Она стряхнула пальцы, захлопнула чемодан, поставила его на шкаф, тщательно вытерла руки о полотенце и заперла дверь. Она быстро, нервно разделась и приняла душ, все время обшаривая глазами утлы и закоулки своего временного жилья. Потом положила шелковый сверточек в полиэтиленовый пакетик из-под фотопленки, сунула его в косметичку, закрыла молнию, поставила косметичку на пол ванной и закрыла дверь.
Несколько минут она стояла посреди каюты, напрягшись каждым мускулом и прислушиваясь. Сквозь полуоткрытое окно доносился тихий шорох тростника. Где-то в стороне чирикнула птица, потом опять наступила тишина. Выключив потолочную лампу, Анна медленно забралась в постель и полежала минутку при свете маленькой лампы, напрягая слух. Но было тихо. Протянув руку, Анна достала дневник. Сейчас ей совсем не хотелось спать, и она решила почитать сколько получится, чтобы отвлечься и, может быть, узнать что-нибудь о дальнейшей судьбе флакончика.
Листая страницы, она обнаружила миниатюрный рисунок чернилами с подписью «Капитель в Идфу», изображавший изукрашенную верхнюю часть одной из колонн во дворе храма, которые она утром видела своими глазами.
«Форрестеры опять решили, что слишком жарко, и потому предпочли остаться на борту, так что Хассан раздобыл мулов, чтобы мы с ним смогли отправиться в великий храм Идфу…»
Анна подняла глаза от выцветших строк. В каюте было тихо и тепло. Она почувствовала себя в безопасности. Устроившись в подушках поудобнее, она продолжала читать.
Мальчишка-погонщик вместе с мулами остался ждать в негустой тени нескольких пальм у ворот храма, а Хассан подрядил еще двух совсем маленьких ребят нести коробку с красками, мольберт, альбом, корзину с едой и зонт. Он велел им остановиться под одной из огромных стен, и Луиза, сидя на персидском ковре, смотрела, как мальчики сложили свой груз и, получив обговоренные полпиастра, убежали.
- Иди сюда, сядь, - улыбнувшись Хассану, она похлопала ладонью по ковру рядом с собой. - Прежде чем мы отправимся осматривать это место, я хочу услышать его историю.
Он уселся на самом краю ковра, скрестив ноги, прямо, чуть сощурившись от солнца.
- Думаю, вы знаете больше, чем я, госпожа Луиза. Вы читаете книги, вы беседуете с сэром Джоном. - Даже его улыбка была исполнена серьезности.
- Ты же знаешь, что это неправда, - возразила Луиза, открывая альбом. - А кроме того, я люблю слушать тебя, когда рисую.
Солнце с каждой секундой поднималось все выше. Луизе хотелось уловить изящество и мощь этого сооружения пpeжде, чем тени станут слишком короткими. Передать его величественность, красоту тонкой резьбы, столь контрастирующей с габаритами и тяжестью камня, который она украшала, силу и необычность статуй Гора в облике сокола, запечатлеть выражение этих огромных круглых глаз, озирающих безграничные пространства за стенами храма. Отвинтив крышку фляги, Луиза налила воды в горшочек, укрепила его на углу коробки с красками и взяла кисть.
- Храм только недавно раскопал месье Мариет. До того как он пришел сюда, песок был вот до сих пор, - Хассан указал рукой, - почти до половины высоты колонн. Он очень много расчистил. Там, прямо на храме, были построены дома, и вокруг, совсем рядом с ним, тоже. Теперь их нет. И он раскопал все это. - Хассан обвел рукой окружавшие храм горы песка, на верху одной из которых неуютно притулились домики какой-то деревни. - Видите, какой огромный этот храм. Какой высокий. Какой великолепный. Он был воздвигнут во времена Птолемеев. Он посвящен Гору, богу-соколу. Это один из величайших храмов Египта. - Тихий голос Хассана превращал историю строительства храма в легенду света и тьмы. Пески то накатывались, то отступали, подобно подам Нила.
Луиза, прервав работу, сидела, не сводя с него глаз; на кончике ее кисточки сохли умбра и бледная охра. В какой-то момент лицо Хассана воодушевлялось, глаза загорались, потом на него ложилась тень и голос звучал глухо… Луиза зачарованно слушала, погрузившись в рой видений, которые он вызывал для нее… И вдруг осознала, что он замолчал и смотрит на нее, чуть улыбаясь.
- Я усыпил вас, госпожа Луиза.
Она тряхнула головой, освобождаясь от чар, улыбнулась в ответ.
- Ты просто загипнотизировал меня своей историей, ввел и транс. Я даже рисовать не могу.
- Значит, я не достиг своей цели. Я хотел пробудить ваше вдохновение. - Он сопроводил эти слова изящным жестом смуглой руки с длинными, выразительными пальцами, но чары, по-видимому, еще действовали, потому что Луиза по-прежнему была не в силах пошевелиться, отвести от него глаз. Разрушил это наваждение сам Хассан, спросив:
- Подать вам еду госпожа Луиза? А потом вы сможете поспать, если хотите, прежде чем осматривать храм.
Поднявшись одним легким движением, он открыл корзину и извлек белую скатерть, тарелки, стаканы и серебряные приборы. За ними появились фрукты, сыр, хлеб и вяленое мясо.
Луиза уже заметила, что больше ей не приходится уговаривать Хассана поесть вместе с ней; вот и сейчас он, быстро и умело накрывая на стол, поставил две тарелки.
Тщательно вымыв в горшочке кисточку, Луиза осушила ее на весу, кончиком вниз, и положила.
- У меня аппетит просто волчий, несмотря на жару. - Она сказала это со смехом, смехом почти кокетливым, и осеклась на полуслове, подумав: все же не следует переходить определенных границ в отношениях с этим человеком, находящимся, в конце концов, у нее в услужении. Человеком, который в глазах Форрестеров является не более чем одним из штата наемной прислуги.
Встав со складного брезентового стульчика, на котором она сидела перед мольбертом, Луиза уселась на персидский ковер, скрестив ноги и разложив вокруг свои пышные юбки. Подняв голову, она увидела перед собой тарелку с хлебом и лицо подающего ее Хассана: он делал это без тени подобострастия - его не было ни в движениях, ни в улыбке, медленной и серьезной, которая все больше нравилась ей.
Взяв ломоть хлеба, она положила его на свою тарелку.
- Ты балуешь меня, Хассан.
- Конечно, - подтвердил он с той же улыбкой.
Некоторое время они ели молча, не стесняясь друг друга, слушая бодрое чириканье воробьев, обитавших высоко на стенах. Неподалеку появилась еще одна группа посетителей; они остановились у подножия гигантского пилона. На женщине было бледно-зеленое платье по последней моде, и Луиза, впечатленная этим всплеском свежести среди желто-серых и коричневых тонов двора, потянулась было за альбомом, но фигуры медленно скрылись из виду, и ее рука вернулась обратно.
- В какую-то минуту мы выглядим, как экзотические бабочки, а в следующую - как мокрые курицы, - грустно произнесла она. - Наша одежда совершенно не к месту в вашем климате. Она ужасно неудобна, хотя на миг может показаться красивой.
- Очень красивой, - тихо повторил Хассан. Луиза испуганно воззрилась на него, но он смотрел в свою тарелку. - Некоторые леди в Луксоре, - продолжал он через несколько секунд, - летом носят египетскую одежду. Она прохладна, и им в ней гораздо удобнее.
- Мне тоже так хочется! - горячо воскликнула Луиза, однако ее лицо тут же угасло. - Но позволь я себе нечто подобное, леди Форрестер ни минуты не станет терпеть меня на своем судне. У меня есть платья, в которых мне было бы гораздо удобнее, чем… - Она жестом показала на свою черную юбку. - Но к сожалению, они ярких цветов, так что Форрестеры не одобрили бы их. Поэтому я решила, что в их присутствии не буду надевать эти вещи, чтобы не вызывать их раздражения. - Она заметила, что Джейн Трис сложила платья, сшитые Джейни Моррис, вместе с ночными рубашками.
- Может быть, для тех случаев, когда мы будем покидать судно, мы найдем что-нибудь для вас? Леди Форрестер не видит вас переодетой, поэтому и огорчаться ей не придется.
Луиза с крайним удивлением заметила, что при этих словах драгоман подмигнул ей.
- Я могу достать вам такую одежду, госпожа Луиза, если хотите. Подумайте, насколько удобнее вам будет, чем сейчас. - Он едва взглянул на нее, но Луиза испытала вдруг странное ощущение: как будто он видит насквозь все, что находится под ее черным дорожным платьем: тесный корсет, длинные панталоны, две нижние юбки, одна из которых накрахмалена, не говоря уж чулках, поддерживаемых подвязками, и толстых ботинках.
- Мне кажется, я больше ни секунды не выдержу во всем этом. - Она мотнула головой. Одежда, шиньон, шляпа - все это словно бы разом начало душить ее. - Мы можем купить что-нибудь здесь, в деревне, по пути назад?
- Надо быть осторожными, - покачал головой Хассан. - Я это устрою - еще прежде, чем мы доберемся до следующего пункта назначения. Не бойтесь, скоро вам станет удобно.
Через некоторое время, оставив одного из мальчиков сторожить вещи, они прошли через уставленный колоннами двор в крытый двор - гипостиль - и, задрав головы, стали рассматривать массивные пилоны.
- Здесь ощущаешь над головой тяжесть столетий, не правда ли? - почти шепотом спросил Хассан.
- Здесь все такое огромное!.. - так же шепотом ответила Луиза, глядя вверх едва ли не с благоговейным ужасом.
- Это чтобы вдохновлять и людей, и богов, - кивнул Хассан, складывая руки на груди. - И боги по-прежнему здесь. Разве вы не ощущаете их присутствия? - В окружающей их тишине странно отдавался эхом воробьиный гомон. Луиза покачала головою. Это был звук английских садов, лондонских улиц, где птицы прыгали по мостовой, увертываясь из-под лошадиных копыт. Здесь, среди этого подавляющего величия, он казался неуместным.
- Пойдем дальше? - спросил Хассан.
В следующем гипостиле было еще темнее. Хассан шел чуть впереди Луизы - высокая, исполненная достоинства фигура в синем тюрбане и простой белой галабее с вышивкой вокруг шеи и на подоле. В какой-то момент, войдя в особенно гycтyю тень, он скрылся из виду. Луиза остановилась, ожидая, что oн вот-вот появится. Но Хассан не появлялся. Окружавшая Луизу тишина стала еще глуше; даже птицы вдруг замолкли.
- Хассан! - Она сделала шаг вперед. - Хассан, подожди меня!
Стук ее каблуков по плитам гулко отдался от колонн.
- Хассан… - Она выговорила это вполголоса: возвысить его здесь было бы все равно что кричать в соборе.
Было слишком тихо. Она не слышала ни шагов, ни дыхания.
- Хассан… - Подойдя к проходу, где она видела его в последний раз, она до боли в глазах стала вглядываться в темноту. Ей вдруг стало страшно. - Хассан, где ты?
- Госпожа Луиза! Что случилось? - Его голос раздался сзади.
Она рывком обернулась. Он стоял в двух десятках футов от нее в луче света, падающем из не замеченной ею двери. - Простите. Я думал, вы идете за мной.
- Я шла… Я видела, как ты вошел туда… - Она указала рукой на темный проход.
- Нет. Я говорил, что мы пойдем смотреть Нильский покой. Это комната, куда каждый день доставляли воду для жреческих церемоний. - Говоря это, он подошел к ней, внимательно вглядываясь; на лице его была написана тревога.
- Но я же видела, Хассан! Я видела, как ты вошел туда… - повторила она, со страхом глядя в темноту.
- Нет, леди, - твердо произнес Хассан, - даю вам слово. Я не стал бы пугать вас. - На мгновение его рука коснулась ее локтя. - Подождите, я сейчас посмотрю. Возможно, там находится кто-то другой. - Он подошел к темному входу в зал жертвоприношений и заглянул туда. - Кто там? - крикнул он по-арабски и по-английски, подождал, сделал еще шаг внутрь. - Там никого нет. - Он приставил к глазам ладонь козырьком, чтобы лучше видеть. - Но там, дальше, еще много комнат, может быть, там есть другие посетители.
- Но я видела тебя. Тебя . - Луиза подошла к нему. - Или если не тебя, то другого человека, очень похожего на тебя - такого же высокого, смуглого, в такой же одежде…
Ей пришлось наклониться, чтобы войти в небольшой зал. Проход был узкий, и их плечи соприкоснулись. Луиза ощутила тепло его кожи, вдохнула исходивший от него аромат корицы.
- Смотрите, здесь никого нет, - проговорил Хассан над самым ее ухом. Обычно, когда она оказываюсь слишком близко, он почтительно отстранялся, но сейчас, стоя на пороге, не тронулся с места. - Тут нечего делать без свечи. Подождите, сейчас я принесу…
- Нет, - перебила она, кладя руку на его рукав. - Не надо, Хассан. Я вижу, что тут пусто. - Какое-то мгновение они стояли рядом. Хассан повернул к ней лицо и смотрел на нее сверху вниз с такой любовью и тревогою, что она на миг задохнулась. Но этот момент прошел.
- Хассан…
- Простите. - Он отступил от двери и поклонился. - Простите, госпожа Луиза. Там больше нечего смотреть, а чтобы увидеть внутреннее святилище, нам понадобится свет. Пожалуйста, подождите немного. Я принесу свечу. - И он направился к выходу по-прежнему с бесстрастным лицом, оставив ее стоять на пороге.
Луиза оглянулась назад, в темноту. Ее сердце стучало о ребра, ей как будто не хватало воздуха. Медленно повернувшись, чтобы последовать за Хассаном, она обнаружила, что руки ее стиснуты в кулаки. Она решительно разжала их и сделала глубокий вдох. Это же полный абсурд: сначала ей что-то привиделось, теперь она реагирует на Хассана так, словно… Но у нее и в мыслях не было, что ее может влечь к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Несколько минут она стояла посреди каюты, напрягшись каждым мускулом и прислушиваясь. Сквозь полуоткрытое окно доносился тихий шорох тростника. Где-то в стороне чирикнула птица, потом опять наступила тишина. Выключив потолочную лампу, Анна медленно забралась в постель и полежала минутку при свете маленькой лампы, напрягая слух. Но было тихо. Протянув руку, Анна достала дневник. Сейчас ей совсем не хотелось спать, и она решила почитать сколько получится, чтобы отвлечься и, может быть, узнать что-нибудь о дальнейшей судьбе флакончика.
Листая страницы, она обнаружила миниатюрный рисунок чернилами с подписью «Капитель в Идфу», изображавший изукрашенную верхнюю часть одной из колонн во дворе храма, которые она утром видела своими глазами.
«Форрестеры опять решили, что слишком жарко, и потому предпочли остаться на борту, так что Хассан раздобыл мулов, чтобы мы с ним смогли отправиться в великий храм Идфу…»
Анна подняла глаза от выцветших строк. В каюте было тихо и тепло. Она почувствовала себя в безопасности. Устроившись в подушках поудобнее, она продолжала читать.
Мальчишка-погонщик вместе с мулами остался ждать в негустой тени нескольких пальм у ворот храма, а Хассан подрядил еще двух совсем маленьких ребят нести коробку с красками, мольберт, альбом, корзину с едой и зонт. Он велел им остановиться под одной из огромных стен, и Луиза, сидя на персидском ковре, смотрела, как мальчики сложили свой груз и, получив обговоренные полпиастра, убежали.
- Иди сюда, сядь, - улыбнувшись Хассану, она похлопала ладонью по ковру рядом с собой. - Прежде чем мы отправимся осматривать это место, я хочу услышать его историю.
Он уселся на самом краю ковра, скрестив ноги, прямо, чуть сощурившись от солнца.
- Думаю, вы знаете больше, чем я, госпожа Луиза. Вы читаете книги, вы беседуете с сэром Джоном. - Даже его улыбка была исполнена серьезности.
- Ты же знаешь, что это неправда, - возразила Луиза, открывая альбом. - А кроме того, я люблю слушать тебя, когда рисую.
Солнце с каждой секундой поднималось все выше. Луизе хотелось уловить изящество и мощь этого сооружения пpeжде, чем тени станут слишком короткими. Передать его величественность, красоту тонкой резьбы, столь контрастирующей с габаритами и тяжестью камня, который она украшала, силу и необычность статуй Гора в облике сокола, запечатлеть выражение этих огромных круглых глаз, озирающих безграничные пространства за стенами храма. Отвинтив крышку фляги, Луиза налила воды в горшочек, укрепила его на углу коробки с красками и взяла кисть.
- Храм только недавно раскопал месье Мариет. До того как он пришел сюда, песок был вот до сих пор, - Хассан указал рукой, - почти до половины высоты колонн. Он очень много расчистил. Там, прямо на храме, были построены дома, и вокруг, совсем рядом с ним, тоже. Теперь их нет. И он раскопал все это. - Хассан обвел рукой окружавшие храм горы песка, на верху одной из которых неуютно притулились домики какой-то деревни. - Видите, какой огромный этот храм. Какой высокий. Какой великолепный. Он был воздвигнут во времена Птолемеев. Он посвящен Гору, богу-соколу. Это один из величайших храмов Египта. - Тихий голос Хассана превращал историю строительства храма в легенду света и тьмы. Пески то накатывались, то отступали, подобно подам Нила.
Луиза, прервав работу, сидела, не сводя с него глаз; на кончике ее кисточки сохли умбра и бледная охра. В какой-то момент лицо Хассана воодушевлялось, глаза загорались, потом на него ложилась тень и голос звучал глухо… Луиза зачарованно слушала, погрузившись в рой видений, которые он вызывал для нее… И вдруг осознала, что он замолчал и смотрит на нее, чуть улыбаясь.
- Я усыпил вас, госпожа Луиза.
Она тряхнула головой, освобождаясь от чар, улыбнулась в ответ.
- Ты просто загипнотизировал меня своей историей, ввел и транс. Я даже рисовать не могу.
- Значит, я не достиг своей цели. Я хотел пробудить ваше вдохновение. - Он сопроводил эти слова изящным жестом смуглой руки с длинными, выразительными пальцами, но чары, по-видимому, еще действовали, потому что Луиза по-прежнему была не в силах пошевелиться, отвести от него глаз. Разрушил это наваждение сам Хассан, спросив:
- Подать вам еду госпожа Луиза? А потом вы сможете поспать, если хотите, прежде чем осматривать храм.
Поднявшись одним легким движением, он открыл корзину и извлек белую скатерть, тарелки, стаканы и серебряные приборы. За ними появились фрукты, сыр, хлеб и вяленое мясо.
Луиза уже заметила, что больше ей не приходится уговаривать Хассана поесть вместе с ней; вот и сейчас он, быстро и умело накрывая на стол, поставил две тарелки.
Тщательно вымыв в горшочке кисточку, Луиза осушила ее на весу, кончиком вниз, и положила.
- У меня аппетит просто волчий, несмотря на жару. - Она сказала это со смехом, смехом почти кокетливым, и осеклась на полуслове, подумав: все же не следует переходить определенных границ в отношениях с этим человеком, находящимся, в конце концов, у нее в услужении. Человеком, который в глазах Форрестеров является не более чем одним из штата наемной прислуги.
Встав со складного брезентового стульчика, на котором она сидела перед мольбертом, Луиза уселась на персидский ковер, скрестив ноги и разложив вокруг свои пышные юбки. Подняв голову, она увидела перед собой тарелку с хлебом и лицо подающего ее Хассана: он делал это без тени подобострастия - его не было ни в движениях, ни в улыбке, медленной и серьезной, которая все больше нравилась ей.
Взяв ломоть хлеба, она положила его на свою тарелку.
- Ты балуешь меня, Хассан.
- Конечно, - подтвердил он с той же улыбкой.
Некоторое время они ели молча, не стесняясь друг друга, слушая бодрое чириканье воробьев, обитавших высоко на стенах. Неподалеку появилась еще одна группа посетителей; они остановились у подножия гигантского пилона. На женщине было бледно-зеленое платье по последней моде, и Луиза, впечатленная этим всплеском свежести среди желто-серых и коричневых тонов двора, потянулась было за альбомом, но фигуры медленно скрылись из виду, и ее рука вернулась обратно.
- В какую-то минуту мы выглядим, как экзотические бабочки, а в следующую - как мокрые курицы, - грустно произнесла она. - Наша одежда совершенно не к месту в вашем климате. Она ужасно неудобна, хотя на миг может показаться красивой.
- Очень красивой, - тихо повторил Хассан. Луиза испуганно воззрилась на него, но он смотрел в свою тарелку. - Некоторые леди в Луксоре, - продолжал он через несколько секунд, - летом носят египетскую одежду. Она прохладна, и им в ней гораздо удобнее.
- Мне тоже так хочется! - горячо воскликнула Луиза, однако ее лицо тут же угасло. - Но позволь я себе нечто подобное, леди Форрестер ни минуты не станет терпеть меня на своем судне. У меня есть платья, в которых мне было бы гораздо удобнее, чем… - Она жестом показала на свою черную юбку. - Но к сожалению, они ярких цветов, так что Форрестеры не одобрили бы их. Поэтому я решила, что в их присутствии не буду надевать эти вещи, чтобы не вызывать их раздражения. - Она заметила, что Джейн Трис сложила платья, сшитые Джейни Моррис, вместе с ночными рубашками.
- Может быть, для тех случаев, когда мы будем покидать судно, мы найдем что-нибудь для вас? Леди Форрестер не видит вас переодетой, поэтому и огорчаться ей не придется.
Луиза с крайним удивлением заметила, что при этих словах драгоман подмигнул ей.
- Я могу достать вам такую одежду, госпожа Луиза, если хотите. Подумайте, насколько удобнее вам будет, чем сейчас. - Он едва взглянул на нее, но Луиза испытала вдруг странное ощущение: как будто он видит насквозь все, что находится под ее черным дорожным платьем: тесный корсет, длинные панталоны, две нижние юбки, одна из которых накрахмалена, не говоря уж чулках, поддерживаемых подвязками, и толстых ботинках.
- Мне кажется, я больше ни секунды не выдержу во всем этом. - Она мотнула головой. Одежда, шиньон, шляпа - все это словно бы разом начало душить ее. - Мы можем купить что-нибудь здесь, в деревне, по пути назад?
- Надо быть осторожными, - покачал головой Хассан. - Я это устрою - еще прежде, чем мы доберемся до следующего пункта назначения. Не бойтесь, скоро вам станет удобно.
Через некоторое время, оставив одного из мальчиков сторожить вещи, они прошли через уставленный колоннами двор в крытый двор - гипостиль - и, задрав головы, стали рассматривать массивные пилоны.
- Здесь ощущаешь над головой тяжесть столетий, не правда ли? - почти шепотом спросил Хассан.
- Здесь все такое огромное!.. - так же шепотом ответила Луиза, глядя вверх едва ли не с благоговейным ужасом.
- Это чтобы вдохновлять и людей, и богов, - кивнул Хассан, складывая руки на груди. - И боги по-прежнему здесь. Разве вы не ощущаете их присутствия? - В окружающей их тишине странно отдавался эхом воробьиный гомон. Луиза покачала головою. Это был звук английских садов, лондонских улиц, где птицы прыгали по мостовой, увертываясь из-под лошадиных копыт. Здесь, среди этого подавляющего величия, он казался неуместным.
- Пойдем дальше? - спросил Хассан.
В следующем гипостиле было еще темнее. Хассан шел чуть впереди Луизы - высокая, исполненная достоинства фигура в синем тюрбане и простой белой галабее с вышивкой вокруг шеи и на подоле. В какой-то момент, войдя в особенно гycтyю тень, он скрылся из виду. Луиза остановилась, ожидая, что oн вот-вот появится. Но Хассан не появлялся. Окружавшая Луизу тишина стала еще глуше; даже птицы вдруг замолкли.
- Хассан! - Она сделала шаг вперед. - Хассан, подожди меня!
Стук ее каблуков по плитам гулко отдался от колонн.
- Хассан… - Она выговорила это вполголоса: возвысить его здесь было бы все равно что кричать в соборе.
Было слишком тихо. Она не слышала ни шагов, ни дыхания.
- Хассан… - Подойдя к проходу, где она видела его в последний раз, она до боли в глазах стала вглядываться в темноту. Ей вдруг стало страшно. - Хассан, где ты?
- Госпожа Луиза! Что случилось? - Его голос раздался сзади.
Она рывком обернулась. Он стоял в двух десятках футов от нее в луче света, падающем из не замеченной ею двери. - Простите. Я думал, вы идете за мной.
- Я шла… Я видела, как ты вошел туда… - Она указала рукой на темный проход.
- Нет. Я говорил, что мы пойдем смотреть Нильский покой. Это комната, куда каждый день доставляли воду для жреческих церемоний. - Говоря это, он подошел к ней, внимательно вглядываясь; на лице его была написана тревога.
- Но я же видела, Хассан! Я видела, как ты вошел туда… - повторила она, со страхом глядя в темноту.
- Нет, леди, - твердо произнес Хассан, - даю вам слово. Я не стал бы пугать вас. - На мгновение его рука коснулась ее локтя. - Подождите, я сейчас посмотрю. Возможно, там находится кто-то другой. - Он подошел к темному входу в зал жертвоприношений и заглянул туда. - Кто там? - крикнул он по-арабски и по-английски, подождал, сделал еще шаг внутрь. - Там никого нет. - Он приставил к глазам ладонь козырьком, чтобы лучше видеть. - Но там, дальше, еще много комнат, может быть, там есть другие посетители.
- Но я видела тебя. Тебя . - Луиза подошла к нему. - Или если не тебя, то другого человека, очень похожего на тебя - такого же высокого, смуглого, в такой же одежде…
Ей пришлось наклониться, чтобы войти в небольшой зал. Проход был узкий, и их плечи соприкоснулись. Луиза ощутила тепло его кожи, вдохнула исходивший от него аромат корицы.
- Смотрите, здесь никого нет, - проговорил Хассан над самым ее ухом. Обычно, когда она оказываюсь слишком близко, он почтительно отстранялся, но сейчас, стоя на пороге, не тронулся с места. - Тут нечего делать без свечи. Подождите, сейчас я принесу…
- Нет, - перебила она, кладя руку на его рукав. - Не надо, Хассан. Я вижу, что тут пусто. - Какое-то мгновение они стояли рядом. Хассан повернул к ней лицо и смотрел на нее сверху вниз с такой любовью и тревогою, что она на миг задохнулась. Но этот момент прошел.
- Хассан…
- Простите. - Он отступил от двери и поклонился. - Простите, госпожа Луиза. Там больше нечего смотреть, а чтобы увидеть внутреннее святилище, нам понадобится свет. Пожалуйста, подождите немного. Я принесу свечу. - И он направился к выходу по-прежнему с бесстрастным лицом, оставив ее стоять на пороге.
Луиза оглянулась назад, в темноту. Ее сердце стучало о ребра, ей как будто не хватало воздуха. Медленно повернувшись, чтобы последовать за Хассаном, она обнаружила, что руки ее стиснуты в кулаки. Она решительно разжала их и сделала глубокий вдох. Это же полный абсурд: сначала ей что-то привиделось, теперь она реагирует на Хассана так, словно… Но у нее и в мыслях не было, что ее может влечь к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68