Я ему явно не конкурент.
- Неплохо, - сказал я.
Он молча кивнул.
- Тогда, для разнообразия, может быть, вы представитесь, - предложил я, - И заодно объясните, зачем ко мне пришли и чего от меня хотите.
- Мое имя не имеет значения, - сказал он. - Но для удобства обращения вы можете называть меня графом.
- Это кличка или реальный титул?
- Титул, - сказал он.
- А фамилия к нему не прилагается?
- Я уже говорил, что это не имеет значения, - сказал он. - Имеет значение тот факт, что я был близким другом и соратником вашего отца.
- Я вас не помню, - сказал я. - У отца было много друзей и соратников, но дворян среди них точно не было.
- Я имею в виду вашего настоящего отца, - сказал он.
- Этим заявлением вы пытаетесь оскорбить мою мать или же намекаете мне на что-то, чего я не знаю? - спросил я. - Интересуюсь чисто академически.
- Те люди, которых вы считали своими родителями, на самом деле ими не были. Они вас усыновили. А я прибыл к вам от вашего настоящего отца.
- Который через двадцать два года все-таки вспомнил, что у него есть сын? - поинтересовался я. - И чего ему надо?
- Ему ничего не надо, - сказал граф. - Он умер.
Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда мне было пятнадцать лет.
Папа был человеком далеко не бедным, если не сказать, очень богатым, и самолет, сверзившийся с высоты пяти тысяч километров и унесший жизни пяти человек, принадлежал ему. Пилотировал он сам.
Кроме него и мамы на борту находилась семейная чета отцовских компаньонов по бизнесу и мой дядя. Других родственников у меня не было, так что после аварии, произошедшей, как показало расследование, из-за ошибки пилота, я остался совсем один.
Тут бы мне и прямая дорога в детский дом, но вдруг оказалось, что дядя мой тоже был, по меньшей мере, очень богатым человеком, если не сказать, олигархом. Не знаю, как ему это удалось, точнее, не знаю, сколько ему это стоило, но его адвокаты не дали попечительскому совету, или как там это еще называется, приблизиться ко мне на расстояние пушечного выстрела. Все свое состояние, как и отец, он завещал мне. В права наследования я должен был вступить в день своего совершеннолетия, а до тех пор мне полагалась некая сумма на карманные расходы. Должен вам сказать, что она была очень неплохая. Наверное, дядя думал, что у меня очень большие карманы.
И когда мне исполнилось восемнадцать, я стал миллионером. Долларовым миллионером, разумеется.
Существовала, правда, одна закавыка. В завещании был обозначен целый ряд условий, которые я должен был выполнять, чтобы получить наследство. В частности, дядя настаивал, чтобы я посещал занятия по рукопашному бою, указав при этом вполне конкретного учителя. Зная дядину экстравагантность, я предположил, что учитель окажется, по меньшей мере, монахом Шаолиньского монастыря или престарелым японским самураем, и был очень удивлен, придя по указанному адресу и обнаружив там вечно пьяного, низкого роста, но очень широкого в плечах мужика, с ног до головы заросшего густыми черными волосами.
Занятия были персональными. И на первом же уроке я понял, что этот индивидуум способен завязать в узел все шаолиньское братство и швырнуть этот комок с горы, размазав поднимающийся по склону отряд самураев.
В Палыче, как звали моего учителя, скрывалась дикая мощь. Может быть, и первозданная, хотя я лично в этом сильно сомневаюсь. Не думаю, что во все времена существовало много таких людей. Я не видел, может ли он гнуть руками подковы, но рессорный лист от задней подвески «Волги» он с легкостью завязывал тройным морским узлом.
Одной силы мало, скажете вы. Совершенно с вами согласен. Но Палыч обладал не только силой, а также скоростью, ловкостью и феноменальной реакцией. И мастерством. Он был Ван Гогом разбивания голов и Ростроповичем ломания конечностей. Виртуозом, одним словом.
О своем возрасте он никогда не говорил, но на вид ему было около пятидесяти. Полагаю, что долгое время он проработал в какой-нибудь спецслужбе, потому что такой опыт, как у него, может быть приобретен только годами, если не десятилетиями практики.
Огнестрельное оружие Палыч почему-то не признавал, в основном он обучал меня драться голыми руками или с использованием холодного оружия: ножей, топоров и даже мечей. Конечно, в наш просвещенный век, когда ствол есть у каждого десятого, это было несколько странно, но мне дико нравилась моя теперешняя жизнь, и я не задавал лишних вопросов во избежание долгих и продолжительных бесед с дядиными адвокатами.
Палыч говорил мне, что я уже достаточно хорош, не уточняя, для чего именно, и мне оставалось верить ему на слово, ибо в реальной жизни с серьезными противниками я не сталкивался. Драки по пьянке не в счет.
На момент визита человека, называвшего себя графом, мне было двадцать два года, я был молод, богат, хорош собой и вполне доволен жизнью, так что весть о моем вдруг объявившемся и сразу же скончавшемся отце меня не слишком огорчила. Трудно было бы ожидать чего-то другого в такой ситуации. Даже если бы граф говорил правду и умерший на самом деле был моим отцом, то я не видел этого человека ни разу в жизни и никаких чувств к нему не испытывал.
Разве что одно чувство.
Любопытство.
- Когда он умер? - спросил я.
- Сегодня утром, - ответил граф.
- От чего? - Вдруг это какая-то наследственная зараза? Стоило проявить благоразумие.
- От естественных причин, - сказал граф.
- А если поподробнее?
Граф встал и подошел ко мне. Я слегка напрягся, но он просто дотронулся двумя пальцами до моего левого плеча.
- Его ударили мечом, - сообщил граф. - Вот сюда. А потом разрубили его вот досюда. - Граф провел линию, указывая, как именно разрубили моего папочку. Получилось, что почти до пояса. - А потом ему отрубили голову, - закончил граф. - Но к этому времени он был уже мертв.
- И в каком диком месте такие причины называют «естественными»? - поинтересовался я.
- На вашей родине.
- Варварское место, эта моя родина, - сказал я. - В каком уголке земного шара находится эта дивная страна? Неужели Колумбия? А почему я тогда такой бледный?
- Не думаю, что прямо сейчас вы готовы к этому знанию, - сказал граф.
- Тогда что вам от меня вообще надо?
- Там, в комнате, на столе лежит вещь, принадлежавшая вашему отцу, - сказал он. - А до него - вашему деду. И еще множеству поколений ваших предков. Наденьте ее, пожалуйста.
- Зачем?
- Потому что так надо.
- Кому?
- В первую очередь вам.
- А во вторую?
- Мне и моим коллегам.
- А кто вы такой и чем занимаются ваши коллеги?
- Не думаю, что прямо сейчас вы готовы к этому знанию, - сказал он.
- Зашибись, - сказал я. - Вы хотите, чтобы я что-то сделал, причем не объясняете, зачем и что будет дальше. И вы почему-то склонны считать, что я это сделаю? Это, по меньшей мере, не очень разумно.
- Я не желаю вам зла.
- Откуда я могу это знать?
- Действительно, - сказал он. - Это проблема.
- Проблема в том, что вы ничего не хотите мне объяснить, - сказал я.
- Я не говорил, что я этого не хочу, - сказал он. - Просто вы еще не готовы мне поверить. И первое, что вам нужно сделать, чтобы получить информацию, это надеть браслет.
- Давайте начнем с малого, - сказал я. - Для начала расскажите мне, как этот браслет вообще здесь оказался. Я его точно не приносил, вы - тоже, потому что появился он до вашего прихода, в квартире кроме меня никого не было, и охрана не заметила посторонних. Тогда, каким образом эта хреновина оказалась у меня на столе?
- Вы верите в телепортацию? - спросил он.
- Нет, - сказал я.
И тут он исчез со стула, на котором сидел, и оказался у меня за спиной. Но как только я обернулся, он снова исчез и обнаружился рядом с раковиной. Дав мне несколько мгновений на то, чтобы насладиться зрелищем, он исчез еще раз и вернулся на стул. В руке у него по-прежнему была чашка кофе.
Позднее я выяснил, что граф меня надурил. Его перемещения в пространстве вовсе не были телепортацией, как он пытался меня убедить. Его исчезновения и появления в другом месте объяснялись просто феноменальной скоростью, которую он мог развивать. Он двигался настолько быстро, что движение само по себе невозможно было заметить. Виден был только результат. Но как бы там ни было, на тот момент демонстрация меня впечатлила.
- Кажется, мне нужно время, чтобы переосмыслить некоторые вещи, - сказал я. - Готово. Переосмыслил. Теперь я верю в телепортацию. Значит, браслет мне тоже телепортировали?
- Совершенно верно.
- Вы? Или этот фокус не является вашей монополией?
- Не я. Не является. Браслет телепортировался к вам сам. Есть у него такая способность. Это произошло в тот самый миг, как ваш отец умер.
- С руки трупа ко мне на стол?
- Да.
- Сам по себе?
- Да.
- Что вы скажете, если я заявлю, что это бред?
- Это не бред.
- А что это?
- Это магия.
- Я не верю в магию.
- Пять минут назад вы не верили в телепортацию.
- Логично, - признал я. - Но телепортацию вы мне только что продемонстрировали. А магию - нет.
- Я думаю, что после первой демонстрации вам стоит поверить мне на слово.
- Хорошо, - сказал я. - Допустим, я верю каждому вашему слову. И про моего отца, и про телепортацию, и про магию, и верю даже, что та безвкусная цацка, которая лежит на моем столе, способна и на то и на другое. Но я до сих пор не понимаю, чего вы от меня хотите.
- Я только хочу, чтобы вы стали тем, кто вы есть.
- И кто я есть?
И вот тут он мне выдал по полной программе.
У меня был один знакомый шизофреник. Не скажу, что он любил вещать на подобные темы, но изредка в его речах что-то похожее на рассказ новоявленного дворянина проскальзывало. И говорил он всегда с тем же самым серьезным выражением лица, которое в этот момент наблюдалось у графа.
Итак, кто я есть по версии графа.
До сегодняшнего утра меня звали Константином, однако граф утверждает, что мое настоящее имя - Кевин.
До сегодняшнего утра я был молодым человеком с неопределенной судьбой. Я употреблял спиртные напитки, зависал в казино, ухлестывал за чужими женами, заканчивал очень престижный институт, прогуливал занятия, занимался зубрежкой перед экзаменами, и все мои проблемы казались мне либо очень далекими, либо легко решаемыми.
Граф утверждает, что имя, данное мне при рождении, никуда не делось, по-прежнему остается со мной, только оно не имеет особого значения и всем на него наплевать. По большому счету его никто и не помнит. Гораздо важнее мои титулы. И прозвища. Великое множество людей знает их наперечет и суеверно плюется или тянется за оружием при одном только упоминании.
Бред, скажете вы? Это я еще только начал.
Граф утверждает, что моими титулами пугают непослушных детей. Ими всегда пугали непослушных детей, только тогда они не имели никакого отношения ко мне.
Сейчас я вам перечислю самые интересные из прозвищ, которые он мне сообщил.
Император Тьмы! Привет, Джордж Лукас.
Повелитель Хаоса! Здравствуй, Мерлин, сын Корвина.
Пожиратель Смерти! И тебе привет, Воланд-де-Морт, враг Гарри Поттера.
Темный Властелин! А как же в таких делах без Толкина?
Девятый Лорд Мрака! Вот тут уж не знаю, кого поблагодарить.
Граф был очень серьезен и убедителен. Клинический случай, скажете вы? Так он еще не закончил.
Граф утверждает, что я повелеваю армией орков. (Вдвойне любопытно, если принять во внимание тот факт, что орков придумал Толкин.) Вполне возможно, утверждает граф, что я командую еще и ордами зомби, это при том условии, что Повелитель, кем бы он ни был, выжил и не утратил своего искусства. Помимо этого граф утверждает, что я являюсь хозяином Черной Цитадели (а кто бы сомневался, что она Черная), если, конечно, сумею восстановить ее из руин.
Понятно, что ни один нормальный человек - а я считал себя нормальным, по крайней мере, до сегодняшнего утра - не захочет для себя ничего подобного. Естественно, что я этого тоже не хотел и даже не помышлял ни о чем таком. Но…
Граф утверждает, что всем вышеперечисленным обладал мой отец, и теперь, когда он умер, все это перешло ко мне по наследству. Надо сказать, что, если это правда, отец подложил мне громаднейшую свинью, позволив себя убить. Кабана размером с Кремль.
У вас возникает вполне логичный вопрос, где находится Империя Тьмы, если мы живем в двадцать первом веке и СССР уже давно развалился? У меня он тоже возник. Разумеется, владения моего покойного папочки, опять же, если верить графу и никто из нас двоих не сошел с ума, располагаются в параллельном мире. И мой папа, и граф, и я, как выяснилось, являемся обитателями этого мира, хотя лично я редко выбираюсь дальше Московской кольцевой дороги.
Граф утверждает, что родителей не выбирают, а мне достался вот такой вот папочка - Император Тьмы и Восьмой Лорд Мрака.
Граф утверждает, что теперь у меня множество подданных, армия слуг и ответственность, которую - это уже не граф, это я утверждаю - не пожелаешь и заклятому врагу.
Я - сумма страхов параллельного мира.
Я - средоточие всех его зловещих пророчеств.
Я - гроза разумного, доброго и вечного.
Темный Лорд, короче говоря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
- Неплохо, - сказал я.
Он молча кивнул.
- Тогда, для разнообразия, может быть, вы представитесь, - предложил я, - И заодно объясните, зачем ко мне пришли и чего от меня хотите.
- Мое имя не имеет значения, - сказал он. - Но для удобства обращения вы можете называть меня графом.
- Это кличка или реальный титул?
- Титул, - сказал он.
- А фамилия к нему не прилагается?
- Я уже говорил, что это не имеет значения, - сказал он. - Имеет значение тот факт, что я был близким другом и соратником вашего отца.
- Я вас не помню, - сказал я. - У отца было много друзей и соратников, но дворян среди них точно не было.
- Я имею в виду вашего настоящего отца, - сказал он.
- Этим заявлением вы пытаетесь оскорбить мою мать или же намекаете мне на что-то, чего я не знаю? - спросил я. - Интересуюсь чисто академически.
- Те люди, которых вы считали своими родителями, на самом деле ими не были. Они вас усыновили. А я прибыл к вам от вашего настоящего отца.
- Который через двадцать два года все-таки вспомнил, что у него есть сын? - поинтересовался я. - И чего ему надо?
- Ему ничего не надо, - сказал граф. - Он умер.
Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда мне было пятнадцать лет.
Папа был человеком далеко не бедным, если не сказать, очень богатым, и самолет, сверзившийся с высоты пяти тысяч километров и унесший жизни пяти человек, принадлежал ему. Пилотировал он сам.
Кроме него и мамы на борту находилась семейная чета отцовских компаньонов по бизнесу и мой дядя. Других родственников у меня не было, так что после аварии, произошедшей, как показало расследование, из-за ошибки пилота, я остался совсем один.
Тут бы мне и прямая дорога в детский дом, но вдруг оказалось, что дядя мой тоже был, по меньшей мере, очень богатым человеком, если не сказать, олигархом. Не знаю, как ему это удалось, точнее, не знаю, сколько ему это стоило, но его адвокаты не дали попечительскому совету, или как там это еще называется, приблизиться ко мне на расстояние пушечного выстрела. Все свое состояние, как и отец, он завещал мне. В права наследования я должен был вступить в день своего совершеннолетия, а до тех пор мне полагалась некая сумма на карманные расходы. Должен вам сказать, что она была очень неплохая. Наверное, дядя думал, что у меня очень большие карманы.
И когда мне исполнилось восемнадцать, я стал миллионером. Долларовым миллионером, разумеется.
Существовала, правда, одна закавыка. В завещании был обозначен целый ряд условий, которые я должен был выполнять, чтобы получить наследство. В частности, дядя настаивал, чтобы я посещал занятия по рукопашному бою, указав при этом вполне конкретного учителя. Зная дядину экстравагантность, я предположил, что учитель окажется, по меньшей мере, монахом Шаолиньского монастыря или престарелым японским самураем, и был очень удивлен, придя по указанному адресу и обнаружив там вечно пьяного, низкого роста, но очень широкого в плечах мужика, с ног до головы заросшего густыми черными волосами.
Занятия были персональными. И на первом же уроке я понял, что этот индивидуум способен завязать в узел все шаолиньское братство и швырнуть этот комок с горы, размазав поднимающийся по склону отряд самураев.
В Палыче, как звали моего учителя, скрывалась дикая мощь. Может быть, и первозданная, хотя я лично в этом сильно сомневаюсь. Не думаю, что во все времена существовало много таких людей. Я не видел, может ли он гнуть руками подковы, но рессорный лист от задней подвески «Волги» он с легкостью завязывал тройным морским узлом.
Одной силы мало, скажете вы. Совершенно с вами согласен. Но Палыч обладал не только силой, а также скоростью, ловкостью и феноменальной реакцией. И мастерством. Он был Ван Гогом разбивания голов и Ростроповичем ломания конечностей. Виртуозом, одним словом.
О своем возрасте он никогда не говорил, но на вид ему было около пятидесяти. Полагаю, что долгое время он проработал в какой-нибудь спецслужбе, потому что такой опыт, как у него, может быть приобретен только годами, если не десятилетиями практики.
Огнестрельное оружие Палыч почему-то не признавал, в основном он обучал меня драться голыми руками или с использованием холодного оружия: ножей, топоров и даже мечей. Конечно, в наш просвещенный век, когда ствол есть у каждого десятого, это было несколько странно, но мне дико нравилась моя теперешняя жизнь, и я не задавал лишних вопросов во избежание долгих и продолжительных бесед с дядиными адвокатами.
Палыч говорил мне, что я уже достаточно хорош, не уточняя, для чего именно, и мне оставалось верить ему на слово, ибо в реальной жизни с серьезными противниками я не сталкивался. Драки по пьянке не в счет.
На момент визита человека, называвшего себя графом, мне было двадцать два года, я был молод, богат, хорош собой и вполне доволен жизнью, так что весть о моем вдруг объявившемся и сразу же скончавшемся отце меня не слишком огорчила. Трудно было бы ожидать чего-то другого в такой ситуации. Даже если бы граф говорил правду и умерший на самом деле был моим отцом, то я не видел этого человека ни разу в жизни и никаких чувств к нему не испытывал.
Разве что одно чувство.
Любопытство.
- Когда он умер? - спросил я.
- Сегодня утром, - ответил граф.
- От чего? - Вдруг это какая-то наследственная зараза? Стоило проявить благоразумие.
- От естественных причин, - сказал граф.
- А если поподробнее?
Граф встал и подошел ко мне. Я слегка напрягся, но он просто дотронулся двумя пальцами до моего левого плеча.
- Его ударили мечом, - сообщил граф. - Вот сюда. А потом разрубили его вот досюда. - Граф провел линию, указывая, как именно разрубили моего папочку. Получилось, что почти до пояса. - А потом ему отрубили голову, - закончил граф. - Но к этому времени он был уже мертв.
- И в каком диком месте такие причины называют «естественными»? - поинтересовался я.
- На вашей родине.
- Варварское место, эта моя родина, - сказал я. - В каком уголке земного шара находится эта дивная страна? Неужели Колумбия? А почему я тогда такой бледный?
- Не думаю, что прямо сейчас вы готовы к этому знанию, - сказал граф.
- Тогда что вам от меня вообще надо?
- Там, в комнате, на столе лежит вещь, принадлежавшая вашему отцу, - сказал он. - А до него - вашему деду. И еще множеству поколений ваших предков. Наденьте ее, пожалуйста.
- Зачем?
- Потому что так надо.
- Кому?
- В первую очередь вам.
- А во вторую?
- Мне и моим коллегам.
- А кто вы такой и чем занимаются ваши коллеги?
- Не думаю, что прямо сейчас вы готовы к этому знанию, - сказал он.
- Зашибись, - сказал я. - Вы хотите, чтобы я что-то сделал, причем не объясняете, зачем и что будет дальше. И вы почему-то склонны считать, что я это сделаю? Это, по меньшей мере, не очень разумно.
- Я не желаю вам зла.
- Откуда я могу это знать?
- Действительно, - сказал он. - Это проблема.
- Проблема в том, что вы ничего не хотите мне объяснить, - сказал я.
- Я не говорил, что я этого не хочу, - сказал он. - Просто вы еще не готовы мне поверить. И первое, что вам нужно сделать, чтобы получить информацию, это надеть браслет.
- Давайте начнем с малого, - сказал я. - Для начала расскажите мне, как этот браслет вообще здесь оказался. Я его точно не приносил, вы - тоже, потому что появился он до вашего прихода, в квартире кроме меня никого не было, и охрана не заметила посторонних. Тогда, каким образом эта хреновина оказалась у меня на столе?
- Вы верите в телепортацию? - спросил он.
- Нет, - сказал я.
И тут он исчез со стула, на котором сидел, и оказался у меня за спиной. Но как только я обернулся, он снова исчез и обнаружился рядом с раковиной. Дав мне несколько мгновений на то, чтобы насладиться зрелищем, он исчез еще раз и вернулся на стул. В руке у него по-прежнему была чашка кофе.
Позднее я выяснил, что граф меня надурил. Его перемещения в пространстве вовсе не были телепортацией, как он пытался меня убедить. Его исчезновения и появления в другом месте объяснялись просто феноменальной скоростью, которую он мог развивать. Он двигался настолько быстро, что движение само по себе невозможно было заметить. Виден был только результат. Но как бы там ни было, на тот момент демонстрация меня впечатлила.
- Кажется, мне нужно время, чтобы переосмыслить некоторые вещи, - сказал я. - Готово. Переосмыслил. Теперь я верю в телепортацию. Значит, браслет мне тоже телепортировали?
- Совершенно верно.
- Вы? Или этот фокус не является вашей монополией?
- Не я. Не является. Браслет телепортировался к вам сам. Есть у него такая способность. Это произошло в тот самый миг, как ваш отец умер.
- С руки трупа ко мне на стол?
- Да.
- Сам по себе?
- Да.
- Что вы скажете, если я заявлю, что это бред?
- Это не бред.
- А что это?
- Это магия.
- Я не верю в магию.
- Пять минут назад вы не верили в телепортацию.
- Логично, - признал я. - Но телепортацию вы мне только что продемонстрировали. А магию - нет.
- Я думаю, что после первой демонстрации вам стоит поверить мне на слово.
- Хорошо, - сказал я. - Допустим, я верю каждому вашему слову. И про моего отца, и про телепортацию, и про магию, и верю даже, что та безвкусная цацка, которая лежит на моем столе, способна и на то и на другое. Но я до сих пор не понимаю, чего вы от меня хотите.
- Я только хочу, чтобы вы стали тем, кто вы есть.
- И кто я есть?
И вот тут он мне выдал по полной программе.
У меня был один знакомый шизофреник. Не скажу, что он любил вещать на подобные темы, но изредка в его речах что-то похожее на рассказ новоявленного дворянина проскальзывало. И говорил он всегда с тем же самым серьезным выражением лица, которое в этот момент наблюдалось у графа.
Итак, кто я есть по версии графа.
До сегодняшнего утра меня звали Константином, однако граф утверждает, что мое настоящее имя - Кевин.
До сегодняшнего утра я был молодым человеком с неопределенной судьбой. Я употреблял спиртные напитки, зависал в казино, ухлестывал за чужими женами, заканчивал очень престижный институт, прогуливал занятия, занимался зубрежкой перед экзаменами, и все мои проблемы казались мне либо очень далекими, либо легко решаемыми.
Граф утверждает, что имя, данное мне при рождении, никуда не делось, по-прежнему остается со мной, только оно не имеет особого значения и всем на него наплевать. По большому счету его никто и не помнит. Гораздо важнее мои титулы. И прозвища. Великое множество людей знает их наперечет и суеверно плюется или тянется за оружием при одном только упоминании.
Бред, скажете вы? Это я еще только начал.
Граф утверждает, что моими титулами пугают непослушных детей. Ими всегда пугали непослушных детей, только тогда они не имели никакого отношения ко мне.
Сейчас я вам перечислю самые интересные из прозвищ, которые он мне сообщил.
Император Тьмы! Привет, Джордж Лукас.
Повелитель Хаоса! Здравствуй, Мерлин, сын Корвина.
Пожиратель Смерти! И тебе привет, Воланд-де-Морт, враг Гарри Поттера.
Темный Властелин! А как же в таких делах без Толкина?
Девятый Лорд Мрака! Вот тут уж не знаю, кого поблагодарить.
Граф был очень серьезен и убедителен. Клинический случай, скажете вы? Так он еще не закончил.
Граф утверждает, что я повелеваю армией орков. (Вдвойне любопытно, если принять во внимание тот факт, что орков придумал Толкин.) Вполне возможно, утверждает граф, что я командую еще и ордами зомби, это при том условии, что Повелитель, кем бы он ни был, выжил и не утратил своего искусства. Помимо этого граф утверждает, что я являюсь хозяином Черной Цитадели (а кто бы сомневался, что она Черная), если, конечно, сумею восстановить ее из руин.
Понятно, что ни один нормальный человек - а я считал себя нормальным, по крайней мере, до сегодняшнего утра - не захочет для себя ничего подобного. Естественно, что я этого тоже не хотел и даже не помышлял ни о чем таком. Но…
Граф утверждает, что всем вышеперечисленным обладал мой отец, и теперь, когда он умер, все это перешло ко мне по наследству. Надо сказать, что, если это правда, отец подложил мне громаднейшую свинью, позволив себя убить. Кабана размером с Кремль.
У вас возникает вполне логичный вопрос, где находится Империя Тьмы, если мы живем в двадцать первом веке и СССР уже давно развалился? У меня он тоже возник. Разумеется, владения моего покойного папочки, опять же, если верить графу и никто из нас двоих не сошел с ума, располагаются в параллельном мире. И мой папа, и граф, и я, как выяснилось, являемся обитателями этого мира, хотя лично я редко выбираюсь дальше Московской кольцевой дороги.
Граф утверждает, что родителей не выбирают, а мне достался вот такой вот папочка - Император Тьмы и Восьмой Лорд Мрака.
Граф утверждает, что теперь у меня множество подданных, армия слуг и ответственность, которую - это уже не граф, это я утверждаю - не пожелаешь и заклятому врагу.
Я - сумма страхов параллельного мира.
Я - средоточие всех его зловещих пророчеств.
Я - гроза разумного, доброго и вечного.
Темный Лорд, короче говоря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47