Все с оружием. Вытащив из-за сиденья огнемет, я присоединился к ним.
Берди все-таки послушалась. Отлично.
Она подошла ко мне и спросила: - Ну как?
- Мы достали почти всех.
- Что с детьми?
- Там было семеро наших и еще трое знакомых. - Я перечислил имена тех, кого знал; радости при этом Берди не испытала. - Полковник Райт устроит их на ночь в Санта-Круз.
Бетти-Джон спросила: - Что с ренегатами?
Без всяких эмоций я ответил: - Пленных мы не брали.
- Хорошо. - Она было отвернулась, но вдруг снова обратилась ко мне. Выглядела она изможденной и сломленной. - Ты был прав, Джим.
- Лучше бы я оказался неправ.
- Мне следовало прислушаться к тебе раньше.
- Да, следовало. - Ей было тяжело, но я не собирался облегчать ей жизнь.
- Я… Мне жаль. Я должна была верить тебе, но… Я никогда не думала… Одним словом, мне очень жаль, вот и все.
Я знал, что сейчас скажу, и не собирался сдерживаться.
- Мне тоже жаль, Би-Джей. Но жалости недостаточно. Ее никогда не бывает достаточно. Я - специалист по жалости. Я не могу найти Томми. Алек погиб. И Холли с таким же успехом может умереть. Знаешь, я больше зол на тебя, чем на ренегатов.
- Я стараюсь извиниться!.. - взорвалась она. - Ты что, хочешь добить меня?
- Да, хочу! Черт побери! Потому что мне больше не на ком сорваться!
Она начала было протестовать, не тут до нее дошли мои слова, и она сдержалась.
- Давай. Выкладывай все. Не щади меня. Я колебался.
- Ну давай же…
И тогда я сорвался. Я выпустил все. Все, что накопилось.
- Ты - недалекая, беспечная, тупая, невнимательная, эгоистичная сука! Мои дети мертвы! И другие тоже. Они могли бы остаться в живых, если бы ты просто выслушала меня. Если бы мы вовремя поставили забор! Все, чего я хотел, - это спасти детей. А ты хотела, чтобы все было по-твоему. Тебе же надо было все проанализировать, посовещаться, обдумать! И ты еще имела наглость утверждать, что я параноик и психопат! Посмотри, кто заплатил за это!
Би-Джей. была потрясена.
- Это все?
- Нет. Ты получила то, чего добивалась! Любуйся теперь! Мертвые ребятишки по всей улице! Дети заплатили за твою тупость!
По ее лицу бежали слезы.
- Что еще ты хочешь сказать мне, Джим?
Откуда у нее берутся силы слушать это? Мне следовало заткнуться, но я не мог. Я должен был выговориться.
- Я ненавижу тебя, Би-Джей. Никогда больше не поверю тебе.
Она всхлипывала.
- Продолжай, Джим. Ты единственный, кто говорит мне правду. Я предала Семью. Ты кругом прав. Я больше не заслуживаю доверия. И никогда не буду заслуживать.
Она разваливалась на куски прямо на глазах.
Несмотря на ярость, мне хотелось схватить ее, обнять и сказать, что это неправда, что она по-прежнему заслуживает любви, и доверия, и уважения. Но, Боже, как же я ее ненавидел! Мне хотелось убить ее. Или кого-нибудь другого. Все равно кого.
Бедная Би-Джей.
Она делала что могла, но не знала всего. Если бы только она меня послушала - вот что сводило меня с ума! Я уже не знал, что чувствую сейчас.
- Мне больше нечего сказать.
Би-Джей отвернулась от меня и, упав на руки Берди, разрыдалась. Берди смотрела на меня как на какого-то слизняка. Большая Айви громко клацнула затвором ружья и пронзила меня свирепым взглядом. Я повернулся к ним спиной.
Большая Айви подошла ко мне: - Ты дурак.
- Лучше скажи что-нибудь новенькое.
- Неужели ты не понимаешь, что ей и так плохо? Я резко повернулся и со злостью посмотрел на нее.
- Не лезь, куда тебя не просят! Ты не знаешь, что мне пришлось сделать этой ночью. Ты вообще ничего не знаешь! Би-Джей, по крайней мере, может выплакаться, а я лишен и этого.
- Может быть, это не лучшая идея… - начала Берди. Один из подростков крикнул: - Потушите свет! Все! - Он поднял зажатый в руке переговорник. - Дозор сообщает, что сюда направляется фургон.
Би-Джей высвободилась из рук Берди и вытерла глаза.
- Все по местам!
Я обошел один из автобусов и ждал в мертвом пространстве за поворотом. Снял с плеча огнемет.
Ждать пришлось недолго.
Мы услышали приближающийся шум мотора, скрип шин спускающейся по каньону машины, увидели лучи ее фар…
Это был микроавтобус. Он выскочил из-за поворота на большой скорости и не смог сразу затормозить. Водитель заметил баррикаду слишком поздно и попытался свернуть. Микроавтобус заскользил, пошел юзом и боком ударился об один из наших автобусов, толкнув его на другой.
Почти сразу же водитель попытался дать задний ход…
Я полоснул струей пламени.
Дверца микроавтобуса распахнулась, и оттуда, подняв руки вверх, выскочил водитель, совсем еще мальчишка.
- Ложись на землю! - заорал я, и он распластался.
Я вышел из-за дерева, за которым прятался. Помахал рукой Би-Джей. Кто-то зажег фары одного из наших автобусов. Из-за кустов появились люди, целясь в микроавтобус.
- Выходите медленно, - приказал я. - Руки на голову.
Никакого ответа.
Я подошел в микроавтобусу, открыл дверцу и заглянул внутрь. Их было шестеро. Они не пристегнули привязные ремни. Теперь двое валялись без сознания, Деландро держал на руках Джесси, Марси направила на меня винтовку. У Франкенштейна, похоже, была сломана рука.
Я навел огнемет на Марси.
- Брось это, дурочка. Иначе вы все поджаритесь. Она взглянула на Деландро. Тот кивнул, и Марси положила винтовку на пол.
- Выходите, - сказал я. - Руки на голову. - Я повернулся и крикнул Берди: - Нам понадобится пара носилок!
Ко мне подошла Би-Джей. Она сверлила взглядом ренегатов, вылезающих из машины. Я заставил их лечь на асфальт рядом с водителем.
- Который из них главный? - спросила Би-Джей. Я ткнул огнеметом в Деландро.
- Я его сожгу.
Бетти-Джон заступила мне дорогу, - Нет, ты этого не сделаешь.
- Би-Джей, он убил моих детей.
- Сначала его надо судить. Я вытаращил глаза.
- Ты шутишь! После всего, что он сегодня натворил?..
- Я - не животное, Джим! Конечно, я хочу отомстить - но не настолько сильно, чтобы отбросить те остатки человечности, которые во мне еще есть. Я пока не пала так низко, как ты.
Я опустил огнемет. Шагнул к ней вплотную и сказал: - Я знаю этих подонков. Ты верна себе. Думаешь, тебе удастся отдать их под суд? Попробуй. Я точно скажу, что произойдет. У тебя ничего не выйдет. В конечном итоге я получу их и сожгу. Что ж, могу и подождать.
Бетти-Джон не ответила. Она приказывала расчистить дорогу. Я пошел к своему автобусу и швырнул огнемет за сиденье.
В Семью я возвращался в одиночестве.

Парашютист расстегивал лямку под гузкой,
Чтоб ему мастурбировать было не узко,
Без исключенья каждый прыжок
В конвульсиях бился этот дружок,
Был он верен себе до последнего спуска.

ВЫБОР ДЖЕЙСОНА
Любое действие вызывает критику, равную по силе, но противоположно направленную.
Соломон Краткий
В конце концов я все-таки пришел к Деландро в камеру. После нерешительности, длившейся, казалось, несколько столетий, я пришел к нему.
Я не знал, что хочу сказать - и в то же время знал. Тысячи разнообразных речей проносились в моем мозгу, но я отвергал их.
Одна моя частица хотела сказать: «Как? Как мы кончили подобным образом? Я почти верил в тебя. Я хотел верить в тебя!» Я знал, что он ответит: «Браво, Джим. Ты снова хочешь оказаться правым. Ты опять включил свою машинку для оправданий».
И если я соглашусь с этим, он снова будет прав - а я не хотел дарить ему такую возможность, потому что устал от его правоты не меньше, чем от своей.
Если быть до конца честным, я хотел только мести.
Полного отмщения. Он должен увидеть сам, что проиграл, а я выиграл.
Но, разумеется, это просто мое желание снова быть правым. Джейсон окружил мой мозг хитроумной маленькой ловушкой, выбраться из которой невозможно. Я был прав и при этом автоматически становился неправым.
Думаю, я просто хотел, чтобы он попросил прощения за весь тот вред, который причинил мне.
Вот только Деландро утверждал, что никто не может причинить себе вред, кроме себя самого. Все его постулаты снимали вину с него и перекладывали ее на меня. Он был всего лишь мальчиком-посыльным. Я сам виноват, что принял посылку.
Я расстегнул ремень с кобурой и оставил его у часовой. Она отперла стальную дверь и впустила меня внутрь.
Деландро лежал на койке, сложив руки на животе и задумчиво глядя в потолок.
- Я ждал тебя, - улыбнулся он.
В камере был стул. Я поставил его напротив Деландро и сел.
- У тебя и речь уже заготовлена, верно? Я покачал головой.
- Нет? - До сих пор он не шевелился, а теперь повернул голову и посмотрел на меня. - Ты говоришь неправду, Джим. - И снова я ощутил тепло его огромной согревающей улыбки. Он рассмеялся. - Ты приготовил речь, наверное, даже несколько речей. И скорее всего, отрепетировал их. Но решил не произносить ни одной. Это правда?
- Ты всегда преуспевал по части чтения мыслей, Джейсон. Зачем с тобой спорить?
- Ты пришел сюда не просто позлорадствовать, - сказал он. - Я слишком хорошо выдрессировал тебя.
- Тогда зачем я здесь?
- Джим. - Он покачал головой. - Не притворяйся простаком, а то кто-нибудь поверит. Ты здесь, потому что хочешь закончить наши дела до завтрашнего дня. Тебе известно, что произойдет в зале суда и что за этим последует. Ты знаешь, кто должен будет сделать это.
Завтра ты убьешь меня, Джим. Но ты хочешь, чтобы прежде я простил тебя. Или вымаливал у тебя жизнь. Или как-нибудь оправдал свое убийство. Плохо твое дело, Джим. Я не собираюсь помогать тебе. Ты не имеешь надо мной власти, если только я сам не захочу дать ее тебе. А я не дам ничего.
Очень тихо я заметил: - Зато я могу дать тебе кое-что.
- Ага, - констатировал он. - Вот мы и добрались до предложений. - Он сел. Его глаза были такими пронзительно-голубыми, каких я еще не видел. - Давай предлагай. - Он рассеянно почесал шею. Я узнал этот жест.
- Я могу предоставить тебе выбор, - сказал я. - Такой же, как ты предоставил мне. Ты можешь умереть или остаться жить.
- О? - Он вздернул брови.
- У тебя есть сведения, которые имеют военное значение. Ты многое знаешь о червях. Армия нуждается в такой информации. Можно достигнуть соглашения. Ты и твои люди останетесь в тюрьме, но будете жить. Или же… - Я пожал плечами. - Мы устроим суд.
- И убьете нас.
- Ты хочешь жить или умереть?
- Мой жизнелюбивый мозг, конечно, хочет жить - но я думаю, что выберу смерть. Таким образом, ты опять ничего не можешь делать, кроме как прислуживать мне. Ты можешь только выполнять мои желания, Джим. Видишь, я заключенный, но попрежнему контролирую тебя. Ты даже не в состоянии отомстить.
- Другими словами, ты не хочешь отпустить меня с миром, не так ли?
Деландро покачал головой: - Нет. Почему я должен отпускать тебя?
- Не знаю. Я думал… Мне показалось на какой-то миг, что я был не прав. Я поверил, что ты настолько очистился, что любишь все человечество.
- Нет. Я этого никогда не говорил. Никогда.
- Это моя ошибка, - спокойно признался я и снова встретил его взгляд. - Теперь давай поговорим о твоей.
- Да? - Он ждал.
- Это то, как ты осуществляешь свою… вербовку. Ты предоставляешь людям выбор между жизнью и смертью, но никогда не имел права на это. У тебя никогда не получалось настоящего контакта с пойманными тобой людьми. Соглашение не имело законной силы. Я никогда не давал тебе права ставить меня перед выбором: жизнь или смерть. Ты сам присвоил себе право, которого никогда не имел.
Деландро спросил: - Ты ждешь ответа? Я кивнул.
- Я никогда не спрашивал у тебя разрешения. Я уже имел право, действуя от имени молодого бога.
- Здесь это право не признается, - сказал я. - До тех пор пока это - планета людей, ты находишься под властью правительства людей.
- Я не признаю эту власть.
- Очень плохо. Потому что вопрос о твоем положении остается открытым. Как твои соплеменники-люди должны поступить с тобой?
- Джим, возможен только один исход завтрашнего слушания. Ты это знаешь, и я это знаю. Мы оба знаем, что произойдет и как произойдет. Если желаешь, я могу даже набросать для тебя завтрашний диалог.
- Нет, спасибо.
- Мой выбор уже сделан, - спокойно продолжал Джейсон. - Он был сделан на моем первом Откровении, и все дальнейшее было лишь продолжением процесса. Я служу новым богам. Что бы я ни говорил или делал - часть этого служения.
- Здесь твои боги тебе не помогут, - сказал я. - И в суде тоже. Нравится тебе или нет, но судить тебя будут представители твоего собственного вида.
- Человеческая раса не способна судить самое себя - и, уверяю тебя, на всей планете нет ни одного человека, который мог бы судить наши действия, потому что мы больше не оперируем в человеческом контексте. Мы вне вашего опыта. Вы этого еще не осознаете, Джим, но ваша власть уже потеряла всякое значение для будущего.
- Это становится утомительным, - заметил я.
- Ты можешь уйти.
- Я пришел сюда, чтобы попытаться спасти тебе жизнь. Не потому, что питаю к тебе какие-то добрые чувства. Совсем наоборот. Но я хочу узнать то, что ты знаешь о червях.
- Я не собираюсь спасать свою жизнь. А если ты хочешь знать о червях то, что знаю я.., то существует только один путь.
Он спокойно изучал меня. Он всего лишь человек, убеждал я себя, но не мог до конца поверить в это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75