- Вы, братки, меня не ругайте. Может, я вам и хуже сделал! Не буду врать
- никого с собой не заберу. А через пару дней сюда каратели нагрянут. Труба
вам...
- Лучше так сдохнуть, чем гнить заживо! - выкрикнул один, молодой, с
выбитым глазом и бритым лбом.
Но его не поддержали. Глядели на Кешу злобно и хмуро. Не будь за ним
боевого бота, разорвали бы в куски.
- Ну, прощевайте, братки!
Кеша нырнул в бот, закусил губу. Глаза его стали влажными, но он сдержал
слезу.
- Вниз! Полный!!!
Бот мог прошить насквозь три таких планетенки. И Кеша не жалел машины. На
то она и машина, чтоб кататься. Вот полетит к черту, тогда и пешочком не
поленимся. А пока - раздувай пары, мать твою!
Оставалось ни много ни мало - верст четыреста до цели. Ох и весела
дороженька, только косточки трещат! Кеша будто скинул два десятка лет. Что
тогда было? А ничего особенного - на Земле и по всей Федерации детишки в
школу ходили, кто постарше - на работу, молодые влюблялись, ссорились по
пустякам... кто из них слыхал про свирепую бойню за тысячи парсеков от мира
и спокойствия, (л- пляжей и прохладительно-горячительных напитков, от
маминых подолов и папиных подачек? Никто! А Кеша тогда, двадцать лет назад,
знойным аранайским полувековым летом шел на штурм астероида 12-12,
известного больше под прозванием Стальная башня. Он уже имел три ранения и
два года лагерей. Были помоложе. Но вся надежда возлагалась на него,
"старичка-ветерана". Эх, безотказность-матушка, скольких ты погубила! Кеша
сразу все понял, когда его посадили в списанную стотонную галеру
производства еще прошлого века - такие давали обреченным, такие было не
жалко. Они думали, он законченный идиот. Но он обдурил их всех: и своих, и
чужих. Он не пошел лоб в лоб на Стальную башню. Не пошел, хотя знал -
позади заградительный отряд, четыре бота - они его сожгут, спалят синим
пламенем, если он попытается уклониться от боя. Он не уклонился. Он резко
взял влево, превысил все барьеры, титановым тараном врезался в
принайтованный к астероиду списанный космокрейсер - и прежде, чем кто-то
успел хоть что-то сообразить, катапультировался в дюзовые отсеки. Свои же
боты-заградители ударили по крейсеру. Да поздно! Кеша, пролетев
металлопластиконовым снарядом до шлюзовых камер, превратив в груды
оплавленного металла шестерых охранников, прошиб люк бортовой капсулы,
вынырнул в пространство, долбанул вскользь по суетливым заградителям и с
лету пошел на штурм Стальной башни.
Он атаковал её с внутренней стороны, эффект был сногсшибательный: за
полтора часа боя сто восемьдесят шесть трупов Синего клана аранов,
полностью сожженные системы внутреннего обеспечения и ползающий в ногах,
молящий о пощаде комендант Стальной башни, советник Федерации Кир Сновкис,
подонок и вор. Кеша знал, что трибунал будет долгие годы рассматривать дело
коменданта, потом все заглохнет и эта старая сволочь станет выращивать
где-нибудь на Эри-Гоне огненные тюльпаны и хихикать над ним,
простофилей-смертником. Кеша пристрелил негодяя. Пристрелил, чтобы ста
восьмидесяти шести аранам не было скучно на том свете, они спросят за все с
советничка. Его тогда наградили орденом Парящего Ястреба на алом банте. А
он просил - пусть возьмут свой орден, пусть дадут разобраться по-свойски со
сволочами из заградотряда. Не дали! На Аранайе была железная дисциплина,
когда дело касалось рядовых, пушечного мяса. И о ней не вспоминали
генералы, разворовывающие все и повсюду, спаивающие простаков-аборигенов
зеигезейской "адской водой", промышляющие контрабандой и не забывающие про
молоденьких зеленоглазых аранок... Все это было двадцать лет назад! Тогда
Кеша был молод, почти юн. А теперь сед, стар, искалечен... И его не хватит
больше, чем на трое суток. Он знал всю правду о себе. И потому он спешил.
- Полный ход!!! Вниз!!!
В первую же рудниковую гидрозону он вошел на раскаленном боте как нож в
масло Уничтоженная система оповещений сделала его хозяином положения сразу.
И Кеша бросился куролесить. Он мстил за годы каторги, за издевательства, за
побои, за вживленные датчики, за насильственные сеансы воспитательного
видео в тюремных ячеях, за распятия невиновных, за спятивших в неволе, за
убивших себя, за медленно сгнивших в подводном аду... Он уничтожал
андроидов, сгонял охрану и администрацию в центровой зал, выпускал
каторжную братву. И полностью отключал систему управления вживленными
датчиками. Он терял время. Но он не мог не делать этого. Толпа была легка
на расправу. Вертухаев распинали в демонстрационном зале. Оставляли в живых
немногих. Это было страшное зрелище. Кеша и сам знал, что перегибает палку.
Но он не мог остановиться, он был мечом возмездия.
В гидрозоне здоровенный бритый китаец сбил его с ног - Кеша не ожидал,
что освобожденный ударит его, он растерялся. Китаец прохрипел в ухо на
ломаном русском:
- Твоя нехорошая! Мы все умирай. Зачем твоя пришла?!
Кеша нажал на крюк парализатора, и китаец рухнул замертво. Неблагодарный!
Сколько еще таких по всем зонам. Кеша не уважал трусов и слишком
рассудительных, от них одни неприятности. Надо дышать свободой,
наслаждаться ею, а не трястись перед призраком завтрашнего дня. Чем ниже он
спускался, тем отчаянней была братва, pro встречали с восторгом. За семь
часов он прошел сокрушительным смерчем по тринадцати гидрозонам. Он устал.
Он не может один освободить всех. Он не Господь Бог!
- Вниз!!!
* * *
Старик сидел в огромном кресле возле черного столика из иргизейскоГо
гранита, высвечивающегося внутренним мрачным огнем. Сидел и смотрел в
расписной свод потолка. Янтарно-рыжий болигонский кентавр на этом потолке
уносил невесть куда прекрасную земную девушку с седыми, заплетенными в две
толстые косы волосами. Роспись была изумительной, такую могли создать
только старинные мастера.
- Подлинное переживает время. Не правда ли?
Иван лежал метрах в четырех от кресла, лежал в страшно неудобном
положении. Руки и ноги у него были скручены тонкой черной цепью - такую не
разорвешь и двумя бронеходами. Лежал измученный и порядком избитый. В
черной дыре, прежде чем его перебросило черт-те куда, четверо
молодцов-андроидов отхлестали его пластиконовыми прутьями. Возможно, это
был бред, галлюцинация, последний выверт Осевого. В ушах стоял
пронзительный женский крик:
"Не уходи-и-и!!!"
- Не мне и не в моем положении рассуждать о времени, - недовольно ответил
он.
Старик усмехнулся.
- Ну почему же, - тихо проговорил он, - вы бы могли пожить еще немного.
- Спасибо за вашу доброту!
Иван поглядел на цепь. И припомнились ему подземелья Хархана,
вспомнилось, как висел на цепях вниз головой, как "дозревал", как отчаянно
пытался выдраться из оков, как били его гнухи и хмаги. Было ли все это?!
Какая разница! Сейчас важно то, что происходит сию минуту. Его еще не
убили. И слава Богу! Значит, скоро убьют. Снимут информацию из мозга - и
убьют.
Старик оторвал взгляд от диковинной росписи и, будто угадав Ивановы
мысли, прошипел:
- Нет, мы решили вас не убивать.
Иван озлобился.
- Чего это вдруг на "вы"? У нас другой был разговор!
Старик тихо засмеялся, пряча губы под длинной узкой ладонью. Глаза его
заслезились.
- Тогда мы были далеки друг от друга, имели разные представления о
грядущем. А теперь вы у меня в гостях и, надеюсь, не сомневаетесь, что
музыку будет заказывать хозяин... но для своего гостя. Ведь мы с вами
русские люди, надо уважать старые обычаи, как это славно и трогательно -
быть гостеприимным, не так ли?
- Вы - русский? - удивился Иван.
- А что здесь такого? Мои предки всего двести лет назад выехали из
России. Я всегда в душе считай себя русским, меня всегда тянуло на родину,
к золотым куполам, березовым рощам, древним избушкам. И скажите, ведь они
еще сохранились?
- Сохранились, - ответил Иван. - Их стало еще больше, чем двести лет
назад, человек без дерева высыхает, превращается в пластиконовую куклу.
Кукла может жить в пластиконовом доме. Человек нет. И вообще - у меня
затекли ноги. Странное гостеприимство!
- Сейчас вам станет удобнее! - Старик поднял руку.
Из темного угла зала выкатилось плоское кресло, подползло под Ивана,
обжало, обмяло, приподняло, раздулось, принимая удобную для лежащего в нем
форму. Теперь Иван выглядел со своими цепями и скрюченной спиной на
роскошном биосенсорном кресле совсем лишним и нелепым в этом росписном
дворце. Неужели он снова под толщей антарктических льдов?! На Земле?!
- Вам не надоело слоняться по Вселенной?!
- А что?! - простовато спросил Иван.
- О нет, - замахал рукой старик, - не подумайте, что я стану предлагать
вам хорошую, прибыльную должность в нашем концерне! Это просто любопытство.
- Мне плевать на ваш концерн!
- Грубо. Так можно было бы отозваться о чем-то незначительном и мелком.
Но у вас была возможность убедиться в нащем могуществе...
Иван вдруг вспомнил про несчастного карлика, отпрыска императорской
династии.
- Где Цай?! - выкрикнул он.
- Он уже работает на нас. Он покладистый малый.
- Не верю!
- Осведомьтесь в Синдикате. Вам подтвердят.
- Откуда вы знаете про Синдикат и про то, что Цай ван Дау был с ним
связан? Это неправда! Цай был простым каторжником на Гиргее...
Старик не стал спорить с Иваном. Он вновь сосредоточенно рассматривал
старую роспись. Ноздри его тонкого и длинного носа алчно трепетали, будто
это не кентавр, а он сам умыкал прекрасную седокосую незнакомку.
- Мы знает правду, - бормотал он машинально, - знаем. А чего не знаем,
узнаем от вас, верно я говорю?
Иван промолчал.
Он видел, как открылась ниша в черной стене... и в зал вполз головоногий.
Это было выше всякого понимания.
Неужели он в Системе?! Что случилось?! Почему?!
- Это Хархан? - спросил он неожиданно для самого себя.
- Нет, это Земля, - ответил старик.
Вслед за головоногим на гравиподушке, в путанице шлангов и проводов
выползла плаха-распятие. Это был конец света! Неужели ОНИ уже на Земле!
Кресло с Иваном наползло на плаху, растеклось, разорвалось на четыре
части и стекло по боковинам. Теперь он лежал на том самом распятии, что
даровало ему высвобождение из чужого, чуждого тела негуманоида там, на
Хархане, нет, его распяли на плахе в Меж-арха-анье, вот где. И головоногий
тогда вволю поиздевался над ним. Так что же, все сначала?!
- Да-да, - как-то радостно заговорил старик, - с прошлым всегда приятно
встретиться, как это говорят, ностальгия по прошедшему... Да-да, вначале
вас хотели просто ликвидировать как ненужное звено. А потом подумали и
решили: а куда нам спешить, ну ликвидируем днем позже, неделей. За неделю
человека да и любое существо можно полностью перестроить, врага можно
превратить в друга, мешающего в помощника. Да вы ведь все знаете, еще в
конце ХХ-го века начались эксперименты по выращиванию зверолюдей - ох уж
эти наши малограмотные пращуры, они чуть ли не каменным топором и кресалом
вытесывали из своих соплеменников человека нового типа, сколько загубили -
не сосчитать. И хотя потом все время, почти пять веков считалось, что эти
опыты запрещены и не проводятся, ученые потихоньку да полегоньку работали,
Иван. Научную мысль не остановишь...
У Ивана кольнуло в голове. Где же он все это слышал?
Какие знакомые слова и мысли - научную мысль не остановишь, жажда нового,
инстинкт исследователя, познающего мир - все это сильнее запретов и
морали... Пристанище! Точно! Это дегенерация, это не просто вырождение
человека и человечества, это дегенерация самого научного процесса, это все
Оттуда. Зловещий голос в мозгу: "...больше половины ваших работает на нас,
с нами нельзя тягаться!" И тут же другой голос: "Развитие науки невозможно
остановить! Не было никаких монстров-ученых, исследователей-нелюдей,
которым неведомы человеколюбие, были обычные, нормальные, добрые люди...
это все равно что умирающему от жажды видеть перед собой стакан чистой
прозрачной прохладной воды и не выпить его!" И снова зловещий: "Мы - это
разрушение Миров созданных, мы - это дегенерация, вырождение, распад,
тление, уничтожение.
Тьма, заключенная где-то в полуреальной преисподней, переполнявшая лишь
мозги и души выродков-дегенератов, сатанистов, ведьм, колдунов, выплеснет
черным водопадом на Землю! Мы властвуем в вашем мире руками и мозгами этих
людей? Этих людей? Неужели это они?! Но зачем они посылали его в Пристанище?
Для того ли только, чтоб убить Первозурга? Нет! Слишком простое решение.
Сейчас они намерены снять полную информацию с его сознания, подсознания и
сверхсознания, включая блокированные участки, а потом... потом они
превратят его в зверочеловека, в своего слугу. И он будет работать на них?!
- Лучше убейте меня! - простонал Иван.
- Как-нибудь потом, при случае, - снисходительно, с милой улыбкой ответил
старик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112