Капитану Горчаку не повезло еще больше - преследуя беглецов, он, храбрый, изобретательный кролик, попал под поезд. Вот еще одно доказательство того, что все зло на свете от людей. Но самую скверную и поразительную новость принесли гвардейцы, вернувшиеся всего две ночи назад после обхода северных границ Эфрафы: Капитана Кровца, самого опытного, самого достойного служаку, убила лисица. Случай странный и неприятный. Патруль наткнулся на след довольно большой группы кроликов, очевидно направлявшихся в сторону Эфрафы с севера. Патруль устремился вдогонку, вышел на окраину леса, но не успели гвардейцы и глазом моргнуть, как вдруг прямо на них вылетел чужак. Разумеется, его попытались остановить, но за ним, как видно, гналась лиса, потому что в мгновение ока она ворвалась в лес и убила беднягу Кровца. Помощник командира патруля, Крестовник, приказал остальным возвращаться и довел их до дома в полном порядке. И правильно сделал. Но чужака потерял, а гибель Кровца, за которую и отомстить-то некому, привела Ауслу в полное уныние.
Генерал выслал в погоню новые патрули, но тем удалось лишь установить, что чужаки перебрались через железную дорогу и исчезли где-то на юге. Мысль о том, что они прошли так близко от Эфрафы и ускользнули от гвардейцев, была просто невыносима. Наверняка по-настоящему предприимчивый офицер и теперь еще смог бы догнать их. Именно предприимчивый, скажем, как Капитан Дрема: Генерал редко посылал патрульных на ту сторону железной дороги, и эфрафцы плохо знали сырой правый берег. Он бы пошел и сам, но из-за всех домашних неурядиц это было рискованно, да и Дрему сейчас не отпустишь. Нет! Пусть это невероятно обидно, но о чужаках лучше на время забыть. Сначала нужно пополнить поредевшие ряды Ауслы - желательно теми, кто не колеблясь мог бы погасить малейшие очаги неповиновения. Нужно побыстрее повысить в звании лучших. Приструнить их на время и как следует обучить. А потом жизнь войдет в обычную колею.
Немного рассеянно Генерал поздоровался с Кали-таном Кервелем и мысленно вернулся к своим заботам.
- Кто у тебя на посту, Кервель? - наконец спросил он. - Я знаю кого-нибудь?
- Там хорошие ребята, сэр, - ответил Кервель. - Вы знакомы с Майораном - он был в вашем патруле вестовым. И еще, может быть, Тимьяна.
- Да, этих я знаю, - произнес Дурман, - офицеров из них не получится. Надо кем-то заменить Горчака и Кровца - вот куда я клоню.
- Непростая задача, сэр, - сказал Кервель. - Такие кролики в траве не валяются.
- И все-таки их найти надо, - сказал Дурман. - Подумай над этим хорошенько, потом доложишь. А сейчас я хочу проверить у тебя посты. Не хочешь пройтись со мной?
Но едва они собрались в обход, как подбежал еще один кролик. Это оказался не кто иной, как сам Капитан Дрема. В обязанности Дремы входил в первую очередь поиск «хлессилей» в окрестностях Эфрафы. Он же обязан был докладывать о любых переменах, все равно, что это - появится ли в грязи след гусеничного трактора, обнаружат ли ястребиный помет или новые удобрения на пшеничном поле. Опытный следопыт, Дрема ничего - или почти ничего - не упускал из виду и был одним из тех немногих, кого Дурман искренне уважал. - Я тебе нужен? - не сразу спросил его Генерал.
- По-моему, да, сэр, - ответил Дрема. - Мы нашли «хлессиля» и привели сюда.
- Где вы его нашли?
- Рядом с аркой, сэр. На нашей стороне.
- Что он делал?
- Сэр, он говорит, что проделал большой путь, чтобы добраться до Эфрафы. Потому я и подумал, что, возможно, вы захотите взглянуть на него.
- Он сам хочет в Эфрафу? - спросил пораженный Дурман.
- Так он говорит, сэр.
- Почему бы не отвести его завтра на Совет?
- Разумеется. Как скажете, сэр. Но меня он поразил. Он не совсем обычный кролик. И мог бы быть нам полезен.
- Гм, - неуверенно произнес Генерал. - Что ж, отлично. Я не люблю ждать. Где он?
- Возле Крикса, сэр, - Дрема имел в виду перекресток верховых трон ярдах в пятидесяти, который сейчас скрывали деревья. - С ним остались двое из моего патруля.
Дурман поспешил к Криксу. Кервель, сейчас находившийся в своем Подразделении на дежурстве, остался на месте. Дрема побежал вслед за Генералом. В этот час Крикс укрывала зеленая тень. Рыжие солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев. В сырой траве по обе стороны дорожек пестрели звездочки розовато-лиловой дубницы, подлесник и желтые густые цветы дудника. По другую сторону дорожки под кустом бузины Генерала дожидались двое гвардейцев из Ауслафы, специальной полиции Совета, с ними и был чужак.
Дурман тотчас же понял, что имел в виду Дрема. Чужак был крупный, тяжелый, проворный, а по его ободранным, потрепанным бокам можно было узнать в нем изрядного драчуна. Шерсть на макушке росла густо и странно - наподобие шлема. Чужак уставился на Генерала пристальным, оценивающим взглядом - давно на него никто так не смотрел.
- Кто ты? - спросил Дурман.
- Меня зовут Тлайли, - ответил незнакомец.
- Тлайли, сэр, - подсказал Дрема. Незнакомец промолчал.
- Мне доложили, что тебя привел сюда патруль. Что ты здесь делал?
- Я шел в Эфрафу.
- Почему?
- Что за странный вопрос! Ведь это ваше поселение или нет? Так что удивительного в том, что кто-то к вам попросился?
Дурман почувствовал замешательство. Он был неглуп и, конечно же, понимал, что ни один кролик в здравом уме добровольно не явится в Эфрафу. Но признаться в этом не мог.
- Что ты умеешь?
- Умею бегать, умею драться, а если меня попросят рассказать сказку, сумею испортить любую. Я был офицером Ауслы.
- Драться, говоришь? А с ним справишься? - спросил Дурман, кивнув на Капитана Дрему.
- Как хотите. - Незнакомец встал на дыбы и всем весом обрушился на Капитана, который едва успел отскочить.
- Не валяй дурака, - осадил его Генерал. - Сядь. Где ты был офицером?
- Далеко. Люди уничтожили наш городок, но я удрал. Пришлось мне побродить. И вряд ли вас удивит, что до меня дошли слухи об Эфрафе. Я долго шел к вам. Думаю, что мог бы и пригодиться.
- Ты один?
- Сейчас - да.
Генерал снова задумался. Похоже, кролик и впрямь офицер Ауслы. Любая гвардия примет такого. И если не врет, он довольно умен, раз сбежал из гибнущего городка, выжил и одолел в одиночку долгий путь. Наверное, он издалека, потому что в окрестностях Эфрафы никаких городков давным-давно не осталось.
- Что ж, - наконец сказал он, - думаю, ты можешь нам пригодиться. Сегодня за тобой присмотрит Дрема, а завтра утром ты предстанешь перед Советом. А пока не вздумай затеять драку, понятно? Тебе и без того забот хватит.
- Вот и хорошо.
На следующее утро Совет обсудил стоявший в повестке дня вопрос о больших потерях в Аусле, и Генерал Дурман предложил попытаться частично восполнить урон и поставить помощником офицера, Капитана Кервеля, в Первое Тыловое Подразделение сильного, крепкого новичка. Незнакомец предстал перед Советом, и все согласились. Еще до «на-Фрита» Тлайли поставили знак отличия, и, прихрамывая на заднюю левую ногу, он приступил к своим обязанностям.
35.
НА ОЩУПЬ
Этот мир, где так много еще работы и так мало понятного…
Доктор Джонсон

- А потом, перед тем как выпустить кроликов в «силфли», - продолжал Кервель, - я всегда смотрю, какая погода. Конечно, у каждого офицера есть вестовой - он и отдает приказ спускаться. Он же следит за погодой, но я предпочитаю все проверять сам. В лунные ночи мы не ставим посты близко к норам, и часовым все время приходится следить, чтобы никто не забежал слишком далеко. Если же ночь безлунная или дождливая, мы выпускаем Подразделение по очереди маленькими группами, и у каждой своя охрана. Когда погода совсем никуда, мы просим Генерала пропустить выход.
- И часто здесь пытаются удрать? - спросил Шишак. Весь день он вместе с Кервелем и Гравилатом, вторым офицером, обходил переходы и переполненные норы Подразделения и думал, что никогда в жизни не доводилось ему видеть таких угрюмых, таких подавленных кроликов.
- Что-то сдается мне, что с ними нетрудно управиться.
- С большинством, конечно же, нет, - сказал Гравилат, - но ведь никогда заранее не знаешь, когда что случится. Вот, например, Правый Фланг всегда у нас был самым послушным. А в один прекрасный день Совет направил туда четверых бродяг, но на следующий вечер Анхуз что-то вовремя не сообразил, и бродяги провели его как крольчонка, и удрали. А для него это конец. Не говоря уже о бедняге Горчаке - погиб на железной дороге. Когда беда грянет, она грянет, как гром, - не спланируешь. Иногда находит что-то вроде безумия. Стукнет кому-то в голову, он и бежит, и, если ты его тут же не свалишь, следом бросятся еще трое. Тут есть только одно спасение - если Подразделение вышло в «силфли», глаз не спускай. Отдохнешь потом, когда будет время. В конце концов, для того мы и существуем - и мы, и патрули.
- Теперь о помете, - сказал Кервель, - чем строже за этим следить, тем лучше. Если Генерал заметит помет в поле, он заставит тебя проглотить собственный хвост. А помет зарывать никто не любит. Им, видите ли, хочется поступать в соответствии с природой - вот ведь маленькие антиобщественные паршивцы! Они просто не понимают, что благо каждого зависит от всех. Лично я каждый день отряжаю трех-четырех рядовых и заставляю рыть в канаве яму для помета. Если хорошенько подумать, всегда найдется кого наказать. Один наряд выроет ямку, другой заполнит, третий засыплет. От каждого Подразделения к канавам ведет специальный ход - можно пользоваться только им. У канав тоже всегда послы, чтобы кролики возвращались куда положено.
- А как вы их проверяете после «силфли»? - спросил Шишак.
- Мы же всех знаем, - ответил Кервель, - и смотрим, кто спускается. В норы ведут всего два входа, и мы караулим каждый. Дорогу все знают, а я сразу замечу, если кого-нибудь недосчитаюсь. Часовые спускаются вниз последними, и один я, когда твердо уверен, что вернулись все, имею право снимать посты. Потом, конечно, часовые могут выйти, если захотят, но посты возле выходов остаются. Я же еще слежу, чтобы никто не рыл новых нор. Это может разрешить только Совет. Людей и лис мы, конечно, боимся, как все. И если кто-то из них подойдет, прячемся в ближайшее укрытие, часовые тоже. Но никому еще не приходило в голову попытаться удрать после сигнала тревоги. Беглеца бы не сразу хватились, но таких, кто бы предпочел побежать навстречу элилю, я пока не видел.
- Я просто в восторге! Как тщательно вы все продумали, - сказал Шишак, думая о том, что отсюда его тайное задание кажется еще более безнадежным, чем раньше. - Я заступлю па пост, как только позволят. А когда я пойду в патруль?
- Возможно, для начала Генерал позовет тебя, когда пойдет сам, - сказал Гравилат. - Во всяком случае, я с ним ходил. Там побегаешь денек-другой и перестанешь задираться - устанешь. Но должен признать, Тлайли, и здоровый же ты. Тебе довелось хлебнуть лиха, но наверняка это пошло только на пользу.
В эту минуту из бокового тоннеля выглянул кролик с белым шрамом на горле.
- Капитан Кервель, Подразделение Шейного Знака на выходе, сэр, - доложил он. - Прекрасный вечер - как по заказу!
- А я уже думаю, когда вы покажетесь, - отозвался Кервель. - Передай Капитану Эспарцету, что я зову своих.
И, повернувшись к стоявшему неподалеку часовому, Кервель велел выводить всех наверх.
- Ты, Гравилат, - сказал он, - как всегда, станешь у дальнего выхода, а Тлайли посторожит здесь вместе со мной. Во внешнюю охрану выставить пока четверых, а когда все поднимутся, караул удвоить. Двое останутся здесь на всякий случай. Увидимся на обычном месте - под обрывом у большого кремня.
Шишак прошел вслед за Кервелем по тоннелю, куда долетали сверху запахи теплой травы, белого и лугового клевера. Тоннель был тесный и очень душный. Даже в Эфрафе все повеселели при мысли о вечере в «силфли». Шишаку вспомнилось, как шуршат над «Ульем» буковые ветки, и он вздохнул. «Интересно, как там дела у старика Падуба? И когда я теперь с ним увижусь? Да и с Орехом тоже. Ну, этим поганцам будет над чем поломать голову, когда я удеру. Только как же мне тут одиноко! И как трудно обманывать!»
Они подошли к выходу, Кервель оставил Шишака и вышел проверить, что и как. Капитан высунулся наружу и осмотрелся. Вернувшись, он занял место у выхода, а Шишак пристроился рядом и тут впервые заметил в противоположной стене нишу, похожую на заваленный ход. Там сидели три кролика. Двое - по краям - смотрели перед собой жестко и твердо. Но внимание Шишака привлек средний кролик. Он был темный, почти черный. Но не это поразило нашего смельчака. Кролик был невероятно изуродован. Вместо ушей по бокам свисали бесформенные лохмотья, располосованные сверху донизу, в незаживших рубцах и проплешинах. Веко на одном глазу почти не открывалось. Несмотря на восхитительный прохладный июльский вечер, кролик смотрел вяло и равнодушно. То и дело мигая, он не подымал глаз от земли. Он сидел совершенно неподвижно, потом вдруг наклонил голову и поскреб передней лапой кончик носа, шею, но как-то совершенно безучастно, и тотчас уныло вернулся в прежнюю позу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63