простите. Кажется, я плачусь вам в жилетку.
Анна покачала головой.
- По-моему, ехать с друзьями куда веселее, чем одной.
- Может быть, - не слишком уверенно согласилась Серинa. С минуту обе молчали, пока шофер усаживался на свое место и включал зажигание. Автобус содрогнулся, тронулся и покатил - не слишком мягко, но ровно. - А вы приехали одна? - Рычание мотора и лязг железа почти заглушили вопрос Серины.
- Я недавно развелась и вот решила предпринять первый независимый шаг. - Анне показалось, что этот бодрый тон не совсем удался ей. Хорошо бы, если бы она ошиблась.
- Что ж, неплохо, - одобрительно кивнула Серина. - А я… мой муж умер четыре года назад. Долгое время я чувствовала себя так, как будто лишилась части собственного тела. Мы были до такой степени близки, что это была физическая потеря; часть меня самой умерла вместе с ним. Но сейчас мне уже лучше. - Она широко улыбнулась. - Простите. Это не совсем подходящая тема для первого знакомства, но теперь, по крайней мере, вы знаете, что если вам понадобится поговорить, то есть с кем.
- Спасибо. - Анна была поражена тем теплом, которое она ощутила в этой женщине. Конечно, у нее самой все обстоит иначе. Феликс-то жив. И ее чувства к нему - были ли они когда-нибудь столь сильны, чтобы она ощущала его как часть самой себя? Нет, она уверена, что нет. Они с Феликсом никогда не были настолько близки.
Мотор так грохотал, что разговаривать было невозможно, так что обе женщины принялись смотреть в окно. Анна вдруг отдала себе отчет, что, если не считать машин и автобусов, пейзаж вокруг выглядит точно так же, как описывала его Луиза сто сорок лет назад, и что он вполне мог быть абсолютно таким же и тысячу четыреста лет назад.
Она вглядывалась в яркую зелень, покрывавшую эту полосу плодородной земли, орошаемой узкими каналами, в тень эвкалиптов и пальм, темными пятнами лежавшую на пыльной пороге. За окном мелькали буйволы, мулы и даже верблюды, люди, облаченные в галабеи, мальчишки в джинсах, некоторые на велосипедах, но большинство - верхом на неторопливо бредущих осликах, маленьких, тощих, чьи выпирающие peбра напоминали струны арфы. Автобус проезжал мимо полей сахарного тростника, изумрудного берсима - египетского клевера, небольших прямоугольников земли, засаженных капустой и луком. Среди них были разбросаны маленькие убогие заводики по производству папируса и алебастра.
Автобус ненадолго остановился, чтобы пассажиры смогли выйти и сфотографировать мемнонские колоссы - две массивные фигуры, высеченные из розового кварцита, одиноко возвышающиеся на голом, ровном, усыпанном валунами пространстве; затем все снова уселись на свои места, и автобус, взревев, покатил дальше, к границе сияющей яркой зеленью плодородной полосы земли. Наконец-то они приближались к гряде холмов, которые Анна видела с парохода в свете раннего утра. Чем меньше оставалось до них, тем более менялся их цвет: все меньше становилось коричневых и розовых тонов, все больше блеска от солнца, отражаемого пыльным камнем и песком. Мимо окон автобуса проплывали поселки, примостившиеся среди скал, с темными отверстиями входов в глинобитные домики, - не понять, современной постройки или древние, да и вообще жилища это или пещеры, а может, какие-то развалины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68