– Могу подтвердить, – кивнул Шагалан.
И в этот момент откуда-то с темного, погруженного в тучи неба рухнул, ударил по ушам звук. Прерывистый колокольный трезвон вспорол ночную тишину, заколыхался по узким проулкам.
– Доигрались! – рявкнул Шурга, подпрыгивая на месте. – Начинается катавасия, кто не спрятался, тот покойник. Уматываем отсюда немедленно!
Народ суетливо завозился, загремел оружием. Сегеш окинул взглядом товарищей и, наконец, решился:
– Хорошо, постреленок, доверим тебе свои головы. Веди к лазейке, и как можно быстрей.
Йерс тотчас отпихнул от себя руку юноши, горделиво прошествовал сквозь ряды беглецов, затем набрал скорость и затрусил по кривому переулку. Уже через десяток шагов он превратился в неясную тень, лишь босые ноги часто шлепали по грязи. Один за другим повстанцы пускались следом, Шагалан и Шурга замкнули процессию.
Город, казалось, продолжал спать, невзирая на тюремный колокол, надрывавшийся сзади. Изредка в каком-нибудь окошке мелькал огонек свечи, колыхались занавеси, но стоило рассмотреть цепочку бегущих по улице людей, как все вновь замирало. Никто не спешил помогать закону, только добавочные засовы, скрипя, перекрывали двери домов. Еще несколько причудливо переплетшихся улочек, поворотов, арок. На едином дыхании они перескочили через вонючую сточную канаву, за ней кварталы пошли беднее, вплоть до откровенных трущоб. Редкие собаки сонно облаивали чужаков, пара припозднившихся прохожих юркнула в подворотню, благоухающая повозка «ночного короля» – золотаря, сорвавшись с места, нырнула во мрак. Неугомонный звон исступленно лез в уши, подстегивал, гнал. Правда, признаков погони пока не было, но не было и сомнений – вся военная машина Галаги в эти минуты медленно и неуклонно набирает обороты.
На каком-то перекрестке они едва не сшибли с ног замершего Йерса – секунду спустя по поперечной улице прогрохотал сапогами небольшой отряд стражников. Высунувшись из-за угла, Шагалан проследил за удалявшимися пятнами света, потом вернулся к спутникам. Те с трудом переводили дыхание, иные без сил сползли по стене на землю. Юноша отыскал Сегеша, которому помогали перевязывать колено.
– Что-нибудь серьезное, сир?
Старик, морщась от боли, отмахнулся:
– Ерунда. Затянем потуже – сызнова столько же одолею. За меня не беспокойтесь.
– Йерс, долго еще?
– Совсем рядом, – откликнулся мальчишечий голосок. – Однако попасть туда будет непросто.
Шагалан пробрался вперед к юному провожатому:
– В чем дело?
– По-моему, стражники возвращаются.
Разведчик настороженно прислушался. Какой-то размытый шум действительно присутствовал, но сейчас он был повсюду, а дробь колокола сбивала с толку. Представилось, как по закуткам городского муравейника разворачивается яростная, большая облава. Эту ночь гарнизону суждено провести на ногах: выудить полтораста человек, рассыпавшихся в разные концы, – задача не из легких. Гораздо легче догадаться, какие слова будут изрыгать служивые, вернувшись в казарму усталыми, голодными и грязными. Вдобавок всех беглецов определенно поймать не удастся – с таким же успехом можно отлавливать бесчисленных городских крыс…
– Либо тебе, малыш, мерещится с перепугу, – усмехнулся юноша, – либо ты невероятно чуток. Я ничего не слышу.
– Иди сюда, приложи ухо к стене, – не сдавался Йерс.
Шагалан нехотя согласился на пустую детскую забаву, однако уже через минуту ему вдруг почудилось, будто он также ощущает какой-то глухой ритмичный рокот.
– Трогаться пора, братцы. – Сзади подошел Шурга.
Разведчик придержал его:
– Обожди, дядюшка, тут нечто странное.
Все замолчали, замерли в напряжении. Еще минута, и головы повстанцев озабоченно завертелись по сторонам, стало ясно – грозный шум различают и они.
– Бежать надо! – зашептал кто-то.
– Куда бежать-то, бестолочь? – шикнул Шурга. – Непонятно, с какого боку это приближается.
Шум действительно приближался, и довольно резво. Едва он успел перерасти в отчетливый топот, как Йерс вскинул руку, указывая на дорогу, по которой они только что пришли.
– Там!
Молниеносно сорвалась гибкая фигура Шагалана, метнулась к соседнему повороту. Потом кубарем обратно.
– Ходу, ребята! – выпалил юноша. – Целая орава с оружием несется, человек тридцать, а может, и больше. По нашим следам точно по указке идут.
Теперь все очутились на ногах. Йерс вновь запрыгал было впереди серым мячиком, но вскоре примчался назад:
– По той улице тоже куча огней движется! И тоже к нам!
– Где твоя дырка, черт бы ее подрал?
– Направо, во втором переулке. Оттуда и бегут!
– Влипли, дьявол! – зарычал Шурга. – Похоже, кто-то из мирных обывателей не отважился нам препятствовать, а мирно донес. Чего дальше? Подороже продать свои жизни?
– Не лучшее решение, – откликнулся Шагалан. – Силы очень неравные, дядюшка, только зря поляжем. Что там налево, Йерс?
– Ворота южные, понятное дело.
Уже с двух сторон четко доносился шум погони, разгоряченной близостью добычи: топот множества ног, лязг боевого железа, подбадривающие крики. То были не слонявшиеся без толку поисковые отряды, это спешили конкретно за их головами. Сегеш громко вздохнул:
– Бежим налево. Бог даст – проскочим за стены.
– А пост на реке? – спросил кто-то из темноты.
– На месте разберемся, лишь бы здесь не стиснули. Ну-ка ходу!
Усталость как рукой сняло, сплоченным клубком отряд устремился в темное жерло улицы. Казалось, спину обжигали отсветы погони, в каждом далеком крике чудились злорадные вопли врагов, заприметивших жертву. В действительности все обстояло не столь скверно – как убедился Шагалан, мельком оглянувшись, ловцы только выкатывались на перекресток, на самое начало улицы, которую бунтовщики почти одолели. Теперь бежали не таясь, грохоча сапогами, резонно соображая, что позади шума сейчас куда больше. Влетели в какую-то подвернувшуюся некстати гору из бочек, корыт, прочего хлама, разметали ее, к чертям.
– За этим домом уже ворота! – крикнул на бегу Йерс.
В предчувствии скорой стычки повстанцы замедлились, тогда Шагалан вырвался вперед:
– Не мешкать! Атакуем с ходу, пока не ждут!
И помчался еще быстрей, не особо интересуясь, последуют за ним остальные или нет. Выплыли коренастые привратные башни, освещенные парой факелов прикрытые створки, которые юноша миновал сегодня утром. Нынче он в несколько скачков перемахнул маленькую пустынную площадь, словно выпущенный из пращи камень пронесся к цели, пронзая ветер и дождь.
Охрана всполошилась слишком поздно. Навстречу вывалился из караулки тучный бородатый стражник, ошарашенно глянул на вдруг возникшее привидение, потянулся к сабле. Шагалан смел его с приступка ударом в лицо, хотя, как ни выгадывал незащищенное место, все же рассадил кулак о край бармицы. Второго противника, едва сунувшегося из дверей, выдернул, швырнул себе за спину, с удовлетворением услышав дружно лязгнувшую там сталь. Сбоку мелькнула тень, юркнула между створками ворот, застучали, быстро удаляясь, каблуки. Шагалан бросился было вдогон, но из караулки полез новый солдат. Белое, перекошенное ужасом молодое лицо. Возможно, несчастный и помышлял лишь о бегстве, однако рассуждать оказалось некогда, да и секира в его руках внушала опасения. Разведчик нырнул под удар, сливая извлечение сабли с косым разрезом. Охнув, стражник выронил оружие, схватился за распоротое изнутри бедро. Он даже не успел осознать, сколь тяжело ранен, повторный взмах клинка успокоил беднягу навеки.
– Больше никого, – доложил неугомонный Йерс из караулки.
– Прекрасно, – проворчал Шурга сипло. – Ворота мы нахрапом взяли, да один из сторожей удрал-таки к мосту. Там-то нас уже будут в полной готовности караулить. Как теперь?
Только в этот момент к освещенному пятачку вышел Сегеш, сильно хромающий и поддерживаемый одним из товарищей под локоть. Остановился, надрывисто дыша, отер мокрый лоб. Шагалан глянул на атамана, потом прислушался к различимо надвигавшейся из глубин города угрозе.
– Набат замолк, – сказал он непонятно кому. – Либо всех отловили, либо точно определились, кого ловить… – Обернулся к мальчишке: – Сколько может сидеть ночью человек на мосту?
– Ну, четверо, пятеро… Не знаю…
– Одна надежа – навалиться скопом, – вставил кто-то из беглецов. – Лишь так прорвем-прогрызем дорогу на волю.
Шагалан покачал головой:
– Если бы. В мясорубку стражники сейчас не полезут. Замкнутся за своим плетнем, половину стрелами положат, другую – на рубеже копьями уймут. Им и нужно-то всего – отстоять до подхода погони.
Никто не решился это оспорить. Люди мрачно переминались на месте, посматривали в сторону наползавшей волны огней.
– Что же? – заговорил едва отдышавшийся Сегеш. – Здесь последний бой принимать?
– Может, и здесь, – помолчав, ответил разведчик. – Только сперва сам попытаю счастья. Слушайте внимательно: я иду на мост один. Когда подам сигнал факелом, хватайте ноги в руки и молнией туда. Атамана лучше нести – быстрее получится. Что мешает, бросайте, к чертям, – жизни дороже. Ясно? Ну, а не будет сигнала… разберетесь без меня…
– Это ж самоубийство! – выкрикнул тонким голоском Йерс. – Сам толковал: стрелы, копья…
– Не все так грустно, малыш. – Шагалан на ходу потрепал парнишке волосы. – Там, где не прорвется толпа, случается, проскакивает одиночка.
Он прошел мимо новоприобретенных боевых товарищей, пожал руки Шурге и Сегешу.
– Странно, – произнес атаман негромко, – я почему-то совсем за тебя не боюсь. Предполагаю, ты знаешь, что делаешь.
– Я тоже это предполагаю, – хмыкнул юноша.
Провожаемый множеством глаз, он скользнул в щель между створками ворот, замер по другую сторону в темноте арки. За стенами города ветер ярился с особой силой, резкие порывы швыряли водяное крошево сверху, сбоку, а то и снизу. Шагалан плотнее завернулся в добытый солдатский плащ, машинально подергал рукояти сабель, прищурившись, всмотрелся в слабые, мерцающие огоньки на том конце моста.
Испокон веку вражеские армии подступали к Галаге главным образом с юга, и всегда этот рубеж демонстрировал изрядную прочность. Крепостные стены обрывались над самой водой, местами возносились прямо из реки, всякие осадные действия приходилось вести с участием флота кораблей. Даже несметные валестийские рати в свое время застопорились здесь надолго. Все, что тогда понадобилось, – сжечь окрестные переправы через Гевси, полноводная река берегла город надежнее любых стен. При небольших же набегах не утруждались и этим – на узком мосту пара десятков латников в состоянии сдерживать целую армию. Можно как угодно хорохориться перед повстанцами, но Йерс недалек от истины – атака в одиночку смахивала на самоубийство. Что поделать против полудюжины лучников? Да, они едва углядят смельчака в темноте, но и он вряд ли различит летящие стрелы. Сколько их успеют выпустить, когда достаточно единственной меткой? А тут вдобавок эти арбалеты… В другом случае при других обстоятельствах он, несомненно, измыслил бы что-нибудь подходящее. Например, презрев осеннюю стылость, переправиться вплавь, обойти пост и атаковать с тыла. Или, растворяясь в клочках мрака, подкрасться бесплотной тенью, бесшумной и смертоносной. Мало ли что еще взбрело бы на ум? Все равно время на воплощение заковыристых планов отсутствовало, в распоряжении разведчика оставались, очевидно, лишь считанные минуты. Из той кровавой каши, которая заварится после, он, возможно, и выберется, зато с таким трудом вызволенных людей определенно потеряет.
Юноша выпрямился, ослабил завязки плаща, замер на мгновение, вздохнул. И побежал. Ровно, открыто, уверенно, постоянно держа в поле зрения мерцающие огоньки. Подошвы сапог ударили о мостовые доски, гул шагов покатился впереди, весело возвещая о приближающемся госте.
За изгородью зашевелились. Сразу две любопытные головы высунулись наружу:
– Точно говорю тебе, несется кто-то.
– Сам слышу. Должно быть, разбойнички наши пожаловали, – простуженно прохрипели в ответ.
– Разбойники? Разуй глаза, там всего один бежит.
– Остальные, значится, следом нагрянут.
– Каким следом? Тот уже половину моста осилил, а больше…
– Цыц, болтуны! – Длинноусый десятник взмахнул кулаком, но бить никого не стал. – Раскудахтались чисто бабы. Солдатское дело – приказы слушать, а приказываю здесь только я. Поняли? Всем молчать! Сам решу, что и кому.
– Так ведь мы… – промямлил один из молодых.
На сей раз кулак опустился незамедлительно, от полученного тычка стражник кувыркнулся в темноту. Других возражений не нашлось, все опасливо затихли. Десятник поднялся в рост, вперился из-под ладони взглядом в неясную близившуюся фигуру. Он считался умудренным ветераном, начинал еще в царствование Артави, возмужал и состарился на службе. Сдержать в узде желторотых новобранцев – задача несложная и привычная, а вот как поступить с этим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74