– А теперь вышли все разом!
XIV
Признаться, Шагалан и сам не ожидал от своего крика такого эффекта. Мир вокруг, до того безмятежный и даже сонный, враз ожил, зашевелился. Множество грязно-серых теней устремились к потревожившему их. Разломился надвое чахлый кустарник; взметнулись из-под перекрученных корней охапки травы и листьев, обнажая заботливо укрытые норы; кто-то, молодецки ухая, спрыгивал с веток. Юноша мгновенно очутился в плотном кольце. Уклонился от размашистого удара палкой, отпихнул не в меру ретивого противника, скользнул спиной к безразмерному стволу дуба. Сабли послушно взвыли, разгоняясь в бешеном круговороте, но снесли только один из бессчетных копейных наконечников. Нападавшие остановились.
Сейчас Шагалану удалось разглядеть их внимательнее. Народу сгрудилось никак не меньше тридцати человек, можно было подивиться искусству маскировки, надежно упрятавшему подобную ораву. Сами же люди скорее напоминали каких-нибудь нищих с паперти Амиарты: заросшие, грязные, дочерна, лица, ворохи лохмотьев вместо одежды, на ногах драные опорки. Поголовно вооружены, хотя арсенал скудный: палки, примитивные копья, вилы, топоры, лучше подошедшие бы лесорубам, редкие кинжалы с мечами. Для искушенного воина такая толпа не таила смертельной опасности. Ее усиливали, пожалуй, лишь многочисленность да сплоченность прижатых друг к другу плеч, густота выставленной вперед стали. Внезапным ударом взломать эту ощетинившуюся стену, ворваться в мягкое нутро и… учинить резню беспомощных бродяг? Разведчик медлил. Что сдерживало? Может, глаза людей напротив? В них вряд ли можно было отыскать дружелюбие, но и агрессии, ненависти тоже не замечалось. Огоньки охотничьего азарта, разожженные захлопыванием западни, понемногу угасали, а на их место приходило нечто схожее с любопытством. Лохмотники явно не собирались дальше атаковать, иные даже опустили оружие, хоть и косясь на хищно поблескивавшие сабли. Имелись еще, конечно, лучники, каковых Шагалан насчитал в ближайших кронах с полдюжины. Лесные стрелки славились мастерством, однако и блестящему мастеру непросто выцелить жертву, уже вкрутившуюся в ряды своих. Не это ли причина бездействия?
В напряжении текли секунды, а стороны по-прежнему стояли, замерев словно статуи. Игра в гляделки с молчанкой определенно затягивалась. Юноша ждал движения лесовиков, а они… также чего-то ждали, привычно терпеливые и спокойные. Представляли, сколько смертей сейчас в руках загнанного в угол паренька? Едва ли. Они лишь по-крестьянски основательно выполнили порученную работу и теперь рассматривали результат. Врага в госте не видели, что было даже чуточку странно.
Наконец бородатый пузан непонятного возраста опустил рогатину, ощерил бедный на зубы рот:
– Ты, палень, желески-то, слышь, оставь. Нам с тобой пластаться не с луки. Щас сталшой плидет, лазбелется, кто ты и защем.
– Что ж, погодим до старшого, – глянул юноша исподлобья.
В отдалении с гребня откоса донеслись громкие голоса – лесовики обнаружили и его спутников. А возможно, сами Шурга с Перком, плюнув на недвусмысленный приказ, кинулись выручать. Сути дела это не меняло. Шагалан поудобней перехватил рукояти: вот-вот сверху зазвенит железо, и придется-таки начинать кровавый танец.
Железо так и не звякнуло. А голоса усилились. Лесовики завертели головами, затоптались, выжимая из своей тесноты узкий проход. По нему, расталкивая замешкавшихся, резво приближались несколько человек. Во главе – крепкий, средних лет мужчина в длинном, темном от сырости плаще. Худое лицо рассекала вкось черная повязка, укрывавшая левый глаз. Раньше срока побелевшие виски и следы шрамов говорили о весьма насыщенной жизни. Выйдя прямо на разведчика, незнакомец остановился в трех шагах. Единственный сохранившийся глаз вперился иглой, по губам скользнула усмешка. Оружия мужчина на виду не держал, закинутый за плечи лук можно было в расчет не принимать. Еще через мгновение из-за его спины выкатился Шурга, раскрасневшийся и счастливый до одури.
– А ну отошли все! – завопил он, улыбаясь от уха до уха. – То наш человек, проверенный! Нечего на испуг брать! – И, хлопнув юношу по плечу, гаркнул в восторге: – А ведь дошли, удалец! Дошли и нашли! Вся-то ватага в сборе, даже не верится. Выходит, правильно ты разобрался с теми знаками. Это вот он, Джангес, морда кривая, напридумывал!
Губы одноглазого растянулись в откровенной ухмылке. Столпившиеся за ним люди зашумели, довольные, заулыбались, попрятали оружие. Когда вдобавок показался растерянно озирающийся Перок, Шагалан неохотно опустил сабли.
– Да все! – продолжал теребить его Шурга. – Кончай, парень, волком-то смотреть. Свои кругом! И вы, обормоты, расступитесь! Нечего на новобранца скалиться! Сноровкой да храбростью он вас всех перекроет, а за верность я сам поручусь.
– И я, пожалуй, тоже рискну поручиться, – послышался за плечом негромкий, насмешливый и до дрожи знакомый голос. – Хотя Бог ведает, как время человека изменило…
Юноша круто повернулся. Сон какой-то немыслимый – рядом с ним стоял Кабо. Оборванный, похудевший, но живой Кабо!
– Невероятно, – только и вымолвил Шагалан.
– Все вероятно в этом мире, бродяга, – усмехнулся Кабо, первым, припав на покалеченную ногу, качнулся вперед и обнял товарища.
Повстанцы загалдели вовсе восторженно. Улыбающийся Джангес склонился к Шурге, который, махая руками, что-то быстро объяснял.
– Как ты здесь очутился? – перекрывая общий гвалт, крикнул Шагалан.
– Странный вопрос, брат, – хмыкнул Кабо. – Сам сгинул куда-то почти на месяц, ни слуху ни духу, ни весточки. Все наши отправились искать твои следы.
– Значит, это ты по моим следам забрел в ватагу Сегеша?
– Ну… не совсем. Ты же знаешь, Сегеша каждый держал в уме. А тут в Горгенте обнаружилась интересная ниточка.
– Конечно же, среди нищих?
– Обижаешь, среди порядочных воров. Грех было не воспользоваться случаем и не выйти на этих лиходеев.
Тем временем Джангес, утомленный общей сумятицей, обернулся к сопровождающим его людям, те передали распоряжения еще дальше, и казавшаяся неуправляемой толпа вдруг начала стремительно таять. Народ растекался ручейками четко и слаженно, исчезал в шалашах, за деревьями, кто-то, не долго думая, уже раздувал костры.
– Неплохая выучка, – заметил Шагалан, когда площадка вокруг них почти опустела.
Кабо кивнул:
– Я застал их в трудном положении – руководство схвачено, а на отряд развернута подлинная облавная охота. К счастью, из Джангеса получился прекрасный командир, да и моя помощь подоспела кстати.
– Рубил хвосты?
– Доводилось. Едва вырвались, брат, сам видишь, истрепались. М-да… А тут громом среди ясного неба известие – бешеные мятежники Сегеша ни с того ни с сего разгромили тюрьму, поставили на уши Галагу и сбежали на волю. Тогда и рассудил: либо чудо, которое одно приходится на сотню лет, либо… пошалил кто-то из птенчиков Иигуира.
– Знак в Мокрой Балке – твоя работа?
– Нет, это все Джангес. По-моему, талантливый мужик, прирожденный вождь. Тоже, правда… не без заскоков.
– Каких еще?
– Сейчас не страшно, сойдешься поближе – поймешь. А такие знаки он разослал сразу в дюжину потаенных мест, надеясь, что хоть где да сработает.
– Сработало, – покачал головой Шагалан. – Однако если б не я… Могли бы сделать и приметнее.
– Опасно. Что углядит любой, обнаружит и враг, а там ведь не дураки, способны догадаться. Мы и так неделю здесь сидим, и всю неделю – как на иголках.
– Нас на переправе засекли?
– Да. Смотрю, парнишка топает больно знакомый. Пока пытался удостовериться, пока обходными путями ковылял, ты, брат, чуть побоище не устроил. И зачем на рожон-то переть?
– Я и не сомневался, что в лагере засада. И что люди в нем какой-то час назад жили-отдыхали. Но прикинул – не стали бы мелонги засаду с жильем смешивать.
– Рисковал, – покривился Кабо. – Хорошо, мы успели народ малость остудить, а не то навалились бы со всей лютостью… А тебе, рубаке, только дай. Сегеша-то довел?
– Обязательно. Неподалеку он, в часе ходьбы. Лучше скажи, как…
В этот момент, закончив слушать рассказ Шурги, к ним приблизился Джангес. Снова серьезно и пристально посмотрел в глаза гостю, улыбнулся, протянул открытую ладонь:
– Насколько понимаю, мы перед вами в огромном долгу, господин Шагалан.
– Можно без «господина», – уточнил юноша.
– Знакомы с Кабо?
– Мы выросли вместе.
– И ненароком встретились у нас?
Шагалан пожал плечами:
– Шли разными дорогами, но к единой цели. Неудивительно, что здесь и столкнулись.
– Занятно. Раньше мы были обязаны лишь Кабо, теперь появился долг и перед вами. Если добавить мой личный долг мессиру Иигуиру… Как же нам удастся расплатиться за все?
– Расплатиться не проблема. Просто помогите освободить Гердонез и считайте, что мы в расчете.
Джангес одобрительно кивнул:
– Этот ваш спутник… Перок… он сумеет провести наших людей к атаману?
– Безусловно. Я и сам бы смог…
– Не стоит. После всего рассказанного Шургой удивлен, что вы вообще держитесь на ногах. Располагайтесь, отдыхайте. По случаю нежданного воссоединения хотелось бы затеять грандиозный пир, но… с провиантом у нас худо. Безопасные места, как правило, скудны. Жареные крысы, коренья, ягоды, немного грибов – вот и все запасы. В придачу рыбы в этом году наловить не получается. Несомненно, мы разделим с вами, что имеем, однако не обессудьте…
– Не беспокойтесь, командир, – откликнулся Шагалан. – Так сложилось, последние дни мы отнюдь не голодали. Готовы даже добавить блюд на праздничный ужин.
Когда одноглазый откланялся, юноша обернулся к другу:
– Ну и не заметил никаких заскоков. Вполне уравновешенный, волевой мужик. Ты, брат, не ошибся?
– Не торопись с выводами, – хмыкнул Кабо.
– А что это он говорил про долг перед мессиром?
– В свое время учитель оперировал его раненый глаз, вроде как вытащил бедолагу с того света. Потому имя Иигуира послужило мне лучшей рекомендацией.
Они отошли на край лагеря, опустились на чуть сырую палую листву у корней дерева. Шагалан внезапно почувствовал, как вся многопудовая усталость похода, которую он только и делал, что загонял глубже и глубже, разом навалилась на плечи. Еще недавно бурлившие силы куда-то улетучились, по телу словно разлился свинец, тяжелый и теплый. Казавшаяся невозможной цель достигнута, впервые позволительно расслабиться и пускай ненадолго, но забыть об опасности. Кабо покосился на откинувшегося в изнеможении товарища:
– Здорово тебя потрепало, брат. И ранило?
– Что, опять закровило? Пустяки, тебе тоже, я подметил, досталось.
– И не такое выпадало… – Кабо помолчал, глядя куда-то вдаль. – Не обижаешься?
Услыхав необычный вопрос, Шагалан даже разомкнул веки:
– С какой стати?
– Ну, ты совершил чудо, вытащил из застенка Сегеша, вернул его ватаге, а теперь… Вроде как приходится делить славу пополам…
– Пустое, брат. – Глаза юноши вновь закрылись. – Нам нужна была «армия Сегеша», правильно? Я спас старика, ты – его армию. Настоящую ценность эти достижения обретают только вместе. Торжествовать впору, что, не сговариваясь, выполнили обе задачи. Толпе повстанцев невысока цена без связей своего атамана. А тот попросту не выживет без проверенных соратников… И кончай приставать с глупыми домыслами, дай поспать хоть чуть-чуть. Ведь ночи напролет топали, топали… по буеракам…
– Спи, гулена, – усмехнулся Кабо. – Отдыхай, пока есть возможность, я тебя посторожу.
Шагалан проснулся, как раз когда в лагерь вступал отряд Сегеша. Лишь по тем безоглядным воплям радости, которыми его встречали, стало до конца понятно, какое напряжение рушилось ныне в душах людей. Сдержанней прочих вел себя сам атаман. Отмахнувшись от потока славословий, он незамедлительно взялся за руководство ватагой. Шагалан с интересом понаблюдал за Джангесом, но тот, чудилось, без колебаний и ропота вернул признанному вождю бразды правления. Не прошло и часа, как в разные стороны уже спешили порученцы.
Будто почувствовав на кормиле прежнюю твердую руку, повстанцы окончательно возликовали. Скудность скудностью, а откуда-то появились непочатый бочонок пива и немудреная снедь. У большого костра собралось свыше семи десятков человек, деревянная чара отправилась по кругу. Ближе всего к огню, на почетные места, усадили вновь обретенных товарищей. Пиво, по совести, оказалось дрянное, каждому перепало по капле, однако вскоре посиделки напоминали кипучую гулянку. И без хмеля люди были крайне возбуждены, то и дело вскакивали на ноги, хлопали друг друга по плечам, по спинам, смеялись, даже пытались что-то нестройно петь. Пришедшие с Сегешем получали этих восторгов вдвойне. Верзилу Перка совсем задушили в бесчисленных объятиях, а хохочущего и брыкающегося Йерса долго передавали на руках над головами, катая взад-вперед.
Единственным избежавшим подобного панибратства остался Шагалан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
XIV
Признаться, Шагалан и сам не ожидал от своего крика такого эффекта. Мир вокруг, до того безмятежный и даже сонный, враз ожил, зашевелился. Множество грязно-серых теней устремились к потревожившему их. Разломился надвое чахлый кустарник; взметнулись из-под перекрученных корней охапки травы и листьев, обнажая заботливо укрытые норы; кто-то, молодецки ухая, спрыгивал с веток. Юноша мгновенно очутился в плотном кольце. Уклонился от размашистого удара палкой, отпихнул не в меру ретивого противника, скользнул спиной к безразмерному стволу дуба. Сабли послушно взвыли, разгоняясь в бешеном круговороте, но снесли только один из бессчетных копейных наконечников. Нападавшие остановились.
Сейчас Шагалану удалось разглядеть их внимательнее. Народу сгрудилось никак не меньше тридцати человек, можно было подивиться искусству маскировки, надежно упрятавшему подобную ораву. Сами же люди скорее напоминали каких-нибудь нищих с паперти Амиарты: заросшие, грязные, дочерна, лица, ворохи лохмотьев вместо одежды, на ногах драные опорки. Поголовно вооружены, хотя арсенал скудный: палки, примитивные копья, вилы, топоры, лучше подошедшие бы лесорубам, редкие кинжалы с мечами. Для искушенного воина такая толпа не таила смертельной опасности. Ее усиливали, пожалуй, лишь многочисленность да сплоченность прижатых друг к другу плеч, густота выставленной вперед стали. Внезапным ударом взломать эту ощетинившуюся стену, ворваться в мягкое нутро и… учинить резню беспомощных бродяг? Разведчик медлил. Что сдерживало? Может, глаза людей напротив? В них вряд ли можно было отыскать дружелюбие, но и агрессии, ненависти тоже не замечалось. Огоньки охотничьего азарта, разожженные захлопыванием западни, понемногу угасали, а на их место приходило нечто схожее с любопытством. Лохмотники явно не собирались дальше атаковать, иные даже опустили оружие, хоть и косясь на хищно поблескивавшие сабли. Имелись еще, конечно, лучники, каковых Шагалан насчитал в ближайших кронах с полдюжины. Лесные стрелки славились мастерством, однако и блестящему мастеру непросто выцелить жертву, уже вкрутившуюся в ряды своих. Не это ли причина бездействия?
В напряжении текли секунды, а стороны по-прежнему стояли, замерев словно статуи. Игра в гляделки с молчанкой определенно затягивалась. Юноша ждал движения лесовиков, а они… также чего-то ждали, привычно терпеливые и спокойные. Представляли, сколько смертей сейчас в руках загнанного в угол паренька? Едва ли. Они лишь по-крестьянски основательно выполнили порученную работу и теперь рассматривали результат. Врага в госте не видели, что было даже чуточку странно.
Наконец бородатый пузан непонятного возраста опустил рогатину, ощерил бедный на зубы рот:
– Ты, палень, желески-то, слышь, оставь. Нам с тобой пластаться не с луки. Щас сталшой плидет, лазбелется, кто ты и защем.
– Что ж, погодим до старшого, – глянул юноша исподлобья.
В отдалении с гребня откоса донеслись громкие голоса – лесовики обнаружили и его спутников. А возможно, сами Шурга с Перком, плюнув на недвусмысленный приказ, кинулись выручать. Сути дела это не меняло. Шагалан поудобней перехватил рукояти: вот-вот сверху зазвенит железо, и придется-таки начинать кровавый танец.
Железо так и не звякнуло. А голоса усилились. Лесовики завертели головами, затоптались, выжимая из своей тесноты узкий проход. По нему, расталкивая замешкавшихся, резво приближались несколько человек. Во главе – крепкий, средних лет мужчина в длинном, темном от сырости плаще. Худое лицо рассекала вкось черная повязка, укрывавшая левый глаз. Раньше срока побелевшие виски и следы шрамов говорили о весьма насыщенной жизни. Выйдя прямо на разведчика, незнакомец остановился в трех шагах. Единственный сохранившийся глаз вперился иглой, по губам скользнула усмешка. Оружия мужчина на виду не держал, закинутый за плечи лук можно было в расчет не принимать. Еще через мгновение из-за его спины выкатился Шурга, раскрасневшийся и счастливый до одури.
– А ну отошли все! – завопил он, улыбаясь от уха до уха. – То наш человек, проверенный! Нечего на испуг брать! – И, хлопнув юношу по плечу, гаркнул в восторге: – А ведь дошли, удалец! Дошли и нашли! Вся-то ватага в сборе, даже не верится. Выходит, правильно ты разобрался с теми знаками. Это вот он, Джангес, морда кривая, напридумывал!
Губы одноглазого растянулись в откровенной ухмылке. Столпившиеся за ним люди зашумели, довольные, заулыбались, попрятали оружие. Когда вдобавок показался растерянно озирающийся Перок, Шагалан неохотно опустил сабли.
– Да все! – продолжал теребить его Шурга. – Кончай, парень, волком-то смотреть. Свои кругом! И вы, обормоты, расступитесь! Нечего на новобранца скалиться! Сноровкой да храбростью он вас всех перекроет, а за верность я сам поручусь.
– И я, пожалуй, тоже рискну поручиться, – послышался за плечом негромкий, насмешливый и до дрожи знакомый голос. – Хотя Бог ведает, как время человека изменило…
Юноша круто повернулся. Сон какой-то немыслимый – рядом с ним стоял Кабо. Оборванный, похудевший, но живой Кабо!
– Невероятно, – только и вымолвил Шагалан.
– Все вероятно в этом мире, бродяга, – усмехнулся Кабо, первым, припав на покалеченную ногу, качнулся вперед и обнял товарища.
Повстанцы загалдели вовсе восторженно. Улыбающийся Джангес склонился к Шурге, который, махая руками, что-то быстро объяснял.
– Как ты здесь очутился? – перекрывая общий гвалт, крикнул Шагалан.
– Странный вопрос, брат, – хмыкнул Кабо. – Сам сгинул куда-то почти на месяц, ни слуху ни духу, ни весточки. Все наши отправились искать твои следы.
– Значит, это ты по моим следам забрел в ватагу Сегеша?
– Ну… не совсем. Ты же знаешь, Сегеша каждый держал в уме. А тут в Горгенте обнаружилась интересная ниточка.
– Конечно же, среди нищих?
– Обижаешь, среди порядочных воров. Грех было не воспользоваться случаем и не выйти на этих лиходеев.
Тем временем Джангес, утомленный общей сумятицей, обернулся к сопровождающим его людям, те передали распоряжения еще дальше, и казавшаяся неуправляемой толпа вдруг начала стремительно таять. Народ растекался ручейками четко и слаженно, исчезал в шалашах, за деревьями, кто-то, не долго думая, уже раздувал костры.
– Неплохая выучка, – заметил Шагалан, когда площадка вокруг них почти опустела.
Кабо кивнул:
– Я застал их в трудном положении – руководство схвачено, а на отряд развернута подлинная облавная охота. К счастью, из Джангеса получился прекрасный командир, да и моя помощь подоспела кстати.
– Рубил хвосты?
– Доводилось. Едва вырвались, брат, сам видишь, истрепались. М-да… А тут громом среди ясного неба известие – бешеные мятежники Сегеша ни с того ни с сего разгромили тюрьму, поставили на уши Галагу и сбежали на волю. Тогда и рассудил: либо чудо, которое одно приходится на сотню лет, либо… пошалил кто-то из птенчиков Иигуира.
– Знак в Мокрой Балке – твоя работа?
– Нет, это все Джангес. По-моему, талантливый мужик, прирожденный вождь. Тоже, правда… не без заскоков.
– Каких еще?
– Сейчас не страшно, сойдешься поближе – поймешь. А такие знаки он разослал сразу в дюжину потаенных мест, надеясь, что хоть где да сработает.
– Сработало, – покачал головой Шагалан. – Однако если б не я… Могли бы сделать и приметнее.
– Опасно. Что углядит любой, обнаружит и враг, а там ведь не дураки, способны догадаться. Мы и так неделю здесь сидим, и всю неделю – как на иголках.
– Нас на переправе засекли?
– Да. Смотрю, парнишка топает больно знакомый. Пока пытался удостовериться, пока обходными путями ковылял, ты, брат, чуть побоище не устроил. И зачем на рожон-то переть?
– Я и не сомневался, что в лагере засада. И что люди в нем какой-то час назад жили-отдыхали. Но прикинул – не стали бы мелонги засаду с жильем смешивать.
– Рисковал, – покривился Кабо. – Хорошо, мы успели народ малость остудить, а не то навалились бы со всей лютостью… А тебе, рубаке, только дай. Сегеша-то довел?
– Обязательно. Неподалеку он, в часе ходьбы. Лучше скажи, как…
В этот момент, закончив слушать рассказ Шурги, к ним приблизился Джангес. Снова серьезно и пристально посмотрел в глаза гостю, улыбнулся, протянул открытую ладонь:
– Насколько понимаю, мы перед вами в огромном долгу, господин Шагалан.
– Можно без «господина», – уточнил юноша.
– Знакомы с Кабо?
– Мы выросли вместе.
– И ненароком встретились у нас?
Шагалан пожал плечами:
– Шли разными дорогами, но к единой цели. Неудивительно, что здесь и столкнулись.
– Занятно. Раньше мы были обязаны лишь Кабо, теперь появился долг и перед вами. Если добавить мой личный долг мессиру Иигуиру… Как же нам удастся расплатиться за все?
– Расплатиться не проблема. Просто помогите освободить Гердонез и считайте, что мы в расчете.
Джангес одобрительно кивнул:
– Этот ваш спутник… Перок… он сумеет провести наших людей к атаману?
– Безусловно. Я и сам бы смог…
– Не стоит. После всего рассказанного Шургой удивлен, что вы вообще держитесь на ногах. Располагайтесь, отдыхайте. По случаю нежданного воссоединения хотелось бы затеять грандиозный пир, но… с провиантом у нас худо. Безопасные места, как правило, скудны. Жареные крысы, коренья, ягоды, немного грибов – вот и все запасы. В придачу рыбы в этом году наловить не получается. Несомненно, мы разделим с вами, что имеем, однако не обессудьте…
– Не беспокойтесь, командир, – откликнулся Шагалан. – Так сложилось, последние дни мы отнюдь не голодали. Готовы даже добавить блюд на праздничный ужин.
Когда одноглазый откланялся, юноша обернулся к другу:
– Ну и не заметил никаких заскоков. Вполне уравновешенный, волевой мужик. Ты, брат, не ошибся?
– Не торопись с выводами, – хмыкнул Кабо.
– А что это он говорил про долг перед мессиром?
– В свое время учитель оперировал его раненый глаз, вроде как вытащил бедолагу с того света. Потому имя Иигуира послужило мне лучшей рекомендацией.
Они отошли на край лагеря, опустились на чуть сырую палую листву у корней дерева. Шагалан внезапно почувствовал, как вся многопудовая усталость похода, которую он только и делал, что загонял глубже и глубже, разом навалилась на плечи. Еще недавно бурлившие силы куда-то улетучились, по телу словно разлился свинец, тяжелый и теплый. Казавшаяся невозможной цель достигнута, впервые позволительно расслабиться и пускай ненадолго, но забыть об опасности. Кабо покосился на откинувшегося в изнеможении товарища:
– Здорово тебя потрепало, брат. И ранило?
– Что, опять закровило? Пустяки, тебе тоже, я подметил, досталось.
– И не такое выпадало… – Кабо помолчал, глядя куда-то вдаль. – Не обижаешься?
Услыхав необычный вопрос, Шагалан даже разомкнул веки:
– С какой стати?
– Ну, ты совершил чудо, вытащил из застенка Сегеша, вернул его ватаге, а теперь… Вроде как приходится делить славу пополам…
– Пустое, брат. – Глаза юноши вновь закрылись. – Нам нужна была «армия Сегеша», правильно? Я спас старика, ты – его армию. Настоящую ценность эти достижения обретают только вместе. Торжествовать впору, что, не сговариваясь, выполнили обе задачи. Толпе повстанцев невысока цена без связей своего атамана. А тот попросту не выживет без проверенных соратников… И кончай приставать с глупыми домыслами, дай поспать хоть чуть-чуть. Ведь ночи напролет топали, топали… по буеракам…
– Спи, гулена, – усмехнулся Кабо. – Отдыхай, пока есть возможность, я тебя посторожу.
Шагалан проснулся, как раз когда в лагерь вступал отряд Сегеша. Лишь по тем безоглядным воплям радости, которыми его встречали, стало до конца понятно, какое напряжение рушилось ныне в душах людей. Сдержанней прочих вел себя сам атаман. Отмахнувшись от потока славословий, он незамедлительно взялся за руководство ватагой. Шагалан с интересом понаблюдал за Джангесом, но тот, чудилось, без колебаний и ропота вернул признанному вождю бразды правления. Не прошло и часа, как в разные стороны уже спешили порученцы.
Будто почувствовав на кормиле прежнюю твердую руку, повстанцы окончательно возликовали. Скудность скудностью, а откуда-то появились непочатый бочонок пива и немудреная снедь. У большого костра собралось свыше семи десятков человек, деревянная чара отправилась по кругу. Ближе всего к огню, на почетные места, усадили вновь обретенных товарищей. Пиво, по совести, оказалось дрянное, каждому перепало по капле, однако вскоре посиделки напоминали кипучую гулянку. И без хмеля люди были крайне возбуждены, то и дело вскакивали на ноги, хлопали друг друга по плечам, по спинам, смеялись, даже пытались что-то нестройно петь. Пришедшие с Сегешем получали этих восторгов вдвойне. Верзилу Перка совсем задушили в бесчисленных объятиях, а хохочущего и брыкающегося Йерса долго передавали на руках над головами, катая взад-вперед.
Единственным избежавшим подобного панибратства остался Шагалан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74