- Это не парламентер. Это почтальон.
Всадник с белым флагом, должно быть, хорошо представлял себе склад мышления таких личностей, как сэр Ланселот, ибо он остановил своего коня на расстоянии арбалетного выстрела от стен, бросил на землю мешок и, развернувшись, поскакал в сторону лагеря гораздо быстрее, чем скакал сюда.
- Надеюсь, в мешке золото, которым нас хотят подкупить, - сказал Ланс.
- Тогда отправь кого-нибудь за ним, - сказал я. - Золото никогда не помешает.
- Может, это какая-нибудь ловушка? - предположил Хэмфри.
- Ворота не открывать, - скомандовал я на всякий случай. - Пусть доброволец спустится со стены по веревке.
- Генри! - заорал Ланс. - Генри, ты где?
- Здесь, - ответили откуда-то снизу.
- Генри, сегодня я назначаю тебя добровольцем! Сбегай вниз и принеси нам посылку! И будь там поаккуратнее! Береженого и Темный Лорд бережет!
- И надо было так орать? - заметил Палыч.
- Надо, - сказал Ланс, не вдаваясь в объяснения.
Со стены сбросили веревку. Генри, в не стесняющих движения кожаных доспехах, при коротком мече и арбалете, заскользил вниз.
- Делаем ставки, господа, - предложил Ланс. - Что в мешке?
- Неприятности, - буркнул я.
- Я передумал, - сказал Ланс. - Там не золото. Такого мешка с золотом недостаточно, чтобы купить пас всех. Там, наверное, драгоценные камни. Алмазы, рубины, изумруды…
- Бурдюк с вином, - сказал Палыч. - Чтобы утром мы вышли на стены с перепоя.
- С одного бурдюка? - удивился Хэмфри. - Нет, там магическое послание с очередным ультиматумом. Или с угрозами.
- Алмазы, - сказал Ланс.
Генри уже бежал обратно с мешком. По его походке нельзя было сказать, что мешок слишком тяжелый.
- Сосуд со смертельными заклинаниями, - сказал Хан орков. - Может, не стоит нам его сюда тащить?
- Алмазы, - твердил Ланс.
Генри уже лез по стене, цепляясь за веревку. Интересно, у Ланса все солдаты имеют навыки альпинизма?
Через минуту мешок лежал у нас на столе, а Генри, с благодарностью приняв бокал вина, удалился к своим коллегам.
- Последние ставки, - провозгласил Ланс. - Перед тем как мы развяжем мешок.
Ничего необычного. Обычный кожаный мешок со шнуровкой, не слишком большой и явно не битком набитый.
Когда Генри лез наверх, я уже точно знал, что лежит в этом мешке. Как будто сам его упаковывал.
- Молчите, - констатировал Ланс. - Итак, ставок больше нет. Развязываю мешок.
- Подожди, - сказал я. - Хотите, я вас удивлю, господа? Знаете, что там?
- Все-таки заклинания? - спросил Хан орков. - Магическая ловушка?
- Нет, я не чувствую внутри никакой магии, - сказал я. - И естественно, там не вино и не алмазы.
- А что тогда?
- От маркиза Моро уже давно нет вестей, - напомнил я.
Хэмфри вздрогнул. Деррик сделал шаг от стола.
Ланс выудил из-за пояса кинжал и осторожно разрезал шнуровку мешка. Запустил руку внутрь и вытащил страшный подарок Бортиса.
В руке Ланса была голова шефа моей разведки маркиза Моро. Судя по всему, отрезали ее уже очень давно.
Агентурная сеть накрылась в полном составе, это очевидно. Маркиз был дьявольски осторожен, и, для того чтобы выйти на него, королевским службам безопасности пришлось бы арестовать почти всех его подчиненных.
Еще в мешке обнаружилась записка. В ней не указывалось, кому именно она адресована, но это было понятно из содержания. Всего два слова, обращенные лично ко мне.
Жри, тварь.
Вежливое послание, достойное самого герцога.
Ублюдок. Достал меня. Уел. Задел за живое.
А что делать? Обидеться и поубивать всех к чертовой матери?
Или жрать?
Осторожный стук в дверь. Альберт.
- Милорд, девушка хочет вас видеть. Сказать, что вы заняты?
- Проводи сюда.
У меня семь лет не было женщин. В самом прямом, физиологическом смысле. С тех пор как я выяснил, что Хранители убивают любую особу противоположного пола, с которой я знаком, желание у меня просто пропало. Даже шлюхам, которые сопровождали воинство Ланса, я не желал такой участи.
Семь лет у меня не было друзей.
Хэмфри, Палыч, граф, Ланс. - они не друзья. Мы периодически напивались вместе, вели разговоры за жизнь. Мы относимся друг к другу очень уважительно, но мы не можем быть друзьями. Потому что я - Лорд, а они мои подданные. Между нами всегда существовала и будет существовать дистанция. Человек, которому ты имеешь право приказывать, не может быть твоим другом. Приятелем, собутыльником, компаньоном - может. А другом - нет. Семь лет.
Это оказалось гораздо тяжелее, чем я думал. И совсем не похоже на игру в стратегию в реальном времени, в которую я когда-то любил играть.
В игре все просто. Если враг вторгнется на твою территорию, разгромит твою армию, разрушит твой замок, ты всегда можешь нажать на кнопку «Вернуться к сохраненной игре» и попытаться исправить свою ошибку. А в реальности из-за таких ошибок гибнут люди. И не только люди. Орки тоже гибнут, и от осознания того факта, что они не принадлежат к человеческой расе, тебе не легче.
С врагом тоже все не так просто.
Королевства считают меня своим врагом скорее по традиции. Для них все легко и понятно. Горы Скорби - проклятое место, Черная Цитадель - сосредоточение зла, любой, кто там живет, должен умереть. Это утверждение, которое не требует доказательств. Аксиома.
Они с этим выросли. Они меня ненавидят и боятся. А я до последнего времени понятия не имел об их существовании.
Я просто не могу их ненавидеть. Всех в целом.
Не стану скрывать, отдельные личности мне не нравятся. Того же Грегора или Делвина, а еще лучше, всю банду Хранителей сразу я перекокал бы без малейших раздумий. Может быть, грохнул бы Бортиса, ослепленного имперскими амбициями и готового предавать направо и налево.
А солдаты из его армии? Как я могу их ненавидеть, если я их в глаза не видел? Если они идут на войну не по убеждению, а по приказу таких, как Хранители и Бортис?
Мой план по нейтрализации мечей и Браслета еще не утонул, но уже дал течь.
Прошло семь лет, а я получил только два меча. Вполне возможно, что в ближайшее время получу и третий. В брюхо.
На Илейн была ее собственная одежда, на поясе висел кинжал. Я отметил, что выглядит она гораздо лучше. Она уже почти стала такой, какой я видел ее в первый раз, до обвинения в колдовстве.
- Чем обязан? - спросил я.
- Я хотела извиниться, - сказала она. - За то, что так и не поблагодарила тебя за свое спасение.
- Пожалуйста, - сказал я. - Вина хочешь?
- Нет.
- И правильно. Я тоже не хочу.
- Говорят, утром будет бой.
- Ага.
- Я поднималась сегодня на стену. Видела армию. Она огромна.
- Да, не маленькая.
- Ты не боишься?
- Трепещу, как мне и положено.
- Не боишься, - сказала она. - Это странно.
- Ничего странного, - сказал я. - Просто я устал.
- Ты странный… человек.
- Я не человек.
- Ты человек, - сказала она. - Я разговаривала с женщинами, как ты мне и советовал. Они и в самом деле никакие не рабыни. Обычные крестьянки. Они пришли сюда добровольно, вместе с семьями… Как такое может быть?
- Разве они тебе не рассказали? Всего лишь правильная налоговая политика.
- Но в глазах всего мира ты - зло. Тьма.
- Ты забыла про Хаос, - сказал я. - Но все дело в том, что рассуждать о противостоянии светлых и темных сил лучше на сытый желудок. Когда твои дети голодны, тебе до лампо… до лампады все эти судьбы мира.
- Я разговаривала с солдатами. С наемниками. Они ничего не знают о массовых казнях.
- А с поварами ты не разговаривала? Не уточняла, каких именно младенцев я люблю на завтрак, жареных или вареных? Или, быть может, запеченных в плаценте?
- Значит, все, что о тебе говорят на территории королевств, ложь?
- Не все.
- Должно быть, это страшно, - сказала она. - Жить, зная, какое великое множество людей желают твоей смерти. Перед тем как ты меня спас, я узнала, что такое, когда твоей смерти жаждет город. Это… не самое приятное ощущение, почти такое же неприятное, как пытки. А тебе желает смерти целый мир.
- Я его тоже не особенно люблю.
- Ты мог бы сделать это? Повторить путь Первого Императора? Пройтись по материку с огнем и мечом, втоптать непокорных в грязь?
- Непокорных нельзя втаптывать в грязь, - сказал я. - Из грязи они поднимаются князьями.
- Но все равно мог бы?
- Физически - нет. У меня нет таких сил.
- А если бы были? Смог бы?
- Почему тебя это интересует?
- Я все еще раздумываю, стоит ли тебя убивать.
- Знали бы твои сограждане, что ты осмеливаешься задумываться об этом, а не разишь сразу, спалили бы еще быстрее.
- Ты так и не ответил на мой вопрос.
- Ты уже запугала меня по полной программе. Конечно, я бы не смог. Я ведь Темный Лорд только по родителям. А так я белый и пушистый.
- И как же тебя угораздило?
- Родился не в том месте и не в то время. И главное, не от того отца, - сказал я. - Если серьезно, то, когда я влезал во всю эту историю, я не представлял себе, во что именно влезаю. Я считал себя самым умным, и у меня был план, как вылезти из всего этого дерьма в белом фраке. Только вот меня засосало уже по горло.
- Что за план? - спросила она.
- Неважно, - сказал я. - Теперь уже совершенно неважно. Самая большая моя проблема в том, что еще семь лет назад я не знал, что я Темный Лорд. И что когда-нибудь им стану. Я даже ничего не слышал о вашем мире.
- Как это может быть?
- Долгая история, - сказал я. - Но суть в том, что я оказался не готов. И видимо, никогда уже не буду готов. Потому что… чтобы оценивать ситуацию с позиции Темного Лорда, надо родиться Темным Лордом. Я не отождествляю себя с моим именем. В последнее время мне кажется, что меня двое. Есть один я, тот, каким я сам себя вижу. И есть другой я, тот, каким видит меня весь мир. Они не очень похожи друг на друга, и они друг другу не нравятся. Жалко, что психоанализа у вас еще не изобрели.
- Чего не изобрели?
- Неважно. Я мог бы сделать имя и целое состояние какому-нибудь психоаналитику. Однако психоаналитиков у вас нет, а потому все вокруг злые, агрессивные и хотят меня убить.
- В глазах армии, которая стоит под твоими стенами, ты - зло, - сказала Илейн. - Они выступают против тебя, значит, они - добро. И все знают, что добро должно быть с кулаками.
- Все знают, что добро должно быть с кулаками, - согласился я. - Только нигде не указано, какого именно размера кулаки должны быть у добра.
ГЛАВА 10

Первая неделя осады
Наверное, Герцог Грома очень любил драматические эффекты. Потому что его армия, построившись в боевые порядки в предрассветных сумерках, выступила вперед с первыми лучами солнца.
Не вся армия, конечно. Вся его армия под моими стенами не разместится.
Мы с Хэмфри и графом стояли на башне Дональда Дака и обозревали окрестности.
Орки и наемники Ланса держали стены.
Катапульты приведены в боевую готовность. Рядом с каждой стоит по два пещерных тролля. Они будут взводить и заряжать орудия.
Благодаря физической мощи артиллеристов катапульты могут стрелять огромными каменными глыбами. Стрелять будут тролли. Целиться будут люди. У пещерных троллей проблемы со зрением, впрочем, как и всех постоянных жителей подземелий.
По той же причине гномы опасны только в ближнем бою. У народа, который живет под землей и воюет в темных извилистых тоннелях, сложно предположить умение пользоваться луками и арбалетами.
Нас атаковали.
Как и предсказывал Ланс, сделали это едва обученные пехотинцы, еще вчера бывшие крестьянами. Что-то вроде отряда Деррика.
Воевали они тупо, примитивно и без огонька. Темная масса неслась к стенам, выкрикивая неразличимые в общем шуме боевые кличи. Вооружены они были в основном мечами и топорами. Единственное приспособление для преодоления крепостных стен, которое они несли с собой, - это лестницы.
Расположившиеся на стенах лучники выбили четверть атакующих еще на подходе. Четверть полегла во время форсирования рва.
Половина добежала-таки до стен и попыталась на них взобраться.
Орки отталкивали приставные лестницы здоровенными рогатинами, люди сыпались с них, как яблоки на голову Ньютона. Те, кому очень повезло, падали в ров. Кому очень не повезло, валились на шлемы и мечи своих же соратников. Те, кому просто не повезло, падали на землю. Какая-то их часть еще имела шансы выжить.
Защищать стену от лезущих по лестнице солдат очень просто. Становишься напротив лестницы, берешь в руки топор или меч и ждешь, пока первый из стенолазов подберется к тебе на расстояние удара. И рубишь его мечом. Или топором.
Как правило, одна рука у человека на лестнице обычно занята перекладиной. А отмахиваться от находящегося наверху противника одной рукой способны считаные единицы.
Человек падает с разрубленной головой, увлекая за собой еще парочку лезущих следом бедолаг. А ты ждешь следующего.
В общем, никаких сюрпризов.
Примерно через два часа после начала атаки остатки атакующих потянулись к лагерю под постоянным огнем моих лучников.
- Это не война, милорд, - сказал граф, качая головой. - Это еще не война.
Потери среди защитников Цитадели были минимальные - несколько убитых, пара десятков раненых. Однако, несмотря на это, победе никто особо не радовался. Как говорил граф, это еще не война.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47