Только вместо того чтобы быть опаленным, я оказался затопленным.
Затопленным силой.
Это была огромная мощь, такую можно адекватно сравнить только с мощью природных сил - землетрясения, цунами, урагана или извержения вулкана. Однако в отличие от действия стихий эта мощь поддавалась контролю. И контроль был у меня.
Мир сдвинулся.
В первую очередь я отметил исчезновение темноты. Не то чтобы появилось какое-то дополнительное освещение или я стал видеть в каком-то другом спектре, просто исчезла тьма.
Изменились цвета, изменились привычные очертания предметов и людей. Например, стоящий поодаль граф превратился в сгусток темного пламени, Палыч напоминал фосфоресцирующий кусок скалы, костры лагеря казались блеклыми точками, вокруг которых сновали муравьи.
Насекомые! Я могу раздавить их в любой момент. Размазать по земле. Их жизни - это просто тусклые огоньки, которые так легко погасить. Среди них более яркими цветами выделялся маг, простирающий защитное заклинание над своей драгоценной персоной и своим героем. Видимо, силы Горлогара не хватало на то, чтобы накрыть заклинанием весь отряд…
Граф воспользовался скоростью высших вампиров, и с противоположной стороны лагеря раздались крики ужаса.
Палыч во всеоружии несся в сторону солдат.
Я сделал шаг вперед и тут же оказался посреди круга костров. Муравьи засуетились вокруг меня, но что могли сделать со мной какие-то муравьи?
Я был великаном. Мифическим гигантом, способным шагнуть с одного континента на другой. Да что там говорить, я был богом.
Я был силой. Я был ураганом, а вокруг находились только жалкие твари, которые стояли между мной и моей целью. Я развел руки и произнес слова на незнакомом языке. Я не понимал смысла этих слов, знал только, что они древнее не только меня, но, возможно, и всего человечества. Фигурально выражаясь.
Когда я закончил декламацию, огоньки вокруг меня погасли.
Все, кроме двух.
Хранитель и герой.
Со стороны мага в меня полетел тонкий лучик света, но я легко отбил его в сторону. И когда Хранитель запустил в меня вторым боевым заклинанием и его защита на мгновение ослабла, я ответил массированным ударом.
Пузырь защитного заклятия, прикрывающий сладкую парочку, лопнул, и Хранитель повалился на землю, схватившись руками за горло.
Героя моя магия, к сожалению, ликвидировать не могла - Свена хранил Второй меч. Но ситуацию легко было поправить, благо бесхозного железа вокруг валялось несчитано. Я подобрал с земли первый попавшийся клинок и пошел на героя.
Это был не бой на жизнь или смерть, а короткая схватка велосипеда с бульдозером.
Дзинь. Хрусть.
Когда огонек жизни Свена, носителя Второго меча, погас, как до него гасли остальные, я вывалился в реальный мир. Только тогда я осознал, что натворил.
Я стоял на развалинах своего родового замка, вокруг меня горели костры и валялись изуродованные тела людей. Трупы.
Свен при ближайшем рассмотрении оказался двухметровым накачанным молодцом с копной светлых волос и большой дыркой в груди. Его глаза невидяще смотрели черное небо, а мертвая рука продолжала сжимать рукоять Второго меча.
Неподалеку копошился маг.
Я не медик, но одного взгляда, брошенного мной в сторону Хранителя, оказалось достаточно, чтобы констатировать факт. Не жилец. У мага горлом шла кровь, он стоял на четвереньках и выхаркивал ее такими порциями, что через пару минут в его организме просто не останется этой необходимой вампирам жидкости.
- Ты Горлогар? - спросил я.
Он кивнул.
- Не могу сказать, что мне жаль, - сказал я. - Ты сам напросился.
Он прохрипел что-то неразборчивое, слишком короткое для проклятия и слишком длинное для ругательства, и свалился на бок, скребя землю руками.
На меня накатила чудовищная слабость и апатия.
Внезапно я обнаружил, что продолжаю сжимать в своей руке чужой меч, обагренный кровью героя. Я разжал пальцы, и клинок упал рядом с умирающим магом.
Я рухнул рядом с ним.
Сознание вернулось ко мне резко, одним рывком, словно кто-то прочитал заклинание или щелкнул рубильником. Я обнаружил, что лежу на сколоченном из досок топчане в потайной пещере, а рядом со мной сидят оба моих спутника.
- Вы довольны, граф? - спросил я, с трудом ворочая языком. - Вы ведь этого добивались? Чтобы монстр занял свое место? Так я его занял.
- Вы сделали то, что должны были сделать, милорд, - сказал он.
Палыч покачал головой.
Тело было тяжелым, словно кто-то привязал к моим ногам и рукам по пудовой гире. Но самую тяжелую этот кто-то оставил для головы, причем умудрился засунуть мне ее внутрь черепа. Мысли были тяжелее, чем… ноги.
Но я сел и посмотрел моим подданным в лицо.
- Я их всех убил.
- Это было неизбежно, милорд, - сказал граф.
- Поздравляю, - сказал Палыч.
- Что? - не понял я.
- Мне больше нечему тебя учить, Костя.
- Я… Вы не понимаете. Я убил пятьсот человек! Я не хотел их убивать!
- Вы приняли решение вернуться сюда вполне осознанно, - сказал граф. - И вы знали, что за этим последует.
- Ты хотел убивать, Костя, - сказал Палыч.
- Хранителей, - сказал я. - Но не людей.
- Хранители - это тоже люди, - сказал Палыч. - Ты хотел убивать, иначе бы ты не убивал.
- Ты смеешься надо мной? - спросил я.
- Нет, - сказал Палыч.
- Браслет Власти - это инструмент, милорд, - сказал граф. - Он ничего не может сам по себе. Он только выполняет то, что вы ему приказываете.
- Я… был не готов…
- Чушь, - сказал Палыч. - Ты был готов, и именно поэтому ты победил.
- Это не победа, - сказал я. - Это бойня.
- Любая победа в сражении - бойня, - сказал орк.
- А теперь вам надо подкрепить силы, милорд, - сказал граф, передавая мне поднос. На подносе стоял кувшин с вином, лежали ломоть хлеба, сыр и мясо.
- Это точно, - сказал я, ибо при виде еды сразу почувствовал голод. - Кстати, я хотел спросить, а что со мной? Почему каждый раз после использования Браслета мне становится не слишком хорошо?
- Насколько я понимаю, Браслету требуется некоторое время, чтобы настроиться на нового владельца, - сказал граф. - Поэтому первоначальное обращение с ним всегда потребляет излишнее количество энергии. Со временем эта проблема будет уменьшаться и сойдет на нет.
- Кроме того, сейчас ты использовал слишком большие силы, - сказал Палыч. - То, что ты сделал с солдатами, это все равно что стрелять в муху из гранатомета. Результат налицо, но расходы…
- Я не могу по-другому.
- Со временем сможете, - сказал граф. - И уже сейчас вам удалось сделать то, что не удавалось никому из ваших предков. Героев убивали, Хранителей убивали, но еще никто не мог добыть один из Семи мечей.
- А я добыл?
Граф молча показал рукой. За его спиной, прислоненное к стене, стояло легендарное оружие убийства, которое, кстати, помогло отправиться в другой мир кому-то из моих предков.
- Его надо уничтожить, - сказал Палыч.
- И как у вас тут уничтожают крутые магические артефакты?
- Лучший способ - бросить в вулкан.
- Как и везде, - вздохнул я. - Но я не буду его уничтожать. Напротив, я оставлю его себе. Как напоминание о бренности всего сущего.
- Хранить рядом с собой такую вещь может быть опасно, милорд.
- Странно, что вы мне это говорите, граф. Опасностью больше, опасностью меньше… В моем положении не видно разницы.
Я налег на еду, запивая ее огромным количеством вина, и в голове, как ни странно, немного прояснилось. Да и телу стало полегче. Скажем, каждая гиря сбросила по полпуда.
- Насколько я понимаю нашу стратегию, джентльмены, - сказал я, - следующим шагом должно стать восстановление Черной Цитадели?
Кивнули оба.
- А потом? - спросил я.
- Потом надо будет готовиться, - сказал граф.
- К чему?
- К войне.
- Я не хочу воевать.
- Воевать придется не скоро, - сказал граф. - Насколько я понимаю, не добившись тотального успеха по горячим следам и допустив ваше воцарение в Горах Скорби, Хранители возьмут перерыв. Но к войне надо быть готовыми, потому что чем лучше мы подготовимся к ней, тем позже она начнется.
- Глубокая философская мысль, граф, - сказал я.
Целый день после устроенной мною бойни и приобретения Второго меча я провалялся на топчане, спал, ел, пил вино, несколько раз вставал для справления естественных нужд моего организма и старался не думать. Не о чем-то конкретном, а не думать вообще. В принципе.
Вечером следующего дня Палыч с необычно серьезным лицом вошел в пещеру и попросил меня выйти.
У входа я обнаружил еще одного орка. Он был молод и могуч. В отличие от Палыча ему не было необходимости прибегать к маскировке, поэтому орком он и выглядел. Рост у него был выше среднего для человека, по меркам племени орков это означало, что он высок. Тело было покрыто жесткими черными волосами, а кожа отливала зеленым. На шее орка висело ожерелье из отрезанных человеческих ушей, в руках была палица, настолько здоровенная, что бейсбольная бита по сравнению с ней выглядела бы просто спичкой.
- Я - новый Хан орков, - сообщил он. - Я пришел служить тебе, Лорд.
И он преклонил предо мной колено.
Утром следующего дня я в третий раз прибег к помощи Браслета Власти, и стены, башни, шпили и прочие архитектурные излишества Черной Цитадели, обители моих предков, а теперь и моей собственной, в очередной раз взмыли к равнодушным небесам.
ГЛАВА 2

Пять лет до начала осады
Когда я вошел в трактир, веселье уже затихало. То есть благородное общество, пресытившись дамами и драками, погрузилось в разговоры по душам. Говорили, как водится, на самые животрепещущие темы. То есть о войне.
- На данный момент в мире нет стратега лучше, чем Бортис, - убежденно заявил Даниель. Заявил он это не кому-нибудь, а Людвигу, принцу крови из приморского Государства Коллузия, высокому, смазливому и щегольски одетому молодому человеку. Впрочем, сам Даниель был тоже не простолюдин и урод. Он был герцог Иллирийский, еще какой-то там граф и сякой-то барон. Я не слишком силен в местной геральдике и не благоговею перед титулами. - Ты помнишь, как он подавил восстание в Каллере? У него было всего пятнадцать тысяч солдат против целой провинции, и он сумел выиграть войну за неделю.
- Я и не отрицаю того факта, что Бортис хорош, - Сказал Людвиг. - Напротив, он очень даже хорош, но война - любовница непредсказуемая. Каким бы талантливым ни был тот или иной полководец, в бою он все равно может быть разбит.
- Кем? - осведомился Даниель.
- Не знаю, - сказал Людвиг. - Я говорю сейчас не о практике, а о теории, а в теории непобедимых армий нет. Их не может быть просто по определению. Тактика и стратегия решают многое, но не все. Подавляющее численное преимущество бьет любую стратегию.
- Не факт, - сказал Даниель. - В Каллере против него выступило сто двадцать тысяч человек.
- Сто двадцать тысяч крестьян, вооруженных черт знает как, - резонно возразил Людвиг. - Необученные, с вилами и топорами, они выступили против профессиональной армии, прошедшей подготовку и имевшей опыт сражений. Когда я говорил о численном превосходстве, я имел в виду совсем не это.
- А что ты имел в виду? - поинтересовался Даниель.
- Армия Коллузии насчитывает пятьдесят тысяч человек, - сказал Людвиг. - Если мы объявим вам войну…
А ведь объявят, подумал я. Не сейчас, так лет через десять, когда папочка Людвига скопытится и сыновний зад усядется на теплый еще трон. И начнет войну только ради того, чтобы выяснить, действительно ли так хорош Бортис, как о нем говорят.
- Вы проиграете, как и все до вас. Иллирия за свою историю вела четырнадцать войн на своей территории, и ни одна вторгшаяся армия не выбралась целой.
- Ха!
В этот момент я сел за стол, налил себе в кубок вина, выпив, со всего размаха стукнул порожним кубком по столешнице, и этим обратил на себя внимание спорящих до хрипоты дворян.
- А, Конан, - сказал Людвиг. - Привет.
- Привет, - сказал я.
- Как была та дамочка, ради которой ты пропустил сегодняшнюю попойку? - поинтересовался Даниель.
- Вполне.
- Завидую искренне и всем сердцем, - сказал Людвиг. - A вот мне нельзя ходить на сторону. Телохранители следят за каждым шагом и тут же докладывают наставнику. А тот бежит жаловаться папочке. А папочка тут же устраивает мне скандал с битьем посуды и угрозами отречения.
- От престола? - заинтересовался Даниель.
- Если бы, - вздохнул Людвиг. - От меня.
Как упоминалось выше, Людвиг - принц крови. Негоже разбрызгивать королевскую кровь, точнее, не совсем кровь, но вы понимаете, что я имею в виду, в кого ни попадя. Отец выбрал Людвигу невесту, когда и она, и Людвиг были еще младенцами, и строго следит, чтобы королевская линия не ушла налево. Правитель Коллузии почему-то не любит бастардов.
- Ты можешь рассудить наш спор, Конан? - спросил Даниель.
- Могу, - сказал я. - А что толку? Мое суждение вызовет у вас новый спор, который затянется до рассвета. Еще и меня в него втравите.
- Не втравим, - сказал Людвиг. - Слово дворянина.
- Мы примем твое суждение, каким бы оно ни было, - заявил Даниель. - И после этого сразу сменим тему.
- Уговорили, - сказал я. - Выкладывайте, в чем суть вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47