– Слушай внимательно, Йерс, – заговорил разведчик, не дожидаясь, пока оборвыш окончательно придет в себя. – Сейчас тихо собираемся. Смотри сюда: пройдешь вон за ту, крайнюю фуру, только не напрямки, а в обход через лес. Все очень тихо, из кустов не лезь, веток не ломай.
– Ну, ты меня еще прятаться поучи, – буркнул малец, растирая грязной ладошкой лицо.
Шагалан усмехнулся:
– Если такой ловкий, чего ж вчера попался?
– Жрать больно охота была, вот и рискнул. Не повезло, с каждым случается. А чего нам вокруг стоянки-то опять бегать?
– Да хочу я славному купчине гадость сделать, а себе… нам помочь немного.
– Вот это славно! – Вмиг в проснувшихся глазах мальчишки заблестели огоньки. – Надо сволочи на хвост наступить. Может, запалим чего-нибудь?
– Не петушись. Я зайду с другой стороны к лошадям, встречаемся вон у той сосны при выходе на большак. Все понял?
– А то!
– Тогда начали, пока солнце не выкатилось.
Второй сторож обнаружился рядом с табунком стреноженных лошадей. Как и первый, он безмятежно спал, причем развалившись на траве. Разведчик проскользнул к нему, аккуратно потянул из-за пояса длинный кинжал. Сторож, парень чуть за двадцать, с жидкой светлой бородкой, вдруг зашевелился, заворочался, замычал что-то. Шагалан уже занес руку для удара, но соня вовремя стих, умиротворенно засопев. «Этот, похоже, бдел всю ночь, – хмыкнул про себя разведчик, – однако час волка сломал даже его».
Выпрямился, пряча оружие, нарочито спокойно направился к лошадям. Некоторые, почуяв незнакомца, подняли головы, зафыркали. Он оценил их на глаз. Как и ожидалось, лучшим оказался черный купеческий жеребец, хотя он же смотрелся и самым настороженным. Из более мирных подошел статный каурый конь, наблюдавший за приближением юноши буквально с философской отрешенностью. Шагалан огладил его, затем освободил от пут – полученные веревки сгодились на примитивную узду. Закончив, разведчик сообразил: для солидной мести увод одного коня явно недостаточен. Через несколько минут уже вся животина, лишившись пут, начали разбредаться в стороны. Шагалан вдобавок помахал руками, хлопнул парочку лентяев по бокам и, удовлетворенный результатом, повел выбранного коня к большаку.
Каурый следил за событиями совершенно безучастно. Говоря по правде, имелся особый резон выбирать столь спокойного скакуна – юноша не очень уверенно чувствовал себя в седле. И причина этого была вполне уважительная: в Валесте, в поселении, где даже людям вечно не хватало еды, лошадь появилась недавно. Как ни гоняли на ней ребята по очереди, как ни изматывали бедного чалого жеребца, должное мастерство накопить покуда не удалось. Опять же, ехать предстояло без седла. Единственное в караване, скорее всего, хранилось где-нибудь в палатке купца, а лезть туда было чересчур рискованно.
Ни шатко ни валко добрались до условленного места. Мальчишки не было. Шагалан выругался шепотом. В лагере еще царила тишина, но хилые клочья тумана стремительно расползались по кустам, а над верхушками деревьев вот-вот собиралось показаться солнце. До первой побудки и первой тревоги оставалось совсем немного. Укрывшись между стволами, юноша решил все же терпеть до конца. Когда от фургонов отделилась к нему расплывчатая в утренней дымке фигура, Шагалан пригнулся, поглаживая одной рукой коня, а другой – кинжал, но скоро расслабился.
Подошедший Йерс не мог не осознавать, что нарушил уговор, но смотрелся вполне довольным собой. За плечами у него появилась внушительных размеров сума. Разведчик, окинув сорванца строгим взглядом, тратить время на ругань не стал. При всей своей кошачьей ловкости он с трудом взгромоздился на рослого жеребца, подал руку мальчишке.
– Здоровой конягой разжился, – сказал Йерс, забираясь за спину юноше. – Как назовем?
– Как хочешь.
– Пусть будет Купчик.
– Держись крепче.
Яростно понукаемый ударами пяток в бока, Купчик флегматично двинулся к большаку. Когда седоки чуть освоились и попытались ускорить путешествие, конь неохотно перешел на легкую рысь, последующие усилия пропали втуне.
– Зачем полез в лагерь? – спросил Шагалан, приноравливаясь к тряске.
Сзади засопели.
– Мыслил… надо было еще чем-нибудь поганцу насолить.
– И как? Насолил?
– А то. Немного, правда. Вот сумку спер. Харча кой-какого.
– А что в сумке?
– Толком не разобрал, некогда было. Но купчина ее под боком прятал.
– Вот черт! Так ты и в палатку сунулся? Смотри, при такой храбрости голову долго не носят.
– Да брось ты, Шагалан. Думаешь, в погоню кинутся?
– И такое возможно. Потому лучше улепетывать во всю прыть… на которую способна эта… кляча!
– Хоть и небыстро едем, на груженых телегах не поспеть за нами.
– Не забывай, у них и верховой конь имеется, – заметил Шагалан. – Если, само собой, его отловят.
Он оказался провидцем. Где-то через час, миновав заросшее лесом взгорье, путники начали спускаться к темнеющей пучине яра. Пустынная дорога, стук копыт гулко отдавался в спекшейся за лето глине. Тем отчетливей расслышали другой стук, дробный, запаленный цокот сзади. Шагалан, как сумел, прибавил ходу и, едва успев въехать в тень буйного орешника, остановил коня.
– Сдается, накаркали. – Он сполз с лошади, осторожно выглянул на тракт.
Со стороны леса вслед им мчался всадник. Не спутаешь – плотная фигура в зеленом на вороном коне.
– Чего там? – Голос мальчишки со спины лошади дрогнул.
– Несется твой скопидом. – Шагалан досадливо сплюнул, взял Купчика под уздцы и пошел в глубь зарослей. – Никак не переживет потерю сумки. Галопом летит, коня не жалея. Через минуту здесь будет.
– Как же он узнал, куда мы поехали?
Разведчик скосил глаза: Йерс действительно побледнел, губы у него тряслись.
– Видать, не совсем дурак уродился. Запомнил, куда я топал, сопоставил, сообразил. И ведь угадал, шельма.
– Так давай скорее в кусты, Шагалан! Авось проскочит, не заметит.
– Не дрожи, – нахмурился юноша. – Не так все страшно. – Он подвел коня к дальней оконечности прогалины и привязал уздечку к ветке деревца. – Сиди тут, ничего не бойся.
– Шагалан!
– А главное – не слезай с лошади.
Топот слышался уже близко. Юноша едва успел отпрянуть, как мимо на прогалину влетел черно-зеленый вихрь. Йерс, вжавший голову в плечи и, кажется, зажмурившийся, окаменел на своем Купчике. Неожиданно обнаружив их перед собой, обкраденный торговец резко натянул поводья. Вороной просел задом, вздыбив копытами палую листву, неугомонно заплясал на месте. От мокрых боков повалил пар. Всадник выглядел не лучше: сбитая набок шапка, распахнутый кафтан, красное, лоснящееся от пота лицо. Лицо злое до бешенства, до исступления. У Шагалана даже промелькнула мысль, что сейчас его хватит удар.
– Попался-таки, гаденыш. – Купец захрипел то ли от усталости, то ли от переполнявшей его ярости. – Теперь все…
Осаживая коня, он выудил из-за пояса знакомую плеть. Пискнувший мальчишка начал неуверенно, боком соскальзывать с крупа лошади.
– Зачем же горячиться, уважаемый? – шагнул из кустов разведчик.
Купец резко обернулся. Злые, безумные глаза впились в юношу.
– И ты здесь, голодранец? Одна шатия. Бродяги и воры, гниль перекатная. Получай!
Понукаемый плетью жеребец взметнул комья земли, ринулся на врага, набирая скорость. Однако тот не намеревался ждать окончания разгона – не для того подстраивал коню остановку. Скачок вперед и вправо. Пышущее жаром тело коня пролетело совсем рядом, юноша чуть оттолкнулся пальцами, сохраняя баланс. Еще шаг вперед под вскинутую руку, мягкий слив удара. После этого только захватить левой рукав свесившегося с седла купца, а правой – расшитый кожаный пояс. Затем аккуратно дернуть…
Грузная туша, едва не перевернувшись через голову, тяжело рухнула на землю. Казалось, дрогнули листья на ветках, и что-то хрустнуло у самого пузана. К удивлению, тот не отлеживался, а довольно бойко вскочил на ноги. Теперь уж он и вовсе утратил человеческий облик, рычал и скалился, точно дикий зверь. Вдобавок, наклонившись, вытащил из-за голенища сапога длинный узкий нож.
Какое-то время оба, не решаясь напасть, ходили кругами друг около друга. И в конце концов купец, похоже, уверовал, будто нашел-таки определяющий довод в схватке. Собравшись с духом, он совершил стремительный выпад. В пустоту. Противник увильнул изящно и легко. Второй выпад, да еще с финтом. На сей раз самодур не только провалился в пустоту, но в придачу был продернут рывком за руку, а вдогонку получил пинок в живот. Как бродяга исхитрился, осталось непонятным. Взревев по-медвежьи, купец развернулся для отчаянной атаки, однако следующий пинок пришелся в пах. Рев оборвался. Купец выронил нож, сложился в поясе и молча кувыркнулся в прель.
Юноша разглядывал поверженного без заметных эмоций. Сзади подскочил ошарашенный Йерс.
– Ловко ты его! Здорово! – Он потряс Шагалана за рукав. – А чего свой-то нож не доставал?
– Зачем? Куда такому тюленю драться? Медлителен и неповоротлив.
– Вроде бы шевелится.
– Конечно, шевелится. Полежит так полчасика, снова запрыгает.
– Прибить бы надо гадину, – нахмурился мальчишка. – Люди только спасибо скажут.
– Брось… – Шагалан, обойдя купца, присел рядом на корточки. – И вообще не подходи лучше близко. Мало ли когда он очухается и дернется.
Ловкие пальцы юноши обежали кафтан купца. С пояса сняли увесистый, тихо звякнувший кошель, а из-за пазухи извлекли свиток, завернутый в холстину. Тело колыхнулось. Вновь нарушая все указания, Йерс подкрался вплотную и пихнул его ногой.
– Брось, сказал, – поднял голову Шагалан.
Йерс засопел, еще раз пнул врага и лишь затем отошел. Встав, разведчик засунул добычу под рубаху.
– Сможешь отловить вороного? Вон он там бродит. Время сматываться отсюда; что достали – исследуем на привале.
– А эта подлюга в себя придет и опять за нами кинется?
– Иди. Никто никуда не кинется.
Когда мальчишка исчез в зарослях, Шагалан наклонился над купцом. Посмотрел на него, хмыкнул и ударил. Резко и точно. Вмиг очнувшийся торгаш дико взвыл, завертелся на земле, схватившись за щиколотку. По прикидке, на изувеченную ногу он, пожалуй, сумеет встать месяца через два-три. Если сумеет вообще.
– Ну, чего там?
Шагалан отмахнулся от настырного спутника, в очередной раз внимательно перечитывая бумагу.
– Ну, поделись, про что там написано?
– Для тебя тут ничего интересного.
– Ну…
– Хорошо, слушай. «Метлис, Иогнар Стом. Купец, полноправный член второй торговой Гильдии города Галаги. Направляется из Ринглеви в Галагу по делам торговли. Груз… ткани… меха… башмаки… кожа…» Барахло всякое. «При нем шесть человек…» Вот и Ошлин… и Хальбринс. «Заверено торговым старшиной города Ринглеви». Все честь по чести. Ну, услышал что-нибудь ценное?
– Ценное – нет, – фыркнул Йерс, – а вот приятное – да.
– Ты о чем?
– Теперь я знаю – у мерзавца впереди не только лечение, но и большие трудности. Без такой бумажки жизнь ему какое-то время будет совсем не в радость.
Шагалан не мог с ним не согласиться. Это непотребство мелонги придумали года четыре назад. Тогда они утопили в крови Второе Восстание, разбили под Брансенгертом рыхлые толпы мятежников, казнили их предводителей – Голтейка «Грозу», барона Эсли и крестьянскую дочь, неистовую и беспощадную Феркессу. Едва стихли бои, как завоеватели обнаружили, что не менее пяти тысяч человек из армии бунтарей рассеяны по лесам, но не собираются складывать оружие. Пополнившись свежими силами, подняли головы вольные ватаги. Заполыхали целые провинции. Бывшие полководцы Голтейка – Макоун на севере, Сегеш на юге, Рапси и Дельшан на западе – собрали под свои знамена сотни и сотни обездоленных, разоренных, тех, кому нечего терять. Вновь началось брожение в крестьянских умах, заговорили о скором Третьем Восстании. Бороться с этим оказалось нелегко. Лесные отряды открытого сражения избегали, они моментально рассыпались при подходе карательных частей, сливаясь воедино в их тылу. И продолжали кропотливую кровавую жатву. Горели замки и фригольдерские поселения, качались в петлях местные начальники, поредевшими возвращались патрули и караулы. Почти год мелонги слепо и безуспешно гонялись за вездесущими мятежниками. Затем за дело взялся сам Гонсет.
Сложно сказать, сколько уж там всего измыслил «черный гений» Гердонеза, однако волнения пошли на спад. Заметную роль здесь сыграла и традиционная жестокость: изощренные публичные казни, столбы с телами замученных вдоль дорог, спаленные и вырезанные деревни – из дерзнувших помогать смутьянам. Не забыл Гонсет свои излюбленные методы: шпионы, доносчики, предатели. Но наряду с этим появилось и нечто новое – повальный контроль над перемещением жителей по стране.
Отныне каждый человек, отловленный на дороге без соответствующих бумаг, рисковал в лучшем случае очутиться в тюрьме на все долгое время разбирательства. Худшим случаем была виселица прямо на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74