- Увы, - сказал Эль-Ахрайрах. - Я и сам это знаю. Но салат поразила страшная блошемушка - разносчик смертельно опасного вируса… Боже, помоги нам!.. ну да, которая вечно кружит в Кампате Кладжском, отделенном от всего мира пурпурным Авпаго, и живет в серо-зеленых чащах Оки-Поки. Собственно говоря, я постарался изложить тебе суть дела как можно проще. Говоря по-научному - здесь возможен ряд осложнений, сведениями о которых я не хотел бы тебе надоедать.
- Не могу в это поверить, - сказал король.
- Проще всего, - сказал Эль-Ахрайрах, - самому убедиться. Но не стоит причинять вред домашним. Пусть солдаты приведут сюда какого-нибудь пленника.
Солдаты вышли из дворца и тотчас же увидели Проказника, который пощипывал травку на пригорке. Они проволокли его через ворота и бросили пред королевские очи.
- Ах, кролик! - сказал Эль-Ахрайрах. - Вот наглые создания! Что ж, тем лучше. А ну-ка, мерзкий кролик, съешь-ка этот салат.
Проказник так и сделал и вскоре застонал и заметался. Он судорожно дергался, закатывал глаза. Лапы скребли пол, а на губах показалась пена.
- Видишь, он тяжело заболел, - внушительно произнес Эль-Ахрайрах. - Должно быть, ему попался исключительно пораженный кустик. Или, что более вероятно, для кроликов эта инфекция смертельно опасна. Но в любом случае будем благодарны за то, что вы, Ваше Величество, не оказались на его месте. Что ж, он свою службу сослужил. Выбросить его отсюда! И я бы очень советовал Вашему Величеству не оставлять салат на огороде - он созреет, зацветет и даст семена. Зараза распространится. Я понимаю, это очень печально, но вы должны избавиться от салата.
В этот момент, на счастье Эль-Ахрайраха, вошел Капитан гвардейцев с ежиком Йоной.
- Ваше Величество, - воскликнул он, - этот зверек вернулся с Кельфацинских болот. Племя Эль-Ахрайраха готовится к войне. Они говорят, что нападут на огород Вашего Величества и утащат весь королевский салат. Не соизволит ли Ваше Величество отдать приказ, чтобы мы их уничтожили?
- Вот как! - сказал Король. - Я как раз хотел придумать достойную шутку. «Смертельно опасна для кроликов». Отлично, отлично! Отдайте им столько салата, сколько они захотят. А еще лучше, сорвите тысячу кустиков и отнесите на болота. Ха-ха! Вот так шутка! Я даже почувствовал себя лучше!
- О, какая дьявольская хитрость! - восхитился Эль-Ахрайрах. - Неудивительно, Ваше Величество, что именно вы правите большим народом. И мне кажется, вы уже начали выздоравливать. В большинстве случаев сложно лишь определить болезнь, а лечение просто. Нет-нет, награда мне не нужна. В любом случае здесь не найдется ничего, что бы ценилось в сияющих землях по ту сторону золотой реки Фрита. Я выполнил желание Принца. И с меня довольно. Разве что вы будете столь великодушны и прикажете своим гвардейцам проводить меня до подножия холма? - И он поклонился и покинул дворец.
Ближе к вечеру Эль-Ахрайрах заставил своих кроликов шуметь посильней да бегать туда-сюда по болотам, и тогда над рекой появился Принц Радуга.
- Эль-Ахрайрах, - позвал он, - я ничего не понимаю…
- Вполне возможно, - ответил Эль-Ахрайрах. - Ужасная блошемушка…
- Возле болот лежит тысяча кустиков салага. Откуда он там взялся?
- Говорил же я, что послал за ним, - сказал Эль-Ахрайрах. - Едва ли ты мог рассчитывать, что мои кролики, нынче слабые и голодные, смогут сами перенести сюда салат от огорода Короля Дарзина. Но теперь, после прописанного мной лечения, они поправятся быстро. Я ведь, с вашего позволения, доктор, а если вы, Принц Радуга, еще про это не слышали, то спросите Короля Дарзина. Проказник, иди, собери салат.
Тогда Принц Радуга понял, что Эль-Ахрайрах сдержал слово и наступил его черед выполнить обещание. Принц позволил кроликам уйти с Кельфацинских болот, и они умножали свой род повсюду. С того дня и по сей день никакая сила на свете не может помешать кроликам попасть ни на какой огород, потому что Эль-Ахрайрах оставил им в наследство тысячу проделок, лучше которых нет на свете.
16.
ДУБРАВКА
- Отлично, - сказал Орех, когда Одуванчик замолчал.
- Очень хороший рассказчик, правда? - сказал Серебряный. - Повезло нам, что он тоже с нами пошел. Послушаешь его - и на душе веселей.
- Вот так утер он им нос, - прошептал Шишак. - Пусть поищут рассказчика лучше.
Никто не сомневался, что теперь-то к новичкам отнесутся с настоящим уважением. С самого начала почти всем им было все же не по себе среди сытых, величественных чужаков с их изысканными манерами, «очертаниями» на стенках, с их элегантной ловкостью, с какой они ускользали почти от любого вопроса, и совсем не с кроличьей грустью. А теперь наконец Одуванчик доказал, что и новички не просто кучка бродяг. И конечно, ни один здравомыслящий кролик даже не попытается скрыть восхищения. Приятели подождали, пока им выскажут все положенные восторги, но немного погодя с удивлением поняли, что хозяева отнеслись к рассказу Одуванчика куда прохладней.
- Очень мило, - сказал Барабанчик. Кажется, он старался подыскать еще какие-нибудь слова, но потом повторил: - Да, очень мило. Необычный рассказ.
- Он же наверняка его знает, - шепнул Ореху Черничка.
- Я всегда считал, что в таком традиционном изложении есть своя прелесть, - сказал еще один кролик, - особенно когда его подают в по-настоящему архаичном стиле.
- Да, - подхватил Земляничка. - Самое главное - убежденность. Просто так и хочется поверить в Эль-Ахрайраха и в Принца Радугу, не правда ли? А все остальное - следствие.
- Помолчи, Шишак, - зашептал Орех, потому что Шишак негодующе подобрался. - Силой мил не будешь. Подождем, посмотрим, что они сами-то могут. - И сказал вслух: - Как вы понимаете, наши рассказы передаются из поколения в поколение. И мы живем так, как жили наши деды и деды наших дедов. У вас все по-другому. Мы это поняли, и нам кажется, что ваши новые взгляды и мысли очень интересны. Но теперь нам хочется послушать, какие истории рассказывают у вас.
- Мы не часто рассказываем старинные истории, - сказал Барабанчик. - Наши рассказы и стихи обычно о нас самих. Даже уже известное вам «Очертание» Ракитника теперь считается старомодным. Мы не слишком увлекаемся Эль-Ахрайрахом. Это не значит, что ваш приятель рассказывал плохо, - история очаровательна, - торопливо добавил он.
- Эль-Ахрайрах - мастер на выдумки, - вмешался Алтейка, - а выдумка кроликам нужна всегда.
- Нет, - произнес новый голос, раздавшийся в дальнем конце пещеры, за спиной Барабанчика. - Кроликам нужно чувство собственного достоинства и - что самое главное - готовность примириться с судьбой.
- Мы считаем, что такого поэта, как Дубравка, у нас не было много-много месяцев, - сказал Барабанчик. - Очень многообещающий. Хотите послушать?
- Да, да, - послышалось со всех сторон. - Дубравка!
- Орех, - неожиданно проговорил Пятик, - мне нужно точно понять, что такое этот Дубравка, но один я боюсь подходить ближе. Давай вместе?
- Что ты хочешь этим сказать, Пятик? Чего ты опять испугался?
- О Фрит небесный! - дрожа, шепнул Пятик. - Мне же слышно отсюда его запах. Его-то я и боюсь.
- Пятик, не говори глупости! Он пахнет так же, как все остальные.
- Он пахнет, как сбитое дождем ячменное зерно, гниющее в поле. Он пахнет, как раненый крот, который не смог уползти в свою нору.
- А по мне - так он пахнет, как толстый, большой кролик, в животе у которого полно морковки. Но я подойду с тобой вместе.
Когда, протиснувшись сквозь толпу, они подобрались к другому концу пещеры, Орех с удивлением увидел, что Дубравка простой недомерок. В Сэндлфорде такого бы никто никогда не попросил что-нибудь рассказать, разве что в кругу нескольких приятелей. Вид у Дубравки был лихой и отчаянный, уши так и ходили ходуном. Начав говорить, он, казалось, постепенно забыл о слушателях, и все время поворачивал голову в сторону тоннеля, который темнел у него за спиной, будто прислушиваясь к какому-то неведомому, слышному только ему одному, звуку. Голос его завораживал, как движение света и ветра над лугом, и вскоре, почувствовав ритм стиха, в пещере замолкли все.
Гуляет ветер, ветер над травою,
Сережки ив серебряных качает
Куда ты, ветер, мчишься так? - Далёко,
За горы и холмы, за край земли. -
Возьми меня с собою прямо ввысь,
И я помчусь, я стану Кролик Ветра
Там, в небе перистом, где небеса и кролик.
Река бежит, бежит себе над галькой,
Меж синих вероник и желтых лилий.
Куда ты мчишься так, река? - Далёко,
Всю ночь скольжу за вересковый склон. -
Возьми меня, река в сиянье звездном,
И я помчусь, я стану Кролик Рек
За гладью вод, где зелень вод и кролик.
Летит по осени дождь листьев желтых, бурых.
Шуршат в канаве листья, виснут на ограде.
Куда вы мчитесь? - Мы уйдем далёко,
Куда дожди и ягоды уходят. -
Возьмите и меня в глубь темных странствий.
Помчусь за вами, стану Кролик Листьев
В глубинах недр, где лишь земля и кролик.
Под вечер Фрит лежит на красных тучах.
Я здесь, милорд, бегу в траве высокой.
Возьми меня с собой за лес и горы,
Туда, где сердце тишины и света.
Я рад отдать тебе дыханье жизни,
О солнца круг; слепящий круг и кролик!
На мордочке заслушавшегося Пятика отражались одновременно глубочайшее внимание и невероятный ужас. Казалось, он впитывает каждое слово и в то же время умирает от страха. Один раз он затаил дыхание, словно испугавшись собственных, недодуманных даже, мыслей, а к концу просто совсем потерял над собой контроль. Он скалил зубы и облизывался, как Черничка на дороге возле мертвого ежика.
Иногда, увидев врага, кролик цепенеет - то ли от страха, то ли в своей простодушной надежде остаться незамеченным. Но потом, если оцепенение не переходит в паралич, он, словно сбросив чары, срывается с места невероятным броском. С Пятиком произошло сейчас нечто подобное. Он вдруг подпрыгнул и отчаянно заработал лапами, пробиваясь сквозь толпу к выходу. Получив сильный пинок, какой-нибудь кролик сердито провожал его глазами, но Пятик не обращал на это внимания. Потом он застрял между двумя толстяками и не смог двинуться с места. Тут он забился, закричал, зацарапал пол и Ореху, заторопившемуся следом, стоило немалых трудов предотвратить драку.
- Понимаете ли, мой брат тоже немного поэт, - сказал он рассерженным хозяевам, - Иногда он так вот разволнуется, хотя и сам не всегда понимает почему.
Одному из обиженных объяснений Ореха, похоже, хватило, но второй сказал:
- Ах так, еще один поэт? Что ж, давайте послушаем и его. Это будет мне вроде награды за попорченное плечо. Он выдрал у меня целый клок.
А Пятик был уже далеко, на противоположном конце пещеры, и, протискиваясь к выходу, Орех думал только о том, что нельзя оставлять его одного. Правда, пообъяснявшись с каждым, он и сам рассердился на Пятика, который никак не желал подружиться с новыми знакомыми, и потому, проходя мимо Шишака, сказал:
- Пошли, поможешь мне привести его в чувство. Драка сейчас нужна нам меньше всего на свете.
Он решил, что Пятик заслужил небольшую трепку.
Вдвоем они побежали за Пятиком и догнали у самого выхода. Прежде чем кто-нибудь из них успел сказать хоть слово, Пятик обернулся и заговорил, словно отвечая на вопрос;
- Почувствовали? А теперь хотите спросить, знал ли я это раньше? Конечно знал. Это-то и плохо. Он ничего не придумал. Он говорил правду. А раз это правда, значит, он не сумасшедший, - вы ведь это хотели сказать? Я не виню тебя, Орех. Когда мы подошли к нему, мне показалось, будто я - облако и меня вот-вот захватит большая туча. А потом в какой-то момент я вдруг почувствовал, что больше я ему не подчиняюсь. Не знаю почему. Не по своей воле - случайно. Какой-то маленький утолок сознания помог мне выбраться. Говорил я тебе, крыша в этой пещере держится на костях! Но нет! Туман безумия закрыл настоящее небо, и мы никогда бы не увидели свет Фрита. Что теперь с нами будет? Правда не живет там, где туман сумасшествия, Орех.
- О чем это он, боже мой? - спросил Шишака ошарашенный Орех.
- О болване-поэте, - ответил Шишак. - Это-то я понимаю. Но, похоже, твой братец, решил, будто мы приняли всерьез вислоухого олуха с его болтовней, - а это уже выше моего понимания. Передохни, Пятик. Нас волнует только переполох, который ты учинил. Что же касается этого Дубравки, этого Дубравного Корешка, могу сказать - Дубравку мы вырвем, останется один Корешок.
Пятик так вытаращил глаза, что они стали просто как у мухи - больше головы.
- Ты думаешь? - сказал он. - Ты в это веришь? Но тогда все вы, каждый на свой лад, тоже бродите в этом тумане. Где?..
Орех перебил его, и Пятик вздрогнул.
- Пятик, я не стану притворяться - я догнал тебя, потому что рассердился и хотел вправить тебе мозги. Ты нам испортил прекрасное начало…
- Испортил? - воскликнул Пятик. - Испортил? Да все это племя…
- Успокойся. Я хотел выбранить тебя, но ты так расстроен, что толку не будет. Сейчас ты отправишься с нами вниз и ляжешь спать. Пошли! И помолчи немного.
Кроликам живется легче, чем людям, ибо они не стыдятся применить силу. И Пятик, у которого не было выбора, спустился вслед за своими провожатыми в нору, где Орех провел предыдущую ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63