Хотя, если подумать, зачем мне, совершенно мирному человеку, эта дребедень?
– Вы, сударь, кажется, называли Большого Ааля? Двадцать монет за живого?
– Истинно так.
– А за мертвого?
– За мертвого? – Кабатчик посмотрел на Шагалана с недоумением. – За мертвого… – Он потер ладонями виски, вспоминая. – А про мертвого ничего нет! Удивительно, сударь, я только сейчас это заметил! Деньги действительно обещаны лишь за живого. А чего, приходилось сталкиваться?
– К сожалению, довелось недавно.
– Личность-то известная, в городе о нем много пересудов. Мыслю, крепко он насолил властям, раз желают его всенепременно заполучить живьем и помучить всласть. То-то я слыхал подобное от родича, да никак не думал, что про Ааля…
– Возможно и так, – кивнул Шагалан.
Расплатившись, он вернулся на площадь. Попытался было пробраться ближе к ратуше, но тут его чуть не сшибла вынырнувшая из толпы тележка медника. Пока огибал ее, почувствовал необычное – легкие пальчики осторожно пытались отвязать от пояса кошель. Резким движением юноша перехватил чужую кисть, да так, что воришка тотчас взвыл дурным голосом и вылетел, толкаемый нестерпимой болью, из-за спины.
– Вот черт! – не сдержался Шагалан.
– Отпусти, дьявол! Отпусти во имя Творца! Кому говорю! – Глаза Йерса, вопреки просьбе, сверкнули упрямой твердостью.
Юноша ослабил хватку, хотя совсем не отпустил, лишь позволил воришке прийти в себя.
– Любопытная встреча. Какими судьбами, дружок? Уславливались вроде…
– Уславливались… – буркнул мальчишка, продолжая дергать руку. – Считай, не сдюжил, не вытерпел у тех мироедов. Пусти!
– Это ты про Лекстеса?
– Про него… и семейку. Не всяк без греха, кто без гроша… приятель.
– Мудро. Ну-ка, давай в сторонку отойдем, расскажешь подробнее.
Освободив наконец руку, хмурый Йерс поправил лохмотья:
– Да чего толковать, сволочи оказались порядочные. Загуляли сразу, запили, обо мне будто и заботятся, а сами волками косятся… Как серебро потощало, барышника в гости зазвали… Тебя-то рядом нет, а деньги нужны: что-то барину выплатить, что-то на долги, себя, разумеется, не обидели, со мной вот до поры мирились. Да и вообще, чем больше денег, тем аппетиты злее. А главное – хмель языки развязал. Того и гляди, лишнего сболтнули б, зимовку мне на острог бы заменили…
– А как деревня? Вопросы, подозрения?
– Шушукались, конечно, люди, не каждый ведь день голь вмиг богатеет. Пересуды всякие бродили, только Лекстес упрямо на брата своего списывал. Тот где-то на западе, чуть ли не в Кентарне, осел. Толком о нем ничего не слышно, так мужик и напридумывал разных сказок. Мол, и деньги с лошадьми брат прислал, и сам я – его любимый племяш.
– Поверили?
– Люди-то? Ну, кряхтели, да мирились. Однако это все, покуда деньги есть. Закончатся – мигом на улицу вышвырнут, не пожалеют, сволочи, родную кровинку. И вдобавок… душно там…
– А здесь?
– Хоть воля, какая-никакая…
– Воля с голодухи помереть. Или под плетьми. В Галагу-то как проник?
– Хитрость невеликая: выше по течению лодчонку… увел. И в частоколе свои ходы имеются. Со вчерашнего дня в городе.
– Ишь ты, знаток, – усмехнулся Шагалан. – Есть хочешь?
На последние яблоки мальчишка набросился с жадностью.
– Ничего, – выговорил с набитым ртом. – Коль Бог на встречу расщедрился, теперь вдвоем не пропадем.
– Вдвоем? Скажешь, нечаянно руку в нужный кошель запустил?
– Конечно, нечаянно. Юноша покачал головой:
– Врешь, чую.
– А вот и не вру! – вскинулся Йерс.
– Ой, врешь… Крутишь. Совпадения такие разве что в сказках случаются. Лучше бы правдой поделился.
– Какой правды тебе опять недостает?
– Какой… Мыслю, углядел ты меня, малыш, уже на крыше, в харчевне. Дождался, когда спущусь, а затем… Ловкостью захотелось блеснуть, верно? С такой ловкостью ты и до снега не дотянешь.
Мальчишка насупился:
– На других сноровки хватало, а с удальцами вроде тебя… нечасто столкнешься. – Признаваться он при всем том не собирался. – Чего, снова прогонишь?
– Не поздно к Лекстесу возвратиться, договор с ним в силе.
– Тогда предпочту подворотни.
Шагалан помолчал, рассматривая малолетнего упрямца.
– Ладно, при себе долго не продержу, но что-нибудь придумаем. А покуда… В городе разбираешься?
– Ну, чай, не один месяц тут бедовал. Показать чего надобно?
– Все. Входы-выходы, улицы главные и темные, посты, казармы. Потом еще кое-что.
– Никак шалость замыслил? – Взгляд Йерса нежданно смягчился. – Впрочем, дело это твое, я чужой лихости не враг. Затея-то хоть прибыльная?
– Скорее опасная.
За пару часов вдвоем с мальчишкой, и вправду неплохим проводником, исходили почти всю Галагу. Перед Шагаланом промелькнули десятки улочек: шумные и тесные торговые, обшарпанные нищие, широкие и чинные зажиточные. На одних юноша едва вырывался из рук нахрапистых лоточников, на других проталкивался среди попрошаек и калек, на третьих сам чувствовал себя похожим на бродягу. От богатых улиц пользы предвиделось меньше всего, зато здесь было наиболее интересно – роскошью, как минимум внешней, городская элита, пожалуй, не уступала даже Амиарте. Шагалан, пусть и одетый сейчас вполне достойно, не слишком полагался на свое знание здешних правил поведения. Вдобавок семенивший рядом маленький комок лохмотьев респектабельности не добавлял. Вляпаться в историю совсем не хотелось, а потому юноша старался быстро проходить такие места посередине дороги, завернувшись в плащ и не реагируя ни на кого. В крайнем случае, его сочтут заносчивым невежей, но никак не сомнительным типом. Несколько раз встречались губернаторские патрули. Шагалан кожей ощущал их подозрительные взгляды, однако вида не подавал. Ничто так не усмиряет людей, как чужие самоуверенность и наглость. Стушуешься, закроешься плащом и поспешишь в глухой переулок – стражники, подобно хорошим сторожевым псам, сразу, не сговариваясь, бросятся в погоню. А вот если устремишься прямо на них, излучая непоколебимую убежденность в своем праве, бесцеремонно раздвинешь плечом да в придачу наступишь кому на ногу, тогда тебя пропустят без звука, чуть ли не с извинениями. И долго потом еще будут обсуждать, какого это вельможу их угораздило побеспокоить. К счастью, мелонгийских постов не попадалось – со старыми вымуштрованными солдатами фокус срабатывал не всегда.
Лишь однажды разведчик на секунду забыл о бдительности. Большой, богато отделанный паланкин, несомый двумя парами могучих слуг, медленно плыл по улице; в просвете между занавесками угадывался отточенный, строгий профиль благородной дамы. Как раз напротив Шагалана с его спутником дама соизволила выглянуть наружу. Красивое бледное лицо, очерченное белой тканью; высокомерно-скучающий взор вдруг зацепился за юношу. Зародились и пробежали рябью какие-то эмоции, в глазах шевельнулся интерес, дрогнули бескровные губы. Пожалуй, полагалось поклониться прекрасной незнакомке, но Шагалан только неподвижно и до бестактности откровенно следил за удаляющимися носилками.
– Знатная фифа, – хмыкнул сзади Йерс. – И на тебя, похоже, запала, приятель. Хочешь, выведаю, кто и откуда? На удачном романе можно здорово руки погреть. Дамочка-то не из бедных, одних камней на шее целое состояние. Небось отвалит капельку милому дружку. Так я сбегаю, разнюхаю?
– Не суетись.
Шагалан отправился дальше, осматриваясь, не привлек ли своим поведением чьего-нибудь ненужного внимания. Мальчишка забежал вперед, замахал руками:
– А чего такого? Дело чистое, безопасное, доходное и приятное. Знавал я одного парня, его тоже бабы страсть как любили…
– Не время сейчас для подобных приключений, мой юный сводник. Теперь надо увидеть тюрьму.
– Во-во, самый веселый уголок. Все обходят его за милю, а ты сам туда торопишься? Не боишься накликать беду?
– Нет. Скорее ты боишься туда проводить.
– Еще чего! – Чумазое лицо воришки вспыхнуло. – Гулял я и не в таких местах. А нынче, опять же, ты указываешь, тебе и отвечать, если что. Пошли!
Серую тушу донжона Шагалан заприметил за пару кварталов. Мрачного вида башня возвышалась над окрестными лачугами, подавляя и угнетая. Вблизи выяснилось, что она не столь уж и высокая, зато тучность действительно впечатляла. Груда огромных, едва обтесанных глыб, густо затянутых сеткой плесени и пятнами мха, словно сказочное чудовище окаменело в дреме. Определенно вся эта безумная масса давным-давно не слыхала грохота битв, успев глубоко пустить корни. С разных сторон напирали волны новых домов и домишек – каждый клочок земли в городе ценился неимоверно. Однако, не дойдя трех десятков шагов до величественных стен, постройки резко останавливались, кучились на невидимой черте, и никто не дерзал потревожить покой спящего великана.
Впрочем, не такого уж спящего. Жизнь вокруг донжона не кипела, как на рынке, но и не замирала. За короткое время четыре человека скрылось внутри, двое вышло. Возле узких дверей, набранных из толстенных дубовых плах, располагались сразу трое часовых. Старший из них уже на подходе опознавался как мелонг.
– Все караулы, болтают, усилили, стоило только Сегеша заточить, – откликнулся Йерс на негромкий вопрос юноши.
Они медленно шли мимо тюрьмы по дальней стороне улицы. Близился вечер, вокруг было малолюдно, хотя кое-какие прохожие и даже повозки попадались. Стайки смельчаков спешили в соседний собор. Без них под скучающими взорами охраны стало бы совсем неуютно.
– Я же говорил – гиблое место, – буркнул мальчишка. – Убираемся отсюда поскорее, нечего смотреть. Лучше уж крюка дать, чем мурашки по спине гонять.
– Погоди, не дергайся, – придержал его Шагалан. – Место жутковатое, но любопытное.
– Во-во, тут как раз любопытных и привечают. Да такое занятное им показывают, что те вопят по ночам от радости.
– Сам слышал?
– Еще чего! Слышал молву об этом. Я из ума не выжил, чтоб по ночам тут околачиваться… Ты представляешь, сколько здесь призраков замученных колодников бродить должно? А ведь у призрака друзей нет, кинется на всякого с теплой кровью. Бр-р…
Вход в башню, судя по всему, существовал единственный. Узкие щели бойниц нижнего яруса располагались невысоко, но защищались могучими решетками. Дальше обходилось без решеток, зато и бойницы находились куда реже и куда выше. Шагалан ясно отдавал себе отчет, что одолеть подобную стену безо всяких приспособлений – задача более чем сложная. Мысленно оценил, каким путем будет карабкаться в темноте по корявым, осклизлым глыбам… и невольно поежился. Без примитивной «кошки» больше шансов грохнуться на булыжную мостовую, нежели достичь цели.
– Значит, там и держат знаменитого Сегеша? – спросил Шагалан, когда они остановились в конце улицы.
– Там и держат. Не в самой башне, конечно. Под ней, болтают, огромные подземелья нарыты еще с прежних времен. Раньше припасы хранили на случай осады, родники свои имелись, даже за городские стены ходы вели. Потом подземелья забросили, какие-то завалили, малую часть пустили под тюрьму. А мелонги только наполнили ее до краев.
– Подземелья, говоришь? Это интересно. А можно выведать что-нибудь про те потайные ходы за город?
– Вряд ли. Сейчас, поди, и стариков-то нет в живых, которые помнили бы эти норы. А сунуться наобум – верная погибель. Ходы древние, ветхие, если и не заблудишься, сами на голову рухнут. Вон весной у Печников дыра в земле открылась. Здоровая такая, лошадь бы свободно вошла. Народ сразу в крик, про демонов гомонит, попрятался по щелям, а мы с ребятами туда, в лаз. Действительно оказался ход, в тот день пролезли шагов на полста в каждую сторону.
– Нашли чего?
– Не-а, совсем ничего. Темнотища, пыль, крысы жирные, и все. А на другой день нагрянули стражники и засыпали дыру наглухо. Еще местных запугали, чтоб неповадно было под землю нос совать. Думаю, мелонги и сами не знают тех лабиринтов, просто боятся, как бы в их драгоценную темницу кто без спросу не ввалился.
– Так небось сторожат ее крепко?
Мальчишка запнулся, глянул с подозрением:
– Вот ведь куда вываживает, бестия… Смотри, парень, у нас и за разговоры подобные головы лишаются, не то что за дела. Я-то не трепло, но на будущее учти: глазом не успеешь моргнуть, как повенчаешься с проклятой башней до конца дней.
– Быстро соображаешь, – ухмыльнулся Шагалан. – Так как насчет охраны?
– Охраны полно, шапкой не разгонишь. На дверях караул ты уже зрел, торчит круглые сутки. Во-вторых, с вечера до утра поблизости топчется патруль, обычно человека три, но по теперешним временам может оказаться и больше. А главное… Видишь вон, длинный дом? Где народ суетится? Там у стражников казарма. Чуть что не так, с башни сигнал, и через минуту полсотни латников на подмоге. Каково?
– Впечатляет, – кивнул юноша. – А про внутреннюю тюремную стражу?
– Ну, я же не комендант, откуда мне знать? Ну, по разным неверным слушкам, предполагаю, сидит внутри человек десять.
– Стражники? Или мелонги тоже?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Вы, сударь, кажется, называли Большого Ааля? Двадцать монет за живого?
– Истинно так.
– А за мертвого?
– За мертвого? – Кабатчик посмотрел на Шагалана с недоумением. – За мертвого… – Он потер ладонями виски, вспоминая. – А про мертвого ничего нет! Удивительно, сударь, я только сейчас это заметил! Деньги действительно обещаны лишь за живого. А чего, приходилось сталкиваться?
– К сожалению, довелось недавно.
– Личность-то известная, в городе о нем много пересудов. Мыслю, крепко он насолил властям, раз желают его всенепременно заполучить живьем и помучить всласть. То-то я слыхал подобное от родича, да никак не думал, что про Ааля…
– Возможно и так, – кивнул Шагалан.
Расплатившись, он вернулся на площадь. Попытался было пробраться ближе к ратуше, но тут его чуть не сшибла вынырнувшая из толпы тележка медника. Пока огибал ее, почувствовал необычное – легкие пальчики осторожно пытались отвязать от пояса кошель. Резким движением юноша перехватил чужую кисть, да так, что воришка тотчас взвыл дурным голосом и вылетел, толкаемый нестерпимой болью, из-за спины.
– Вот черт! – не сдержался Шагалан.
– Отпусти, дьявол! Отпусти во имя Творца! Кому говорю! – Глаза Йерса, вопреки просьбе, сверкнули упрямой твердостью.
Юноша ослабил хватку, хотя совсем не отпустил, лишь позволил воришке прийти в себя.
– Любопытная встреча. Какими судьбами, дружок? Уславливались вроде…
– Уславливались… – буркнул мальчишка, продолжая дергать руку. – Считай, не сдюжил, не вытерпел у тех мироедов. Пусти!
– Это ты про Лекстеса?
– Про него… и семейку. Не всяк без греха, кто без гроша… приятель.
– Мудро. Ну-ка, давай в сторонку отойдем, расскажешь подробнее.
Освободив наконец руку, хмурый Йерс поправил лохмотья:
– Да чего толковать, сволочи оказались порядочные. Загуляли сразу, запили, обо мне будто и заботятся, а сами волками косятся… Как серебро потощало, барышника в гости зазвали… Тебя-то рядом нет, а деньги нужны: что-то барину выплатить, что-то на долги, себя, разумеется, не обидели, со мной вот до поры мирились. Да и вообще, чем больше денег, тем аппетиты злее. А главное – хмель языки развязал. Того и гляди, лишнего сболтнули б, зимовку мне на острог бы заменили…
– А как деревня? Вопросы, подозрения?
– Шушукались, конечно, люди, не каждый ведь день голь вмиг богатеет. Пересуды всякие бродили, только Лекстес упрямо на брата своего списывал. Тот где-то на западе, чуть ли не в Кентарне, осел. Толком о нем ничего не слышно, так мужик и напридумывал разных сказок. Мол, и деньги с лошадьми брат прислал, и сам я – его любимый племяш.
– Поверили?
– Люди-то? Ну, кряхтели, да мирились. Однако это все, покуда деньги есть. Закончатся – мигом на улицу вышвырнут, не пожалеют, сволочи, родную кровинку. И вдобавок… душно там…
– А здесь?
– Хоть воля, какая-никакая…
– Воля с голодухи помереть. Или под плетьми. В Галагу-то как проник?
– Хитрость невеликая: выше по течению лодчонку… увел. И в частоколе свои ходы имеются. Со вчерашнего дня в городе.
– Ишь ты, знаток, – усмехнулся Шагалан. – Есть хочешь?
На последние яблоки мальчишка набросился с жадностью.
– Ничего, – выговорил с набитым ртом. – Коль Бог на встречу расщедрился, теперь вдвоем не пропадем.
– Вдвоем? Скажешь, нечаянно руку в нужный кошель запустил?
– Конечно, нечаянно. Юноша покачал головой:
– Врешь, чую.
– А вот и не вру! – вскинулся Йерс.
– Ой, врешь… Крутишь. Совпадения такие разве что в сказках случаются. Лучше бы правдой поделился.
– Какой правды тебе опять недостает?
– Какой… Мыслю, углядел ты меня, малыш, уже на крыше, в харчевне. Дождался, когда спущусь, а затем… Ловкостью захотелось блеснуть, верно? С такой ловкостью ты и до снега не дотянешь.
Мальчишка насупился:
– На других сноровки хватало, а с удальцами вроде тебя… нечасто столкнешься. – Признаваться он при всем том не собирался. – Чего, снова прогонишь?
– Не поздно к Лекстесу возвратиться, договор с ним в силе.
– Тогда предпочту подворотни.
Шагалан помолчал, рассматривая малолетнего упрямца.
– Ладно, при себе долго не продержу, но что-нибудь придумаем. А покуда… В городе разбираешься?
– Ну, чай, не один месяц тут бедовал. Показать чего надобно?
– Все. Входы-выходы, улицы главные и темные, посты, казармы. Потом еще кое-что.
– Никак шалость замыслил? – Взгляд Йерса нежданно смягчился. – Впрочем, дело это твое, я чужой лихости не враг. Затея-то хоть прибыльная?
– Скорее опасная.
За пару часов вдвоем с мальчишкой, и вправду неплохим проводником, исходили почти всю Галагу. Перед Шагаланом промелькнули десятки улочек: шумные и тесные торговые, обшарпанные нищие, широкие и чинные зажиточные. На одних юноша едва вырывался из рук нахрапистых лоточников, на других проталкивался среди попрошаек и калек, на третьих сам чувствовал себя похожим на бродягу. От богатых улиц пользы предвиделось меньше всего, зато здесь было наиболее интересно – роскошью, как минимум внешней, городская элита, пожалуй, не уступала даже Амиарте. Шагалан, пусть и одетый сейчас вполне достойно, не слишком полагался на свое знание здешних правил поведения. Вдобавок семенивший рядом маленький комок лохмотьев респектабельности не добавлял. Вляпаться в историю совсем не хотелось, а потому юноша старался быстро проходить такие места посередине дороги, завернувшись в плащ и не реагируя ни на кого. В крайнем случае, его сочтут заносчивым невежей, но никак не сомнительным типом. Несколько раз встречались губернаторские патрули. Шагалан кожей ощущал их подозрительные взгляды, однако вида не подавал. Ничто так не усмиряет людей, как чужие самоуверенность и наглость. Стушуешься, закроешься плащом и поспешишь в глухой переулок – стражники, подобно хорошим сторожевым псам, сразу, не сговариваясь, бросятся в погоню. А вот если устремишься прямо на них, излучая непоколебимую убежденность в своем праве, бесцеремонно раздвинешь плечом да в придачу наступишь кому на ногу, тогда тебя пропустят без звука, чуть ли не с извинениями. И долго потом еще будут обсуждать, какого это вельможу их угораздило побеспокоить. К счастью, мелонгийских постов не попадалось – со старыми вымуштрованными солдатами фокус срабатывал не всегда.
Лишь однажды разведчик на секунду забыл о бдительности. Большой, богато отделанный паланкин, несомый двумя парами могучих слуг, медленно плыл по улице; в просвете между занавесками угадывался отточенный, строгий профиль благородной дамы. Как раз напротив Шагалана с его спутником дама соизволила выглянуть наружу. Красивое бледное лицо, очерченное белой тканью; высокомерно-скучающий взор вдруг зацепился за юношу. Зародились и пробежали рябью какие-то эмоции, в глазах шевельнулся интерес, дрогнули бескровные губы. Пожалуй, полагалось поклониться прекрасной незнакомке, но Шагалан только неподвижно и до бестактности откровенно следил за удаляющимися носилками.
– Знатная фифа, – хмыкнул сзади Йерс. – И на тебя, похоже, запала, приятель. Хочешь, выведаю, кто и откуда? На удачном романе можно здорово руки погреть. Дамочка-то не из бедных, одних камней на шее целое состояние. Небось отвалит капельку милому дружку. Так я сбегаю, разнюхаю?
– Не суетись.
Шагалан отправился дальше, осматриваясь, не привлек ли своим поведением чьего-нибудь ненужного внимания. Мальчишка забежал вперед, замахал руками:
– А чего такого? Дело чистое, безопасное, доходное и приятное. Знавал я одного парня, его тоже бабы страсть как любили…
– Не время сейчас для подобных приключений, мой юный сводник. Теперь надо увидеть тюрьму.
– Во-во, самый веселый уголок. Все обходят его за милю, а ты сам туда торопишься? Не боишься накликать беду?
– Нет. Скорее ты боишься туда проводить.
– Еще чего! – Чумазое лицо воришки вспыхнуло. – Гулял я и не в таких местах. А нынче, опять же, ты указываешь, тебе и отвечать, если что. Пошли!
Серую тушу донжона Шагалан заприметил за пару кварталов. Мрачного вида башня возвышалась над окрестными лачугами, подавляя и угнетая. Вблизи выяснилось, что она не столь уж и высокая, зато тучность действительно впечатляла. Груда огромных, едва обтесанных глыб, густо затянутых сеткой плесени и пятнами мха, словно сказочное чудовище окаменело в дреме. Определенно вся эта безумная масса давным-давно не слыхала грохота битв, успев глубоко пустить корни. С разных сторон напирали волны новых домов и домишек – каждый клочок земли в городе ценился неимоверно. Однако, не дойдя трех десятков шагов до величественных стен, постройки резко останавливались, кучились на невидимой черте, и никто не дерзал потревожить покой спящего великана.
Впрочем, не такого уж спящего. Жизнь вокруг донжона не кипела, как на рынке, но и не замирала. За короткое время четыре человека скрылось внутри, двое вышло. Возле узких дверей, набранных из толстенных дубовых плах, располагались сразу трое часовых. Старший из них уже на подходе опознавался как мелонг.
– Все караулы, болтают, усилили, стоило только Сегеша заточить, – откликнулся Йерс на негромкий вопрос юноши.
Они медленно шли мимо тюрьмы по дальней стороне улицы. Близился вечер, вокруг было малолюдно, хотя кое-какие прохожие и даже повозки попадались. Стайки смельчаков спешили в соседний собор. Без них под скучающими взорами охраны стало бы совсем неуютно.
– Я же говорил – гиблое место, – буркнул мальчишка. – Убираемся отсюда поскорее, нечего смотреть. Лучше уж крюка дать, чем мурашки по спине гонять.
– Погоди, не дергайся, – придержал его Шагалан. – Место жутковатое, но любопытное.
– Во-во, тут как раз любопытных и привечают. Да такое занятное им показывают, что те вопят по ночам от радости.
– Сам слышал?
– Еще чего! Слышал молву об этом. Я из ума не выжил, чтоб по ночам тут околачиваться… Ты представляешь, сколько здесь призраков замученных колодников бродить должно? А ведь у призрака друзей нет, кинется на всякого с теплой кровью. Бр-р…
Вход в башню, судя по всему, существовал единственный. Узкие щели бойниц нижнего яруса располагались невысоко, но защищались могучими решетками. Дальше обходилось без решеток, зато и бойницы находились куда реже и куда выше. Шагалан ясно отдавал себе отчет, что одолеть подобную стену безо всяких приспособлений – задача более чем сложная. Мысленно оценил, каким путем будет карабкаться в темноте по корявым, осклизлым глыбам… и невольно поежился. Без примитивной «кошки» больше шансов грохнуться на булыжную мостовую, нежели достичь цели.
– Значит, там и держат знаменитого Сегеша? – спросил Шагалан, когда они остановились в конце улицы.
– Там и держат. Не в самой башне, конечно. Под ней, болтают, огромные подземелья нарыты еще с прежних времен. Раньше припасы хранили на случай осады, родники свои имелись, даже за городские стены ходы вели. Потом подземелья забросили, какие-то завалили, малую часть пустили под тюрьму. А мелонги только наполнили ее до краев.
– Подземелья, говоришь? Это интересно. А можно выведать что-нибудь про те потайные ходы за город?
– Вряд ли. Сейчас, поди, и стариков-то нет в живых, которые помнили бы эти норы. А сунуться наобум – верная погибель. Ходы древние, ветхие, если и не заблудишься, сами на голову рухнут. Вон весной у Печников дыра в земле открылась. Здоровая такая, лошадь бы свободно вошла. Народ сразу в крик, про демонов гомонит, попрятался по щелям, а мы с ребятами туда, в лаз. Действительно оказался ход, в тот день пролезли шагов на полста в каждую сторону.
– Нашли чего?
– Не-а, совсем ничего. Темнотища, пыль, крысы жирные, и все. А на другой день нагрянули стражники и засыпали дыру наглухо. Еще местных запугали, чтоб неповадно было под землю нос совать. Думаю, мелонги и сами не знают тех лабиринтов, просто боятся, как бы в их драгоценную темницу кто без спросу не ввалился.
– Так небось сторожат ее крепко?
Мальчишка запнулся, глянул с подозрением:
– Вот ведь куда вываживает, бестия… Смотри, парень, у нас и за разговоры подобные головы лишаются, не то что за дела. Я-то не трепло, но на будущее учти: глазом не успеешь моргнуть, как повенчаешься с проклятой башней до конца дней.
– Быстро соображаешь, – ухмыльнулся Шагалан. – Так как насчет охраны?
– Охраны полно, шапкой не разгонишь. На дверях караул ты уже зрел, торчит круглые сутки. Во-вторых, с вечера до утра поблизости топчется патруль, обычно человека три, но по теперешним временам может оказаться и больше. А главное… Видишь вон, длинный дом? Где народ суетится? Там у стражников казарма. Чуть что не так, с башни сигнал, и через минуту полсотни латников на подмоге. Каково?
– Впечатляет, – кивнул юноша. – А про внутреннюю тюремную стражу?
– Ну, я же не комендант, откуда мне знать? Ну, по разным неверным слушкам, предполагаю, сидит внутри человек десять.
– Стражники? Или мелонги тоже?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74