- Эй, Гнух, ты заснул, что ли? Тебе не кажется, что эта амеба излишне
любознательна, а? Или ты ее решил поразвлекать немного перед распылением?!
Не будь ребенком. Гнух, выруби слизняка!
Иван ничего не почувствовал. Но чудесная и непостижимая картина вдруг
пропала. Он глядел на экраны обзора и видел лишь черное бездонное
Пространство да крупинки звезд в нем, никаких сетей, ячеек, структур в
этой пустынной черноте не было. И даже показалось, что их и вообще никогда
не было, что они плод его воображения.
Но ему не пришлось углубиться в размышления. Он вдруг увидал нечто
такое, что отвлекло его от всего предыдущего. Прямо по курсу на фоне
вселенской черноты чернело огромное пятно округлой формы. Казалось, нет
ничего чернее черноты Пространства. Однако он явственно видел, что эта
чернота насыщенней, глубже-такой черноты и такого мрака Иван не видал
никогда, он предположить не мог, что все это где-то существует: ни одна
звезда не просвечивала сквозь убийственный мрак. Даже на краю бездонной
жуткой пропасти невозможно было испытать тот ужас, что испытал Иван
заглянув во вселенскую пропасть "черный дыры". Перед ним был коллапсар!
Теперь он понял, куда вели шлюпку невидимые лоцманы. И горло его
перехватило судорогой. Это был конец! Из коллапсара нет выхода назад! Иван
рванул на себя рычаги управления-двигатели вздрогнули, из них вылетели
язычки пламени. Но на этом дело и кончилось. Иван нажимал подряд все
клавиши, кнопки, пытался запустить в ход машинное управление... все было
впустую, шлюпка не подчинялась ему.
Пятно увеличивалось в размерах с невероятной скоростью, будто он
приближался к нему не на жалкой космолодочке, а на сверхскоростном
суперкрейсере.
Иван был бессилен что-либо предпринять. Ему оставалось лишь одно -
сидеть в полуразломанном кресле и ждать гибели. Исполинская воронка
засасывала его. Ни одна звезда уже не высвечивалась на экране. Он падал в
бездну "черной дыры". Ион знал, что ее страшной влекущей силене могло
сопротивляться ничто во Вселенной, в его Вселенной. Иван был обречен.
Умереть надо было достойно. Он глубоко вдохнул, задержал воздух в
легких, перебарывая слабость, дрожь. Потом гулко выдохнул. Попробовал
расслабиться. Не получилось. Тогда он скрестил руки на груди, выпрямился.
Он не закрывал глаз, не щурился, старался не моргать. Он хотел встретить
смерть с открытыми глазами, заглянуть в ее безликое лицо, в ее
безсущностную сущность. И никакая бы сила на свете не заставила его сейчас
смежить веки!
Что-то угластое, легкое, но твердое уперлось в кожу груди. Иван не
сразу понял - что. Он развел скрещенные руки, положил ладонь на грудь. И
прошептал, почти не разжимая губ:
- Огради меня, Господи, силою Честного и Животворящего Твоего Креста,
и сохрани меняет всякого зла... а коли нет мне прощения, так укрепи душу
мою, даруи готовность принять муки и смерть безропотно и смиренно! О,
Господи, простирается ли твоя власть и на этот край Мироздания, на эту
вселенскую преисподнюю?! Или эта тьма уже за границами Твоих владений?!
Прости, если что не так сказал...
Он мысленно распрощался со всеми друзьями, близкими, вспомнил о жене,
уже пребывавшей за порогом жизни, о казненных родителях, которых он почти
не помнил... да и совсем бы не знал без случайного сеанса мнемоскопии, он
простился с сельским знакомцем старичком-священником и с Патриархом, с
пожилой женщиной и непросыхающим Хуком Образиной, со всеми... Ой хотел
встретить смерть с чистым и успокоенным сердцем, с погашенным в груди
огнем тщеславия и гордыни, со смирением, как и подобает сильному, волевому
человеку, осознающему себя не прахом преходящим, но существом, наделенным
душою, частицей Души.
Но смерть не приходила. Он все падал и падал в бездонный зев
коллапсара. И несмотря на то, что по всем законам материи его давно уже
должны были смять, раздавить гравитационные поля, он совершенно не ощущал
их воздействия, наоборот, он как бы парил под уходящим в неведомую высь
куполом. И этот миг парения был бесконечен! Казалось, что это продолжение
того самого нереального сна, навеянного то ли воспоминаниями, то ли
воображением. Он пока парил. Но он знал, что падение будет страшным.
Холодное, колючее, непонятное сдавило его сердце. Острые иглы
пронзили тело. - не сразу, сначала они надавили остриями на кожу, потом
прорвали ее, углубились в мышцы, вены, сухожилия, достигли аорты и
артерий, прокололи сердце, легкие, печень, почки... Возникло ощущение, что
они вышли с другой стороны, перекрестившись, натыкаясь одна на другую. Но
он не умер. Он даже не шелохнулся. Он стоял, стиснув зубы, одеревенев,
превратившись в каменное изваяние. Он ни на миг не закрыл глаз. Он все
видел. И он был готов ко всему.
И так же неожиданно, как появилось перед ним пятно мрака, впереди
вдруг стал высвечиваться сначала крохотный, но потом все разрастающийся
кружок звездного неба. Сверкающих крупинок становилось все больше, они
множились, оттесняли непроглядный мрак, разгоняли его. Расположение звезд
было не просто незнакомым, оно было каким-то необычным, неестественным.
Иван впервые видел звездное небо такого типа, усыпанное почти правильными
рядами алых мерцающих светил. Но это было не главным. Главное, шлюпка,
проскочив воронку коллапсара на неимоверной скорости, выскочила целой и
невредимой по его другую сторону, в Иной Вселенной.
Полет продолжался долго. Иван начал уставать. Ему хотелось спать. Он
вдруг обмяк после длительного вынужденного напряжения. Он ничего не
понимал и не мог ничему сопротивляться. Для сопротивления надо было знать
основное - с кем ты имеешь дело, кто противник, где он. Иван ничего этого
не знал. И у него не было ни малейшей возможности выяснить это.
Но прежде чем дрема его оборола, шлемофоны вдруг опять проснулись,
проскрежетали занудно, тоскливо на два почти неразличимых голоса:
- Гнух! Какого дьявола ты тянешь?!
- У меня нет указаний на счет амебы, отвяжись! Тебе лучше знать, куда
его расписали: на распил, в Систему или Систему?
Голова у Ивана была тяжелой, чугунной, но его все же удивило это
непонятное: "систему или систему". Что они имели в виду под одним и тем же
словом? Впрочем, какая разница! Скорее всего ни о каких "системах" ему
мечтать и не следует, надо готовиться к "распылу", на этот раз он не
сможет защитить себя. Ну и пусть!
Уже засыпая, он сообразил, что слышит телепатические переговоры,
расшифрованные и переведенные для него переговорником. Но он не мог больше
бороться со сном.
- Эти чистюли из диспетчерской, Гнух, говорят, что слизняку надо
пройти небольшой карантинчик в Системе, ты слышишь меня? - на этот раз в
голосе кроме скрежета и занудливости просквозила изрядная доля иронии,
особенно когда невидимкой произносилось слово "система".
Иван почти сквозь сон услышал голос. Он не заметил иронии. Все голоса
сейчас мешались в его голове с голосами внутренними, с голосами
пробужденного сном подсознания.
- Наше дело маленькое, - отозвался Гнух, - куда приказано, туда и
поместим. Чего ты вообще разволновался? Амеба-она и есть амеба, какая ей
разница, где подыхать!
Проснувшись, Иван не сразу понял, где он находится. Засыпал он в
шлюпке, в полуразвалившемся неудобном кресле. А сейчас ни кресла, ни самой
шлюпки не было видно. Он лежал на серой землистой поверхности, и перед
самым его носом торчало серое корявое растение в три вершка. Оно не имело
ни ствола, ни ветвей, ни листьев, оно было одним большим изъеденным или
обгрызенным листом. Иван отодвинул его рукой. Осмотрел себя - на скафандре
не было царапин, вмятин и вообще каких-то видимых повреждений. Дай системы
жизнеобеспечения работали как положено - воздуху хватало, было в меру
тепло и сухо.
В нескольких метрах торчало еще одно растение, но значительно
большее. А вот шлюпки нигде не было. Он встал, прошел полсотни метров,
огибая торчащие растения-листья. Наткнулся на валяющийся в ложбинке
пулемет - свой собственный, спаренный, десантный. Поднял его, осмотрел -
пулемет был изрядно запылен, измазан чем-то глинистым, но вполне пригоден
для дела. Чуть подальше Иван набрел на первый обломок шлюпки, потом на
второй, третий... В одной куче лежали искореженное кресло, рычаг,
вырванный из пульта, автомат-парализатор, лучемет - все это было
перепутано ремнями, проводами, вырвавшимися из кресла пружинками, еще
чем-то, и наверное, благодаря этому не разлетелось по сторонам. Но следов
удара шлюпки о поверхность нигде не было видно, она развалилась на
подлете. Сбили? Сама разорвалась? У Ивана болела голова, он не мог думать
обо всем этом.
Небо было низким, давящим и таким же серым как и земля, растения. Ни
единого пригорочка, выступа - на сколько хватало глаз, простиралась ровная
безжизненная пустыня.
Иван включил поясной анализатор: воздух был разреженным, мало
пригодным для дыхания, в почве и растениях оказалось столько тяжелых
металлов и прочей дряни, что было непонятно, как здесь растут эти
изгрызенные лопухи. Иван понавешал на себя собранное оружие и побрел, куда
глаза глядят.
Шел он долго. Начали болеть ноги, затекать спина. Да и не
удивительно-с такой-то тяжестью на себе и за плечами! Но пустыня не
кончилась, она казалась бескрайней. В конце концов, вся эта гнусная
планета могла быть одной сплошной пустыней, таких полубезжизненных планет
и по ту сторону воронки было хоть отбавляй. Даже ближайшие к Земле планеты
до их гензации представляли из себя нечто подобное. Иван видал в атласах и
учебных фильмах Марс начала двадцать первого столетия-та же картина,
только краски иные: там красновато-багровые, здесь серые, да еще там
лопухов не было и местами возвышались сглаженные временем склоны кратеров,
темнели редкие трещины... а так, один к одному! Стоило лететь ради этого к
черту на рога!
Небо становилось все более низким, гнетущим. Поднимался ветер, Иван
почувствовал его налетающие, пока слабенькие порывы даже сквозь скафандр и
все, что было под ним. Но Иван сейчай был рад любым переменам.
Ветер становился все сильнее. И когда Ивана сзади мягко, но сильно
толкнуло в спину, он не удивился-значит, налетел шквал, значит, скоро
буря. Он даже не повернул головы. Но его вдруг толкнуло сильнее. И он
полетел на землю. Черная тень промелькнула над головой.
Иван перевернулся на спину. И застыл. Он ожидал чего угодно и кого
угодно. Но то, что он увидал было нелепой фантазией, невозможной в этом
чуждом мире. Прямо над ним, в каких-то десяти метрах над поверхностью
нависал гигантский ящерообразный и перепончатокрылый дракон-птеродактиль.
Ивана не поразило то, что у дракона было две головы на длинных извивистых
шеях, две жуткие усеянные острейшими зубами пасти, он не удивился и тому,
что крылья были полупрозрачны и сквозь них виднелось почти черное
пасмурное небо... его ошеломило другое - в этой разреженной атмосфере не
могло летать ни одно существо: даже комар или муха здесь сразу бы упали
вниз, как бы ни трепыхали своими крылышками, ни одна птица бы не
удержалась здесь на лету. А эта огромная мерзкая тварь висела словно на
подвесках, она лишь лениво взмахивала сорокаметровыми крыльями, концы
которых были усеяны шипами. Она висела свободно и легко, не прилагая для
этого видимых усилий, так, словно в брюхе у нее был вмонтирован
антйгравитатор средней мощности.
Но Иван ясно видел, что тварь живая, что никаких антигравитаторов в
ней быть не может. Он машинально, наощупь подтянул к себе за ремень
пулемет, слетевший при падении, упер его прикладом в землю, снял
предохранитель. Но он решил не спешить.
При каждом взмахе гигантских крыльев Ивана прижимало к земле,
вихревыми потоками гнало на него пыль, песок, камни-даже крупные тяжелые
булыжники срывались с места, перекатывались, половину же лопухов просто
посрывало, и они унеслись вдаль, половина приникла к поверхности,
изъеденные листья дрожали, трепыхались.
Двуголовая гадина медленно снижалась. Иван никак не мог сосчитать,
сколько же острейших когтей торчало из каждой лапы, казалось, их
бессчетное множество-все они изгибались, то сжимаясь, то разжимаясь,
словно они уже рвали чье-то тело. И все эти когти были нацелены на него.
Но он лежал, надеясь, что дракон-птеродактиль сочтет его, заключенного в
скафандр, за неживое, за часть этой мертвой каменистой поверхности, что он
побрезгует столь непривлекательной поживой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112