С запад
веял легкий ветерок, колышущий изумрудно-зеленый ковер тирсианских равнин;
вдалеке тишину раннего утра нарушал сонный шум Мермидона. Они вместе
стояли на дороге, ведущей из города-крепости - Даэль и Дарин, практически
лишившийся левой руки, разбитой и переломанной ударом булавы. Даэль
отыскал его среди раненых, и сейчас он быстро поправлялся. Балинор
Буканнах в кольчуге и голубом королевском плаще, все еще бледный Шеа
Омсфорд, верный Флик и Менион Лих. Они вполголоса беседовали, отважно
улыбались, безуспешно стараясь выглядеть весело и беспечно, но время от
времени взгляды их падали на оседланных коней, задумчиво щиплющих траву у
дороги. Наконец настала принужденная тишина, были пожаты протянутые руки и
произнесены все положенные обещания скоро встретиться. Прощаться было
тяжело, и за всеми улыбками и рукопожатиями крылась печаль.
Затем они разъехались, каждый в свою сторону. Дарин и Даэль поскакали
на Запад, в Белеал, где Даэля ждала его возлюбленная Линлисс. Омсфорды
повернули на юг, к Тенистому Долу и, как постоянно повторял брату Флик, к
заслуженному отдыху. С ними в Дол отправился и Менион Лих, полный
решимости лично удостовериться, что с Шеа в пути ничего больше не
приключится. Оттуда он вскоре собирался вернуться домой, к отцу, который
наверняка сильно скучал по нему. Но он знал, что очень скоро вернется в
пограничное королевство, к рыжеволосой дочери королей, которая ждет его
там.
Молча стоя на пустой дороге, Балинор смотрел вслед друзьям, пока они
не превратились в крошечные далекие тени на зеленых равнинах. Тогда он
медленно сел на стоявшего рядом коня и поехал обратно в Тирсис.
Меч Шаннары остался в Каллахорне. Шеа решил оставить талисман народу
этой пограничной страны, и никто не смел оспорить его решение. Ни одна
нация не пожертвовала большим ради свободы Четырех земель. Ни у одной
нации не было большего права на его хранение. И тогда легендарный Меч был
врезан клинком вниз в блок красного мрамора и помещен в мавзолей в центре
городского парка Тирсиса, под широкой аркой Сендикского моста, дабы
оставаться здесь вовеки. На каменном фасаде мавзолея была выбита надпись:
ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ СЕРДЦЕ И ДУША НАРОДОВ ЗЕМЛИ.
ИХ ПРАВО БЫТЬ СВОБОДНЫМИ.
ИХ ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ В МИРЕ.
ИХ ОТВАГА В ПОИСКАХ ИСТИНЫ.
ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ МЕЧ ШАННАРЫ.
Несколько недель спустя Шеа устало сидел на высоком деревянном
табурете на кухне гостиницы и равнодушно разглядывал стоящую перед ним
тарелку с едой. Сидящий рядом Флик расправлялся уже со второй добавкой.
Близился вечер; весь день братья Омсфорды провели за починкой крыши
веранды. Летнее солнце было жарким, а работа - кропотливой, но несмотря на
усталость и легкое раздражение, Шеа совершенно не ощущал аппетита. Он еще
ковырялся в своей тарелке, когда в дверном проеме появилась фигура отца,
что-то мрачно ворчащего. Курзад Омсфорд молча подошел к ним и хлопнул Шеа
по плечу.
- Сколько это еще будет продолжаться? - осведомился он.
Шеа удивленно поднял глаза.
- Я не понимаю, о чем ты, - искренне ответил он и поглядел на Флика.
Тот рассеянно пожал плечами.
- И не ешь совсем, я погляжу. - Взгляд отца упал на его тарелку. -
Как ты собираешься набирать силы, если не будешь есть?
Мгновение он помолчал, затем словно заметил, что отвлекся от предмета
разговора.
- Незнакомые мне люди, вот о чем я говорю. Я так понимаю, вы теперь
опять пропадете. Я-то думал, что с этим уже покончено.
Шеа пристально поглядел на него.
- Я никуда не собираюсь. В чем дело, о чем ты говоришь?
Курзад Омсфорд тяжело опустился на свободный табурет и внимательно
посмотрел приемному сыну в глаза, очевидно, смирившись с мыслью, что для
получения прямого ответа придется приложить немало излишних усилий.
- Шеа, мы ведь никогда друг другу не лгали, верно? Когда ты вернулся
из своего похода в Лих, я даже не стал тебя расспрашивать, чем вы там
занимались, хотя ты ушел посреди ночи, не сказав никому ни слова,
вернулся, похожий на привидение, и совершенно не собирался рассказывать,
что с тобой приключилось. А теперь скажи, - быстро продолжал он, когда Шеа
попытался что-то возразить. - Я в жизни не заставлял тебя о чем-то мне
рассказывать, верно?
Шеа безмолвно кивнул головой. Отец удовлетворенно вздохнул.
- Вот именно. Потому что я, понимаешь ли, убежден, что мужчина должен
сам разбираться со своими делами. Но я все еще помню, что в тот раз ты
ушел из Дола как раз после того, как сюда пришел в поисках тебя тот другой
незнакомец.
- Другой незнакомец? - хором воскликнули братья.
К ним мгновенно вернулись все прежние воспоминания: таинственное
исчезновение Алланона, предостережение Балинора, Носители Черепа, бегство,
страх... Шеа медленно сполз с табурета.
- Меня кто-то... ищет?
Отец кивнул и нахмурился, заметив тревогу в быстром взгляде сына в
сторону двери.
- Опять незнакомец. Появился пять минут назад, разыскивает тебя. Он
ждет в гостиной. Но я не понимаю...
- Шеа, что делать? - торопливо перебил его Флик. - У нас теперь нет
даже Эльфийских камней.
- Я... я не знаю, - пробормотал его брат, отчаянно пытаясь преодолеть
смятение и заставить себя думать. - Можно попробовать выбраться черным
ходом...
- Подождите-ка! - У Курзада Омсфорда лопнуло терпение. Он крепко взял
их за плечи и повернул к себе лицом, озадаченно на них глядя.
- Я не учил своих сыновей убегать от проблем. - Взглянув в их
встревоженные лица, он покачал головой. - Вы должны научиться встречать их
грудью, а не бежать прочь. Так вот, вы сейчас в своем доме, среди родных и
друзей, которые готовы за вас постоять, и вы уже готовы бежать.
Он выпустил их и отступил на шаг.
- А теперь мы вместе пойдем и посмотрим на этого человека. На вид он
суров, но говорил со мной почти что по-дружески. Тем более, я думаю,
однорукий вряд ли справится с тремя здоровыми мужиками - даже с таким
шипом, как у него.
Шеа порывисто шагнул вперед.
- Однорукий?..
- Похоже, он пришел сюда издалека. - Омсфорд-старший словно не
расслышал его слов. - У него с собой кожаный мешочек, и он говорит, что
это принадлежит тебе. Я предложил передать тебе мешочек, но он не желает
отдавать его мне. Сказал, что отдаст только тебе, лично в руки.
Тогда Флик наконец-то понял.
- Должно быть, это какая-то важная штука, - заявил отец. - Он
говорит, ты обронил ее по дороге домой. Как же ты мог быть таким
рассеянным?
Ответа на этот вопрос ему пришлось ждать долго. Сыновья промчались
мимо него, дружно вылетели в кухонную дверь и наперегонки бросились по
коридору, ведущему в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
веял легкий ветерок, колышущий изумрудно-зеленый ковер тирсианских равнин;
вдалеке тишину раннего утра нарушал сонный шум Мермидона. Они вместе
стояли на дороге, ведущей из города-крепости - Даэль и Дарин, практически
лишившийся левой руки, разбитой и переломанной ударом булавы. Даэль
отыскал его среди раненых, и сейчас он быстро поправлялся. Балинор
Буканнах в кольчуге и голубом королевском плаще, все еще бледный Шеа
Омсфорд, верный Флик и Менион Лих. Они вполголоса беседовали, отважно
улыбались, безуспешно стараясь выглядеть весело и беспечно, но время от
времени взгляды их падали на оседланных коней, задумчиво щиплющих траву у
дороги. Наконец настала принужденная тишина, были пожаты протянутые руки и
произнесены все положенные обещания скоро встретиться. Прощаться было
тяжело, и за всеми улыбками и рукопожатиями крылась печаль.
Затем они разъехались, каждый в свою сторону. Дарин и Даэль поскакали
на Запад, в Белеал, где Даэля ждала его возлюбленная Линлисс. Омсфорды
повернули на юг, к Тенистому Долу и, как постоянно повторял брату Флик, к
заслуженному отдыху. С ними в Дол отправился и Менион Лих, полный
решимости лично удостовериться, что с Шеа в пути ничего больше не
приключится. Оттуда он вскоре собирался вернуться домой, к отцу, который
наверняка сильно скучал по нему. Но он знал, что очень скоро вернется в
пограничное королевство, к рыжеволосой дочери королей, которая ждет его
там.
Молча стоя на пустой дороге, Балинор смотрел вслед друзьям, пока они
не превратились в крошечные далекие тени на зеленых равнинах. Тогда он
медленно сел на стоявшего рядом коня и поехал обратно в Тирсис.
Меч Шаннары остался в Каллахорне. Шеа решил оставить талисман народу
этой пограничной страны, и никто не смел оспорить его решение. Ни одна
нация не пожертвовала большим ради свободы Четырех земель. Ни у одной
нации не было большего права на его хранение. И тогда легендарный Меч был
врезан клинком вниз в блок красного мрамора и помещен в мавзолей в центре
городского парка Тирсиса, под широкой аркой Сендикского моста, дабы
оставаться здесь вовеки. На каменном фасаде мавзолея была выбита надпись:
ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ СЕРДЦЕ И ДУША НАРОДОВ ЗЕМЛИ.
ИХ ПРАВО БЫТЬ СВОБОДНЫМИ.
ИХ ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ В МИРЕ.
ИХ ОТВАГА В ПОИСКАХ ИСТИНЫ.
ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ МЕЧ ШАННАРЫ.
Несколько недель спустя Шеа устало сидел на высоком деревянном
табурете на кухне гостиницы и равнодушно разглядывал стоящую перед ним
тарелку с едой. Сидящий рядом Флик расправлялся уже со второй добавкой.
Близился вечер; весь день братья Омсфорды провели за починкой крыши
веранды. Летнее солнце было жарким, а работа - кропотливой, но несмотря на
усталость и легкое раздражение, Шеа совершенно не ощущал аппетита. Он еще
ковырялся в своей тарелке, когда в дверном проеме появилась фигура отца,
что-то мрачно ворчащего. Курзад Омсфорд молча подошел к ним и хлопнул Шеа
по плечу.
- Сколько это еще будет продолжаться? - осведомился он.
Шеа удивленно поднял глаза.
- Я не понимаю, о чем ты, - искренне ответил он и поглядел на Флика.
Тот рассеянно пожал плечами.
- И не ешь совсем, я погляжу. - Взгляд отца упал на его тарелку. -
Как ты собираешься набирать силы, если не будешь есть?
Мгновение он помолчал, затем словно заметил, что отвлекся от предмета
разговора.
- Незнакомые мне люди, вот о чем я говорю. Я так понимаю, вы теперь
опять пропадете. Я-то думал, что с этим уже покончено.
Шеа пристально поглядел на него.
- Я никуда не собираюсь. В чем дело, о чем ты говоришь?
Курзад Омсфорд тяжело опустился на свободный табурет и внимательно
посмотрел приемному сыну в глаза, очевидно, смирившись с мыслью, что для
получения прямого ответа придется приложить немало излишних усилий.
- Шеа, мы ведь никогда друг другу не лгали, верно? Когда ты вернулся
из своего похода в Лих, я даже не стал тебя расспрашивать, чем вы там
занимались, хотя ты ушел посреди ночи, не сказав никому ни слова,
вернулся, похожий на привидение, и совершенно не собирался рассказывать,
что с тобой приключилось. А теперь скажи, - быстро продолжал он, когда Шеа
попытался что-то возразить. - Я в жизни не заставлял тебя о чем-то мне
рассказывать, верно?
Шеа безмолвно кивнул головой. Отец удовлетворенно вздохнул.
- Вот именно. Потому что я, понимаешь ли, убежден, что мужчина должен
сам разбираться со своими делами. Но я все еще помню, что в тот раз ты
ушел из Дола как раз после того, как сюда пришел в поисках тебя тот другой
незнакомец.
- Другой незнакомец? - хором воскликнули братья.
К ним мгновенно вернулись все прежние воспоминания: таинственное
исчезновение Алланона, предостережение Балинора, Носители Черепа, бегство,
страх... Шеа медленно сполз с табурета.
- Меня кто-то... ищет?
Отец кивнул и нахмурился, заметив тревогу в быстром взгляде сына в
сторону двери.
- Опять незнакомец. Появился пять минут назад, разыскивает тебя. Он
ждет в гостиной. Но я не понимаю...
- Шеа, что делать? - торопливо перебил его Флик. - У нас теперь нет
даже Эльфийских камней.
- Я... я не знаю, - пробормотал его брат, отчаянно пытаясь преодолеть
смятение и заставить себя думать. - Можно попробовать выбраться черным
ходом...
- Подождите-ка! - У Курзада Омсфорда лопнуло терпение. Он крепко взял
их за плечи и повернул к себе лицом, озадаченно на них глядя.
- Я не учил своих сыновей убегать от проблем. - Взглянув в их
встревоженные лица, он покачал головой. - Вы должны научиться встречать их
грудью, а не бежать прочь. Так вот, вы сейчас в своем доме, среди родных и
друзей, которые готовы за вас постоять, и вы уже готовы бежать.
Он выпустил их и отступил на шаг.
- А теперь мы вместе пойдем и посмотрим на этого человека. На вид он
суров, но говорил со мной почти что по-дружески. Тем более, я думаю,
однорукий вряд ли справится с тремя здоровыми мужиками - даже с таким
шипом, как у него.
Шеа порывисто шагнул вперед.
- Однорукий?..
- Похоже, он пришел сюда издалека. - Омсфорд-старший словно не
расслышал его слов. - У него с собой кожаный мешочек, и он говорит, что
это принадлежит тебе. Я предложил передать тебе мешочек, но он не желает
отдавать его мне. Сказал, что отдаст только тебе, лично в руки.
Тогда Флик наконец-то понял.
- Должно быть, это какая-то важная штука, - заявил отец. - Он
говорит, ты обронил ее по дороге домой. Как же ты мог быть таким
рассеянным?
Ответа на этот вопрос ему пришлось ждать долго. Сыновья промчались
мимо него, дружно вылетели в кухонную дверь и наперегонки бросились по
коридору, ведущему в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102