- Только вот что-то радости на твоем лице я не вижу.
- Прости, - сказал он. - Я все пытаюсь думать о чем-то приятном и возвышенном, но мысли в голову лезут какие-то подземные.
- И не только мысли, судя по твоему виду. Ты чем тут занимаешься?
- Септиком.
- Это новый вид сексуальных извращений?
- Типа того. Пива хочешь?
- Нет.
- Это хорошо. А то всего две бутылки осталось. Зато минералки полно. Хочешь минералки?
- Хочу.
- На веранде стоит холодильник.
Холодная минералка - это хорошо. Конечно, холодное пиво было бы куда приятнее, но я предпочитал быть трезвым. Неизвестно, когда Грегор в следующий раз заявится.
- Ты тут что-то роешь? - спросил я.
- Потрясающая наблюдательность, - сказал Серега. - Ты знаешь, сколько существует разновидностей такого, казалось бы, примитивного инструмента, как лопата? Есть лопата штыковая, лопата совковая, лопатка саперная, есть лопата для уборки снега, наконец…
- Эк тебя плющит, - сказал я. - Так чего роешь-то?
- Септик.
- Слушай, я и в первый раз так услышал. А это что?
- Ты не знаешь, что такое септик? - спросил он.
- Не знаю.
- Считай, что тебе повезло.
- Слово какое-то нерусское. Септик. Это как-то связано с антисептиками?
- Ага. Септик против антисептика. Септик, друг мой Костя, это - большая яма в земле.
- Зачем?
- Фиг знает, - сказал Серега. - Слушай, давай не будем об этом. Я на прошлой неделе тоже ничего о септиках не знал и был от этого совершенно счастлив. Теперь я могу читать лекции на тему канализации, чего я, кстати, сегодня и сделал, завоевав уважение всех соседей, но довольным жизнью меня теперь не назовешь.
- Ты эти кольца, что ли, закапываешь?
- Ага.
- Они же тяжеленные. Неужели в одну рожу?
- Нет, - сказал Серега, - В две. Теоретически мы тут вдвоем работаем - я и сосед. Но он только кольца опускать помогает и землю выкидывать. А вниз не лезет, говорит, у него на глубине голова кружится.
- Типичный приступ клаустрофобии.
- Черта с два. Типичный приступ алкоголизма.
- Ничего, один покопаешь. Тебе полезно.
- Кто тебе сказал? - насторожился Серега.
- Хемингуэй, - сказал я. - Говорил, что лучшим занятием для писателя, когда он не пишет, является тяжелый физический труд.
- Хемингуэй жрал круассаны в Париже, любовался корридой в Испании и стрелял львов в Африке, - сказал Серега. - Кроме того, старина Хэм не копал септиков и пустил себе пулю в голову в солнечном Ки-Уэст, штат Флорида.
- Еще он говорил, что лучшей жизненной школой для писателя является тяжелое детство.
- Тут мне повезло.
- Так зачем ты роешь?
- За деньги.
- А как же твои авторские гонорары?
Серега вздохнул.
- Они имеют нехорошее свойство заканчиваться. А чувство голода никогда не уходит насовсем.
- Писателям так мало платят? - ужаснулся я.
- Смотря каким, - сказал Серега. - Хотя вам, потомственному олигарху, нас, бедную творческую интеллигенцию, никогда не понять.
- Опять все пропил?
- Нет, - гордо сказал Серега. - Не все. Большую часть проиграл в казино.
- Орел.
- А то, - сказал Серега. - Кстати, а ты хотел чего-нибудь или просто меня проведать приехал?
- Хотел, - сказал я. - Не знаю, как бы тебе это объяснить, но… Короче, история долгая. Может быть, в дом зайдем?
- Давай, - согласился Серега, спрыгивая с кольца. - Посидим, о делах наших скорбных покалякаем.
Одно дело, когда ты участвуешь в чем-то непонятном, невероятном, во что очень трудно поверить. Поскольку ты во всем этом участвуешь сам, то рано или поздно тебя либо увезут в психушку, либо ты найдешь происходящему какое-то логичное объяснение. Ну пусть даже не слишком логичное. Главное, что оно тебя удовлетворяет.
И совсем другое дело, когда ты эту историю рассказываешь человеку, в ней не участвующему. Например, Сереге.
Мы сидели на кухне, где посреди грязной посуды, пустых упаковок быстрорастворимой лапши, бутылок пива, сигаретных пачек, дрелей, перфораторов и шуруповертов стоял новенький Серегин ноутбук, и я смотрел на лицо писателя-землекопа. Оно было непроницаемо, никаких эмоций не выражало и только и делало, что курило во всю ивановскую.
- Это прямо сюжет для романа, - высказался Серега когда я закончил свой рассказ решением обратиться к нему за помощью. - Ты продашь мне идею или выступишь на литературном поприще собственноручно?
- Ты мне веришь? - спросил я.
- Нет, - сказал Серега.
- Почему? - спросил я. - Ты же писатель, человек с развитым воображением и безграничным полетом фантазии.
- Сюжет слишком дешевый, - сказал Серега. - Типичное городское фэнтези с совершенно типичным для этого вида литературы изобилием заглавных букв. А также вампиры, орки, эльфы, герои с мечами и прочие магические побрякушки.
- Значит, не веришь?
- Нет.
- Ты думаешь, что я псих?
- Нет.
- А если я не псих и ты не веришь в то, что я тебе рассказал, то что ты вообще об этом думаешь? - спросил я. - У тебя же должно быть какое-то свое объяснение моему рассказу.
- Должно, - сказал Серега. - Но нету. Что ты от меня хочешь? Чтобы я вскочил на коня, схватил шашку и побежал рубать направо-налево воинов Тьмы?
- Воинов Света, - поправил я. - Единственный выживший в этой ситуации представитель Тьмы сидит перед тобой.
- Уже можно рубить? - спросил Серега.
- Руби, - сказал я. - Только должен предупредить, что без наличия специального снаряжения занятие это беспонтовое.
- Костя, - сказал Серега, - ты мне друг. Я не буду говорить громких и банальных слов, потому что обычно я ими пишу, но ты мне друг. Так скажи мне, друг, ты хочешь, чтобы я для тебя кого-то убил? Я убью. Только дай мне достойный мотив. Дай мне нормальное основание.
- Ты думаешь, я тебя разыгрываю?
- А что, это не так?
- Понятно, - сказал я.
Наверное, были и более разумные способы, чтобы его убедить, но в тот момент я их не видел.
Я взял со стола кухонный нож, проверил пальцем остроту его лезвия и, признав ее удовлетворительной, воткнул нож себе в живот.
Предварительно расстегнув рубашку и тщательно прицелившись.
Надо сказать, испытывая при этом не самые приятные чувства. А вдруг на этот раз магия не сработает, и я окажусь самым экстравагантным исполнителем харакири на текущей педеле?
Серега было дернулся ко мне, но замер на полпути, и челюсть у него отвисла. Впрочем, стоит отдать представителю землекопающей интеллигенции должное - челюсть быстро вернулась на место, а Серега сбавил обороты и подошел ко мне вполне спокойной походкой. И снова с полным безразличием на лице.
Он потрогал деревянную ручку ножа двумя пальцами, почесал в затылке и вернулся на свой стул.
- Больной, у вас в организме избыток тяжелых металлов, - сказал он, - Вас это каким-то образом беспокоит?
- Видите ли, доктор, на самом деле я не больной, - сказал я. - На самом деле, я - Бэтмен.
- И когда, вы говорите, по вашу душу явится Джек Николсон?
- С минуты на минуту, - сказал я.
Теперь я понимаю, что с моей стороны это был эгоизм чистой воды. Люди вокруг меня в последнее время и так не страдали особо продолжительными сроками жизни, даже те, которых я толком и не знал, а я еще втянув в это дело своего друга.
Я не пытаюсь оправдываться. Оправдываться сейчас уже слишком поздно.
Но после того как Серега залез в подвал дома и вылез оттуда с обрезом охотничьего ружья, показав серьезность своих намерений, я извинился перед ним. Я сказал, что жалею о своем визите сюда, ибо он может оказаться смертельно опасным. Я сказал, что готов покинуть дачу в любой момент, и даже попытался это сделать.
Серега хладнокровно направил обрез мне в спину и пообещал испортить куртку, если я сделаю хотя бы шаг за забор. Черт с ней, с курткой, но рубашка стоила двести долларов и очень мне нравилась, так что я решил остаться.
ГЛАВА 6
- Как ты надыбал себе такую работенку? - спросил я, после того как мы обсудили мои проблемы и перешли к его.
- Агент посоветовал.
- У тебя есть агент по рытью канализации? - удивился я.
- Нет, мой литературный агент. Этот тип, владелец дома, он ее знакомый. В смысле знакомый агента. У меня агент - женщина. А он - ее знакомый. И большой поклонник моего творчества, как она говорит. И ему дико льстит, что канализацию ему копает не кто-нибудь, а широко известный в узких кругах бумагомаратель.
За все время моего знакомства с Серегой я не помню ни одного случая, чтобы он назвал себя писателем. Он не любит говорить только на две темы: о своей службе в Чечне и о том, что он изливает на бумагу.
Я читал одну его книгу. Мне не понравилось.
Слишком эклектично.
- Сколько платят за рытье колодцев и траншей?
- Ты не поверишь, - сказал он. - Столько же, сколько за роман в двадцать авторских листов. Только канализацию можно вырыть за неделю, а на роман уходит от трех месяцев до полугода. Думаю, что ради своего кобелька мне стоит переквалифицироваться в землекопы.
- Бол-Литра много потеряет, - сказал я.
- Не льсти мне, - сказал Серега. - То, чем я занимаюсь, - это не Бол-Литра. Так, забава.
Мы сидели на втором этаже. Место выбрал Серега. Он сказал, что отсюда обзор лучше и сектор обстрела, следовательно, тоже.
«Глок» он у меня отобрал, заявив, что это оружие профессионалов. А мне, чайнику, и двустволка с дробью пойдет.
- Проясним диспозицию, - сказал Серега. - В окно эта фигня, я имею в виду колдун этот с ножиком, влететь может?
Окно было примерно полтора на полтора, импортный пластиковый стеклопакет, забранный солидной на вид решеткой.
- Фиг знает, - сказал я.
- Тогда будем исходить из того, что оно пойдет по лестнице, - сказал Серега. - Сядь за люком и жди. Как только увидишь башку, стреляй. Дробь - это, конечно, не разрывные, но в упор ее получить никому не пожелаю.
Дом был в недостроенном состоянии. И если на первом этаже еще можно было более-менее сносно существовать, то на втором работы еще не начинались. Имелся в наличии только черный пол, из которого торчали балки перекрытия.
- Как я понимаю, самое опасное для тебя - это ножик. Поэтому держись на расстоянии, чтобы он тебя мечом достать не мог. Если мы вдруг выясним, что пули этого воина добра не имут, буду работать врукопашную. Если увидишь, что можешь помочь, - помогай. Если нет - просто не лезь.
- Ты знаешь, я вообще-то врукопашную тоже могу.
- Знаю, видел. Поэтому и говорю, чтобы не лез.
- Обижаешь.
- Нет, - сказал Серега. - Ты здоровый как лось, не спорю. И драться умеешь. В честной схватке ты меня уложишь, может быть. Хулиганов раскидаешь, если на улице пристанут. Но… Скажи мне, Костя, ты когда-нибудь кого-нибудь убивал?
- Нет.
- А я убивал, - сказал Серега. - Поэтому доверься профессионалу.
- Скажи мне, профессионал, что ты будешь делать, если оно все-таки влетит в окно? Или просочится сквозь дымоход, подобно заграничному Деду Морозу?
- Буду импровизировать, - сказал Серега. - И тебе тоже советую.
- Уж полночь близится, а Грегора все нет, - сказал Серега, зевая. - Если он до утра не придет, завтра ты мне поможешь копать, понял?
- Если такое случится, ты будешь первым эксплуататором Властелинов Тьмы, - сказал я. - Как это должно льстить твоему самолюбию!
- С тех пор как я дал автограф бомжу, который нашел мою книгу на помойке и опознал меня по фотографии, моему самолюбию польстить уже невозможно, - сказал Серега. - Знаешь, я думаю, надо затащить сюда раскладушку и спать по очереди. А то к утру мы будем просто никакие, и нас можно будет брать голыми руками.
- Разумная идея, - согласился я, - Чья очередь первая?
- Моя, - сказал Серега. - Ибо что-то мне подсказывает, что в ближайшее время ты все равно не заснешь.
Человек привыкает ко всему. Даже к постоянному чувству опасности. К трем часам ночи я настолько вымотался от ожидания и так хотел спать, что меня действительно можно было брать голыми руками.
Словно почувствовав исходящие от меня флюиды, Серега проснулся, отобрал у меня обрез, спустился на кухню, заварил себе кофе и отправил меня спать. Чувствую, рыть мне завтра этот чертов септик.
Я проснулся посреди сожженной деревни. К счастью, это была не та деревня, где стоял двухэтажный кирпичный особняк и рыл канализацию склонный к азартным играм и спиртным напиткам писатель.
Деревня была небольшая, домов двадцать. Точнее, двадцать черных, обуглившихся остовов, над которыми курился слабый дымок. В воздухе пахло гарью и подгоревшим мясом.
Я посмотрел на небо, затянутое облаками. Внимательно огляделся вокруг. Ни души. Одна только надежда, что я еще сплю.
- Нравится? - спросили из-за спины.
Я резко обернулся. Мгновением раньше сзади никого не было, а теперь там стоял тип в черном балахоне. Лицо его скрывал капюшон.
- Очень нравится, - сказал я. - Кто тут поработал над дизайном?
- Ты.
- Что-то я ничего подобного не припомню.
- Это картинка из твоего недалекого будущего.
- Круто, - восхитился я. - А ты кто?
- Ты можешь удивиться, но я - это ты в недалеком будущем.
- Устал я удивляться, - сказал я. - И что тебе, то есть мне, от меня надо? Тоже уговаривать будешь?
- Не дождешься, - сказал он. То есть я. То есть он-я. Короче, фиг знает кто.
- А чего тогда ты мне снишься?
- Это ты мне снишься, - сказал он.
- Так ты спишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47