Сколь быстро ты достиг величия и
могущества, столь же скоро ты вновь будешь уничтожен."
Геродот, "История", 6,14
Лотос, дарующий забвение...
Лотос стер из памяти Ксеркса воспоминания об ужасном явлении
призрака. Вместе с тем он погрузил царя в апатию. Весь последующий день
владыка Парсы провел в полусне. Он почти не отреагировал на известие о
нападении киммерийцев, а затем словно сомнамбула равнодушно повторил в
присутствии братьев подсказанные ему Артабаном распоряжения об аресте
заговорщиков.
Действие наркотика прекратилось лишь к вечеру. Едва в голове царя
прояснилось, его охватил страх. Страх, которому Ксеркс не мог найти
объяснения. Страх, неизведанный ранее и в то же время смутно знакомый.
Огромная невидимая черная клешня страха сдавила сердце царя, заставляя его
кричать от ужаса. В былое время царь вызвал бы к себе Артабана, но после
событий, произошедших в последние два дня, он не доверял никому, даже
хазарапату. Поэтому Ксеркс послал за Гейром. Едва лекарь явился, владыка
велел приготовить для него бодрящее вино. Несчастный медик задрожал от
страха. Как объяснить великому царю, что хаому и прочие чудесные лекарства
похитил прельстившийся на тонкую резьбу ларца киммериец. Гейр не решился
рассказать об этом. К счастью, у него оказалась вытяжка горного мака,
которую он употреблял сам в мгновения грусти. Уронив в вино несколько
капель мутноватой жидкости, Гейр поднес бокал царю. Ксеркс торопливо
выпил. Но подозрительность и смутный страх не оставили его, и поэтому он
сказал лекарю:
- Сегодня ты будешь спать в моей опочивальне. Не возражай! -
пригрозил царь, видя, что лекарь порывается открыть рот. - Если от твоего
лекарства со мной что-нибудь случится, бессмертные изрубят тебя на тысячу
мелких кусочков.
От этих слов ноги Гейра затряслись мелкой дрожью. Царю это
понравилось. Он посмотрел на лекаря значительно доброжелательнее и
добавил:
- Сейчас слуги принесут тебе ложе.
Наркотик подействовал быстро. Вскоре царь стал клевать носом.
Приказав слугам омыть его дородное тело, он облачился в ночную рубаху и в
тот же миг уснул. Постельничий с помощью лекаря положил царя на ложе и
укрыл его покрывалом из верблюжьей шерсти. Затем слуга пожелал Гейру
доброй ночи и удалился.
В опочивальне было душно. Окна, наглухо закрытые по приказу царя, не
давали притока свежего воздуха. Помаргивая, Гейр смотрел на слегка
коптящие свечи. Глаза его то и дело сонно смыкались, но напуганный
угрозами царя ум настаивал на бодрствовании.
Должно быть, было уже далеко за полночь, когда глаза Гейра уловили
какое-то зыбкое движение. Прямо у царского ложа возникла зыбкая тень.
Нависнув над спящим, она принимала все более отчетливые очертания, пока не
превратилась в гигантскую, облаченную в черную одежду, фигуру.
Насмерть перепуганный лекарь хотел вскрикнуть, но горло сжала
удушливая спазма, а затем незнакомец повернул свое лицо к Гейру и кричать
вообще расхотелось. Более страшного лица врачеватель не видел никогда в
своей жизни. На нем застыло выражение нечеловеческой жестокости, черные
губы кривились в усмешке, обнажая огромные черные же клыки. Глаза чудовища
были подобны бездонной ночи.
Заставив случайного свидетеля подавиться страхом, незваный гость
обернулся к царю. Лекарь не видел, что он сделал, но Ксеркс мгновенно
проснулся. Он раскрыл рот, но подобно Гейру не смог издать ни звука. В
глазах царя застыл неописуемый ужас.
Тогда черный человек негромко заговорил. Голос его был подобен
скрежету пыточных колес.
- Царь, ты сделал большую ошибку, не вняв моим словам. Сейчас я
намерен наказать тебя. Вот эти когти, - чудовище поднесло к лицу Ксеркса
огромную руку, на которой вдруг быстро выросли огромные черные когти, -
вырвут твою плоть. Отныне ты не сможешь любить ни одну женщину!
- Нет! - лишь сумел прошептать Ксеркс.
Огромная рука пронзила одеяло и вырвала из-под него окровавленный
комок. Царь исторг истошный безмолвный крик.
- Это последнее предупреждение. Если не одумаешься, с тобой будет вот
что!
Гость повернулся к Гейру. Глаза его вспыхнули ослепительным пламенем.
Огненный вихрь поглотил Гейра, окутав ложе лекаря черным смрадным дымом.
Когда дым рассеялся, выяснилось, что лекарь бесследно исчез. Лишь смятые
простыни свидетельствовали, что мгновение назад на них лежал человек, а
покрывало хранило форму тела несчастного лекаря.
- Так будет и с тобой! - повторил гость.
Он сцепил пальцы рук и в тот же миг исчез.
И лишь тогда царь завизжал. От боли, страха и унижения, чувствуя, как
его постель пропитывается теплой, остро пахнущей жидкостью.
- Плоть! Моя мужская плоть! - взывал он к вбежавшему Артабану. -
Призрак лишил меня мужской плоти!
Начальник дворцовой стражи рывком сдернул с Ксеркса покрывало и не
сдержал усмешки.
- Успокойся, повелитель. Все на месте. Но... - Артабан замолчал.
Ксеркс осмелился поднять голову и посмотреть туда, где начинались
ноги, где было тепло от крови.
О ужас! То была не кровь. Царь лежал в луже собственной мочи. Ксеркс
застонал.
Артабан тем временем окриком выгнал из опочивальни сбежавшихся слуг и
воинов. Они остались наедине, да из темноты угла комнаты внезапно
появилась стройная женская фигурка. Когда свет упал на лицо, Ксеркс узнал
Таллию. Ионийка бесцеремонно рассмотрела конфуз царя и звонко
расхохоталась. Насмерть перепуганный Ксеркс даже не подумал о том, чтобы
покарать дерзкую насмешницу.
Тяжело дыша, он лежал в собственных испражнениях. Не скрывающий
своего презрения Артабан стоял у царского ложа.
- А лекарь? - вдруг вспомнил Ксеркс.
- Что лекарь?
- Призрак забрал его!
Артабан снисходительно улыбнулся. Так улыбаются словам детей или
душевнобольных.
- Повелителю пригрезилось. Несчастный Гейр пал жертвой налета
киммерийцев. Его тело уже отдали священным собакам Ахурамазды.
Ксеркс внимательно посмотрел на начальника стражи. Что-то в его
облике было незнакомо царю. В голосе Артабана появились какие-то новые
нотки, он помолодел и даже - царь мог поклясться - раздался в плечах.
Затем Ксеркс перевел взгляд на ликующую Таллию. И понял. Если не все, то
очень многое.
- Артабан, - сказал Ксеркс бесцветным голосом. Вельможа, изобразив на
лице усердное внимание, наклонился к царю. - Завтра мы начинаем собирать
войско против эллинов.
- Не смею противиться воле мудрого повелителя, - ответил хазарапат.
Чтобы не видеть его насмешливой улыбки, Ксеркс смежил веки. И перед
ним вновь предстал призрак.
Он будет являться царю еще долгих шесть лет.
Если наверху властвовал опирающийся на копья бессмертных царь, то под
землей царями были воры. И первый среди них, царь воров Отшем. Он никогда
не лез в вожаки и не стремился получить двойную долю. Но не было такого
запора, который мог бы устоять перед ловкими руками Отшема, не было такого
препятствия, что оказалось бы неодолимым для его сноровки, не создана еще
была ловушка, которую бы не смог разгадать его хитрый ум. И не было во
всей Парсе вора, знавшего столь досконально подземные ходы, как знал их
Отшем.
Поразив воображение спартанского царя великолепием парсийской
сокровищницы Отшем тут же увел его оттуда. Будучи весьма частым гостем в
этой зале, он знал, что через ровные отрезки времени, отмеренные песочными
часами, ее обходят вооруженные стражники, проверяя, не пробрался ли в
казнохранилище какой-нибудь ловкий вор.
Поэтому беглецы покинули, хотя и не без сожаления, сокровищницу,
захватив лишь пару горстей легковесных золотых дариков, да три драгоценных
чаши. Отшем тщательно замаскировал потайную дыру массивным сундуком.
- Здесь красиво, но золото, увы, не наполнит наших желудков, - сказал
он, и его спутники тут же почувствовали сильный голод. Немудрено, они ели
рано утром, а сейчас уже, по-видимому, подступало время вечерней трапезы.
Не тратя время на пустые разговоры, Отшем проник в кладовую, где хранились
мясные окорока и колбасы. После этого он навестил еще одну залу,
разжившись двумя здоровенными сырами. В фруктовой кладовой он прихватил
пару дынь и мешок сушеных фиников. Основательно нагрузив себя и своих
спутников, Отшем повел их в одно, как он выразился, местечко, где можно
было славно провести время.
Местечком этим, как сразу заподозрил Демарат, оказался винный погреб.
Попасть в него оказалось потруднее, чем в царскую сокровищницу, потому что
пришлось миновать зал, где хранилось молодое вино, расходуемое для
обыденных нужд дворца. Здесь сновали слуги и по мнению Отшема было слишком
шумно. Кроме того, царь воров оказался гурманом и наотрез отказался пить
вино, предназначенное для дворцовых слуг.
- Что я вам, какой-нибудь бессмертный или казначей?! Царские виноделы
мешают в эту бурду всякую несусветную пакость, вроде дубовой коры - для
крепости.
Довольно безрассудно рискуя жизнями, они пробрались в подвал, где
хранилось выдержанное вино. По совету Отшема заговорщики остановили свое
внимание на огромной, в два человеческих роста, винной бочке с черным
вином. Расстелив плащи, они уселись прямо за вожделенной емкостью. Отшем
выстругал из деревянной щепы затычку и лишь после этого пробил бочку
сильным ударом ножа. Наполнив золотые кубки, он заткнул бочку
импровизированной пробкой, пояснив:
- А не то вино вытечет и на полу будет здоровенная лужа. Тогда я не
смогу вернуться сюда еще раз.
Вино, как и обещал Отшем, оказалось превосходным. Демарат ни разу не
пробовал такого на царских пирах. Когда он сказал об этом Отшему, царь
воров заверил его, что никогда и не попробует, так как самые лучшие вина
исчезают в глотках самих виноделов.
Выпив пару кубков, Отшем стал разговорчив и поведал Демарату немало
интересного. Поначалу он пожаловался на дороговизну и плохое качество
парсийского вина. И то, и другое соответствовало истине. Арии лишь недавно
пристрастились к вину - прежде винопитие порицалось магами - и стали
выращивать лозу. До этого они довольствовались ячменным пивом.
Горячительные напитки в Парсе действительно стоили несоизмеримо больше,
чем в Элладе или, скажем, Кемте. Стоимость кувшина пива была равна
стоимости кура [кур - древнеперсидская мера объема, равная 150 литрам]
ячменя или фиников, а кувшин паршивого вина стоил в десять раз дороже.
Любитель пропустить чарочку, Отшем пожаловался, что бедняк часто не в
состоянии позволить себе кружку пива. Демарат пожал плечами, подумав, что
парсийский крестьянин не всегда может позволить себе кусок ячменного
хлеба. Так как гастрономический вопрос не слишком интересовал царя, он
спросил у Отшема про подземные ходы.
Вор поведал спартиату немало интересного. Оказалось, что часть ходов
существовала еще до того, как Парса приняла нынешний облик. Под слоем
земли и песка находились богатые залежи камня. Строители использовали этот
камень для возведения дворцов и крепостных стен и прорыли под землей
многочисленные тоннели, которые составили большую часть подземного города.
Еще несколько подземных ходов были прорыты по приказу царя Дария. Он
намеревался использовать их в случае волнений или осады Парсы вражескими
войсками. По этим тоннелям можно было быстро перебросить отряды воинов, а
в случае, если положение станет безвыходным, бежать из города. Когда же
Парса усилилась, волнения и вторжения перестали угрожать ей. Царские
тоннели забросили, а чертежи их были утеряны. И, наконец, множество ходов
было прорыто разбойным людом Каранды. Почти все они вели к царской
сокровищнице или в казнохранилища храмов. Поначалу эти ходы были известны
многим карандинским ворам, но со временем большинство обладателей этой
тайны закончили свою жизнь на виселице или кресте, и лишь немногие
старожилы могли определить, какой ход ведет во дворец, а какой в казармы
сирийского полка, где ранее помещался бордель храма Иштар.
Отшем, смакуя, рассказывал о своих приключениях в подземных
переходах, о добыче, которую он не раз приносил из царской сокровищницы.
Его товарищ, ослабший от потери крови, к тому времени уснул. Заметив это
вор стал откровеннее, позволив себе раскрыть многие воровские секреты.
Демарат с интересом присматривался к ловкому вору, подумав, что из Отшема
мог бы выйти мудрый государственный муж или неплохой полководец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
могущества, столь же скоро ты вновь будешь уничтожен."
Геродот, "История", 6,14
Лотос, дарующий забвение...
Лотос стер из памяти Ксеркса воспоминания об ужасном явлении
призрака. Вместе с тем он погрузил царя в апатию. Весь последующий день
владыка Парсы провел в полусне. Он почти не отреагировал на известие о
нападении киммерийцев, а затем словно сомнамбула равнодушно повторил в
присутствии братьев подсказанные ему Артабаном распоряжения об аресте
заговорщиков.
Действие наркотика прекратилось лишь к вечеру. Едва в голове царя
прояснилось, его охватил страх. Страх, которому Ксеркс не мог найти
объяснения. Страх, неизведанный ранее и в то же время смутно знакомый.
Огромная невидимая черная клешня страха сдавила сердце царя, заставляя его
кричать от ужаса. В былое время царь вызвал бы к себе Артабана, но после
событий, произошедших в последние два дня, он не доверял никому, даже
хазарапату. Поэтому Ксеркс послал за Гейром. Едва лекарь явился, владыка
велел приготовить для него бодрящее вино. Несчастный медик задрожал от
страха. Как объяснить великому царю, что хаому и прочие чудесные лекарства
похитил прельстившийся на тонкую резьбу ларца киммериец. Гейр не решился
рассказать об этом. К счастью, у него оказалась вытяжка горного мака,
которую он употреблял сам в мгновения грусти. Уронив в вино несколько
капель мутноватой жидкости, Гейр поднес бокал царю. Ксеркс торопливо
выпил. Но подозрительность и смутный страх не оставили его, и поэтому он
сказал лекарю:
- Сегодня ты будешь спать в моей опочивальне. Не возражай! -
пригрозил царь, видя, что лекарь порывается открыть рот. - Если от твоего
лекарства со мной что-нибудь случится, бессмертные изрубят тебя на тысячу
мелких кусочков.
От этих слов ноги Гейра затряслись мелкой дрожью. Царю это
понравилось. Он посмотрел на лекаря значительно доброжелательнее и
добавил:
- Сейчас слуги принесут тебе ложе.
Наркотик подействовал быстро. Вскоре царь стал клевать носом.
Приказав слугам омыть его дородное тело, он облачился в ночную рубаху и в
тот же миг уснул. Постельничий с помощью лекаря положил царя на ложе и
укрыл его покрывалом из верблюжьей шерсти. Затем слуга пожелал Гейру
доброй ночи и удалился.
В опочивальне было душно. Окна, наглухо закрытые по приказу царя, не
давали притока свежего воздуха. Помаргивая, Гейр смотрел на слегка
коптящие свечи. Глаза его то и дело сонно смыкались, но напуганный
угрозами царя ум настаивал на бодрствовании.
Должно быть, было уже далеко за полночь, когда глаза Гейра уловили
какое-то зыбкое движение. Прямо у царского ложа возникла зыбкая тень.
Нависнув над спящим, она принимала все более отчетливые очертания, пока не
превратилась в гигантскую, облаченную в черную одежду, фигуру.
Насмерть перепуганный лекарь хотел вскрикнуть, но горло сжала
удушливая спазма, а затем незнакомец повернул свое лицо к Гейру и кричать
вообще расхотелось. Более страшного лица врачеватель не видел никогда в
своей жизни. На нем застыло выражение нечеловеческой жестокости, черные
губы кривились в усмешке, обнажая огромные черные же клыки. Глаза чудовища
были подобны бездонной ночи.
Заставив случайного свидетеля подавиться страхом, незваный гость
обернулся к царю. Лекарь не видел, что он сделал, но Ксеркс мгновенно
проснулся. Он раскрыл рот, но подобно Гейру не смог издать ни звука. В
глазах царя застыл неописуемый ужас.
Тогда черный человек негромко заговорил. Голос его был подобен
скрежету пыточных колес.
- Царь, ты сделал большую ошибку, не вняв моим словам. Сейчас я
намерен наказать тебя. Вот эти когти, - чудовище поднесло к лицу Ксеркса
огромную руку, на которой вдруг быстро выросли огромные черные когти, -
вырвут твою плоть. Отныне ты не сможешь любить ни одну женщину!
- Нет! - лишь сумел прошептать Ксеркс.
Огромная рука пронзила одеяло и вырвала из-под него окровавленный
комок. Царь исторг истошный безмолвный крик.
- Это последнее предупреждение. Если не одумаешься, с тобой будет вот
что!
Гость повернулся к Гейру. Глаза его вспыхнули ослепительным пламенем.
Огненный вихрь поглотил Гейра, окутав ложе лекаря черным смрадным дымом.
Когда дым рассеялся, выяснилось, что лекарь бесследно исчез. Лишь смятые
простыни свидетельствовали, что мгновение назад на них лежал человек, а
покрывало хранило форму тела несчастного лекаря.
- Так будет и с тобой! - повторил гость.
Он сцепил пальцы рук и в тот же миг исчез.
И лишь тогда царь завизжал. От боли, страха и унижения, чувствуя, как
его постель пропитывается теплой, остро пахнущей жидкостью.
- Плоть! Моя мужская плоть! - взывал он к вбежавшему Артабану. -
Призрак лишил меня мужской плоти!
Начальник дворцовой стражи рывком сдернул с Ксеркса покрывало и не
сдержал усмешки.
- Успокойся, повелитель. Все на месте. Но... - Артабан замолчал.
Ксеркс осмелился поднять голову и посмотреть туда, где начинались
ноги, где было тепло от крови.
О ужас! То была не кровь. Царь лежал в луже собственной мочи. Ксеркс
застонал.
Артабан тем временем окриком выгнал из опочивальни сбежавшихся слуг и
воинов. Они остались наедине, да из темноты угла комнаты внезапно
появилась стройная женская фигурка. Когда свет упал на лицо, Ксеркс узнал
Таллию. Ионийка бесцеремонно рассмотрела конфуз царя и звонко
расхохоталась. Насмерть перепуганный Ксеркс даже не подумал о том, чтобы
покарать дерзкую насмешницу.
Тяжело дыша, он лежал в собственных испражнениях. Не скрывающий
своего презрения Артабан стоял у царского ложа.
- А лекарь? - вдруг вспомнил Ксеркс.
- Что лекарь?
- Призрак забрал его!
Артабан снисходительно улыбнулся. Так улыбаются словам детей или
душевнобольных.
- Повелителю пригрезилось. Несчастный Гейр пал жертвой налета
киммерийцев. Его тело уже отдали священным собакам Ахурамазды.
Ксеркс внимательно посмотрел на начальника стражи. Что-то в его
облике было незнакомо царю. В голосе Артабана появились какие-то новые
нотки, он помолодел и даже - царь мог поклясться - раздался в плечах.
Затем Ксеркс перевел взгляд на ликующую Таллию. И понял. Если не все, то
очень многое.
- Артабан, - сказал Ксеркс бесцветным голосом. Вельможа, изобразив на
лице усердное внимание, наклонился к царю. - Завтра мы начинаем собирать
войско против эллинов.
- Не смею противиться воле мудрого повелителя, - ответил хазарапат.
Чтобы не видеть его насмешливой улыбки, Ксеркс смежил веки. И перед
ним вновь предстал призрак.
Он будет являться царю еще долгих шесть лет.
Если наверху властвовал опирающийся на копья бессмертных царь, то под
землей царями были воры. И первый среди них, царь воров Отшем. Он никогда
не лез в вожаки и не стремился получить двойную долю. Но не было такого
запора, который мог бы устоять перед ловкими руками Отшема, не было такого
препятствия, что оказалось бы неодолимым для его сноровки, не создана еще
была ловушка, которую бы не смог разгадать его хитрый ум. И не было во
всей Парсе вора, знавшего столь досконально подземные ходы, как знал их
Отшем.
Поразив воображение спартанского царя великолепием парсийской
сокровищницы Отшем тут же увел его оттуда. Будучи весьма частым гостем в
этой зале, он знал, что через ровные отрезки времени, отмеренные песочными
часами, ее обходят вооруженные стражники, проверяя, не пробрался ли в
казнохранилище какой-нибудь ловкий вор.
Поэтому беглецы покинули, хотя и не без сожаления, сокровищницу,
захватив лишь пару горстей легковесных золотых дариков, да три драгоценных
чаши. Отшем тщательно замаскировал потайную дыру массивным сундуком.
- Здесь красиво, но золото, увы, не наполнит наших желудков, - сказал
он, и его спутники тут же почувствовали сильный голод. Немудрено, они ели
рано утром, а сейчас уже, по-видимому, подступало время вечерней трапезы.
Не тратя время на пустые разговоры, Отшем проник в кладовую, где хранились
мясные окорока и колбасы. После этого он навестил еще одну залу,
разжившись двумя здоровенными сырами. В фруктовой кладовой он прихватил
пару дынь и мешок сушеных фиников. Основательно нагрузив себя и своих
спутников, Отшем повел их в одно, как он выразился, местечко, где можно
было славно провести время.
Местечком этим, как сразу заподозрил Демарат, оказался винный погреб.
Попасть в него оказалось потруднее, чем в царскую сокровищницу, потому что
пришлось миновать зал, где хранилось молодое вино, расходуемое для
обыденных нужд дворца. Здесь сновали слуги и по мнению Отшема было слишком
шумно. Кроме того, царь воров оказался гурманом и наотрез отказался пить
вино, предназначенное для дворцовых слуг.
- Что я вам, какой-нибудь бессмертный или казначей?! Царские виноделы
мешают в эту бурду всякую несусветную пакость, вроде дубовой коры - для
крепости.
Довольно безрассудно рискуя жизнями, они пробрались в подвал, где
хранилось выдержанное вино. По совету Отшема заговорщики остановили свое
внимание на огромной, в два человеческих роста, винной бочке с черным
вином. Расстелив плащи, они уселись прямо за вожделенной емкостью. Отшем
выстругал из деревянной щепы затычку и лишь после этого пробил бочку
сильным ударом ножа. Наполнив золотые кубки, он заткнул бочку
импровизированной пробкой, пояснив:
- А не то вино вытечет и на полу будет здоровенная лужа. Тогда я не
смогу вернуться сюда еще раз.
Вино, как и обещал Отшем, оказалось превосходным. Демарат ни разу не
пробовал такого на царских пирах. Когда он сказал об этом Отшему, царь
воров заверил его, что никогда и не попробует, так как самые лучшие вина
исчезают в глотках самих виноделов.
Выпив пару кубков, Отшем стал разговорчив и поведал Демарату немало
интересного. Поначалу он пожаловался на дороговизну и плохое качество
парсийского вина. И то, и другое соответствовало истине. Арии лишь недавно
пристрастились к вину - прежде винопитие порицалось магами - и стали
выращивать лозу. До этого они довольствовались ячменным пивом.
Горячительные напитки в Парсе действительно стоили несоизмеримо больше,
чем в Элладе или, скажем, Кемте. Стоимость кувшина пива была равна
стоимости кура [кур - древнеперсидская мера объема, равная 150 литрам]
ячменя или фиников, а кувшин паршивого вина стоил в десять раз дороже.
Любитель пропустить чарочку, Отшем пожаловался, что бедняк часто не в
состоянии позволить себе кружку пива. Демарат пожал плечами, подумав, что
парсийский крестьянин не всегда может позволить себе кусок ячменного
хлеба. Так как гастрономический вопрос не слишком интересовал царя, он
спросил у Отшема про подземные ходы.
Вор поведал спартиату немало интересного. Оказалось, что часть ходов
существовала еще до того, как Парса приняла нынешний облик. Под слоем
земли и песка находились богатые залежи камня. Строители использовали этот
камень для возведения дворцов и крепостных стен и прорыли под землей
многочисленные тоннели, которые составили большую часть подземного города.
Еще несколько подземных ходов были прорыты по приказу царя Дария. Он
намеревался использовать их в случае волнений или осады Парсы вражескими
войсками. По этим тоннелям можно было быстро перебросить отряды воинов, а
в случае, если положение станет безвыходным, бежать из города. Когда же
Парса усилилась, волнения и вторжения перестали угрожать ей. Царские
тоннели забросили, а чертежи их были утеряны. И, наконец, множество ходов
было прорыто разбойным людом Каранды. Почти все они вели к царской
сокровищнице или в казнохранилища храмов. Поначалу эти ходы были известны
многим карандинским ворам, но со временем большинство обладателей этой
тайны закончили свою жизнь на виселице или кресте, и лишь немногие
старожилы могли определить, какой ход ведет во дворец, а какой в казармы
сирийского полка, где ранее помещался бордель храма Иштар.
Отшем, смакуя, рассказывал о своих приключениях в подземных
переходах, о добыче, которую он не раз приносил из царской сокровищницы.
Его товарищ, ослабший от потери крови, к тому времени уснул. Заметив это
вор стал откровеннее, позволив себе раскрыть многие воровские секреты.
Демарат с интересом присматривался к ловкому вору, подумав, что из Отшема
мог бы выйти мудрый государственный муж или неплохой полководец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178