Его мысли повернулись к Алланону и Флику. Возможно, они уже нашли
пропавшего юношу, как обещал ему друид. Он печально покачал головой. Шеа,
Шеа, почему это всегда случается с такими, как ты - с теми, кто просто
хочет остаться один? В самом естестве жизни крылось безумие, которое людям
оставалось принимать либо с холодной яростью, либо с отрешенным
равнодушием. Окончательного решения всех проблем не могло быть никогда -
возможно, только после смерти.
Вскорости собрание подошло к концу, и Менион Лих с унынием и горечью
вышел из палат Совета, погруженный в раздумья, и побрел прочь, не разбирая
дороги. Сам того не сознавая, он спустился по каменной лестнице громадного
здания на улицу и направился обратно к дому Ширль, держась ближе к
тротуарам и стенам домов. К чему все шло? Угроза, исходящая от Повелителя
Колдунов, нависала над ними подобно исполинской непреодолимой стене. Как
можно надеяться победить существо, лишенное души - существо, живущее по
природным законам, совершенно чуждым их родному миру? Почему простой
парень из заброшенного селения вдруг оказался единственным из смертных,
кто способен уничтожить это неописуемо могучее создание? Менион отчаянно
нуждался в понимании того, что происходило с ним и расставшимися с ним
друзьями - даже если это был лишь один крохотный кусочек из тысяч,
образующих головоломку Повелителя Колдунов и Меча Шаннары.
Внезапно он обнаружил, что стоит перед домом Рэвенлоков, у тяжелых
закрытых дверей, чьи металлические засовы казались холодными и
заиндевевшими в сереющем тумане, оседающем по мере охлаждения вечернего
воздуха. Он быстро повернул прочь от входа, не желая в этот миг ни
входить, ни видеть кого-либо, предпочитая одиночество пустой веранды. Он
медленно шагал по каменной дорожке, ведущей в небольшой сад рядом с домом,
с листьев и цветов вокруг него капала вода, земля под его ногами была
сырой и мягкой. Он молча постоял там; его мысли были смутными и
тоскливыми, под стать окружающей его природе, и на один краткий миг он
позволил вырваться наружу гнетущему отчаянию, охватывающему его при мысли
о том, как многого он лишился. Никогда раньше он не чувствовал себя таким
одиноким, даже когда подолгу охотился в темных безлюдных холмах Лиха,
вдалеке от дома и друзей. Что-то в глубине его души с жутким упорством
твердило ему, что он больше уже не вернется, никогда не вернется домой, к
друзьям, к прежней своей жизни. Где-то в минувшие дни он потерял все это.
Он покачал головой; на его веках затрепетали непрошенные слезы, а вокруг
него собирался сырой туман и холод дождя пронизывал его грудь.
За его спиной по камням прозвучали быстрые шаги, и рядом с ним молча
остановилась невысокая стройная фигурка; светлые глаза на миг взглянули на
него из-под рыжеватых локонов и тут же отвернулись. Долго они стояли
вдвоем и молчали - весь остальной мир словно исчез для них. По небу над
ними ползли тяжелые тучи, затмевая последние клочки голубизны, и на землю
начинали спускаться свинцовые сумерки. На осажденную землю Каллахорна
плотной пеленой вновь начал падать дождь, и Менион с неожиданным
облегчением отметил, что на Керн опускается черная безлунная ночь.

Было далеко за полночь, дождь все еще шел унылой изморосью, и ночное
небо было по-прежнему непроницаемо черным и зловещим, когда утомленный
Менион Лих тяжело ступил на маленький, наспех сколоченный плот, ожидающий
его в спокойной бухте на юго-западном берегу острова. Он рухнул на бревна
плота, его подхватили чьи-то руки, и он с удивлением посмотрел в голубые
глаза Ширль Рэвенлок. Она ждала его, как и обещала, хотя он и умолял ее
отправляться вместе со всеми, когда начнется всеобщий исход. Весь в
порезах и ссадинах, в одежде, превратившейся в промокшие от дождя и крови
лохмотья, он позволил ей закутать себя в чудом сохранившийся сухим и
теплым плащ, и привалился к ее плечу. Они скрывались в ночных тенях и
ждали.
Несколько человек вернулось с Менионом, кто-то еще вступал сейчас на
борт, и все они валились с ног после этой битвы, но гордились той свирепой
отвагой и готовностью отдать свою жизнь, с которой сражались этой ночью на
равнинах к северу от Керна. Никогда еще принц Лиха не видел такой
невероятной храбрости перед лицом столь неотвратимой участи. Эта горстка
человек из легендарного Граничного Легиона так отважно ворвалась во
вражеский лагерь, что даже сейчас, через четыре часа после их удара, там
продолжался переполох. Число вражеских солдат было невероятно - тысячи и
тысячи воинов поднялись на равнинах, нападая на любого, кто оказывался
поблизости, калеча и убивая в темноте даже своих товарищей. Их мучило
нечто большее, чем страх смерти или же ненависть. Их мучила нечеловеческая
сила Повелителя Колдунов, его невообразимая ярость, швыряющая их в бой
словно обезумевших зверей с единственной мыслью - убивать. Но бойцы
Легиона все же сдержали их у бухты, постоянно отступая,
перегруппировываясь и снова атакуя. Этой ночью пали многие. Менион не
представлял, что спасло его несчастную жизнь, но знал, что это спасение
граничило с чудом.
Были отпущены швартовы, и он ощутил, как плот отчаливает от берега,
как его подхватывает течение и выносит на середину полноводного Мермидона.
Минуту спустя они уже беззвучно плыли вниз по реке, в сторону
города-крепости Тирсис, куда несколько часов назад хлынул безупречно
организованный поток беженцев из Керна. Сорок тысяч человек, теснящихся на
крошечных плотах, лодках, даже на двухместных шлюпках, незамеченными
выскользнули из осажденного города, пока вражеские часовые, охраняющие
западный берег Мермидона, спешили в свой главный лагерь, на который,
казалось, наступали армии всего Каллахорна. Шелест дождя, плеск воды и
крики, доносящиеся из отдаленного лагеря, заглушали еле слышный шум
людской суеты на плотах и лодках, где в отчаянии, страхе и стремлении к
свободе теснились и давились беженцы. Мрак затянутого тучами неба надежно
скрывал их, а храбрость придавала им сил. Хотя бы на какое-то время они
избежали гнева Повелителя Колдунов.
Менион постепенно задремал, ощущая лишь легкое покачивание плота,
который река уверенно несла на юг. В его утомленном мозге мелькали
странные видения, время текло долгими минутами мирной тишины. Затем до
него донеслись голоса, проникая в глубину сознания, заставляя немедленно
проснуться, и глаза ему обожгло ослепительно алое сияние, пронизывающее
влажный воздух. Резко прищурившись, он отодвинулся от Ширль и встал, и на
его лице отразилась неуверенность, когда он увидел в северном небе
красноватое зарево, по яркости не уступающее золотистому рассвету. Ширль
что-то тихо зашептала ему на ухо. В ее еле слышных словах звучала горечь.
- Они сожгли город, Менион. Они сожгли мой дом!
Менион опустил глаза и крепче сжал тонкую руку девушки. Хотя жителям
Керна и удалось спастись, сам город этой ночью встретил свое разрушение и
с ужасающим величием превращался в пепел.

25
В могильной тьме маленькой камеры медленно текли часы. Даже когда
глаза пленников привыкли к непроницаемому мраку, одиночество продолжало
притуплять их чувства и лишало их способности судить о ходе времени. В
безмолвии пустой темной камеры единственным звуком, кроме их хриплого
дыхания, был редкий шорох бегающих крыс и ровный стук капель ледяной воды
по истертому камню. Затем слух начал обманывать их, и они стали слышать в
тишине странные звуки. Их собственные действия потеряли смысл, ибо их
можно было предсказать, определить и отбросить как бессмысленные и
безнадежные. Протекло неопределенное количество времени, но никто так и не
пришел к ним.
Где-то наверху, среди света и свежего воздуха, среди шумов города и
толпы, Паланс Буканнах решал их судьбу, тем самым косвенно определяя
судьбу всего Юга. Время для земель Каллахорна истекало; с каждым истекшим
часов воинство Повелителя Колдунов все приближалось. Но здесь, в
безмолвном мраке крошечной темницы, в мире, отрезанном от пульса людской
жизни, время не имело смысла и сегодняшний день ничем не отличался от
завтрашнего. В свое время за ними придут, но вернутся ли они тогда под
благословенный солнечный свет или же всего лишь сменят один мрак на
другой? Что, если они окажутся в ужасном сумраке Короля Черепа, чья сила
воцарилась не только в Каллахорне, но даже в самых отдаленных провинциях
Юга?
Вскоре после того, как стражники оставили их, Балинор и братья-эльфы
освободились от своих пут. Веревки, которыми они были связаны,
затягивались без намерения лишить их любого шанса освободиться, так как
они все равно были надежно заперты и подземной темнице, и поэтому они, не
теряя времени, вскоре распустили их узлы. Стоя рядом во тьме, сбросив путы
и повязки, они обсуждали, что их теперь ждет. Сырой гнилостный воздух
древнего подземелья душил их, а подземный холод пробирался даже под их
тяжелые плащи. Пол здесь был земляным, стены - из камня и железа, а
комната выглядела голой и пустой.
Балинор был знаком с подземельем, расположенным под королевским
дворцом, но комнату, в которую их бросили, он не узнавал. В основном эти
подвалы использовались как продуктовые погреба, и хотя в них было
множество комнат, где годами выдерживалось вино, это не была одна из таких
комнат. Затем с леденящей уверенностью он понял, что они попали в древнюю
темницу, многие века назад сооруженную под винными погребами, а затем
замурованную и забытую. Должно быть, Паланс узнал о ее существовании и
вновь открыл ее камеры для своих целей. Вполне вероятно, что он заточил в
этот лабиринт и сторонников Балинора, когда они отправились во дворец,
чтобы выразить протест против роспуска Граничного Легиона. Темница была
умело скрыта под землей, и Балинор сомневался, что их когда-нибудь сумеют
здесь найти.
Обсуждение вскоре закончилось. Им почти не о чем было говорить.
Балинор оставил свои указания капитану Шилону. Если им не удастся
вернуться, он должен будет найти Гиннисона и Фандуика, двоих наиболее
преданных офицеров Балинора, и приказать им собирать Граничный Легион для
обороны от наступающей армии Повелителя Колдунов. Также Шилон получил
приказ послать гонцов в земли гномов и эльфов, чтобы предупредить их о
создавшейся ситуации и просить о немедленной помощи. Эвентин не позволит
долго держать своих кузенов пленными в Каллахорне, и Алланон тоже поспешит
сюда, стоит ему услышать об их беде. Отпущенные Шилону четыре часа
наверняка давно прошли, думал он, так что теперь это только вопрос
времени. Но время было бесценно, а стремление Паланса удержать трон
Каллахорна приводило к смертельной опасности для них всех. Балинор
мысленно проклял себя за то, что не последовал совету Дарина и оттягивал
встречу с братом, пока не стал совершенно уверен в ее исходе.
Но он никогда не представлял, что все обернется настолько плохо.
Паланс словно взбесился, его охватила такая ненависть, что он даже не
пожелал выслушать Балинора. Но все же в его бессмысленном поведении не
было ничего загадочного. Дело было не просто в личных расхождениях между
братьями, и не только они вызвали такую ярость его младшего брата. Дело
было не только в болезни их отца, виновным в которой Паланс почему-то
считал брата. Его гнев имел какое-то отношение к Ширль Рэвенлок,
очаровательной девушке, которую Паланс полюбил уже многие месяцы назад и
на которой поклялся жениться, несмотря на ее сдержанное отношение к такому
браку. С девушкой из Керна что-то произошло, и вина почему-то падала на
Балинора. Если она и в самом деле пропала, на что указывали слова его
брата, сказанные им перед тем, как их бросили в темницу, то Паланс пойдет
на все, чтобы найти ее.
Балинор объяснил ситуацию братьям-эльфам. Он был уверен, что Паланс
скоро спустится к ним и потребует от него раскрыть тайну исчезновения
девушки. Но когда они скажут, что им ничего об этом не известно, он не
поверит им...
Прошло более суток, но в темнице никто не появился. Еды им не
приносили. Даже когда их глаза постепенно привыкли к темноте, им нечего
было видеть, кроме своих тусклых силуэтов и окружающих стен. Они спали по
очереди, стараясь сберечь силы для будущих испытаний, но давящая тишина не
давала им по-настоящему выспаться, и они погружались лишь в легкую дрему,
не приносящую облегчения ни телу, ни сознанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102