— Я задержусь в Лондоне ещё день-два, но потом придётся уехать.
— Расскажи мне… о том крае, куда поедешь.
— Слушай… Это бескрайний океан тропических лесов. Там сейчас жаркое лето. Там, впрочем, всегда жарко, но сейчас там ещё и лето… В глубине этих лесов, вдали от городов и дорог, есть сказочное царство. Его начал строить злой волшебник, но, не достроив, умер…
— А разве волшебники умирают, Джон?
— Случается… Ему помогли это сделать другие злые волшебники. И тогда во главе этого царства встал другой волшебник, сын прежнего.
— Тоже злой?
— Как сказать. Вначале он был никакой. Он даже не хотел править царством. Но потом согласился. Теперь у него… добрые наставники… Они надеются, что со временем он станет добрым волшебником… Но, понимаешь, Инге, волшебников очень трудно воспитывать и перевоспитывать, и чем сказка кончится, я ещё не знаю…
— А воспитываешь его ты, да?
— С чего ты взяла?
— Мне кажется, что ты.
— Ну хорошо, и я тоже… немного. Но у него есть другие наставники. Кроме того, за ним очень следит одна добрая фея.
— Она тоже живёт в этом царстве?
— Нет, она на другом конце света. Но феи и волшебники могут прыгать по планете, как кузнечики. Сегодня здесь, завтра там…
— Ты тоже можешь так прыгать?
— Иногда приходится… Но ты поменьше говори и побольше слушай.
— По-моему, ты тоже добрый волшебник, Джон…
— Увы… Пожалуй, я, скорее, из донкихотов. Это ныне не в моде…
Вошла молоденькая сестра и очень строго взглянула на Стива.
— Меня уже выгоняют, Инге. Завтра утром я навещу тебя. Будь умницей и набирайся сил. Впереди очень много дел…
Инге взглянула ему прямо в глаза:
— Поцелуй меня, Джон.
Он наклонился к ней. Она шевельнулась. Простыня немного сдвинулась, и Стив увидел в прорези её сорочки золотую цепочку с тремя бирюзовыми подвесками.
Поправляя простыню, он коснулся пальцами ожерелья.
— Никогда не расстаюсь с ним… Джон, — шепнула Инге. — И не расстанусь. Кольцо, прости, я заложила… Но оно… падало с пальцев. Я его обязательно выкуплю перед отъездом.
Стив осторожно коснулся губами её лба, потом поднял и поцеловал тонкие холодные пальцы и вышел, чувствуя, что сейчас он не в силах произнести больше ни слова.
Он шёл вслед за сестрой по сияющему чистотой и белизной коридору и думал о том, какой он, в сущности, оказался скотиной…
Тео ждал его на противоположной стороне улицы возле остановки автобуса. День был сумрачный, сырой; туман чуть приподнялся, но продолжал висеть грязно-серой пеленой над самыми крышами. Из этой пелены сочилась мельчайшая холодная изморось. Стив поднял воротник плаща, достал сигарету и, демонстративно оглянувшись вокруг, подошёл к Тео прикурить.
Тео щёлкнул зажигалкой и тихо сказал:
— Все в порядке.
— Исключая мелочь, — отозвался Стив, — что застряли в Лондоне.
Подъехал двухэтажный автобус, и люди, ожидавшие на остановке, втиснулись в него. Остановка опустела.
— Пошли в ближайшее кафе, — решил Стив, — там поговорим.
Спустя полчаса план действий был готов. Стив составил текст телеграммы Цвикку в Сан-Паулу и отдал Тео.
— Сегодня воскресенье, — сказал Тео, — банк в Сан-Паулу закрыт. Они передадут телеграмму мистеру Цвикку завтра утром.
— Вот мы завтра вечером и будем ждать Тибба на Хай-гейт, — решил Стив. — Бибби теперь заберём с собой. А Шейкуна останется в Лондоне.
Тео молча кивнул, и они расстались.
В понедельник утром Цвикк осторожно постучал в комнату, отведённую Цезарю, Дверь открыл Суонг.
— Спит ещё? — поинтересовался Цвикк, помаргивая покрасневшими от бессонницы глазами.
— Нет. У него лихорадка.
— Кто там? — послышался из глубины комнаты голос Цезаря.
— Это я, патрон.
— Ну так входите.
Цвикк подошёл к кровати Цезаря. Тот молча указал пальцем на кресло. Цвикк присел, не отрывая взгляда от заплывшего опухолью лица Фигуранкайна.
— Хорошо меня разукрасили? — скривился Цезарь.
Цвикк сочувственно покивал головой.
— Люц требует вас к экрану, патрон. С рассвета добивается.
— Вот как… требует?
— Грозит начать военные действия, если не подойдёте.
— И не подумаю.
— Так что ему сказать?
— Так и скажите.
— Мистер Цвикк, скажите, пожалуйста, господину Люцу, что босс болен и не встаёт с постели, — вежливо вмешался Суонг, — и что я, как врач, не могу разрешить ему встать.
— Вот так! — заключил Цезарь. — А что ещё?
— Сведений о вашем «боинге» по-прежнему нет.
— Мерзавцы… Люц что-то подстроил в Манаусе. Вчера он пытался выудить у меня, как я очутился тут. Даже проговорился, что считал меня мертвецом.
— Интересно, — прищурился Цвикк.
— А что ему теперь нужно?
— Поняли, что мы лишили их радиосвязи. Видимо, об этом он и хочет говорить с вами, патрон.
— Ну так придумайте с Тиббом что-нибудь. А ещё скажите: если начнёт стрельбу, уничтожим их всех… УЛАКами.
— У них четверо наших, патрон, — три женщины и повар. Люц заявил, что если не подойдёте к экрану, в десять он прикажет застрелить повара, а потом женщин, которых предварительно изнасилуют.
— Подонок! Сколько сейчас?
— Без десяти десять.
— Идите в аппаратную. Скажите, сейчас подойду.
Ещё в дверях аппаратной Цезарь увидел на одном из экранов злобную физиономию Полшера. Шрамы на его коричневом лице казались чёрными.
— Ага, соизволили, — раздался с экрана его хриплый голос, — ну то-то… Ведёте игру не по-джентльменски, босс. Мне нужна радиосвязь немедленно. Так что кончайте ваши штучки-дрючки.
— Вам уже было сказано, — отозвался из-за плеча Цезаря Корт, — связи нет и у нас. Вокруг тропические грозы… Мы до сих пор не можем связаться с Нью-Йорком.
— Заткнись, — гаркнул на экране Полшер, — не с тобой разговариваю… Имейте в виду, Фигуранкайн, если у меня не появится связь, выполню угрозы.
— Но я действительно бессилен в этом, — процедил сквозь зубы Цезарь. — Вы же слышали, связи и у нас нет. Мы далее не можем связаться с Пэнки, чтобы я мог наконец понять, где кончаются ваши полномочия и начинается бандитизм…
— Ладно, — подмигнул на экране Полшер. — Допустим, я поверил… Обещаете, если связь не наладится, передать мне сегодня до полуночи УЛАК без дополнительного подтверждения… моих полномочий мистером Пэнки и теми лицами, которых я вчера назвал Цвикку?
— Нет, — решительно отрезал Цезарь, — к разговору об УЛАКе вернёмся только после подтверждения полномочий. Я не верю ни одному вашему слову, Люц, после того как вы сначала соврали о моем согласии, а потом попытались захватить меня…
— И очень жалею, что сразу не придушил тебя, — прохрипел Полшер, глядя на Цезаря налитыми кровью глазами, — так вот, слушай меня, боссик: твоего парня в белом колпаке расстреляют сейчас же, а девок будем ликвидировать через час по одной… Так что следующий час тебе для размышлений.
Экран погас.
— Что теперь делать? — воскликнул Цезарь, кусая губы. — Соединитесь с ним ещё раз, Филипп… Где Тибб?
Цвикк развёл руками:
— Утром не видел его. Может, спит? Он был тут до рассвета.
— Не хотят отвечать, — сказал Корт. — На вызовы не реагируют.
— Пропал парень ни за что, — пробормотал Цвикк, качая головой.
Осветился один из переговорных экранов. На нем появилась голова Тибба.
— Я предупредил сейчас Люца, что уничтожу вертолёты, если он причинит зло повару, — произнёс с экрана Тибб. — Пока это должно подействовать. И ещё: нашему радисту удалось связаться с Нью-Йорком. Мистера Пэнки там нет. Час назад он отправился в Лондон. Сейчас летит где-то над Северной Атлантикой. Секретарь сказал, что связаться с ним можно будет только завтра.
— Ты сказал об этом Люцу? — быстро спросил Цезарь.
— Да.
— А что он?
— Разразился бранью и отключился.
— Где ты сейчас?
— На УЛАКе—два.
— Видимо, забастовка служащих аэропортов в Англии закончилась, — предположил Цезарь.
— Нет, — ответил с экрана Тибб. — Именно поэтому путь в Лондон отнимет у мистера Пэнки так много времени. Сейчас он летит в Париж, оттуда поедет в Лондон поездом.
— Случилось что-то из ряда вон выходящее, если Пэнки решился на такое путешествие зимой.
— Конечно, — кивнул Тибб, — и можно догадаться, что именно…
— Всемогущий боже! — воскликнул Цезарь. — А я ведь и забыл… Ну и кашу заварили!
В полдень разразилась гроза. Тяжёлые облака, с утра заслонявшие небо, вдруг сразу потемнели, прорезались вспышками молний, загремел гром, и с неба хлынули толстые, как канаты, струи ливня. Гроза бушевала около двух часов и потом сразу прекратилась. Проглянуло солнце, находившееся почти в зените. Все вокруг затянула парная мгла испарений.
— Наш «оппонент» помалкивает, — сообщил Цвикк, заходя в комнату Цезаря. — Корт пробовал связаться с ним. Не отзывается.
Цезарь, которому Суонг делал очередную перевязку, забеспокоился:
— Готовит что-нибудь… Люди на местах?
— Все в норме, патрон. И Тибб нас не оставит. — Цвикк усмехнулся и указал пальцем вверх.
Зазвонил телефон на столе. Суонг взял трубку и тотчас протянул её Цвикку:
— Возьмите, пожалуйста, — вас.
— Да? Чего-чего? — Цвикк отнял трубку от левого уха и приложил к правому. — Повтори-ка, я что-то не понял… Раздавил вертолёты?.. Гм… Ну, глядите в оба… — Цвикк опустил трубку на рычаг и сразу поднял её. Вызвал Корта: — Филипп, передай-ка всем нашим: повышенная готовность… Да? Тибб вызывает? Иду.
— Что там ещё случилось? — тревожно спросил Цезарь.
— Один из наших постов у вертолётной площадки сообщил, что УЛАК только что раздавил оба вертолёта.
— Хотели взлететь?
— Не знаю…
— А УЛАК?
— Что УЛАК? УЛАК уже там… — Цвикк снова указал пальцем вверх и торопливо вышел.
— Я тоже пойду в аппаратную, — решил Цезарь, едва Суонг закончил перевязку.
В аппаратной возле одного из пустых экранов сидел насупившийся Цвикк.
— Они застрелили повара, патрон, — сказал он, не глядя на Цезаря, — после этого Тибб раздавил вертолёты. Теперь очередь за девочками… Да-а…
— Надо атаковать!
— Наших ребят жалко… И девчонок это не спасёт.
— Раздавить коттедж УЛАКами. Тибб это, наверно, сможет.
— Сможет-то сможет… Да не станет. Он, оказывается, даже тех, кто сидел в вертолётах, пощадил. Дал им время удрать. У него свои принципы…
— Что делать, Мигуэль?
— Я вижу один выход, хотя он мне и не очень нравится…
— Говорите…
— Обещайте этому разбойнику отдать УЛАК…
— Как же я могу?
— Обещайте… Потом что-нибудь придумаем. Надо спасать девчонок. Они, конечно, останутся заложницами, если Люц согласится… Надо оттянуть время… С мистером Пэнки можно связаться только завтра около полудня, потом ещё с теми, кого назвал вчера Люц… Обещайте отдать УЛАК завтра вечером, при условии, что они не тронут девчонок…
— Я бы всё-таки атаковал их. И сам пошёл бы вместе со всеми.
— Только этого не хватало, — печально усмехнулся Цвикк. — Послушайтесь моего совета— обещайте… Сутки отсрочки — большой срок… Организуем дело так, что ваше слово не будет нарушено.
— А если вызвать из Манауса полицию, заявив о нападении террористов? Ведь так и есть в действительности.
— Простите, патрон, мысль не наилучшая. С полицией явятся журналисты… Узнав, что тут у нас, нами заинтересуются власти штата и федеральное правительство… А Люца и его людей освободят тотчас же, едва доставят в Манаус. Нет, — решительно заключил Цвикк, — надо выкручиваться своими средствами.
Наступило долгое молчание.
— Ну хорошо, — сказал наконец Цезарь, — попробуйте договориться с Люцем. Я подтвержу… Я просто не могу видеть его гнусную морду. Договаривайтесь, как предложили.
— Идите отдыхать, патрон, — обрадовался Цвикк. — Переговоры беру на себя. Вы только подтвердите условия. Думаю, он согласится. Его положение тоже не ахти… Он это понимает…
К вечеру Цезарю стало хуже. Лихорадка усилилась. Температура поднялась ещё выше. Временами он начинал бредить.
— Босса надо быстро увезти отсюда, — тихо сказал Суонг Цвикку. — Здешний климат сейчас не для него.
— Как? Его самолёт исчез, вертолёт не долетит до Манауса.
— УЛАК?
— Он не согласится… — возразил Цвикк, имея в виду Цезаря. — Особенно теперь, после того, как мы договорились с Люцем…
— Конечно, не соглашусь, — слабым голосом подтвердил Цезарь, не поднимая век.
— Не спите, патрон?
— Слушаю ваш… заговор…
— А может, перебросим вас УЛАКом в Манаус, или ко мне в Сан-Паулу, или даже…
— Нет… Что нового?
— Ничего пока… Люц сидит тихо, как мы и договорились.
— А Тибб?
— Сказал, что ему надо побывать в зоне.
Цезарь шевельнулся:
— Перехватили что-нибудь… после того… как Тибб снял блокаду радиосвязи?..
— Люц через диспетчерскую Центрального аэродрома говорил с Нью-Йорком — убедился, что Пэнки там нет… Потом они пытались связаться со своим «Кондором», но неудачно… «Кондор» опять не ответил… Может, потому, что над Андами грозы…
— Нельзя… их выпускать, — голос Цезаря прервался. — Райя…
Цвикк, сидевший у изголовья, наклонился, пытаясь разобрать, что Цезарь скажет ещё, но услышал лишь прерывистое дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71