- Она поежилась. - И флакончик… он исчез.
- Исчез? - Серина резко повернулась к ней. - Вы уверены?
- Абсолютно. Я оставила его в косметичке, в ванной. Косметичка оказалась открыта, все вывалено на пол…
- Значит, его украли, может быть, кто-нибудь из команды…
- Нет. По-моему, это кто-то другой… или что-то другое.
Серина пристально взглянула на нее.
- Анна, иногда, когда человек перенервничает или переутомится, ему начинают чудиться разные вещи… Это ведь так просто…
- Нет, - перебила ее Анна. - Пожалуйста, пойдемте со мной. Я не переутомлена. У меня не солнечный удар. И не галлюцинации.
- Хорошо, хорошо. Это я, а не Тоби. Я, Серина. Помните? - Она успокаивающе коснулась руки Анны. Потом, подумав секунду, отошла и уселась в одно из кресел. - Расскажите мне - только точно, - что именно вы видели.
- Наше возлияние богам не подействовало, - тихо сказала Анна, не глядя на нее.
- Похоже, что да. Но все-таки - что вы видели?
Анна пожала плечами.
- Пыль. Что-то вроде ладана. Там, в моей каюте. Я не знаю, что это, как оно туда попало… я чувствую, что они рядом, Серина. Добрый жрец и злой джинн, о которых пишет Луиза, я чувствую, что они совсем близко… - Она покачала головой. - И я боюсь. Очень боюсь.
На них резко накатила волна рокота, плеска, музыки: с «Белой цаплей» поравнялся другой пароход, шедший тем же курсом. Он уже отдалялся, еще больше взбаламучивая и без того мутную воду; выстроившиеся, как на парад, вдоль перил верхней палубы туристы - все в шортах; темных очках и кричаще ярких футболках - махали руками радостно и вопили, празднуя свою победу в этой импровизированной гонке. Анна, неохотно помахав в ответ, повернулась к ним спиной и посмотрела на сидящую Серину.
- Знаете, у меня сейчас такое наивное детское желание взмолиться: «Прошу тебя, Господи, пусть все будет хорошо. Пусть плохие люди уйдут».
Серина подняла на нее глаза.
- Почему вы считаете желание помолиться детским и наивным? - мягко спросила она.
- Потому что молитвы никогда не действуют. - Сев в другое кресло лицом к Серине, Анна наклонилась ближе в ней, упершись локтями в колени. - Когда что-нибудь случается, человеку приходится выпутываться самому, разве не так?
Во взгляде Серины отразилась бесконечная грусть. Потом, помолчав, она ответила:
- А я все же думаю, что мы не одни.
- Я так и поняла, иначе чего ради вы стали бы приносить жертвы Исиде и Тоту? - почти зло ответила Анна. - Хотя может быть, вы сделали это, чтобы хоть как-то успокоить меня.
Серина покачала головой.
- Я не верю в ничего не значащие жесты, - холодно отозвалась она. - Конечно, мы еще мало знаем друг друга, но я надеялась, что уж это-то вы поняли.
- Да. - Анна вздохнула. - Простите.
- Я абсолютно искренне верю в то, что молитва оказывает свое воздействие.
- Правда? - Анна пожала плечами. - Впрочем, может быть, ваши молитвы действуют… - Она встала, снова подошла к перилам. Другой пароход, более крупный и мощный, уже давно ушел вперед, и река снова была спокойна. Вдали виднелась неторопливо плывущая фелюга.
Анна помнила, когда ей приходилось молиться. Она молилась, чтобы отец полюбил ее и хоть раз выразил свое одобрение. Молилась, чтобы Феликс отлучался из дома действительно по делам, как он говорил ей, молилась, чтобы ее подозрения не оправдались. Молилась, чтобы не умирала мама. Но ни одна из этих молитв не подействовала. Ни одна.
- Быть может, ваши молитвы были услышаны, но ответ - по причинам, постичь которые вы в то время не могли, - был «нет». - Серина откинулась в кресле, положила ноги на подставку и сложила руки на груди. - Знаете, что является, говоря вашими словами, детским и наивным? Ожидать, что ответ всегда будет «да». Но если вы молитесь о чем-то, что верно, справедливо и правильно для вас, ответом на ваши молитвы всегда будет «да». Никогда не переставайте молиться, Анна.
- Молиться - но кому?
Крупная цапля с темным оперением летела вдоль реки, всего лишь в нескольких футах от воды, и медленные взмахи ее крыльев точно соответствовали ритму взмахов весел гребца лодки, пересекающей Нил за кормой парохода.
- Исиде? Тоту? Иисусу, которому я молилась в детстве? - Анна мотнула головой. - Простите. Сейчас неподходящий момент для глубоких философских дискуссий.
- А я думаю, вполне подходящий, более чем подходящий. На ваш вопрос у меня есть ответ - возможно, вам он покажется не совсем обычным, но он вполне вписывается в египетский контекст. По-моему, они все есть одно, Анна. Исида, Тот, Афина, Иисус - все это различные аспекты единого великого Бога. Молитесь любому из них и всем им, дорогая моя, но молитесь. - Она усмехнулась. - Предай я широкой огласке мои воззрения, пожалуй, нашлись бы желающие сжечь меня живьем - даже в наш так называемый просвещенный век. Ни один фундаменталист, принадлежащий к какой бы то ни было религии, не стал бы ни минуты терпеть меня. Может быть, вам бы не стоило меня слушать.
- И все же это немного успокаивает: знать, что в любом случае есть к кому воззвать…
- Подумайте об этом, Анна. В течение всех десятков тысяч лет существования человечества оно поклонялось своим богам, каждое следующее поколение заменяло богов предыдущего поколения другими - более его устраивающими, и все эти боги, каждый в свою очередь, говорили: «Да не будет у тебя иного бога, кроме меня» - или то же самое другими словами. Но почему обязательно один должен быть лучше другого? Или один лучше, чем несколько? По моему мнению, каждый бог является проявлением единого в том виде, какой наиболее соответствует каждой конкретной эпохе; для нашей эпохи и нашей культуры это был Иисус - человеколюбец, целитель, идеалист, но мы-то сами за последние две тысячи лет - что в Европе, что на Ближнем Востоке - вели себя отнюдь не как человеколюбцы и идеалисты. Поэтому некоторые из нас подогнали Иисуса под нынешние мерки, некоторые обратились к прежним воплощениям бога прошлых времен, а кто-то принял для себя богов иных стран и народов.
- Думаю, вы правы. Пожалуй, фундаменталистам действительно не понравились бы ваши взгляды. - Анна задумчиво покачала головой. - Однако факт остается фактом: мы совершили возлияния вином - правда, очень скромное - в честь богов двухтысячелетней давности в надежде, что они защитят нас от древнего джинна, и они - возможно, вполне, справедливо - никак не отреагировали на это. Так что же мне теперь делать?
Серина встала.
- Правда. Давайте вернемся к практической стороне дела. В вашей каюте находится нечто, и вы хотите, чтобы я посмотрела на это. Пойдемте прямо сейчас.
Однако в каюте не оказалось ничего - ни странного вещества, ни запаха.
Осмотр каюты и крошечной ванной не занял много времени. Тщательно проверив каждый уголок, женщины сели. Анна - на кровать, Серина - на маленький табурет, вытащенный из-под туалетного столика.
- Наверное, вы думаете, что все это - плод моего воображения?
- Нет, Анна. Я верю вам.
- Но ведь запах исчез.
- И все-таки я верю вам, - улыбнулась Серина.
- И кто-то взял флакончик… - Анна покачала головой, - знаете, как это ни странно, я почти что испытываю облегчение.
- Что-то вы говорите без особой уверенности.
- Он был у меня так долго, я хранила его, берегла…
- А-а.
- И я не уверена, что призрак или привидение - даже коварное египетское привидение - способны взять что-то и унести.
- Но зачем бы кому-то другому красть его?
- Это же античная вещь.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Серина покачала головой.
- Нет. Только не Энди. Этого не может быть. Да и зачем? Ведь он считает ваш флакончик подделкой. Кто еще знает о нем?
- Больше никто? - пожала плечами Анна.
Видел ли Тоби флакончик у нее в сумке? Она нахмурилась. Но даже если и видел, то наверняка не взял бы его. Серина наблюдала за выражением ее лица.
- Вы кого-то подозреваете?
- Нет. Никто на пароходе не взял бы его. Вот дневник - тот представляет большую ценность, и, наверное, кто-нибудь мог бы соблазниться. И Энди, и Тоби - оба предостерегали меня насчет этого, но флакончик - флакончик не взял бы никто.
Некоторое время обе женщины сидели молча. Вдруг откуда-то из недр парохода донеслись звуки гонга. Серина ложала плечами:
- Пора идти ужинать.
- Мы будем говорить что-нибудь? Будем спрашивать, не видел ли его кто?
Серина, поморщившись, покачала головой.
- Я бы не стала. Вы пока еще никого не обвиняете, а может, и вообще не придется никого обвинять, я уверена, что команда вполне надежна и все пассажиры тоже. Нет. На вашем месте я бы пока помалкивала.
Анна последовала совету. Ужин прошел оживленно, и ей без труда удавалось отмалчиваться, слушая болтовню остальных. Всего раз или два она вставляла свои замечания, но большего в общем-то и не требовалось. Утомленные утренней экскурсией в Ком-Омбо, перегруженные впечатления ми, все находились в добродушном настроении, и то у одного, то у другого туриста начинали слипаться глаза.
Омар заготовил для участников круиза очередной фильм, так что мало-помалу все перебрались в салон, где, удобно расположившись, попивали коктейли или кофе.
В конце концов в столовой осталась одна Анна. Вставая из-за стола, Бен наклонился к ней:
- Пойдемте с нами, Анна, дорогая моя.
Анна покачала головой.
- Честно говоря, я немножко устала.
- Ладно. - Улыбнувшись, он подошел к выходу вслед за Энди и Чарли. Выходя, Чарли через плечо бросила на Анну торжествующий взгляд.
Али и Ибрагим начали убирать со столов, а Анна все продолжала сидеть. Наконец Ибрагим, унеся последние тарелки и сметя крошки со скатерти, обратился к ней:
- Вы, кажется, загрустили, мадемуазель? Хотите пива, чтобы взбодриться? Или кофе - прямо здесь? Я принесу. - Его лицо с мягкими чертами от улыбки собралось в складки, а подняв голову, Анна заметила, что его темно-карие глаз очень добрые.
- Спасибо, Ибрагим, с удовольствием. Пожалуйста, принесите мне кофе.
- Но не египетского. - Его лицо снова собралось в тысячу морщинок. На пароходе уже стало притчей во языцех тот неоспоримый факт, что египетский кофе слишком крепок для изнеженных англичан.
- Конечно нет, а то я не смогу уснуть целый месяц. Слабый английский кофе с молоком, Ибрагим, пожалуйста.
Али, закончив уборку, удовлетворенно осмотрел помещение, чтобы убедиться, что все в порядке, и выключил свет, оставив его только над столом Анны.
- Простите, я доставляю вам столько хлопот… - Она сказала это, обращаясь к Али, но он уже исчез в направлении кухни, за которой находились каюты членов команды. Ответил Ибрагим, подошедший с чашкой кофе:
- Никаких хлопот. Я рад услужить вам, мадемуазель. Сидите столько, сколько вам будет угодно, прошу вас, - с поклоном закончил он. На миг на его лице отразилось колебание, он помедлил, словно желая сказать еще что-то, но потом повернулся и ушел.
Сидя в одиночестве в пустой столовой, Анна испытывала странное ощущение. Все помещение было погружено в темноту, если не считать круга света на столе. На стойке поблескивали полированными боками кофейник и контейнеры для еды, уже вымытые и готовые к завтрашнему завтраку. Было тихо, если не считать равномерного, как биение сердца, стука двигателя и плеска отгребаемой колесами воды. «Белая цапля» неторопливо плыла вверх по течению.
Анна задумчиво прихлебывала кофе из своей чашки. Ею владели противоречивые чувства: одна половина ее рвалась в каюту, чтобы почитать дневник и пораньше лечь спать, в то время как другая, если сказать честно, немного нервничала.
Уже допив кофе, Анна еще долго сидела за столом, облокотившись на него и уперев подбородок в сплетенные пальцы обеих рук. Глядя в пространство, она уже почти задремывала с открытыми глазами, поэтому не услышала тихого скрипа открывающейся двери.
- Ага! Значит, вот где вы прячетесь! - К ней шел Энди с двумя стаканами с коктейлями в одной руке. - Надеюсь, не от меня?
Подняв глаза, Анна слабо улыбнулась, машинально глянув при этом на дверь позади Энди - нет ли там Чарли, идущей по горячему следу.
- От вас разве спрячешься! Я и пытаться не стала бы.
Поставив стаканы на стол, он пододвинул один ей.
- Вот, вместо молока на сон грядущий.
- Спасибо.
- Могу я спросить, почему вы сидите здесь, такая одинокая и такая задумчивая? Беда, разделенная с другом… ну, вы сами знаете. Если это поможет вам…
Она даже удивилась, как спокойно и просто ей стало вдруг в его присутствии.
- Я потеряла кое-что. Довольно ценную вещь. Мой флакончик для благовоний. Я знаю, вы считаете его подделкой, но для меня он имеет особое значение.
- Вы могли выронить его где-нибудь? Скажем, в Ком-Омбо, пока мы лазали по развалинам?
Она покачала головой.
- Он пропал из моей каюты.
- То есть… вы хотите сказать, что его украли? - Энди выглядел пораженным. - Может, вы просто сами переложили его куда-нибудь и забыли?
- Хотелось бы так думать, но я уже все обыскала. Вместе с Сериной. Его нет.
- Вы сообщили Омару?
Она снова покачала головой. Как она может сказать ему, что именно его, Энди, она подозревает в первую очередь?
- Я подумала, что стоит еще раз поискать, прежде чем поднимать шум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
- Исчез? - Серина резко повернулась к ней. - Вы уверены?
- Абсолютно. Я оставила его в косметичке, в ванной. Косметичка оказалась открыта, все вывалено на пол…
- Значит, его украли, может быть, кто-нибудь из команды…
- Нет. По-моему, это кто-то другой… или что-то другое.
Серина пристально взглянула на нее.
- Анна, иногда, когда человек перенервничает или переутомится, ему начинают чудиться разные вещи… Это ведь так просто…
- Нет, - перебила ее Анна. - Пожалуйста, пойдемте со мной. Я не переутомлена. У меня не солнечный удар. И не галлюцинации.
- Хорошо, хорошо. Это я, а не Тоби. Я, Серина. Помните? - Она успокаивающе коснулась руки Анны. Потом, подумав секунду, отошла и уселась в одно из кресел. - Расскажите мне - только точно, - что именно вы видели.
- Наше возлияние богам не подействовало, - тихо сказала Анна, не глядя на нее.
- Похоже, что да. Но все-таки - что вы видели?
Анна пожала плечами.
- Пыль. Что-то вроде ладана. Там, в моей каюте. Я не знаю, что это, как оно туда попало… я чувствую, что они рядом, Серина. Добрый жрец и злой джинн, о которых пишет Луиза, я чувствую, что они совсем близко… - Она покачала головой. - И я боюсь. Очень боюсь.
На них резко накатила волна рокота, плеска, музыки: с «Белой цаплей» поравнялся другой пароход, шедший тем же курсом. Он уже отдалялся, еще больше взбаламучивая и без того мутную воду; выстроившиеся, как на парад, вдоль перил верхней палубы туристы - все в шортах; темных очках и кричаще ярких футболках - махали руками радостно и вопили, празднуя свою победу в этой импровизированной гонке. Анна, неохотно помахав в ответ, повернулась к ним спиной и посмотрела на сидящую Серину.
- Знаете, у меня сейчас такое наивное детское желание взмолиться: «Прошу тебя, Господи, пусть все будет хорошо. Пусть плохие люди уйдут».
Серина подняла на нее глаза.
- Почему вы считаете желание помолиться детским и наивным? - мягко спросила она.
- Потому что молитвы никогда не действуют. - Сев в другое кресло лицом к Серине, Анна наклонилась ближе в ней, упершись локтями в колени. - Когда что-нибудь случается, человеку приходится выпутываться самому, разве не так?
Во взгляде Серины отразилась бесконечная грусть. Потом, помолчав, она ответила:
- А я все же думаю, что мы не одни.
- Я так и поняла, иначе чего ради вы стали бы приносить жертвы Исиде и Тоту? - почти зло ответила Анна. - Хотя может быть, вы сделали это, чтобы хоть как-то успокоить меня.
Серина покачала головой.
- Я не верю в ничего не значащие жесты, - холодно отозвалась она. - Конечно, мы еще мало знаем друг друга, но я надеялась, что уж это-то вы поняли.
- Да. - Анна вздохнула. - Простите.
- Я абсолютно искренне верю в то, что молитва оказывает свое воздействие.
- Правда? - Анна пожала плечами. - Впрочем, может быть, ваши молитвы действуют… - Она встала, снова подошла к перилам. Другой пароход, более крупный и мощный, уже давно ушел вперед, и река снова была спокойна. Вдали виднелась неторопливо плывущая фелюга.
Анна помнила, когда ей приходилось молиться. Она молилась, чтобы отец полюбил ее и хоть раз выразил свое одобрение. Молилась, чтобы Феликс отлучался из дома действительно по делам, как он говорил ей, молилась, чтобы ее подозрения не оправдались. Молилась, чтобы не умирала мама. Но ни одна из этих молитв не подействовала. Ни одна.
- Быть может, ваши молитвы были услышаны, но ответ - по причинам, постичь которые вы в то время не могли, - был «нет». - Серина откинулась в кресле, положила ноги на подставку и сложила руки на груди. - Знаете, что является, говоря вашими словами, детским и наивным? Ожидать, что ответ всегда будет «да». Но если вы молитесь о чем-то, что верно, справедливо и правильно для вас, ответом на ваши молитвы всегда будет «да». Никогда не переставайте молиться, Анна.
- Молиться - но кому?
Крупная цапля с темным оперением летела вдоль реки, всего лишь в нескольких футах от воды, и медленные взмахи ее крыльев точно соответствовали ритму взмахов весел гребца лодки, пересекающей Нил за кормой парохода.
- Исиде? Тоту? Иисусу, которому я молилась в детстве? - Анна мотнула головой. - Простите. Сейчас неподходящий момент для глубоких философских дискуссий.
- А я думаю, вполне подходящий, более чем подходящий. На ваш вопрос у меня есть ответ - возможно, вам он покажется не совсем обычным, но он вполне вписывается в египетский контекст. По-моему, они все есть одно, Анна. Исида, Тот, Афина, Иисус - все это различные аспекты единого великого Бога. Молитесь любому из них и всем им, дорогая моя, но молитесь. - Она усмехнулась. - Предай я широкой огласке мои воззрения, пожалуй, нашлись бы желающие сжечь меня живьем - даже в наш так называемый просвещенный век. Ни один фундаменталист, принадлежащий к какой бы то ни было религии, не стал бы ни минуты терпеть меня. Может быть, вам бы не стоило меня слушать.
- И все же это немного успокаивает: знать, что в любом случае есть к кому воззвать…
- Подумайте об этом, Анна. В течение всех десятков тысяч лет существования человечества оно поклонялось своим богам, каждое следующее поколение заменяло богов предыдущего поколения другими - более его устраивающими, и все эти боги, каждый в свою очередь, говорили: «Да не будет у тебя иного бога, кроме меня» - или то же самое другими словами. Но почему обязательно один должен быть лучше другого? Или один лучше, чем несколько? По моему мнению, каждый бог является проявлением единого в том виде, какой наиболее соответствует каждой конкретной эпохе; для нашей эпохи и нашей культуры это был Иисус - человеколюбец, целитель, идеалист, но мы-то сами за последние две тысячи лет - что в Европе, что на Ближнем Востоке - вели себя отнюдь не как человеколюбцы и идеалисты. Поэтому некоторые из нас подогнали Иисуса под нынешние мерки, некоторые обратились к прежним воплощениям бога прошлых времен, а кто-то принял для себя богов иных стран и народов.
- Думаю, вы правы. Пожалуй, фундаменталистам действительно не понравились бы ваши взгляды. - Анна задумчиво покачала головой. - Однако факт остается фактом: мы совершили возлияния вином - правда, очень скромное - в честь богов двухтысячелетней давности в надежде, что они защитят нас от древнего джинна, и они - возможно, вполне, справедливо - никак не отреагировали на это. Так что же мне теперь делать?
Серина встала.
- Правда. Давайте вернемся к практической стороне дела. В вашей каюте находится нечто, и вы хотите, чтобы я посмотрела на это. Пойдемте прямо сейчас.
Однако в каюте не оказалось ничего - ни странного вещества, ни запаха.
Осмотр каюты и крошечной ванной не занял много времени. Тщательно проверив каждый уголок, женщины сели. Анна - на кровать, Серина - на маленький табурет, вытащенный из-под туалетного столика.
- Наверное, вы думаете, что все это - плод моего воображения?
- Нет, Анна. Я верю вам.
- Но ведь запах исчез.
- И все-таки я верю вам, - улыбнулась Серина.
- И кто-то взял флакончик… - Анна покачала головой, - знаете, как это ни странно, я почти что испытываю облегчение.
- Что-то вы говорите без особой уверенности.
- Он был у меня так долго, я хранила его, берегла…
- А-а.
- И я не уверена, что призрак или привидение - даже коварное египетское привидение - способны взять что-то и унести.
- Но зачем бы кому-то другому красть его?
- Это же античная вещь.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Серина покачала головой.
- Нет. Только не Энди. Этого не может быть. Да и зачем? Ведь он считает ваш флакончик подделкой. Кто еще знает о нем?
- Больше никто? - пожала плечами Анна.
Видел ли Тоби флакончик у нее в сумке? Она нахмурилась. Но даже если и видел, то наверняка не взял бы его. Серина наблюдала за выражением ее лица.
- Вы кого-то подозреваете?
- Нет. Никто на пароходе не взял бы его. Вот дневник - тот представляет большую ценность, и, наверное, кто-нибудь мог бы соблазниться. И Энди, и Тоби - оба предостерегали меня насчет этого, но флакончик - флакончик не взял бы никто.
Некоторое время обе женщины сидели молча. Вдруг откуда-то из недр парохода донеслись звуки гонга. Серина ложала плечами:
- Пора идти ужинать.
- Мы будем говорить что-нибудь? Будем спрашивать, не видел ли его кто?
Серина, поморщившись, покачала головой.
- Я бы не стала. Вы пока еще никого не обвиняете, а может, и вообще не придется никого обвинять, я уверена, что команда вполне надежна и все пассажиры тоже. Нет. На вашем месте я бы пока помалкивала.
Анна последовала совету. Ужин прошел оживленно, и ей без труда удавалось отмалчиваться, слушая болтовню остальных. Всего раз или два она вставляла свои замечания, но большего в общем-то и не требовалось. Утомленные утренней экскурсией в Ком-Омбо, перегруженные впечатления ми, все находились в добродушном настроении, и то у одного, то у другого туриста начинали слипаться глаза.
Омар заготовил для участников круиза очередной фильм, так что мало-помалу все перебрались в салон, где, удобно расположившись, попивали коктейли или кофе.
В конце концов в столовой осталась одна Анна. Вставая из-за стола, Бен наклонился к ней:
- Пойдемте с нами, Анна, дорогая моя.
Анна покачала головой.
- Честно говоря, я немножко устала.
- Ладно. - Улыбнувшись, он подошел к выходу вслед за Энди и Чарли. Выходя, Чарли через плечо бросила на Анну торжествующий взгляд.
Али и Ибрагим начали убирать со столов, а Анна все продолжала сидеть. Наконец Ибрагим, унеся последние тарелки и сметя крошки со скатерти, обратился к ней:
- Вы, кажется, загрустили, мадемуазель? Хотите пива, чтобы взбодриться? Или кофе - прямо здесь? Я принесу. - Его лицо с мягкими чертами от улыбки собралось в складки, а подняв голову, Анна заметила, что его темно-карие глаз очень добрые.
- Спасибо, Ибрагим, с удовольствием. Пожалуйста, принесите мне кофе.
- Но не египетского. - Его лицо снова собралось в тысячу морщинок. На пароходе уже стало притчей во языцех тот неоспоримый факт, что египетский кофе слишком крепок для изнеженных англичан.
- Конечно нет, а то я не смогу уснуть целый месяц. Слабый английский кофе с молоком, Ибрагим, пожалуйста.
Али, закончив уборку, удовлетворенно осмотрел помещение, чтобы убедиться, что все в порядке, и выключил свет, оставив его только над столом Анны.
- Простите, я доставляю вам столько хлопот… - Она сказала это, обращаясь к Али, но он уже исчез в направлении кухни, за которой находились каюты членов команды. Ответил Ибрагим, подошедший с чашкой кофе:
- Никаких хлопот. Я рад услужить вам, мадемуазель. Сидите столько, сколько вам будет угодно, прошу вас, - с поклоном закончил он. На миг на его лице отразилось колебание, он помедлил, словно желая сказать еще что-то, но потом повернулся и ушел.
Сидя в одиночестве в пустой столовой, Анна испытывала странное ощущение. Все помещение было погружено в темноту, если не считать круга света на столе. На стойке поблескивали полированными боками кофейник и контейнеры для еды, уже вымытые и готовые к завтрашнему завтраку. Было тихо, если не считать равномерного, как биение сердца, стука двигателя и плеска отгребаемой колесами воды. «Белая цапля» неторопливо плыла вверх по течению.
Анна задумчиво прихлебывала кофе из своей чашки. Ею владели противоречивые чувства: одна половина ее рвалась в каюту, чтобы почитать дневник и пораньше лечь спать, в то время как другая, если сказать честно, немного нервничала.
Уже допив кофе, Анна еще долго сидела за столом, облокотившись на него и уперев подбородок в сплетенные пальцы обеих рук. Глядя в пространство, она уже почти задремывала с открытыми глазами, поэтому не услышала тихого скрипа открывающейся двери.
- Ага! Значит, вот где вы прячетесь! - К ней шел Энди с двумя стаканами с коктейлями в одной руке. - Надеюсь, не от меня?
Подняв глаза, Анна слабо улыбнулась, машинально глянув при этом на дверь позади Энди - нет ли там Чарли, идущей по горячему следу.
- От вас разве спрячешься! Я и пытаться не стала бы.
Поставив стаканы на стол, он пододвинул один ей.
- Вот, вместо молока на сон грядущий.
- Спасибо.
- Могу я спросить, почему вы сидите здесь, такая одинокая и такая задумчивая? Беда, разделенная с другом… ну, вы сами знаете. Если это поможет вам…
Она даже удивилась, как спокойно и просто ей стало вдруг в его присутствии.
- Я потеряла кое-что. Довольно ценную вещь. Мой флакончик для благовоний. Я знаю, вы считаете его подделкой, но для меня он имеет особое значение.
- Вы могли выронить его где-нибудь? Скажем, в Ком-Омбо, пока мы лазали по развалинам?
Она покачала головой.
- Он пропал из моей каюты.
- То есть… вы хотите сказать, что его украли? - Энди выглядел пораженным. - Может, вы просто сами переложили его куда-нибудь и забыли?
- Хотелось бы так думать, но я уже все обыскала. Вместе с Сериной. Его нет.
- Вы сообщили Омару?
Она снова покачала головой. Как она может сказать ему, что именно его, Энди, она подозревает в первую очередь?
- Я подумала, что стоит еще раз поискать, прежде чем поднимать шум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68