Поглядел на Креженя. И все понял - здесь, в подземелье
не прошло и мига. И все же он спросил:
- Так бывает с каждым?
- Да, - ответил Седой, - с каждым. Один проникает в мир подлинный на час,
другой на месяц, а есть и такие что уходят в него на годы. Но у каждого
свой мир. Миры дьявола бесчисленны!
- Это становится привычкой, наркотиком?
- Это сильней. Значительно сильней!
- И они взяли тебя именно на этом? Приобщили?!
- Да, - признался Седой, - восемь лет назад. Никто не сможет устоять. Ты
скоро сам захочешь туда...
Иван спрятал иглу в складках черного плащ"". И свысока, жалеючи поглядел
на Говарда Буковски по кличке Крежень. Насчет "никто" тот явно
перебарщивал.
- Пойдем отсюда. Мне неинтересно среди этих червей.
- Червей?
- Да, червей.
Иван обернулся... и встретился взглядом с черными пустыми глазницами
Ливадии Бэкфайер, жрицы смерти в этом сатанинском балагане. И он понял, что
она увидала его, мало того - узнала.
- Вот теперь надо бежать! - дернул его за локоть Крежень. - Давай-ка за
мной!
- Бежать? От Ливочки?! - Растерялся Иван.
Жрица смерти шла прямо на него. И это была не Ливадия Бэкфайер,
преступница, содержательница притона, беглая каторжница, это была
прислужница самого Вельзевула. В черных провалах глаз горели багряные
угольки, горели так, будто они были не под черепным сводом, а за тысячи
миль отсюда, в глубинах Космоса или самой Преисподней. В этих зрачках
горело адское пламя. Иван все понял сразу. Но его тело свело оцепенением.
Он уже не мог бежать, и напрасно Крежень орал ему прямо в лицо, напрасно
тянул за накидку и отчаянно матерился.
Жрица смерти шла на Ивана. И беснующиеся тени в черном безропотно
расступались перед своей черной богиней. Жемчуга и серебро тускло сияли в
прерывистом свете свечей, вились и разлетались черные шелка, ничуть не
прикрывающие прекрасного обнаженного тела, блестели ровные белые зубы в
бесстрастно-хищной улыбке, кривящей алый рот. Сама смерть надвигалась на
Ивана.
А он стоял и смотрел в бездну ее глаз. И видел в них окраину Вселенной,
смутную тень корабля и две фигурки, прикрученные к поручням, пожираемые
багряным пламенем. Все слилось в нечто целое, неразделимое - и явь, и
грезы, и наваждения памяти.
* * *
Гуг-Игунфельд Хлодрик Буйный ждал Ивана наверху и пил рюмку за рюмкой.
Гармозский урюговый самогон трехлетней выдержки! Огненное пойло! Его можно
принимать лишь микроскопическими дозами - каждая рюмашка по семь с
половиной капель, больше за один прием нельзя. Но каждая словно молотом
бьет по голове.
- Ну, родимая, поехали! - Гуг крякнул и вылил на язык еще одну.
Два головореза из его банды, Акула Гумберт и Сай Дубина, сидели за
стойкой по бокам от него и пили юка-колу, сладенькую тонизирующую водичку,
настоянную на корнях юку-рукку, доставляемых с планеты Багалая системы
Чандр. Гуг никогда не понимал, зачем эту хреновину везти в такую даль и
добавлять в воду. Он был абсолютно уверен, что вся эта "юка-рукка" выдумка
местных новосветских жуликов, дурящих публику. Зато в гармозский самогон он
верил свято.
Парни были крепкие, проверенные, малость туповатые, но последнее им в
вину не ставилось. Главное, исполнительные и надежные.
Кеша подошел, когда Гуг был уже хорош. Он снял кепку, поклонился
наигранно подобострастно. И спросил:
- Гуляем?
- Гуляем, - откликнулся эхом Гуг.
За спиной у Кеши стояла драная, мерзкая, мутноглазая собака с кривым и
обвислым носом. Гуг еще никогда не видывал таких омерзительных дворняг.
Хотя было было что-то в этом поганом псе знакомое... нет, это мерещилось
после самогона.
- А где Иван? - спросил Кеша и присел на скрипящий ферралоговый стул.
- Там! - Гуг выразительно ткнул большим пальцем вниз, будто надравшийся
римский патриций, приговаривающий то. ли раба, то ли гладиатора к смерти.
- Ясненько, - заметил Кеша, хотя ему ни черта не было ясно.
Он вообще не должен был сюда приходить. Черный кубик леденил грудь сквозь
клапан. И временами Кеше мерещились голоса, в основном голос отпрыска
императорской фамилии карлика Цая ван Дау. Но он ничего не мог разобрать,
наверное вне ребровской дачи кубик работал хреново. Кеша сильно рисковал.
Риск был его ремеслом.
- Мне нутро набулькивает, - начал он тихо, - что надо идти к Ване,
слышишь. Гуг, твою мать! - Он выбил из руки окосевшего викинга рюмку. И тут
же его кисть перехватила рука слева - у Акулы была отменная реакция.
- Не шали, - процедил Гумберт.
Сай Дубина кивнул, подтверждая, что шалить в их присутствии не следует.
- Щяс, - заверил Гуг, - пропустим еще по парочке, а потом сразу пойдем к
Ване.
Он налил Иннокентию Булыгину, ветерану и рецидивисту. Но тот молча
отодвинул пойло.
- Не хочешь, не пей. А я выпью! - Он крякнул, охнул, налился багровой
краской. - Ты от Дила, что ли?
- Неважно, - Кеша поморщился. А пес за его спиной тихохонько и
противненько заскулил. - Пошли!
Они встали одновременно. Гуг махнул рукой малайцу И тот испуганно
согнулся в поклоне, закивал, засуетился.
Чтобы бармен не нервировал босса, Сай Дубина прихватил его ухо, скрутил и
пригнул малайца на полметра пониже, как раз на уровень своей опущенной
руки.
- Не обижай ублюдка, - проворчал Гуг. - Ну, обезьяна, говори, где
подъемник? - Он спрашивал из пьяного куражу, все четверо и так знали все
про подъемники и спусковики.
- Туда нельзя, - залебезил малаец, - там сейчас месса.
- Можно, - оборвал его Гуг. - Ты будешь с нами, пока не подымемся, усек,
обезьянья харя?
- Усек, усек, - сразу же согласился малаец.
Они прошли через четыре двери. Ткнулись в люковую с секретом.
- Туда с собаками нельзя, - дрожащим голосом предупредил бармен.
- Можно! - Кеша дал ему хорошего пинка, так, что малиец повалился на пол.
- Моя собака не кусается.
Через семь минут они были внизу. При выходе из подъемника Гуга вырвало.
- Ядреный самогон, - пробурчал он сквозь слезы.
Охранники поддерживали его под локотки, но Гуг все время их отпихивал. В
полумраке открывшегося за занавесом подземелья он совсем раскис, пустил
слезу - вспомнилась гиргейская подводная каторга. Гуг полез к Кеше
целоваться, плакаться в жилетку. Тот увернулся.
- С кем Иван? - спросил он.
- С этой су-уч-чарой... с Седым! - заикаясь ответил Гуг.
- Он погубит Ивана, - обозлился Кеша.
- Я сам его погублю! Он у меня в лапах! - Гуг растопырил свои ручищи
ладонями вверх. - Я его - в любой момент!
Какой-то трясущийся тип в балахоне подвернулся под ноги, Гуг сшиб его
одним ударом. Акула добавил ногой, обутой в черный литой сапог.
Рев и визги обрушились на них внезапно. Вонь наркотических свечей
заглушила все запахи на свете. Оба головореза потянулись за оружием.
- Рано, - остановил их Кеша, - не дергайтесь, щеглятки. Папа вам скажет,
когда доставать бананы.
Черная месса близилась к завершению. Большинство ее участников валялись
трупами у стен, на полу, прямо на мраморных плитах, ползало на
четвереньках, корчилось. Лишь немногие еще бесновались возле истерзанных,
чуть шевелящихся жертв. Ритмичная, одуряющая музыка еле улавливалась
настороженным ухом, но она проникала в мозг, подавляла волю. Меж рядами
корчащихся ходили черные в сутанах с красными капюшонами на головах и били
колючими плетьми приобщенных - кровь брызгами разлеталась по подземелью.
Это был просто дикий, безумный пир садистов и мазохистов, ублажающих свою
больную плоть и свой больной разум.
Феерия вырождения! Апофеоз дегенерации! Пляска смерти!
- Она... это она, - вдруг пролепетал Гуг и побелел.
- Бредит, - предположил Сай.
Акула Гумберт насторожился. Кеша недоверчиво вглядывался во тьму. Он уже
видел Ивана. Видел Седого.
Иван стоял столбом почти у самой черной стены. Крежень суетился возле
него, нервничал, приплясывал, дергал за рукав - он никогда себя так не вел,
это было непохоже на Седого. А из центра зала прямо на Ивана надвигалась -
да она шла прямо на него - женщина ослепительной красоты, в развевающихся
одеждах, высокой трехрогой короне, усеянной алмазами, в сверкающих цепях на
шее, груди и бедрах. Кеша не сразу узнал Ливу - каторжницу Ливадию Бэкфайер
Лонг по кличке Стрекоза. И он понял, что Гуг Хлодрик не бредит.
- Отпустите меня! - взревел Гуг.
Он рвался к своей любимой, но два его же охранника держали своего босса
мертвой хваткой, им было не до сантиментов, они обязаны были уберечь его от
неприятностей. Гуг рвался, ругался, скрипел своим протезом и зубами, грозил
всем адскими карами... И внезапно успокоился, когда увидал суетящегося
Говарда Буковски, тот вертелся веретеном возле остолбеневшего Ивана. И это
кинуло Гуга из жара в холод.
Он резким движением сбросил с себя и Акулу и Сая.
Сжал с силой кулаки.
- Ну, Седой, вот и пришел твой смертный час, падла!
Кеша увидал, как суетящийся возле Ивана Крежень вдруг стал багровым, как
хлынула у него изо рта кровь, как он повалился наземь. Но Иван даже не
шелохнулся, он все стоял статуей.
И тогда Гуг Хлодрик Буйный бросился к своей любимой.
Он бежал к ней, пошатываясь, раскидывая в стороны руки, будто распахивая
объятия. Он столько ждал этого часа, этого мига. Он знал, что они
встретятся, непременно встретятся! И вот она, вот! Она не видит его, но
сейчас, через секунду увидит, и замрет, и заулыбается, захохочет, заплачет,
все разу вместе, и они обнимутся, сольются в одно целое, чтобы уже не
разъединяться, не терять друг друга.
- Ли-ива-а-а!!!
Он налетел на нее как на титановую стену... и отскочил, упал на спину,
прямо под ноги черному с плетью. Тот огрел Гуга через плечо, огрел с
размаху, с вытягом.
- У-у, сука-а! - захрипел Гуг.
Он уже был на ногах. Одной левой он переломил черному хребет и швырнул
обмякшее тело в толпу. Он даже не взглянул на него. Он смотрел на свою
Ливочку и ничего не понимал.
А она смотрела на него. Смотрела своими черными, пустыми глазницами. И
она шла уже не на Ивана. А на Гуга Хлодрика. И тот шел ей навстречу.
- Иван! Очнись! - Кеша влепил завороженному такую затрещину, едва голова
не отвалилась.
- Что? Что случилось?! - вяло спросил Иван, выходя из забытья.
- Это она тебя, да?! - быстро спросил Кеша, указывая на жрицу.
- Не знаю. Ничего не знаю!
- Смотри! Она сейчас загубит этого забулдыгу! Быстрей!
Кеша бросился к Гугу Хлодрику. За ним несся опрометью ошалелый странный
пес. Следом окаменело, просыпаясь от дурмана вышагивал Иван.
Акула опередил Кешу. Он встал между Гугом и жрицей. И уже через секунду
он лежал с оторванной головой.
Был только легкий взмах руки и более ничего. Нечеловеческая, сатанинская
сила! В подземелье перестали визжать и выть даже самые взвинченные. Стало
тихо. Мертвенно тихо.
- Лива-а... - сипел остолбеневший Гуг.
Только он нарушал эту чудовищную тишину, и оттого она была еще
чудовищней.
Сай Дубина не струсил, он заступил место убитого, он встал там, где
недавно был Акула. Но он уже не рассчитывал на мощь своих бицепсов. В обеих
руках Сай держал парализаторы сдвоенные с ручными сигмаметами. Его трясло,
желваки ходили на скулах, по спине, обнаженной и мускулистой, тек ледяной
пот.
А жрица шла, медленно шла прямо на Гуга. Судя по всему, ее устраивала и
эта жертва.
- Не смей... - еле слышно сипел Гуг в спину Саю. - не смей!
Он еще держался, только ноги отказали, все плыло в тумане, хмель как
рукой сняло, но зато мозг сковало оцепенением. Он не понимал, что с ним
происходит, он видел только свою любимую... и еще спину Дубины.
Оба парализатора ухнули одновременно, вслед им ударили сигмаметы. Но
волна плазмы не дошла до жрицы смерти, отхлынула от нее и сожгла самого Сая
- лишь горсть черного пепла осталась на полу и два обожженных ствола.
Кеша остановился на бегу. Оборотень Хар налетел на него. Теперь ни они,
ни Иван не сомневались, что на Гуга надвигается сама смерть. Оставались
считанные метры, надо было что-то делать. Но когда Иван рванулся вперед,
Кеша ловко сбил его с ног. Нет! Не так! Тут надо иначе!
- Мой милый! - злобно процедила жрица, она же Ливадия Стрекоза,
приближаясь к застывшему Гугу. - Ну, обними же меня, обними!
Она подняла ладонь, поднесла ее к лицу седого, беспомощного викинга. И
тут Кеша выхватил из нагрудного клапана черный ледяной кубик. Швырнул его в
ведьму.
Та отвлеклась, обернулась. Хватило доли секунды, чтобы между ней и Гугом
выросла призрачная, дымчатая стена.
Под сводами прозвучал голос карлика Цая:
- Ее можно убить, Гуг! Ты меня знаешь, я врать не буду. Защитный слой
продержится двадцать секунд. Решай, после этого или ты мне дашь приказ
убить ее, или она убьет тебя. Ты слышишь меня? Это я, Цай ван Дау,
император Умаганги, твой кореш, Гуг! Осталось двенадцать секунд... решай.
Она тебя убьет! Сначала тебя. Потом Ивана! Это машина смерти! Она
запрограммирована на уничтожение вас обоих!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112