Мы намеревались встретиться с вожаками одной ватаги, крупной и влиятельной. Договаривались о согласовании действий, возможно даже объединении сил. Работали аж с начала лета, все было проверено и перепроверено… А на подходе к месту встречи ждала засада. Не какие-нибудь туполобые барокары, лучшие волкодавы из числа мелонгов и здешних… прихвостней. Ведь не случайно же они вышли в лес погулять, так?
– Считаете, вас продали… партнеры? – спокойно поинтересовался Кабо.
– Именно.
– На каком основании? Близость мест готовившейся встречи и засады? Слабый аргумент. И что вы хотите с изменщиками учинить? Вырезать поголовно? А если их выследили и захватили еще раньше, чем вас? Качаются нынче где-нибудь на березах…
– Как же, качаются… – Старик помрачнел. – По словам Джангеса, до сих пор на каждом перекрестке пустозвоны шепчутся: «Новый вождь объявился, заступник обиженных! Собираются армии Третьего Восстания! Вставайте все под знамена Ааля!»…
– Ааля? – вскинулся Шагалан. – Большого Ааля?
– Его самого. Про него и говорил.
– В чем теперь-то дело? – Кабо внимательнее отнесся к реакции друга.
Шагалан покачал головой:
– Тесен мир. Освобождать вас, господин атаман, из неволи я пустился прямо из ватаги Большого Ааля.
Сегеш так и замер с разинутым ртом. Более того, в своем закутке внезапно встрепенулся якобы дремавший Джангес. Он резко вдвинул лицо в ореол света, и единственный глаз впился в юношу отнюдь не дружелюбно.
– И какие же, позвольте узнать, отношения у вас, сударь, с этими… этим отребьем? – произнес он хрипло. Руки повстанца скрывала темнота, но Шагалан не сомневался, что они сжимают сейчас оружие.
– Оставь парня, Джангес! – холодно и властно бросил Кабо, чуть заметно подбираясь.
– Расслабьтесь, господа! – Шагалан, не намеревавшийся прятаться за чужим плечом, улыбнулся и развел над столом пустые ладони. Жест не такой уж безобидный, однако выглядел совершенно мирным. – Вы не до конца осознаете, чем мы занимались в последние месяцы. Разрешите, объясню: в поисках достойных союзников мы посетили с дюжину хоть сколько-нибудь значительных ватаг. Да, большинство из них далеки от борьбы с захватчиками, иные просто оказались скопищем негодяев. И что с того? Все нужно было проверить. Вы поставите те визиты нам в упрек?
Сегеш первым притушил взор. За ним и Джангес, подозрительно косясь, отстранился во мрак.
– Кстати, – усмехнулся Шагалан, – мне сообщил о вашем пленении, господин атаман, лично Ааль. Выходит, если б не он, вы готовились бы сейчас к свиданию с виселицей… или дыбой.
– Если бы не этот мерзавец… – неожиданно рыкнул старик, и от него, неизменно такого мягкого, дохнуло жгучей ненавистью. – Если б не он, я никогда бы не очутился в тех казематах! Он заплатит своей гнилой кровью за подлое предательство!
– Понятно, – кивнул разведчик бесстрастно. – Только прежде чем идти выпускать кишки всем подряд, давайте сядем и спокойно обсудим эту затею.
– Чего здесь обсуждать? – глухо донеслось из угла Джангеса. – За подобное вероломство существует единственное наказание – смерть.
– Обсуждать всегда есть чего. Сели? Начнем по порядку и сдерживая эмоции. Откуда вы взяли, сир, будто Ааль продал вас мелонгам?
– А откуда взяться засаде посередь леса, грамотной и многочисленной? – ответил вопросом на вопрос Сегеш. – Теми тропами мы вообще шли впервые, края вокруг пустынные, дикие.
– Но почему именно Ааль?
– Мы же не полные идиоты, господин Шагалан. В ватагах о переговорах знали… должны были знать не более пяти человек. А уж о точном месте встречи – лишь двое-трое. Место выбиралось каждый раз новое, предугадать его постороннему невозможно. На кого же тогда прикажете думать?
– Хм, неплохо. Не сочтите себя оскорбленным, сир, но как насчет собственных людей?
– Грешить на кого-то из своих? Чушь!… Кого мне подозревать? Джангеса, спасшего ватагу от истребления? Или Шургу, взлелеявшего побег в Галаге?
Шагалан коротко переглянулся с Кабо:
– Полагаю, имена внушают доверие.
– И за то спасибо, – фыркнули из угла. – А вообще, за каким лешим вы так старательно выгораживаете этого Ааля? Неужели сильно по душе пришелся?
– Нет, – вздохнул Шагалан после секундного размышления, – скорее наоборот. Я провел у него дня два… Странный человек. И странная ватага.
– Я так и чуял! – хлопнул по столу атаман, но юноша продолжал, не прерываясь:
– Надеюсь, не обидитесь, если скажу, что все виденные мной ватаги похожи друг на друга. Одни чуть беднее, другие – удачливей и богаче. Но тем не менее все, и повстанцы, и откровенные бандиты живут подобно волкам: кого-то дерут, от кого-то бегают. Ааль… У него иначе. Он никого не боится, поселился, почти не таясь, на постоянном месте. Отстроил солидную деревню в лесу.
– Настолько могуч? – спросил Кабо.
– По моим прикидкам, у него не более пяти десятков человек. – От Шагалана не укрылась злая усмешка, скользнувшая при этих словах по губам Сегеша. – Хорошо вооружены, одеты, обуты. С деньгами вовсе никаких трудностей.
– Знать, мелонги неплохо заплатили за наши шкуры, – буркнул атаман.
– Как бойцы? – Кабо был по-прежнему сух и деловит.
– Ничего особенного. Вероятно, сыщется пяток приличных рубак, остальные – заурядны.
– Вот и славно… – Сегеш потер руки. – Раздавим гадину прямо в смердящем гнезде. Сможешь провести нас туда, брат?
Шагалан молча посмотрел на старика, потом в яростно блестевший из темноты глаз Джангеса.
– Провести смогу. Но, во-первых, мы собирались наведаться в Галагу. В отличие от Ааля, там ждать не будут. А во-вторых… устраивать бойню с ватагой Ааля я вам не позволю.
– Какого черта?! – не удержавшись, вскочил одноглазый.
– Сядь… брат, – ледяным голосом одернул его юноша. – Вижу, жажда возмездия застит вам разум, господа. Мыслите, Ааль продал вас мелонгам? А вот я, на которого Джангес глядит зверем, подозреваю сейчас большее. Ааль так смело себя ведет, поскольку убежден – власти ни за что его не тронут… – Части головоломки валились теперь сами, с каждым словом складывались, щелкая, в единое, монолитное целое.
– То есть? – Атаман опешил.
– Они заключили союз. Взаимовыгодный, надо признать. Мелонги закрывают глаза на шалости удальцов Ааля, не замечают у себя под носом, а то и подкармливают золотом.
– А взамен?
Шагалан пожал плечами:
– Вы же умный человек, господин Сегеш.
– Они… – старик, будто лишившись разом сил, обмяк на лавке, – выдают врагам повстанцев… – Запустил пальцы в жидкие волосы. – Привлекают вожаков на переговоры и сдают!
– Потому и трубят на всех углах! – подхватил Джангес. – Из кожи вон лезут, распинаясь о необходимости объединения.
– Точно-точно. Слушайте, ведь Ааль недавно явился с севера. А там незадолго перед этим погиб бедняга Макоун! Неужели тоже дело рук предателя?
– Доподлинно это известно, пожалуй, лишь самому Аалю, – ответил Шагалан.
– Тогда никаких колебаний! – Сегеш снова встрепенулся. – Завтра же выступать и одним ударом… Что опять не так?
– Напрасной резни не будет, господин атаман.
– Но ты же сам сказал…
– Также я сказал, что провел у Ааля два дня. Кое с кем пообщался, кое к кому присмотрелся. А отсюда второе устойчивое впечатление: далеко не все из ватажников в курсе интриг вожаков. Многие… Не знаю, готовы ли они драться за свободу, но до жизни предательством опустились бы вряд ли.
Сегеш печально покачал головой:
– Как можно быть наперед уверенным?
– Молод ты еще, брат, доверчив, – фыркнул из темноты Джангес. – Обвели тебя вокруг пальца, разыграли, прикинулись милыми и пушистыми. Часом, среди тех добрых знакомых бабы нет? Угадал?
– Имеется и баба, – подтвердил невозмутимый Шагалан. – Только сути это не меняет. Я настаиваю – большинство в отряде Ааля не догадывается о своей работе на благо завоевателей. Даже если кто-то невольно и помогал мелонгам, они не заслужили позорной смерти наравне с истинными предателями. Если же мы пойдем гурьбой на штурм деревни, то просто вынудим бедолаг защищать свой дом.
– Великолепно. И как же предлагаешь их разбирать на чистых и нечистых?
– А ты подумай сам, брат, сколько человек может быть там осведомлено о связи с властями? Так, чтобы остальной народ за долгие месяцы ничего не заподозрил? Один? Вообразимо и это. Двое-трое? Допускаю. Пятеро? Или десяток?
– Толпой секрета не убережешь, – произнес Кабо. – Как замечают на юге, «что знают трое – знает свинья». Да и зачем посвящать в тайну многих? Ведь молчание должно и оплачиваться соответственно. Нет, если у Ааля дело поставлено разумно, то предателей там от силы человек пять. И наверняка из числа самого высшего руководства. Именно они ведут переговоры, накапливают сведения, а затем совершают грязную работу чужими руками, прячась в тени. У тебя, Шагалан, есть кто-нибудь на подозрении?
– Пока двое. В первую очередь, бесспорно, сам Ааль.
– Очень красиво и благопристойно, – опять высунулся раздраженный Джангес. – Но нам-то нужно действовать быстро, покуда эти шакалы не продали еще кого! Сколько вы намерены изучать их, выявляя поодиночке?
– Тут Джангес прав, – кивнул Кабо. – Если ты уверен в Аале, брат, следует взять его и… побеседовать. С пристрастием.
– А лучше, – Сегеш подхватил тотчас, – повязать всю их верхушку. Пускай получат то, на что обрекали нас.
Шагалан вздохнул:
– Да-да. Вот только я не уверен полностью даже в Аале. Поймите, друзья, всегда остается шанс, что та засада была случайностью. Или плодом трудов какого-нибудь мелкого лазутчика. Про Макоуна вовсе ничего не известно толком. Что мы вытянем из Ааля? Кого он очернит под пыткой? И что делать потом, если он вдруг окажется невиновным? Извиниться и отпустить?
– Ну и как нее прикажешь нам, в конце концов, поступать?
– Нужны доказательства. Надежные. Хотя бы на одного из предателей.
– О чем ты говоришь? Кому мы должны что-то доказывать?
– Самим себе, сир.
Шагалан ответил так твердо, что старик замешкался, однако не сдался:
– И какие же доказательства ты сочтешь надежными?
– Связь. Прямое сношение с врагом.
– Точно, – откликнулся Кабо. – Я тоже не вижу иной зацепки. Любой прочий грешок всегда удастся оправдать оплошностью, неведением, глупостью, наконец. Воистину уязвимо у Ааля лишь одно место – связь с мелонгами, желательно личная.
– Совсем ополоумела молодежь, – крякнул с досады Сегеш. – Какая, к чертям, связь?! Да простит Создатель… Убежден, сам Ааль за этот год ни одного варвара в глаза не видел! К чему бессмысленный риск? Такие дела проворачиваются тоньше и хитрее, господа. С двух сторон съезжаются в лесу доверенные гонцы, обмениваются десятком фраз и тихо расстаются. Все! С какого бока вы их ухватите? Отследить встречу трудно, доказать ее злокозненность – почти невозможно, а уж притянуть гонца к главарям – подавно. Они просто объявят его наветчиком да шпионом, сами быстро состряпают казнь и заметут следы!
– Насчет безвестного гонца не уверен – вожди способны сэкономить на нем, выезжая, допустим, поочередно. Но есть тут и еще один момент… – Кабо покосился на друга. – Никто ведь не знает, как часто они выходят на связь. Сколько нам придется наблюдать за каждым шевелением? День? Неделю? Или месяц? А если Ааль почует недоброе и предпочтет затаиться? Год?
– А если альтернатива – всеобщая бойня? – эхом отозвался Шагалан.
– Стало быть, мы не должны ничего ждать. Понимаешь меня?
– Да. Нужна провокация. Нужно сделать так, чтобы Ааль опрометью бросился вызывать своих хозяев, забыв о всякой осторожности. Я даже представляю, брат, какое известие могло бы так подействовать…
Кабо опять вперился в глаза друга и через секунду мотнул головой:
– Ни за что.
– Да о чем вы, собственно? – нетерпеливо заерзал в углу Джангес.
Кабо, подумав, пояснил:
– Я вообще-то подразумевал иное: соблазнить Ааля бежавшим на свободу Сегешем. Выдать как бы невзначай какую-нибудь вашу, атаман, залежку. Хоть бы и вымышленную. По-моему, хорошая приманка.
– Хорошая, – вздохнул Шагалан, – но не безупречная. С Сегешем Ааль уже выполнил раз свою работу. Теперь он волен как заинтересоваться новой наградой, так и решить не ввязываться. Отойти до поры в тень, затаиться, как ты сам описывал. В любом случае у него не будет особых причин суетиться, а без суеты не будет и ошибок. У меня другое предложение: Ааль должен проведать о готовящемся покушении на Гонсета. Нашем покушении.
– Может, еще пригласите его принять участие? – хмыкнул Джангес, но юноши не слушали.
– Ты понимаешь, чего добиваешься, брат? – жестко изрек Кабо. – Разменять устранение опаснейшего нашего врага на изобличение заурядного предателя? Да за голову Гонсета не жаль заплатить даже избиением всего отряда Ааля, включая собак и лошадей!
Шагалан выдержал тяжелый взгляд:
– Речь не идет, брат, ни о каком размене. Если все получится по задуманному, мы успеем и в Галагу.
– А проскользнет тревога в город? Или не успеем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Считаете, вас продали… партнеры? – спокойно поинтересовался Кабо.
– Именно.
– На каком основании? Близость мест готовившейся встречи и засады? Слабый аргумент. И что вы хотите с изменщиками учинить? Вырезать поголовно? А если их выследили и захватили еще раньше, чем вас? Качаются нынче где-нибудь на березах…
– Как же, качаются… – Старик помрачнел. – По словам Джангеса, до сих пор на каждом перекрестке пустозвоны шепчутся: «Новый вождь объявился, заступник обиженных! Собираются армии Третьего Восстания! Вставайте все под знамена Ааля!»…
– Ааля? – вскинулся Шагалан. – Большого Ааля?
– Его самого. Про него и говорил.
– В чем теперь-то дело? – Кабо внимательнее отнесся к реакции друга.
Шагалан покачал головой:
– Тесен мир. Освобождать вас, господин атаман, из неволи я пустился прямо из ватаги Большого Ааля.
Сегеш так и замер с разинутым ртом. Более того, в своем закутке внезапно встрепенулся якобы дремавший Джангес. Он резко вдвинул лицо в ореол света, и единственный глаз впился в юношу отнюдь не дружелюбно.
– И какие же, позвольте узнать, отношения у вас, сударь, с этими… этим отребьем? – произнес он хрипло. Руки повстанца скрывала темнота, но Шагалан не сомневался, что они сжимают сейчас оружие.
– Оставь парня, Джангес! – холодно и властно бросил Кабо, чуть заметно подбираясь.
– Расслабьтесь, господа! – Шагалан, не намеревавшийся прятаться за чужим плечом, улыбнулся и развел над столом пустые ладони. Жест не такой уж безобидный, однако выглядел совершенно мирным. – Вы не до конца осознаете, чем мы занимались в последние месяцы. Разрешите, объясню: в поисках достойных союзников мы посетили с дюжину хоть сколько-нибудь значительных ватаг. Да, большинство из них далеки от борьбы с захватчиками, иные просто оказались скопищем негодяев. И что с того? Все нужно было проверить. Вы поставите те визиты нам в упрек?
Сегеш первым притушил взор. За ним и Джангес, подозрительно косясь, отстранился во мрак.
– Кстати, – усмехнулся Шагалан, – мне сообщил о вашем пленении, господин атаман, лично Ааль. Выходит, если б не он, вы готовились бы сейчас к свиданию с виселицей… или дыбой.
– Если бы не этот мерзавец… – неожиданно рыкнул старик, и от него, неизменно такого мягкого, дохнуло жгучей ненавистью. – Если б не он, я никогда бы не очутился в тех казематах! Он заплатит своей гнилой кровью за подлое предательство!
– Понятно, – кивнул разведчик бесстрастно. – Только прежде чем идти выпускать кишки всем подряд, давайте сядем и спокойно обсудим эту затею.
– Чего здесь обсуждать? – глухо донеслось из угла Джангеса. – За подобное вероломство существует единственное наказание – смерть.
– Обсуждать всегда есть чего. Сели? Начнем по порядку и сдерживая эмоции. Откуда вы взяли, сир, будто Ааль продал вас мелонгам?
– А откуда взяться засаде посередь леса, грамотной и многочисленной? – ответил вопросом на вопрос Сегеш. – Теми тропами мы вообще шли впервые, края вокруг пустынные, дикие.
– Но почему именно Ааль?
– Мы же не полные идиоты, господин Шагалан. В ватагах о переговорах знали… должны были знать не более пяти человек. А уж о точном месте встречи – лишь двое-трое. Место выбиралось каждый раз новое, предугадать его постороннему невозможно. На кого же тогда прикажете думать?
– Хм, неплохо. Не сочтите себя оскорбленным, сир, но как насчет собственных людей?
– Грешить на кого-то из своих? Чушь!… Кого мне подозревать? Джангеса, спасшего ватагу от истребления? Или Шургу, взлелеявшего побег в Галаге?
Шагалан коротко переглянулся с Кабо:
– Полагаю, имена внушают доверие.
– И за то спасибо, – фыркнули из угла. – А вообще, за каким лешим вы так старательно выгораживаете этого Ааля? Неужели сильно по душе пришелся?
– Нет, – вздохнул Шагалан после секундного размышления, – скорее наоборот. Я провел у него дня два… Странный человек. И странная ватага.
– Я так и чуял! – хлопнул по столу атаман, но юноша продолжал, не прерываясь:
– Надеюсь, не обидитесь, если скажу, что все виденные мной ватаги похожи друг на друга. Одни чуть беднее, другие – удачливей и богаче. Но тем не менее все, и повстанцы, и откровенные бандиты живут подобно волкам: кого-то дерут, от кого-то бегают. Ааль… У него иначе. Он никого не боится, поселился, почти не таясь, на постоянном месте. Отстроил солидную деревню в лесу.
– Настолько могуч? – спросил Кабо.
– По моим прикидкам, у него не более пяти десятков человек. – От Шагалана не укрылась злая усмешка, скользнувшая при этих словах по губам Сегеша. – Хорошо вооружены, одеты, обуты. С деньгами вовсе никаких трудностей.
– Знать, мелонги неплохо заплатили за наши шкуры, – буркнул атаман.
– Как бойцы? – Кабо был по-прежнему сух и деловит.
– Ничего особенного. Вероятно, сыщется пяток приличных рубак, остальные – заурядны.
– Вот и славно… – Сегеш потер руки. – Раздавим гадину прямо в смердящем гнезде. Сможешь провести нас туда, брат?
Шагалан молча посмотрел на старика, потом в яростно блестевший из темноты глаз Джангеса.
– Провести смогу. Но, во-первых, мы собирались наведаться в Галагу. В отличие от Ааля, там ждать не будут. А во-вторых… устраивать бойню с ватагой Ааля я вам не позволю.
– Какого черта?! – не удержавшись, вскочил одноглазый.
– Сядь… брат, – ледяным голосом одернул его юноша. – Вижу, жажда возмездия застит вам разум, господа. Мыслите, Ааль продал вас мелонгам? А вот я, на которого Джангес глядит зверем, подозреваю сейчас большее. Ааль так смело себя ведет, поскольку убежден – власти ни за что его не тронут… – Части головоломки валились теперь сами, с каждым словом складывались, щелкая, в единое, монолитное целое.
– То есть? – Атаман опешил.
– Они заключили союз. Взаимовыгодный, надо признать. Мелонги закрывают глаза на шалости удальцов Ааля, не замечают у себя под носом, а то и подкармливают золотом.
– А взамен?
Шагалан пожал плечами:
– Вы же умный человек, господин Сегеш.
– Они… – старик, будто лишившись разом сил, обмяк на лавке, – выдают врагам повстанцев… – Запустил пальцы в жидкие волосы. – Привлекают вожаков на переговоры и сдают!
– Потому и трубят на всех углах! – подхватил Джангес. – Из кожи вон лезут, распинаясь о необходимости объединения.
– Точно-точно. Слушайте, ведь Ааль недавно явился с севера. А там незадолго перед этим погиб бедняга Макоун! Неужели тоже дело рук предателя?
– Доподлинно это известно, пожалуй, лишь самому Аалю, – ответил Шагалан.
– Тогда никаких колебаний! – Сегеш снова встрепенулся. – Завтра же выступать и одним ударом… Что опять не так?
– Напрасной резни не будет, господин атаман.
– Но ты же сам сказал…
– Также я сказал, что провел у Ааля два дня. Кое с кем пообщался, кое к кому присмотрелся. А отсюда второе устойчивое впечатление: далеко не все из ватажников в курсе интриг вожаков. Многие… Не знаю, готовы ли они драться за свободу, но до жизни предательством опустились бы вряд ли.
Сегеш печально покачал головой:
– Как можно быть наперед уверенным?
– Молод ты еще, брат, доверчив, – фыркнул из темноты Джангес. – Обвели тебя вокруг пальца, разыграли, прикинулись милыми и пушистыми. Часом, среди тех добрых знакомых бабы нет? Угадал?
– Имеется и баба, – подтвердил невозмутимый Шагалан. – Только сути это не меняет. Я настаиваю – большинство в отряде Ааля не догадывается о своей работе на благо завоевателей. Даже если кто-то невольно и помогал мелонгам, они не заслужили позорной смерти наравне с истинными предателями. Если же мы пойдем гурьбой на штурм деревни, то просто вынудим бедолаг защищать свой дом.
– Великолепно. И как же предлагаешь их разбирать на чистых и нечистых?
– А ты подумай сам, брат, сколько человек может быть там осведомлено о связи с властями? Так, чтобы остальной народ за долгие месяцы ничего не заподозрил? Один? Вообразимо и это. Двое-трое? Допускаю. Пятеро? Или десяток?
– Толпой секрета не убережешь, – произнес Кабо. – Как замечают на юге, «что знают трое – знает свинья». Да и зачем посвящать в тайну многих? Ведь молчание должно и оплачиваться соответственно. Нет, если у Ааля дело поставлено разумно, то предателей там от силы человек пять. И наверняка из числа самого высшего руководства. Именно они ведут переговоры, накапливают сведения, а затем совершают грязную работу чужими руками, прячась в тени. У тебя, Шагалан, есть кто-нибудь на подозрении?
– Пока двое. В первую очередь, бесспорно, сам Ааль.
– Очень красиво и благопристойно, – опять высунулся раздраженный Джангес. – Но нам-то нужно действовать быстро, покуда эти шакалы не продали еще кого! Сколько вы намерены изучать их, выявляя поодиночке?
– Тут Джангес прав, – кивнул Кабо. – Если ты уверен в Аале, брат, следует взять его и… побеседовать. С пристрастием.
– А лучше, – Сегеш подхватил тотчас, – повязать всю их верхушку. Пускай получат то, на что обрекали нас.
Шагалан вздохнул:
– Да-да. Вот только я не уверен полностью даже в Аале. Поймите, друзья, всегда остается шанс, что та засада была случайностью. Или плодом трудов какого-нибудь мелкого лазутчика. Про Макоуна вовсе ничего не известно толком. Что мы вытянем из Ааля? Кого он очернит под пыткой? И что делать потом, если он вдруг окажется невиновным? Извиниться и отпустить?
– Ну и как нее прикажешь нам, в конце концов, поступать?
– Нужны доказательства. Надежные. Хотя бы на одного из предателей.
– О чем ты говоришь? Кому мы должны что-то доказывать?
– Самим себе, сир.
Шагалан ответил так твердо, что старик замешкался, однако не сдался:
– И какие же доказательства ты сочтешь надежными?
– Связь. Прямое сношение с врагом.
– Точно, – откликнулся Кабо. – Я тоже не вижу иной зацепки. Любой прочий грешок всегда удастся оправдать оплошностью, неведением, глупостью, наконец. Воистину уязвимо у Ааля лишь одно место – связь с мелонгами, желательно личная.
– Совсем ополоумела молодежь, – крякнул с досады Сегеш. – Какая, к чертям, связь?! Да простит Создатель… Убежден, сам Ааль за этот год ни одного варвара в глаза не видел! К чему бессмысленный риск? Такие дела проворачиваются тоньше и хитрее, господа. С двух сторон съезжаются в лесу доверенные гонцы, обмениваются десятком фраз и тихо расстаются. Все! С какого бока вы их ухватите? Отследить встречу трудно, доказать ее злокозненность – почти невозможно, а уж притянуть гонца к главарям – подавно. Они просто объявят его наветчиком да шпионом, сами быстро состряпают казнь и заметут следы!
– Насчет безвестного гонца не уверен – вожди способны сэкономить на нем, выезжая, допустим, поочередно. Но есть тут и еще один момент… – Кабо покосился на друга. – Никто ведь не знает, как часто они выходят на связь. Сколько нам придется наблюдать за каждым шевелением? День? Неделю? Или месяц? А если Ааль почует недоброе и предпочтет затаиться? Год?
– А если альтернатива – всеобщая бойня? – эхом отозвался Шагалан.
– Стало быть, мы не должны ничего ждать. Понимаешь меня?
– Да. Нужна провокация. Нужно сделать так, чтобы Ааль опрометью бросился вызывать своих хозяев, забыв о всякой осторожности. Я даже представляю, брат, какое известие могло бы так подействовать…
Кабо опять вперился в глаза друга и через секунду мотнул головой:
– Ни за что.
– Да о чем вы, собственно? – нетерпеливо заерзал в углу Джангес.
Кабо, подумав, пояснил:
– Я вообще-то подразумевал иное: соблазнить Ааля бежавшим на свободу Сегешем. Выдать как бы невзначай какую-нибудь вашу, атаман, залежку. Хоть бы и вымышленную. По-моему, хорошая приманка.
– Хорошая, – вздохнул Шагалан, – но не безупречная. С Сегешем Ааль уже выполнил раз свою работу. Теперь он волен как заинтересоваться новой наградой, так и решить не ввязываться. Отойти до поры в тень, затаиться, как ты сам описывал. В любом случае у него не будет особых причин суетиться, а без суеты не будет и ошибок. У меня другое предложение: Ааль должен проведать о готовящемся покушении на Гонсета. Нашем покушении.
– Может, еще пригласите его принять участие? – хмыкнул Джангес, но юноши не слушали.
– Ты понимаешь, чего добиваешься, брат? – жестко изрек Кабо. – Разменять устранение опаснейшего нашего врага на изобличение заурядного предателя? Да за голову Гонсета не жаль заплатить даже избиением всего отряда Ааля, включая собак и лошадей!
Шагалан выдержал тяжелый взгляд:
– Речь не идет, брат, ни о каком размене. Если все получится по задуманному, мы успеем и в Галагу.
– А проскользнет тревога в город? Или не успеем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74