Зачем ты меня так подставил, виконт? - Последнее слово она выплюнула вместе с капельками крови.
Можно было развернуться и уйти, предоставив ее своей судьбе. Можно было усыпить ее и забрать с собой я замок. Но оба эти варианта почему-то тогда не пришли мне в голову, и я начал оправдываться. Почему-то мне далось важным, чтобы она не думала, будто я подставил ее нарочно.
- Я встретил тебя случайно, - сказал я. - Случайно, понимаешь? И я совсем не хотел, чтобы тебя хватали, пытали и сжигали на костре.
- Пытали? - спросила она. - Что ты знаешь о пытках? Хотя, наверное, о пытках ты знаешь все. Ты же чудовище. Убийца. Ночная тварь.
- У меня есть друг, - сказал я. - Тоже чудовище, убийца и ночная тварь. Высший вампир. И даже он не делает со своими жертвами, то, что сделали с тобой.
- Зачем ты пришел? Чтобы рассказывать мне сказки о доброте вампиров и милосердии Темных Владык?
Я вытащил из пожен Призрак Ночи.
- Убей меня, - сказала она. - Прояви свое милосердие. Лучше умереть от удара твоего меча и попасть в ад, чем быть сожженной на глазах у жителей города, в котором выросла.
- Разве ты не хочешь жить? - спросил я.
- Нет!
- Ну и дура, - сказал я, занося меч для удара. - Тогда приготовься узнать размеры моего милосердия.
Она плюнула мне в лицо. Слюна была красной от крови.
Я опустил меч. Черное лезвие Призрака Ночи разрубило сковывающую ее руки цепь, словно та была из бумаги.
Лишившись оков, Илейн рухнула на пол. У нее не было сил, чтобы стоять самой. В вертикальном положении ее удерживала только цепь.
Благодарности я все равно не дождался. Да и глупо было бы ее ждать при таких обстоятельствах.
- Почему ты меня не убил? - спросила она. - Тебе нужна еще одна рабыня?
Оно подобрала с пола обрывок цепи, крепившийся ее ошейнику, и протянула мне.
- Бери. Но будь уверен, что я убью тебя, как только мне представится возможность. Видишь, я уже валяюсь у тебя в ногах. Чего ты хочешь? Что я должна сделать? Поцеловать твой сапог? Встать на колени?
- Дура, - повторил я, убирая меч.
Усыпляя ее с помощью магии, я был очень осторожен. Ее организм был настолько измучен, что лишняя доза даже самых безобидных сонных чар могла оказаться для нее летальной.
Когда она уснула, я завернул ее в свой плащ, поднял на руки и открыл портал, ведущий домой. Положив ее на свою кровать и укрыв плащом, я плотно затворил за собой дверь спальни и вызвал дворецкого.
- Что вам угодно, милорд? - спросил Альберт, вырастая словно из-под земли.
- Войди в спальню и внимательно посмотри на девушку на кровати, - сказал я. Объяснять все было слишком долго. Пусть сам прочувствует ситуацию.
Альберт был очень хорошо вышколен. Не берусь судить, сильно ли он удивился, увидев в спальне своего хозяина израненную голую девушку, потому что, когда он вышел, лицо его было, как обычно, бесстрастным.
- Какие будут указания, милорд?
- Позови людей, пусть перенесут ее в гостевые апартаменты, - сказал я. - Позови врача. И кого-нибудь из крестьянских жен, чтобы все время рядом с ней были женщины. И кузнеца, чтобы снять цепи. Зови, кого посчитаешь нужным. Я хочу, чтобы о девушке позаботились.
- Да, милорд. Позвольте только один вопрос.
- Конечно.
- Каков ее статус? Я имею в виду…
- Статус почетной, но ограниченной в передвижениях гостьи, - сказал я. - Поэтому пусть двери ее покоев кто-нибудь охраняет.
- Хорошо, милорд, - сказал Альберт и буквально растворился в воздухе.
Через полчаса в библиотеку зашел граф. Не говоря ни слова, он налил себе вина и сел в кресло напротив меня.
- Я должен что-то объяснять? - спросил я.
- Нет, милорд.
- Тогда давайте посидим молча.
И еще через полчаса зашел Альберт и поинтересовался, что делать с цепями. Я распорядился принести их сюда. На внутренней стороне ошейника обнаружились очень острые шипы почти в сантиметр длиной. При каждом движении головой они должны были вонзаться в тело и кромсать кожу.
Повертев в руках, я отшвырнул ошейник в угол. Мы живем в реальном мире и знаем, что плохие вещи в нем происходят. Все время это знаем. И откровенно говоря, нас это не особо беспокоит.
А потом, когда мы сталкиваемся с этими плохими вещами вплотную, испытываем шок.
Когда кого-то грабят, насилуют и убивают, это по большому счету нас совершенно не волнует. Пока это не происходит с нами или кем-то из наших знакомых. Или пока мы просто не оказываемся этому свидетелем. Пришел Альберт, сообщил, что лекарь закончил осмотр Илейн. Спросил, не желаю ли я с ним побеседовать.
Я желал.
Доктор Отто мог бы быть нашим семейным врачом, если бы владельцев Черной Цитадели мучили бы какие-нибудь болезни, кроме болезненной склонности умирать от погружения в тело зачарованного клинка. Поэтому он был доктором, так сказать, приписанным к Цитадели! Он получал от меня жалованье и лечил всех, кто в этом нуждался.
Кроме орков. Даже лежащий на смертном одре он не способен подпустить к себе человека с медицинским чемоданчиком.
- Вина хотите, доктор? - спросил я.
- Хочу, - сказал он.
Я налил ему полный бокал и подождал, пока он осушит его хотя бы наполовину. Судя по выражению лица доктора, ему это было просто необходимо.
- Какие новости? - спросил я, когда он поставил бокал на стол и потянулся к кисету за табаком.
- Милорд, вас интересует диагноз или прогноз?
- В первую очередь прогноз.
- Жить будет, - сказал доктор, набивая трубку.
- Это уже хорошо, - сказал я. - А что вы можете сообщить о ее нынешнем состоянии?
- Средней тяжести, - сказал доктор. - Ушибы, синяки, порезы, царапины по всему телу. Но это вы и сами видели.
- Есть что-то, чего я не видел?
- Два сломанных ребра, - сообщил доктор. - На пальцах правой руки не хватает трех ногтей. На левой ноге два пальца раздроблены. Возможно, но пока не установлено сотрясение мозга. Это я еще понаблюдаю, когда она проснется. Плюс к этому ее… э… изнасиловали. Несколько раз. И… Э… Используя при этом также не совсем обычные средства.
- Не понял, - сказал я.
- Дубинками, - сказал доктор. - В том числе и дубинками. Я не могу предсказать размер психологической травмы и ее последствия. Милорд, позволите ли вы мне задать вам один вопрос?
- Конечно, доктор.
- Вы убили тех, кто это с ней сделал?
- Пока нет, - сказал я.
Доктор вздохнул и допил вино.
- Что она совершила, чтобы заслужить такое? - поинтересовался граф.
- Ничего, - сказал я.
Палач и его подмастерья были очень удивлены, когда утром они явились в тюрьму, чтобы доставить ведьму к месту казни, и не обнаружили ее в камере. Правда удивлялись они очень недолго. Потому что в камере их ждал я.
ГЛАВА 8
Три дня до начала осады
Нет зрелища более скучного, чем большая армия на марше. Особенно если долгое время наблюдать ее из одной и той же неподвижной точки.
Мимо тебя идут. Идут, идут, идут, идут, идут, идут и идут.
И идут, и идут, и идут, и идут, и идут.
Идут пикинеры, идут кирасиры, идут лучники, идут инженерные войска.
Проезжают верхом конные рыцари. Проходят слоны с сидящими на их спинах погонщиками.
Проезжают телеги обоза. Волы тащат какие-то громоздкие сооружения. И громоздкие запчасти для еще более громоздких сооружений.
Картинка дрожала, дергалась, расплывалась, периодически вообще пропадала.
На территории Империи слишком много вражеской магии.
- Рамблер, - позвал я.
- Да, господин? - Картинка снова дернулась, застыла, зато посреди комнаты появился фантом мужчины.
- Сфера нарушена?
- Да, господин. Я начинаю рассасываться. Растворяться.
- Я отпускаю тебя, Рамблер, - сказал я. - Ты сможешь вернуться в свой мир сам или тебе помочь?
- Благодарю, господин, - сказал он. - Я еще достаточно силен, чтобы удалиться самостоятельно.
- Тогда прощай, - сказал я.
- Господин, - сказал он. - В моем мире чертовски скучно. Когда вы здесь закончите, позовите меня снова, хорошо?
- Обязательно, - сказал я. - Иди.
В своих апартаментах я зеркал не держу. Только одно маленькое, для бритья. И сразу после этой мучительной процедуры я убираю его в шкаф. Нет зеркал и ни в одной комнате, где мы проводим совещания, или на террасе, где я люблю пить кофе, любуясь закатом.
В библиотеке, где я провожу много времени, зеркала тоже нет. За каждым зеркалом… Точнее, в каждом зеркале притаился эльфийский шпион. Никогда не знаешь, подглядывает за тобой эта скотина Эдвин или нет.
Ближайшее ко мне зеркало находится в башне Ельцина, бывшей башне Отчаяния. Вообще, должен заметить, что предки у меня были люди весьма мрачные. Названия крепостных башен вгоняли меня в тоску и печаль, стоило только мне услышать их в чьем-нибудь докладе. И я распорядился их переименовать. Так появились башни Микки Мауса, Дональда Дака, Чебурашки и Ельцина.
В башне Ельцина находилось что-то вроде обсерватории, из которой местные астрономы… пардон, астрологи, могли вести наблюдения за звездным небом. Астрологи уже давно разбежались, и в башне почти никого не было. Поэтому я распорядился поставить там большое зеркало, а рядом с ним стража, вся работа которого сводилась к самолюбованию.
Периодически страж видел в зеркале не себя, а хмурого типа с благородно-печальными чертами лица. Камрада Эдвина то есть.
Вот и сейчас он прибежал ко мне с докладом, что Пресветлый Король эльфов на связи.
Я заставил владыку эльфов прождать минут двадцать, Просто потому что он мне не нравился.
- Здравствуй, Кевин, - сказал он, когда я вошел в бывшую обсерваторию. Как обычно, Эдвин сидел на древесном троне и всем своим видом излучал мудрость и понимание.
- Привет, - сказал я, садясь в кресло. - Чего хотел?
- Грядет война, - сказал он.
- Очень точное замечание, - сказал я. - Ты сам догадался или тебе кто-то подсказал? Дьявол, да ты меня просто шокировал этой новостью. А я-то думаю, что это за тучи пыли видны с крепостной стены. А это война грядет.
- Не фиглярствуй, - сказал он.
- Почему бы нет? Тебе же можно. Ты достаточно долго рассказывал мне о системе сдержек и противовесов этого мира и о том, что каждый должен занимать свое место, и о том, что мне дадут просидеть на моем достаточно долго. А теперь вдруг выяснилось, что мое место в этом мире под землей, на глубине примерно двух метров.
- Я не предполагал, что война начнется так скоро.
- И чего ты теперь хочешь? Извиниться?
- Конечно нет. Ты сел в Черной Цитадели не потому, что я тебя об этом попросил, а потому, что хотел выжить. И у тебя не было другого выбора. Я не должен чувствовать и не чувствую за собой никакой вины. Моих войск в наступающей на тебя армии нет. Я по-прежнему нейтрален.
- Завидую, - сказал я. - А когда грянет Армагеддон, ты тоже останешься в стороне?
- Добро и Зло, - сказал он. - Свет и Тьма. Порядок и Хаос. Одно не может существовать без другого. Нужно равновесие.
- Где оно, твое хваленое равновесие? - спросил я. - Разве силы Империи и Бортиса равны? Сто пятьдесят тысяч против тридцати?
- Ты говоришь о математике, - сказал он. - А я говорю об основополагающих принципах. О силах, благодаря которым держится мир.
- Если ты имеешь в виду мой род, то скоро одной такой силой станет меньше. Может быть, поддержишь меня? Пришлешь сюда своих лучников или магов? Или предоставишь мне убежище, когда Цитадель рухнет? Это ли не работа на равновесие, Эдвин?
- Эльфы нейтральны.
- Нейтралитет - это палка о двух концах. Бывает пассивный нейтралитет, когда ты просто стоишь в стороне и делаешь вид, что знать ничего не знаешь. И бывает активный нейтралитет, когда ты вмешиваешься в ход событий, помогая и той и другой стороне.
- О чем ты говоришь?
- Ты прекрасно знаешь о чем, - сказал я. - Это - прошлое, но люди склонны очень хорошо его помнить, когда хотят свести счеты. И победитель, Эдвин, кем бы он ни был, еще припомнит тебе твой нейтралитет. Считай это моим маленьким пророчеством.
- Ты не пророк, Кевин. А у меня есть кое-какие соображения относительно того, как договариваться с победителем. Бортис не получит своей империи. Его замысел слишком прозрачен. Его и верных ему офицеров убьют, как только они одержат победу. Если ты не сделаешь этого раньше. Убьют без всякого моего участия. А с королями я договорюсь.
- А со мной ты тоже договоришься? Или меня убьют?
- В случае победы над Бортисом ты не нарушишь равновесия, - сказал Эдвин. - У тебя будет множество своих проблем. Поэтому не угрожай мне. Угрозы вообще мало стоят, а угрозы, не подтвержденные необходимыми для их исполнения возможностями, не стоят вообще ничего.
- Умный ты, - сказал я. - Все рассчитал, со всех сторон прикрылся.
- Я политик.
- Точно, - сказал я. - А чего тебе от меня надо, политик? Не в глобальном смысле, а то ты сейчас споешь мне старую песню о том, что каждый должен занимать свое место. Что тебе нужно от меня сейчас? Зачем этот разговор?
- Просто хотел пожелать тебе удачи, Кевин. И сообщить тебе полезную информацию.
- Это уже интересно.
- Ты знаешь, что Бортису удалось заручиться поддержкой трех драконов?
- Знаю.
- Может быть, ты знаешь и их имена?
- Нет.
- Флегг, Сноуграсс и Аталок, - сказал Эдвин.
- Флегг, Сноуграсс и Аталок, - повторил граф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Можно было развернуться и уйти, предоставив ее своей судьбе. Можно было усыпить ее и забрать с собой я замок. Но оба эти варианта почему-то тогда не пришли мне в голову, и я начал оправдываться. Почему-то мне далось важным, чтобы она не думала, будто я подставил ее нарочно.
- Я встретил тебя случайно, - сказал я. - Случайно, понимаешь? И я совсем не хотел, чтобы тебя хватали, пытали и сжигали на костре.
- Пытали? - спросила она. - Что ты знаешь о пытках? Хотя, наверное, о пытках ты знаешь все. Ты же чудовище. Убийца. Ночная тварь.
- У меня есть друг, - сказал я. - Тоже чудовище, убийца и ночная тварь. Высший вампир. И даже он не делает со своими жертвами, то, что сделали с тобой.
- Зачем ты пришел? Чтобы рассказывать мне сказки о доброте вампиров и милосердии Темных Владык?
Я вытащил из пожен Призрак Ночи.
- Убей меня, - сказала она. - Прояви свое милосердие. Лучше умереть от удара твоего меча и попасть в ад, чем быть сожженной на глазах у жителей города, в котором выросла.
- Разве ты не хочешь жить? - спросил я.
- Нет!
- Ну и дура, - сказал я, занося меч для удара. - Тогда приготовься узнать размеры моего милосердия.
Она плюнула мне в лицо. Слюна была красной от крови.
Я опустил меч. Черное лезвие Призрака Ночи разрубило сковывающую ее руки цепь, словно та была из бумаги.
Лишившись оков, Илейн рухнула на пол. У нее не было сил, чтобы стоять самой. В вертикальном положении ее удерживала только цепь.
Благодарности я все равно не дождался. Да и глупо было бы ее ждать при таких обстоятельствах.
- Почему ты меня не убил? - спросила она. - Тебе нужна еще одна рабыня?
Оно подобрала с пола обрывок цепи, крепившийся ее ошейнику, и протянула мне.
- Бери. Но будь уверен, что я убью тебя, как только мне представится возможность. Видишь, я уже валяюсь у тебя в ногах. Чего ты хочешь? Что я должна сделать? Поцеловать твой сапог? Встать на колени?
- Дура, - повторил я, убирая меч.
Усыпляя ее с помощью магии, я был очень осторожен. Ее организм был настолько измучен, что лишняя доза даже самых безобидных сонных чар могла оказаться для нее летальной.
Когда она уснула, я завернул ее в свой плащ, поднял на руки и открыл портал, ведущий домой. Положив ее на свою кровать и укрыв плащом, я плотно затворил за собой дверь спальни и вызвал дворецкого.
- Что вам угодно, милорд? - спросил Альберт, вырастая словно из-под земли.
- Войди в спальню и внимательно посмотри на девушку на кровати, - сказал я. Объяснять все было слишком долго. Пусть сам прочувствует ситуацию.
Альберт был очень хорошо вышколен. Не берусь судить, сильно ли он удивился, увидев в спальне своего хозяина израненную голую девушку, потому что, когда он вышел, лицо его было, как обычно, бесстрастным.
- Какие будут указания, милорд?
- Позови людей, пусть перенесут ее в гостевые апартаменты, - сказал я. - Позови врача. И кого-нибудь из крестьянских жен, чтобы все время рядом с ней были женщины. И кузнеца, чтобы снять цепи. Зови, кого посчитаешь нужным. Я хочу, чтобы о девушке позаботились.
- Да, милорд. Позвольте только один вопрос.
- Конечно.
- Каков ее статус? Я имею в виду…
- Статус почетной, но ограниченной в передвижениях гостьи, - сказал я. - Поэтому пусть двери ее покоев кто-нибудь охраняет.
- Хорошо, милорд, - сказал Альберт и буквально растворился в воздухе.
Через полчаса в библиотеку зашел граф. Не говоря ни слова, он налил себе вина и сел в кресло напротив меня.
- Я должен что-то объяснять? - спросил я.
- Нет, милорд.
- Тогда давайте посидим молча.
И еще через полчаса зашел Альберт и поинтересовался, что делать с цепями. Я распорядился принести их сюда. На внутренней стороне ошейника обнаружились очень острые шипы почти в сантиметр длиной. При каждом движении головой они должны были вонзаться в тело и кромсать кожу.
Повертев в руках, я отшвырнул ошейник в угол. Мы живем в реальном мире и знаем, что плохие вещи в нем происходят. Все время это знаем. И откровенно говоря, нас это не особо беспокоит.
А потом, когда мы сталкиваемся с этими плохими вещами вплотную, испытываем шок.
Когда кого-то грабят, насилуют и убивают, это по большому счету нас совершенно не волнует. Пока это не происходит с нами или кем-то из наших знакомых. Или пока мы просто не оказываемся этому свидетелем. Пришел Альберт, сообщил, что лекарь закончил осмотр Илейн. Спросил, не желаю ли я с ним побеседовать.
Я желал.
Доктор Отто мог бы быть нашим семейным врачом, если бы владельцев Черной Цитадели мучили бы какие-нибудь болезни, кроме болезненной склонности умирать от погружения в тело зачарованного клинка. Поэтому он был доктором, так сказать, приписанным к Цитадели! Он получал от меня жалованье и лечил всех, кто в этом нуждался.
Кроме орков. Даже лежащий на смертном одре он не способен подпустить к себе человека с медицинским чемоданчиком.
- Вина хотите, доктор? - спросил я.
- Хочу, - сказал он.
Я налил ему полный бокал и подождал, пока он осушит его хотя бы наполовину. Судя по выражению лица доктора, ему это было просто необходимо.
- Какие новости? - спросил я, когда он поставил бокал на стол и потянулся к кисету за табаком.
- Милорд, вас интересует диагноз или прогноз?
- В первую очередь прогноз.
- Жить будет, - сказал доктор, набивая трубку.
- Это уже хорошо, - сказал я. - А что вы можете сообщить о ее нынешнем состоянии?
- Средней тяжести, - сказал доктор. - Ушибы, синяки, порезы, царапины по всему телу. Но это вы и сами видели.
- Есть что-то, чего я не видел?
- Два сломанных ребра, - сообщил доктор. - На пальцах правой руки не хватает трех ногтей. На левой ноге два пальца раздроблены. Возможно, но пока не установлено сотрясение мозга. Это я еще понаблюдаю, когда она проснется. Плюс к этому ее… э… изнасиловали. Несколько раз. И… Э… Используя при этом также не совсем обычные средства.
- Не понял, - сказал я.
- Дубинками, - сказал доктор. - В том числе и дубинками. Я не могу предсказать размер психологической травмы и ее последствия. Милорд, позволите ли вы мне задать вам один вопрос?
- Конечно, доктор.
- Вы убили тех, кто это с ней сделал?
- Пока нет, - сказал я.
Доктор вздохнул и допил вино.
- Что она совершила, чтобы заслужить такое? - поинтересовался граф.
- Ничего, - сказал я.
Палач и его подмастерья были очень удивлены, когда утром они явились в тюрьму, чтобы доставить ведьму к месту казни, и не обнаружили ее в камере. Правда удивлялись они очень недолго. Потому что в камере их ждал я.
ГЛАВА 8
Три дня до начала осады
Нет зрелища более скучного, чем большая армия на марше. Особенно если долгое время наблюдать ее из одной и той же неподвижной точки.
Мимо тебя идут. Идут, идут, идут, идут, идут, идут и идут.
И идут, и идут, и идут, и идут, и идут.
Идут пикинеры, идут кирасиры, идут лучники, идут инженерные войска.
Проезжают верхом конные рыцари. Проходят слоны с сидящими на их спинах погонщиками.
Проезжают телеги обоза. Волы тащат какие-то громоздкие сооружения. И громоздкие запчасти для еще более громоздких сооружений.
Картинка дрожала, дергалась, расплывалась, периодически вообще пропадала.
На территории Империи слишком много вражеской магии.
- Рамблер, - позвал я.
- Да, господин? - Картинка снова дернулась, застыла, зато посреди комнаты появился фантом мужчины.
- Сфера нарушена?
- Да, господин. Я начинаю рассасываться. Растворяться.
- Я отпускаю тебя, Рамблер, - сказал я. - Ты сможешь вернуться в свой мир сам или тебе помочь?
- Благодарю, господин, - сказал он. - Я еще достаточно силен, чтобы удалиться самостоятельно.
- Тогда прощай, - сказал я.
- Господин, - сказал он. - В моем мире чертовски скучно. Когда вы здесь закончите, позовите меня снова, хорошо?
- Обязательно, - сказал я. - Иди.
В своих апартаментах я зеркал не держу. Только одно маленькое, для бритья. И сразу после этой мучительной процедуры я убираю его в шкаф. Нет зеркал и ни в одной комнате, где мы проводим совещания, или на террасе, где я люблю пить кофе, любуясь закатом.
В библиотеке, где я провожу много времени, зеркала тоже нет. За каждым зеркалом… Точнее, в каждом зеркале притаился эльфийский шпион. Никогда не знаешь, подглядывает за тобой эта скотина Эдвин или нет.
Ближайшее ко мне зеркало находится в башне Ельцина, бывшей башне Отчаяния. Вообще, должен заметить, что предки у меня были люди весьма мрачные. Названия крепостных башен вгоняли меня в тоску и печаль, стоило только мне услышать их в чьем-нибудь докладе. И я распорядился их переименовать. Так появились башни Микки Мауса, Дональда Дака, Чебурашки и Ельцина.
В башне Ельцина находилось что-то вроде обсерватории, из которой местные астрономы… пардон, астрологи, могли вести наблюдения за звездным небом. Астрологи уже давно разбежались, и в башне почти никого не было. Поэтому я распорядился поставить там большое зеркало, а рядом с ним стража, вся работа которого сводилась к самолюбованию.
Периодически страж видел в зеркале не себя, а хмурого типа с благородно-печальными чертами лица. Камрада Эдвина то есть.
Вот и сейчас он прибежал ко мне с докладом, что Пресветлый Король эльфов на связи.
Я заставил владыку эльфов прождать минут двадцать, Просто потому что он мне не нравился.
- Здравствуй, Кевин, - сказал он, когда я вошел в бывшую обсерваторию. Как обычно, Эдвин сидел на древесном троне и всем своим видом излучал мудрость и понимание.
- Привет, - сказал я, садясь в кресло. - Чего хотел?
- Грядет война, - сказал он.
- Очень точное замечание, - сказал я. - Ты сам догадался или тебе кто-то подсказал? Дьявол, да ты меня просто шокировал этой новостью. А я-то думаю, что это за тучи пыли видны с крепостной стены. А это война грядет.
- Не фиглярствуй, - сказал он.
- Почему бы нет? Тебе же можно. Ты достаточно долго рассказывал мне о системе сдержек и противовесов этого мира и о том, что каждый должен занимать свое место, и о том, что мне дадут просидеть на моем достаточно долго. А теперь вдруг выяснилось, что мое место в этом мире под землей, на глубине примерно двух метров.
- Я не предполагал, что война начнется так скоро.
- И чего ты теперь хочешь? Извиниться?
- Конечно нет. Ты сел в Черной Цитадели не потому, что я тебя об этом попросил, а потому, что хотел выжить. И у тебя не было другого выбора. Я не должен чувствовать и не чувствую за собой никакой вины. Моих войск в наступающей на тебя армии нет. Я по-прежнему нейтрален.
- Завидую, - сказал я. - А когда грянет Армагеддон, ты тоже останешься в стороне?
- Добро и Зло, - сказал он. - Свет и Тьма. Порядок и Хаос. Одно не может существовать без другого. Нужно равновесие.
- Где оно, твое хваленое равновесие? - спросил я. - Разве силы Империи и Бортиса равны? Сто пятьдесят тысяч против тридцати?
- Ты говоришь о математике, - сказал он. - А я говорю об основополагающих принципах. О силах, благодаря которым держится мир.
- Если ты имеешь в виду мой род, то скоро одной такой силой станет меньше. Может быть, поддержишь меня? Пришлешь сюда своих лучников или магов? Или предоставишь мне убежище, когда Цитадель рухнет? Это ли не работа на равновесие, Эдвин?
- Эльфы нейтральны.
- Нейтралитет - это палка о двух концах. Бывает пассивный нейтралитет, когда ты просто стоишь в стороне и делаешь вид, что знать ничего не знаешь. И бывает активный нейтралитет, когда ты вмешиваешься в ход событий, помогая и той и другой стороне.
- О чем ты говоришь?
- Ты прекрасно знаешь о чем, - сказал я. - Это - прошлое, но люди склонны очень хорошо его помнить, когда хотят свести счеты. И победитель, Эдвин, кем бы он ни был, еще припомнит тебе твой нейтралитет. Считай это моим маленьким пророчеством.
- Ты не пророк, Кевин. А у меня есть кое-какие соображения относительно того, как договариваться с победителем. Бортис не получит своей империи. Его замысел слишком прозрачен. Его и верных ему офицеров убьют, как только они одержат победу. Если ты не сделаешь этого раньше. Убьют без всякого моего участия. А с королями я договорюсь.
- А со мной ты тоже договоришься? Или меня убьют?
- В случае победы над Бортисом ты не нарушишь равновесия, - сказал Эдвин. - У тебя будет множество своих проблем. Поэтому не угрожай мне. Угрозы вообще мало стоят, а угрозы, не подтвержденные необходимыми для их исполнения возможностями, не стоят вообще ничего.
- Умный ты, - сказал я. - Все рассчитал, со всех сторон прикрылся.
- Я политик.
- Точно, - сказал я. - А чего тебе от меня надо, политик? Не в глобальном смысле, а то ты сейчас споешь мне старую песню о том, что каждый должен занимать свое место. Что тебе нужно от меня сейчас? Зачем этот разговор?
- Просто хотел пожелать тебе удачи, Кевин. И сообщить тебе полезную информацию.
- Это уже интересно.
- Ты знаешь, что Бортису удалось заручиться поддержкой трех драконов?
- Знаю.
- Может быть, ты знаешь и их имена?
- Нет.
- Флегг, Сноуграсс и Аталок, - сказал Эдвин.
- Флегг, Сноуграсс и Аталок, - повторил граф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47