- компьютер, спрашивающий: «Открыть ответный огонь?» - «Нет! »…
Я задержался и изо всех сил сосредоточился на этом «Нет!». Вот где главное! Почему я закричал «Нет!»?
Я продолжал удерживать этот кадр, снова и снова прокручивая его в голове, мучительно исследуя. Ответ, который мне нужен, прямо здесь - в моей памяти.
И неожиданно он попал в фокус. Я понял, почему не выстрелил, и даже улыбнулся от удивления.
- Разве это так смешно? - спросила Лиз.
- Очень. Знаешь, до какой степени я болван?
- Знаю, - ответила она, - но все равно можешь мне сказать.
- Я убегал, потому что думал, что сошел с катушек. Мне казалось, что я потерял надежду остаться человеком.
- Если ты имеешь в виду тот небольшой инцидент в Семье, - спокойно заметила она, - то я знаю о нем все. Ни один суд не обвинит тебя. Все, что ты сделал, было законно. - Она окинула меня взглядом. - С тобой все в порядке?
- Нет. - Где-то между ушами стоял невообразимый шум. - Я не хочу говорить о Семье. От этого у меня болит голова. И желудок тоже. - Стена между мной и моими воспоминаниями начала рассыпаться. Я снова мог испытывать боль. Я прижал запястья к глазам, стараясь стереть видения.
Лиз с интересом смотрела на меня.
- В голове стоит шум, - попытался объяснить я. - Там опять все перемешалось. Пока я не думаю о случившемся… пока говорю о других вешах, со мной все в порядке.
- Ты рассказывал, почему не нажал на кнопку, - напомнила она.
- Все это части одного и того же. - Это было трудно объяснить, но в то же время легко. Как только я начал, слова стали вылетать по собственной воле. - Понимаешь, Лиз, я не знаю, кто я. И боюсь, что начинаю превращаться в… подобие того, кого я очень хорошо знал. Вот почему тот случай в… Поэтому я… Я ехал, чтобы умереть, и не хотел умирать. И в то же время не мог придумать ничего другого. Я был совершенно уверен, что стал другим, утратил всякое чувство… чувство чего?.. Святости человеческой жизни.
Но это хорошо. Я только сейчас понял, что не выстрелил в вертушку, потому что не смог. То есть не захотел. Я уже почти выстрелил. В какой-то момент чуть не нажал на кнопку - но не нажал. Почему-то я знал, что на самом деле ты не хочешь боя. Просто знал это. Ты не хотела убивать меня и не была моим врагом. Вот почему я не выстрелил. И это чудесно. Если бы я действительно превратился в какого-нибудь монстра, я был бы сейчас мертв. То есть… - Я начал смеяться. - Это потрясающе! Я чувствую себя на тысячу лет моложе! Потому что обнаружил, что я не так уж плох. Это очень важно для меня. Правда!
Лиз ласково улыбнулась и потрепала меня по коленке. Ее прикосновение показалось мне почти что нежным.
- Это то самое, что так полезно узнавать, - сказала она. - Для некоторых из нас… - И оборвала себя на полуслове.
- Нет, договаривай до конца! - потребовал я. Она покачала головой: - Это не важно. - Потом посмотрела на меня: - Знай только одно, Джим: ты не единственный, кому приходилось повсюду таскать вопросы с собой.
Я подумал.
- Нет, наверное, не единственный. Думаю, я был туповат, считая, что один мучаюсь.
Лиз вздохнула, сразу показавшись мне усталой.
- В Денвере проводят целую программу, чтобы поддерживать нас в здравом уме. Нельзя принимать решения, какие мы вынуждены принимать день за днем, и оставаться при этом людьми. Но мы каким-то образом должны сохранять человечность - иначе утратим то, за что сражаемся. Мы только начинаем понимать масштабы всего происходящего, Джим, и это самая большая проблема, с которой мы столкнулись. Если что-нибудь и победит нас, так это неспособность взять на себя ответственность за происходящее в наших головах.
- М-м, - протянул я.
- Ты о чем?
- Ни о чем.
- Очень громкое ничто.
- Просто… решение взять на себя ответственность за то, что происходит в моей голове, и втянуло меня в эту грязь.
Лиз сосредоточилась на приборах. Я решил, что она меня не слышит, но внезапно она сказала: - Ладно, но подумай, в какую грязь ты бы вляпался, если бы не взял ответственность на себя?
Да. Так бы и случилось.
Некоторое время мы летели молча. Она говорила еще о чем-то…
В сущности, она повторила это дважды!
- Погоди-ка! Ты сказала: «Оружие для червей»?
- Угу. - Она вывела на экран карту и постучала по ней пальцем. - Видишь синие точки? Там находится военная техника Соединенных Штатов - внутри границ заражения.
- Как долго это продолжается?
- О, отдельные случаи встречаются уже год, но за последние два-три месяца они вдруг покрыли всю карту. Мы можем почти наверняка утверждать, что там находятся ренегаты, сотрудничающие с червями. Как будто кто-то заключил договор. Мы хотим знать: как и, главное, зачем? Вот почему необходимо захватить какогонибудь ренегата живым. - Она нахмурилась. - Может быть, в следующий раз.
Я смотрел на карту. Слишком много синих точек на красных ожогах.
- Почему бы просто не взорвать это оружие?
- О, мы взорвем, - ответила Лиз. - Ты сам увидишь через несколько минут. - Светлое пятнышко на карте, показывающее вертушку, находилось очень близко от цели. - Видишь, мы почти на месте.
Салли-Джо раздражается очень,
Когда говорят, что она озабочена.
Сразу вопит: «Это ложь!
Ты святое не трожь!»
И добавляет: «Кто следующий? Ну-ка в очередь!»
КОЛОРАДСКОЕ ЗАРАЖЕНИЕ
Несчастье универсально. Не стоит принимать его на свой счет.
Соломон Краткий
Лиз открыла красную крышку с надписью «КАМЕРА». Под ней была панель с тремя клавишами. Она нажала на одну, и что-то в брюхе вертушки передвинулось - ррррсанк! Что-то тяжелое.
Лиз показала на вторую клавишу.
- Видишь? Когда я скажу, нажмешь на нее.
- Хорошо. Что мне еще надо делать?
- Наслаждаться прогулкой. Правда, должна предупредить, что нас немного потрясет.
- Что это все-таки такое? - Я обвел рукой приборы, подразумевая и то, что было припрятано за ними. - Я не узнаю и половины.
- Ладно, - смягчилась она. - Этот первый ящичек - рабочая память. На брюхе вертушки висят четыре высокоскоростные стереокамеры с высоким разрешением. Памяти хватает на пятиминутный ввод информации. Мы снимаем со скоростью в пять раз выше нормальной, так что эта штука спешит побыстрее растранжирить байты.
- О!
- Вон те две большие емкости распыляют душ из частичек горячего металла, чтобы ввести в заблуждение любую следящую систему на земле или в воздухе. Это в основном ограничивающее заграждение, потому что мы будем взрывать все, что имеет микрочипы Соединенных Штатов. Струя имеет форму дуги. Взрываться будет только оружие под этой аркой. При этом любой наблюдатель сочтет, что взрывы происходят в результате прямых попаданий вертушки.
Другие два бака содержат пестициды. Довольно сильно действующая смесь с периодом полураспада шесть суток. Мы пока не знаем, в какую заразу она превращается, поэтому используем только в случаях тяжелого заражения - как то, которое мы сейчас уничтожим.
Под брюхом и крыльями у меня тридцать четыре ракеты с кассетными боеголовками. Зажигательными. Они разделяются в воздухе, и каждая поражает свою цель. Ты когда-нибудь видел «Мэдболл VI» в действии? Нет? Тогда увидишь. Эти штуковины подпрыгивают и скользят, как капли воды на горячей сковородке, поджигая все, к чему прикасаются. У нас их пятьсот штук.
- Армия не теряет времени даром.
- Ты еще не все слышал. Эта противорадарная сечка, которую мы сбрасываем, содержит самые разные вещи, которые на многие дни делают пребывание на обработаннной территории очень неприятным. Там есть крошечные колючки с капсулами нервно-паралитического газа, убивающие каждого, кто наступит на них. Не важно, как они упадут; вверх всегда торчит острие. Хитрая штука. А что касается пестицидов, то в них добавлены радиоактивные изотопы. Если аэрозоль не возьмет хтор-ран, то, убив червя потом, мы по накопленному в тканях изотопу будем знать, какой именно пестицид на них не действует. Ах да, еще есть напалм. - Лиз показала на застопоренную кнопку на приборной доске. - Управление огнем. Мы нажимаем на нее, и представление начинается. Она сама знает, когда и чем выстрелить или что сбросить из того хозяйства, которое есть на борту. Вся работа занимает меньше тридцати секунд. Мы пролетаем над лагерем червей всего один раз и оставляем за собой полосу разрушений шириной в километр.
- Тогда ты захватишь все поселение. Она хмыкнула: - Думаешь?
Раздался предупредительный звонок, и компьютер тихо предупредил: - До цели три минуты. Лиз посмотрела на меня: - Пристегнись, Джим.
Я распутал ремни, отрегулировал их и застегнул на груди. Лиз как-то странно смотрела на меня.
- Что-нибудь не так?
- Я думаю, можно ли доверять тебе. - Что?
- У меня мелькнула мысль, что ты мог стать настоящим ренегатом.
- Я им не стал.
- Тебе можно верить на слово, а?
- Кажется, ты говорила, будто знаешь о том, что произошло в Семье.
- Правильно. Извини. - Она вернулась к своим приборам. - Сила привычки. Я больше никому не верю.
К этому Лиз ничего не добавила. Я тоже промолчал и уставился на землю, пробегающую под нами. Зелень почти уступила место темным пятнам лилового с отдельными проблесками красного. То там, то здесь виднелись комья розового пуха, напоминавшие сахарную вату.
Ко мне опять возвращалась Семья; воспоминания захлестнули меня, как огненный шквал. Чем бы ни была та розовая штука, ее действие заканчивалось. Стена быстро разрушалась.
Или я решил, что теперь можно выпустить боль? Это было бы прекрасно.
Это означало бы, что я хочу верить Лиз.
Она только что оторвалась от приборов. Те продолжали действовать сами, словно обладали собственным разумом. Операцию проводил автопилот. Лиз отстегнула пару дополнительных джойстиков - запасные рычаги управления огнем. Она будет задавать дополнительные вводные прицельному компьютеру, выбирая цели, которые представляют особый интерес.
Лиз опустила забрало шлема с очками, подрегулировав их так, чтобы они находились прямо напротив глаз. Теперь она видела все через прицельную рамку и могла уничтожить это одним прикосновением к кнопке. Лиз нагнулась вперед, чтобы видеть землю под собой, проверяя поле обзора.
Она показала на один особенно пышный куст сахарной ваты.
- Видишь? Это пуховики. Наше счастье, что сейчас не их сезон.
Я вспомнил розовый шторм в Калифорнии.
- Да уж.
- Подлетаем. Включи камеры.
Она манипулировала приборами, закончив тем, что нажала на главную кнопку управления огнем. Я потянулся вверх и нажал на среднюю клавишу, Та запищала и вспыхнула красным огнем.
Земля впереди поднималась к перевалу. Трава имела голубоватый оттенок. Хторранская? Возможно. Или что-то потолще травы. Кое-где по холмам были разбросаны черные и синие кусты. Я нагнулся вперед, чтобы проводить взглядом большого оранжевого червя, пробиравшегося через низкий кустарник. За ним следовало еще три штуки. На одном, похоже, сидел всадник - человек. Но они промелькнули слишком быстро, чтобы рассмотреть как следует. Придется подождать и потом разобраться в том, что успели поймать камеры.
- Приготовься, - сказала Лиз.
Мы поднялись над горной грядой, перевалили через нее и…
- Вот это дерьмо!
… опустились вниз у противоположного склона навстречу самому большому хторранскому поселению, какое я когда-либо встречал!
Я увидел все сразу в тот короткий момент, когда мы зависли на долиной. Широкая, почти идеально круглая, она была окутана полосами голубоватого тумана. Пробивающиеся лучи солнца придавали им шоколадные, розовые и фуксиновые оттенки. По мере снижения на земле сквозь лавандовую дымку пунктиром проступали круглые розовые холмики хторранских гнезд.
Весь ландшафт был испещрен этими холмиками - лепешки мягких леденцов были повсюду, всех размеров! Много маленьких односемейных иглу. Многие имели загоны. Я видел в загонах что-то, но что именно, не мог рассмотреть. Некоторые дома теснились группами, напоминая грозди ягод. Полосы серого тумана стелились по земле и нитями тянулись между куполами и загонами. Интересно, что это такое?
Теперь, с более близкого расстояния, я рассмотрел оранжевые и красные, розовые и пурпурные щарики меха. Все они двигались навстречу нам, мельтеша и крича. Я слышал их даже сквозь рев вертушки. А еще я видел бегущих людей!
Вертушка внезапно накренилась - мы вильнули в сторону, потом вверх, и опять вниз, и потом в другую сторону…
- Что за?..
- Помолчи! Я предупреждала, что будет трясти! Что-то вспыхнуло оранжевым под нами и позади нас.
Я всем телом ощутил, как из-под крыльев вертушки срываются ракеты. Корабль звенел при каждом выстреле, словно мы находились внутри огромного колокола! Мы пикировали прямо на центр заражения - высоченный купол в форме полусферы. Это была матка!
Я показал на него и закричал.
- Вижу! - крикнула в ответ Лиз. Она уже стреляла. Две серебристые иглы промелькнули впереди, оставляя за собой тонкие хвосты белого дыма. Они клюнули вниз точно на купол и вошли в него…
Какой-то миг ничего не происходило.
Потом купол взорвался мехом! Его стенки распались на тысячу кусочков, когда хторране выскакивали наружу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Я задержался и изо всех сил сосредоточился на этом «Нет!». Вот где главное! Почему я закричал «Нет!»?
Я продолжал удерживать этот кадр, снова и снова прокручивая его в голове, мучительно исследуя. Ответ, который мне нужен, прямо здесь - в моей памяти.
И неожиданно он попал в фокус. Я понял, почему не выстрелил, и даже улыбнулся от удивления.
- Разве это так смешно? - спросила Лиз.
- Очень. Знаешь, до какой степени я болван?
- Знаю, - ответила она, - но все равно можешь мне сказать.
- Я убегал, потому что думал, что сошел с катушек. Мне казалось, что я потерял надежду остаться человеком.
- Если ты имеешь в виду тот небольшой инцидент в Семье, - спокойно заметила она, - то я знаю о нем все. Ни один суд не обвинит тебя. Все, что ты сделал, было законно. - Она окинула меня взглядом. - С тобой все в порядке?
- Нет. - Где-то между ушами стоял невообразимый шум. - Я не хочу говорить о Семье. От этого у меня болит голова. И желудок тоже. - Стена между мной и моими воспоминаниями начала рассыпаться. Я снова мог испытывать боль. Я прижал запястья к глазам, стараясь стереть видения.
Лиз с интересом смотрела на меня.
- В голове стоит шум, - попытался объяснить я. - Там опять все перемешалось. Пока я не думаю о случившемся… пока говорю о других вешах, со мной все в порядке.
- Ты рассказывал, почему не нажал на кнопку, - напомнила она.
- Все это части одного и того же. - Это было трудно объяснить, но в то же время легко. Как только я начал, слова стали вылетать по собственной воле. - Понимаешь, Лиз, я не знаю, кто я. И боюсь, что начинаю превращаться в… подобие того, кого я очень хорошо знал. Вот почему тот случай в… Поэтому я… Я ехал, чтобы умереть, и не хотел умирать. И в то же время не мог придумать ничего другого. Я был совершенно уверен, что стал другим, утратил всякое чувство… чувство чего?.. Святости человеческой жизни.
Но это хорошо. Я только сейчас понял, что не выстрелил в вертушку, потому что не смог. То есть не захотел. Я уже почти выстрелил. В какой-то момент чуть не нажал на кнопку - но не нажал. Почему-то я знал, что на самом деле ты не хочешь боя. Просто знал это. Ты не хотела убивать меня и не была моим врагом. Вот почему я не выстрелил. И это чудесно. Если бы я действительно превратился в какого-нибудь монстра, я был бы сейчас мертв. То есть… - Я начал смеяться. - Это потрясающе! Я чувствую себя на тысячу лет моложе! Потому что обнаружил, что я не так уж плох. Это очень важно для меня. Правда!
Лиз ласково улыбнулась и потрепала меня по коленке. Ее прикосновение показалось мне почти что нежным.
- Это то самое, что так полезно узнавать, - сказала она. - Для некоторых из нас… - И оборвала себя на полуслове.
- Нет, договаривай до конца! - потребовал я. Она покачала головой: - Это не важно. - Потом посмотрела на меня: - Знай только одно, Джим: ты не единственный, кому приходилось повсюду таскать вопросы с собой.
Я подумал.
- Нет, наверное, не единственный. Думаю, я был туповат, считая, что один мучаюсь.
Лиз вздохнула, сразу показавшись мне усталой.
- В Денвере проводят целую программу, чтобы поддерживать нас в здравом уме. Нельзя принимать решения, какие мы вынуждены принимать день за днем, и оставаться при этом людьми. Но мы каким-то образом должны сохранять человечность - иначе утратим то, за что сражаемся. Мы только начинаем понимать масштабы всего происходящего, Джим, и это самая большая проблема, с которой мы столкнулись. Если что-нибудь и победит нас, так это неспособность взять на себя ответственность за происходящее в наших головах.
- М-м, - протянул я.
- Ты о чем?
- Ни о чем.
- Очень громкое ничто.
- Просто… решение взять на себя ответственность за то, что происходит в моей голове, и втянуло меня в эту грязь.
Лиз сосредоточилась на приборах. Я решил, что она меня не слышит, но внезапно она сказала: - Ладно, но подумай, в какую грязь ты бы вляпался, если бы не взял ответственность на себя?
Да. Так бы и случилось.
Некоторое время мы летели молча. Она говорила еще о чем-то…
В сущности, она повторила это дважды!
- Погоди-ка! Ты сказала: «Оружие для червей»?
- Угу. - Она вывела на экран карту и постучала по ней пальцем. - Видишь синие точки? Там находится военная техника Соединенных Штатов - внутри границ заражения.
- Как долго это продолжается?
- О, отдельные случаи встречаются уже год, но за последние два-три месяца они вдруг покрыли всю карту. Мы можем почти наверняка утверждать, что там находятся ренегаты, сотрудничающие с червями. Как будто кто-то заключил договор. Мы хотим знать: как и, главное, зачем? Вот почему необходимо захватить какогонибудь ренегата живым. - Она нахмурилась. - Может быть, в следующий раз.
Я смотрел на карту. Слишком много синих точек на красных ожогах.
- Почему бы просто не взорвать это оружие?
- О, мы взорвем, - ответила Лиз. - Ты сам увидишь через несколько минут. - Светлое пятнышко на карте, показывающее вертушку, находилось очень близко от цели. - Видишь, мы почти на месте.
Салли-Джо раздражается очень,
Когда говорят, что она озабочена.
Сразу вопит: «Это ложь!
Ты святое не трожь!»
И добавляет: «Кто следующий? Ну-ка в очередь!»
КОЛОРАДСКОЕ ЗАРАЖЕНИЕ
Несчастье универсально. Не стоит принимать его на свой счет.
Соломон Краткий
Лиз открыла красную крышку с надписью «КАМЕРА». Под ней была панель с тремя клавишами. Она нажала на одну, и что-то в брюхе вертушки передвинулось - ррррсанк! Что-то тяжелое.
Лиз показала на вторую клавишу.
- Видишь? Когда я скажу, нажмешь на нее.
- Хорошо. Что мне еще надо делать?
- Наслаждаться прогулкой. Правда, должна предупредить, что нас немного потрясет.
- Что это все-таки такое? - Я обвел рукой приборы, подразумевая и то, что было припрятано за ними. - Я не узнаю и половины.
- Ладно, - смягчилась она. - Этот первый ящичек - рабочая память. На брюхе вертушки висят четыре высокоскоростные стереокамеры с высоким разрешением. Памяти хватает на пятиминутный ввод информации. Мы снимаем со скоростью в пять раз выше нормальной, так что эта штука спешит побыстрее растранжирить байты.
- О!
- Вон те две большие емкости распыляют душ из частичек горячего металла, чтобы ввести в заблуждение любую следящую систему на земле или в воздухе. Это в основном ограничивающее заграждение, потому что мы будем взрывать все, что имеет микрочипы Соединенных Штатов. Струя имеет форму дуги. Взрываться будет только оружие под этой аркой. При этом любой наблюдатель сочтет, что взрывы происходят в результате прямых попаданий вертушки.
Другие два бака содержат пестициды. Довольно сильно действующая смесь с периодом полураспада шесть суток. Мы пока не знаем, в какую заразу она превращается, поэтому используем только в случаях тяжелого заражения - как то, которое мы сейчас уничтожим.
Под брюхом и крыльями у меня тридцать четыре ракеты с кассетными боеголовками. Зажигательными. Они разделяются в воздухе, и каждая поражает свою цель. Ты когда-нибудь видел «Мэдболл VI» в действии? Нет? Тогда увидишь. Эти штуковины подпрыгивают и скользят, как капли воды на горячей сковородке, поджигая все, к чему прикасаются. У нас их пятьсот штук.
- Армия не теряет времени даром.
- Ты еще не все слышал. Эта противорадарная сечка, которую мы сбрасываем, содержит самые разные вещи, которые на многие дни делают пребывание на обработаннной территории очень неприятным. Там есть крошечные колючки с капсулами нервно-паралитического газа, убивающие каждого, кто наступит на них. Не важно, как они упадут; вверх всегда торчит острие. Хитрая штука. А что касается пестицидов, то в них добавлены радиоактивные изотопы. Если аэрозоль не возьмет хтор-ран, то, убив червя потом, мы по накопленному в тканях изотопу будем знать, какой именно пестицид на них не действует. Ах да, еще есть напалм. - Лиз показала на застопоренную кнопку на приборной доске. - Управление огнем. Мы нажимаем на нее, и представление начинается. Она сама знает, когда и чем выстрелить или что сбросить из того хозяйства, которое есть на борту. Вся работа занимает меньше тридцати секунд. Мы пролетаем над лагерем червей всего один раз и оставляем за собой полосу разрушений шириной в километр.
- Тогда ты захватишь все поселение. Она хмыкнула: - Думаешь?
Раздался предупредительный звонок, и компьютер тихо предупредил: - До цели три минуты. Лиз посмотрела на меня: - Пристегнись, Джим.
Я распутал ремни, отрегулировал их и застегнул на груди. Лиз как-то странно смотрела на меня.
- Что-нибудь не так?
- Я думаю, можно ли доверять тебе. - Что?
- У меня мелькнула мысль, что ты мог стать настоящим ренегатом.
- Я им не стал.
- Тебе можно верить на слово, а?
- Кажется, ты говорила, будто знаешь о том, что произошло в Семье.
- Правильно. Извини. - Она вернулась к своим приборам. - Сила привычки. Я больше никому не верю.
К этому Лиз ничего не добавила. Я тоже промолчал и уставился на землю, пробегающую под нами. Зелень почти уступила место темным пятнам лилового с отдельными проблесками красного. То там, то здесь виднелись комья розового пуха, напоминавшие сахарную вату.
Ко мне опять возвращалась Семья; воспоминания захлестнули меня, как огненный шквал. Чем бы ни была та розовая штука, ее действие заканчивалось. Стена быстро разрушалась.
Или я решил, что теперь можно выпустить боль? Это было бы прекрасно.
Это означало бы, что я хочу верить Лиз.
Она только что оторвалась от приборов. Те продолжали действовать сами, словно обладали собственным разумом. Операцию проводил автопилот. Лиз отстегнула пару дополнительных джойстиков - запасные рычаги управления огнем. Она будет задавать дополнительные вводные прицельному компьютеру, выбирая цели, которые представляют особый интерес.
Лиз опустила забрало шлема с очками, подрегулировав их так, чтобы они находились прямо напротив глаз. Теперь она видела все через прицельную рамку и могла уничтожить это одним прикосновением к кнопке. Лиз нагнулась вперед, чтобы видеть землю под собой, проверяя поле обзора.
Она показала на один особенно пышный куст сахарной ваты.
- Видишь? Это пуховики. Наше счастье, что сейчас не их сезон.
Я вспомнил розовый шторм в Калифорнии.
- Да уж.
- Подлетаем. Включи камеры.
Она манипулировала приборами, закончив тем, что нажала на главную кнопку управления огнем. Я потянулся вверх и нажал на среднюю клавишу, Та запищала и вспыхнула красным огнем.
Земля впереди поднималась к перевалу. Трава имела голубоватый оттенок. Хторранская? Возможно. Или что-то потолще травы. Кое-где по холмам были разбросаны черные и синие кусты. Я нагнулся вперед, чтобы проводить взглядом большого оранжевого червя, пробиравшегося через низкий кустарник. За ним следовало еще три штуки. На одном, похоже, сидел всадник - человек. Но они промелькнули слишком быстро, чтобы рассмотреть как следует. Придется подождать и потом разобраться в том, что успели поймать камеры.
- Приготовься, - сказала Лиз.
Мы поднялись над горной грядой, перевалили через нее и…
- Вот это дерьмо!
… опустились вниз у противоположного склона навстречу самому большому хторранскому поселению, какое я когда-либо встречал!
Я увидел все сразу в тот короткий момент, когда мы зависли на долиной. Широкая, почти идеально круглая, она была окутана полосами голубоватого тумана. Пробивающиеся лучи солнца придавали им шоколадные, розовые и фуксиновые оттенки. По мере снижения на земле сквозь лавандовую дымку пунктиром проступали круглые розовые холмики хторранских гнезд.
Весь ландшафт был испещрен этими холмиками - лепешки мягких леденцов были повсюду, всех размеров! Много маленьких односемейных иглу. Многие имели загоны. Я видел в загонах что-то, но что именно, не мог рассмотреть. Некоторые дома теснились группами, напоминая грозди ягод. Полосы серого тумана стелились по земле и нитями тянулись между куполами и загонами. Интересно, что это такое?
Теперь, с более близкого расстояния, я рассмотрел оранжевые и красные, розовые и пурпурные щарики меха. Все они двигались навстречу нам, мельтеша и крича. Я слышал их даже сквозь рев вертушки. А еще я видел бегущих людей!
Вертушка внезапно накренилась - мы вильнули в сторону, потом вверх, и опять вниз, и потом в другую сторону…
- Что за?..
- Помолчи! Я предупреждала, что будет трясти! Что-то вспыхнуло оранжевым под нами и позади нас.
Я всем телом ощутил, как из-под крыльев вертушки срываются ракеты. Корабль звенел при каждом выстреле, словно мы находились внутри огромного колокола! Мы пикировали прямо на центр заражения - высоченный купол в форме полусферы. Это была матка!
Я показал на него и закричал.
- Вижу! - крикнула в ответ Лиз. Она уже стреляла. Две серебристые иглы промелькнули впереди, оставляя за собой тонкие хвосты белого дыма. Они клюнули вниз точно на купол и вошли в него…
Какой-то миг ничего не происходило.
Потом купол взорвался мехом! Его стенки распались на тысячу кусочков, когда хторране выскакивали наружу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75